Общество
УЙТИ ИЗ ЖИЗНИ - И ВЕРНУТЬСЯ
27 января
Шел март 1942-го.
"На ступеньку заносишь стопу,
Но ее еще надо поставить..." - писал о том времени поэт.
Антонина Львовна Моносова не только выжила, побывав по ту сторону бытия, - совсем недавно, накануне Нового года, она отметила 85-летие!
Детство ее прошло в Невеле Псковской области и было трудным: разруха 20-х годов, безработный отец, желание поесть досыта... В семье - пятеро детей. В голодные годы папа, слесарь-кузнец, решил ехать в Ленинград, где поступил на завод "Арсенал". В 30-е годы сюда перебралась вся семья.
"Папа был ангелом во плоти, очень любил свою семью и нас, детей, - говорит Антонина Львовна. - А мама всех обшивала - родственников и знакомых. Не все и расплачивались... В общем, жили мы очень дружно и небогато... Но - беда: в возрасте 41 года умер папа..."
Тоню на завод не пустили - росточка была небольшого, хотя ей обещали сделать подставочку. Но закончила электровакуумный техникум и потом стала работать на "Светлане" комсоргом цеха, позже - членом завкома ВЛКСМ.
В первые же дни Великой Отечественной, как и многие, рыла она окопы и противотанковые рвы, строила доты. Когда завод оказался на казарменном положении, дежурила по ночам на крышах во время бомбежек.
Однажды, в первую же самую тяжелую блокадную зиму, украли у Тони крупяные и мясные карточки - рабочую и две иждивенческие. Несмотря на ходатайство начальника цеха, дубликаты выдать отказались. Семья из трех женщин в течение трех недель еле-еле продержалась. Если бы не сердобольные люди... Спустя несколько месяцев в цехе умерла работница, которая перед кончиной позвала парторга и призналась в краже. Видно, не захотела умирать с грехом на душе.
Тоня вела шефскую работу с красноармейцами 33-го зенитного батальона. А еще вышивала знамя для бойцов Дороги жизни - подарок комсомольцев "Светланы" на Новый, 1942 год. Организовала девчонок-подростков для обучения изготовлению корпусов мин и снарядов...
Ей было 23 года, когда настигла дистрофия последней степени. Без движения она лежала, угасая день за днем. И кто-то в очереди сестре умиравшей, Соне, посоветовал полечить (!) больную таким способом: в стакане спирта настоять дубовую кору, добавить перец и горчицу и дать выпить полученное лекарство. Долго не решалась сестра дать Тоне сомнительную смесь. Однако - другого-то выхода не было! Решилась! И, представьте себе...
- Сонечка меня оживила, - рассказывает Антонина Львовна. - Потихоньку я стала чувствовать свое тело. Правда, подняться еще долго не могла.
Вскоре к ней пришли с родного завода. Принесли полкило жмыха, бутылку машинного масла и немного ячневой крупы. В то время Антонина ничего не видела, однако стала выводить на листочке бумаги слова благодарности начальнику цеха № 3 по изготовлению корпусов для мин и снарядов и всему коллективу.
А когда на "Светлане" открылся стационар для ослабленных работников, Тоню привезли туда. Она начала снова учиться ходить.
Сегодня блокадница помнит и то, как потеряла сознание, увидев себя, "лысую", в зеркале... Парикмахер корила себя за несообразительность: "Зачем же я, старая дура, посадила ее лицом к зеркалу?! Надо было спиной..." Облила девушку водой, чтобы привести в чувство. Потом, конечно, отросли волосы, потерянные из-за голода. Сначала носила платочек, потом шапочку натягивала на уши.
И все-таки в июне 1942-го руководство цеха настояло на ее эвакуации, потому что здоровье ухудшалось. На коломенском заводе им. Куйбышева, куда она попала, работы было предостаточно для фронта и победы, в частности ремонтировали танки, прошедшие поля брани. Но как только стало возможно, Антонина просила вернуть ее в Ленинград, на "Светлану". В сентябре 1944-го девушку откомандировали на восстановление родного города.
А там... жилище успели разобрать на дрова. Ни прописки, а значит, ни продовольственных карточек, ни зарплаты... Почти три месяца пришлось жить в восстанавливаемом цехе. Хорошо, что к концу года выделили комнату в общежитии. Трудилась технологом, мастером, контролером, испытателем...
Лет двадцать назад в центре города Антонину Львовну окликнула немолодая женщина: "Вы меня не узнаете? Вспомните декабрь 41-го..."
И она вспомнила монтажницу Раечку. Был случай, когда Тоня прищемила себе пальцы во время работы и потеряла сознание. Собравшиеся сразу стали обрызгивать ее водой. А Раечка, не долго думая, сунула в рот ослабевшей работнице кусочек хлебушка. Почему? Вероятно, сообразила, что этот кусочек - вернейшее средство для возвращения к жизни?
В то время все качества человека высвечивались. Сегодня испытание - на порядочность, может быть. Вот стою в магазине, и девушки 17-летние вздыхают: "До чего ж тяжело, в блокаду было легче". Говорю: "Грех так говорить. Не дай Бог узнать такое..."
...К юбилею Антонины Львовны родственники сочинили стихи, где есть такие строки:
"Раз выжила она в блокаду,
Бояться ничего не надо!.."
