Культура
ЛЕГКОЕ ДЫХАНИЕ МИСТЕРА Б
22 января
Сегодня, спустя более 20 лет после смерти Баланчина, его хореографию танцуют везде, и знак "выполнено в соответствии со стандартами стиля и техники Баланчина" украшает афиши театров многих стран. Обласкан славой хореограф был и при жизни.
И кажется, все ему удавалось легко. В молодости, будучи начинающим танцовщиком Мариинского театра, он захотел искать новые формы в танце и организовал группу "Молодой балет", с которой осуществлял свои постановки; решил покинуть холодный и голодный Петроград 20-х годов и стал хореографом в труппе Дягилева. А потом счастливая встреча с "сильным мира сего" Л. Керстайном и покорение Нью-Йорка. Понадобились за океаном танцовщики, он их научил и создал свою школу и фантастическую труппу. И покорил не только Америку, но и весь мир.
Некоторые ругали Баланчина "за формализм", но даже их покоряло легкое дыхание его искусства, в котором за танцем не было никаких человеческих страстей и трагедий, а была только музыка, и ее ритм и структура определяли развитие танцевального образа. Стремление к легкости (ни в коем случае не к поверхностности, легкости жанра, не к простоте исполнения, а к легкости мировосприятия) ощущалось во всем - в отказе от сюжета в балетах и стремлении к танцу, отвечающему лишь музыке; в бесконечной жизнерадостности постановок, была ли то пародия на варьетешных див в "Симфонии Дикого Запада", представлялось ли на сцене состязание танцовщиков-ремесленников в "Агоне", пелся ли гимн классическому танцу в торжественной "Симфонии до мажор". Стремлением к легкости (на этот раз - запоминания) был и отказ от "лишних" букв громоздкого имени (от Баланчивадзе до Баланчина, а потом и вовсе до Мистера Б).
Принципиальная свобода в творчестве от всего не необходимого, жизнелюбие и "легкость жизни", казалось бы, рисуют портрет практичного американца с широкой улыбкой вечного оптимиста и неизменной спутницей удачей. Но на ее благосклонность Баланчин никогда не рассчитывал и не полагался ни на что, кроме своего ремесла. В отличие от практичных американцев не заботился Баланчин о будущем своих постановок, не беспокоился о том, чтобы их танцевали многие поколения. А ведь танцуют, ими гордятся, о них мечтают... Да и не считал хореограф себя американцем, а говорил, что по крови - грузин, по культуре - русский, а по национальности - петербуржец. И на его творческой родине в Мариинском театре в день его рождения отдадут дань уважения Джорджу Баланчину его "Драгоценностями" и баланчинской легкостью самых внушительных сегодня балерин - Ульяны Лопаткиной и Дианы Вишневой.
Ольга МАКАРОВА
И кажется, все ему удавалось легко. В молодости, будучи начинающим танцовщиком Мариинского театра, он захотел искать новые формы в танце и организовал группу "Молодой балет", с которой осуществлял свои постановки; решил покинуть холодный и голодный Петроград 20-х годов и стал хореографом в труппе Дягилева. А потом счастливая встреча с "сильным мира сего" Л. Керстайном и покорение Нью-Йорка. Понадобились за океаном танцовщики, он их научил и создал свою школу и фантастическую труппу. И покорил не только Америку, но и весь мир.
Некоторые ругали Баланчина "за формализм", но даже их покоряло легкое дыхание его искусства, в котором за танцем не было никаких человеческих страстей и трагедий, а была только музыка, и ее ритм и структура определяли развитие танцевального образа. Стремление к легкости (ни в коем случае не к поверхностности, легкости жанра, не к простоте исполнения, а к легкости мировосприятия) ощущалось во всем - в отказе от сюжета в балетах и стремлении к танцу, отвечающему лишь музыке; в бесконечной жизнерадостности постановок, была ли то пародия на варьетешных див в "Симфонии Дикого Запада", представлялось ли на сцене состязание танцовщиков-ремесленников в "Агоне", пелся ли гимн классическому танцу в торжественной "Симфонии до мажор". Стремлением к легкости (на этот раз - запоминания) был и отказ от "лишних" букв громоздкого имени (от Баланчивадзе до Баланчина, а потом и вовсе до Мистера Б).
Принципиальная свобода в творчестве от всего не необходимого, жизнелюбие и "легкость жизни", казалось бы, рисуют портрет практичного американца с широкой улыбкой вечного оптимиста и неизменной спутницей удачей. Но на ее благосклонность Баланчин никогда не рассчитывал и не полагался ни на что, кроме своего ремесла. В отличие от практичных американцев не заботился Баланчин о будущем своих постановок, не беспокоился о том, чтобы их танцевали многие поколения. А ведь танцуют, ими гордятся, о них мечтают... Да и не считал хореограф себя американцем, а говорил, что по крови - грузин, по культуре - русский, а по национальности - петербуржец. И на его творческой родине в Мариинском театре в день его рождения отдадут дань уважения Джорджу Баланчину его "Драгоценностями" и баланчинской легкостью самых внушительных сегодня балерин - Ульяны Лопаткиной и Дианы Вишневой.
Ольга МАКАРОВА