Добавить тут нечего.
Арина НИКИТИНА
"На ступеньку заносишь стопу,
Но ее еще надо поставить..." - писал о том времени поэт.
Антонина Львовна Моносова не только выжила, побывав по ту сторону бытия, - совсем недавно, накануне Нового года, она отметила 85-летие!
Детство ее прошло в Невеле Псковской области и было трудным: разруха 20-х годов, безработный отец, желание поесть досыта... В семье - пятеро детей. В голодные годы папа, слесарь-кузнец, решил ехать в Ленинград, где поступил на завод "Арсенал". В 30-е годы сюда перебралась вся семья.
"Папа был ангелом во плоти, очень любил свою семью и нас, детей, - говорит Антонина Львовна. - А мама всех обшивала - родственников и знакомых. Не все и расплачивались... В общем, жили мы очень дружно и небогато... Но - беда: в возрасте 41 года умер папа..."
Тоню на завод не пустили - росточка была небольшого, хотя ей обещали сделать подставочку. Но закончила электровакуумный техникум и потом стала работать на "Светлане" комсоргом цеха, позже - членом завкома ВЛКСМ.
В первые же дни Великой Отечественной, как и многие, рыла она окопы и противотанковые рвы, строила доты. Когда завод оказался на казарменном положении, дежурила по ночам на крышах во время бомбежек.
Однажды, в первую же самую тяжелую блокадную зиму, украли у Тони крупяные и мясные карточки - рабочую и две иждивенческие. Несмотря на ходатайство начальника цеха, дубликаты выдать отказались. Семья из трех женщин в течение трех недель еле-еле продержалась. Если бы не сердобольные люди... Спустя несколько месяцев в цехе умерла работница, которая перед кончиной позвала парторга и призналась в краже. Видно, не захотела умирать с грехом на душе.
Тоня вела шефскую работу с красноармейцами 33-го зенитного батальона. А еще вышивала знамя для бойцов Дороги жизни - подарок комсомольцев "Светланы" на Новый, 1942 год. Организовала девчонок-подростков для обучения изготовлению корпусов мин и снарядов...
Ей было 23 года, когда настигла дистрофия последней степени. Без движения она лежала, угасая день за днем. И кто-то в очереди сестре умиравшей, Соне, посоветовал полечить (!) больную таким способом: в стакане спирта настоять дубовую кору, добавить перец и горчицу и дать выпить полученное лекарство. Долго не решалась сестра дать Тоне сомнительную смесь. Однако - другого-то выхода не было! Решилась! И, представьте себе...
- Сонечка меня оживила, - рассказывает Антонина Львовна. - Потихоньку я стала чувствовать свое тело. Правда, подняться еще долго не могла.
Вскоре к ней пришли с родного завода. Принесли полкило жмыха, бутылку машинного масла и немного ячневой крупы. В то время Антонина ничего не видела, однако стала выводить на листочке бумаги слова благодарности начальнику цеха № 3 по изготовлению корпусов для мин и снарядов и всему коллективу.
А когда на "Светлане" открылся стационар для ослабленных работников, Тоню привезли туда. Она начала снова учиться ходить.
Сегодня блокадница помнит и то, как потеряла сознание, увидев себя, "лысую", в зеркале... Парикмахер корила себя за несообразительность: "Зачем же я, старая дура, посадила ее лицом к зеркалу?! Надо было спиной..." Облила девушку водой, чтобы привести в чувство. Потом, конечно, отросли волосы, потерянные из-за голода. Сначала носила платочек, потом шапочку натягивала на уши.
И все-таки в июне 1942-го руководство цеха настояло на ее эвакуации, потому что здоровье ухудшалось. На коломенском заводе им. Куйбышева, куда она попала, работы было предостаточно для фронта и победы, в частности ремонтировали танки, прошедшие поля брани. Но как только стало возможно, Антонина просила вернуть ее в Ленинград, на "Светлану". В сентябре 1944-го девушку откомандировали на восстановление родного города.
А там... жилище успели разобрать на дрова. Ни прописки, а значит, ни продовольственных карточек, ни зарплаты... Почти три месяца пришлось жить в восстанавливаемом цехе. Хорошо, что к концу года выделили комнату в общежитии. Трудилась технологом, мастером, контролером, испытателем...
Лет двадцать назад в центре города Антонину Львовну окликнула немолодая женщина: "Вы меня не узнаете? Вспомните декабрь 41-го..."
И она вспомнила монтажницу Раечку. Был случай, когда Тоня прищемила себе пальцы во время работы и потеряла сознание. Собравшиеся сразу стали обрызгивать ее водой. А Раечка, не долго думая, сунула в рот ослабевшей работнице кусочек хлебушка. Почему? Вероятно, сообразила, что этот кусочек - вернейшее средство для возвращения к жизни?
В то время все качества человека высвечивались. Сегодня испытание - на порядочность, может быть. Вот стою в магазине, и девушки 17-летние вздыхают: "До чего ж тяжело, в блокаду было легче". Говорю: "Грех так говорить. Не дай Бог узнать такое..."
...К юбилею Антонины Львовны родственники сочинили стихи, где есть такие строки:
"Раз выжила она в блокаду,
Бояться ничего не надо!.."
Добавить тут нечего.
Арина НИКИТИНА
