Спорт
ТРЕНЕР
20 февраля
ТАЙНЫЕ ПРУЖИНЫ ОТСТАВОК И НАЗНАЧЕНИЙ
Историю Таланова рассказали мне в свое время зенитовцы 1944 года. В 1945-м он, прошедший немецкое окружение и плен и не имевший права проживать в больших городах, разыскал нашу команду в Минске, добравшись туда пешком. Стадион в столице Белоруссии еще не был отстроен, проход к игрокам оказался свободным, и это облегчило встречу. Бывшего тренера футболистов Кировского завода ленинградцы узнали с трудом и, конечно, обещали ему по возможности помочь.
Вернувшись домой, наставник зенитовцев Константин Иванович Лемешев, что называется, пошел по инстанциям и, в конце концов, выхлопотал Таланову ленинградскую прописку, а со временем сделал его своим помощником.
38-летнему Лемешеву, творцу зенитовского кубкового триумфа, были теперь уготованы, казалось, еще долгие годы творческого труда. Ведь в первом послевоенном чемпионате страны его "Зенит" финишировал на небывало высоком для себя 6-м месте. Трудно, согласитесь, представить, что кто-нибудь из руководителей любого ранга мог об этом забыть. Еще труднее вообразить интригу или "заговор" среди игроков. Многих именно Константин Иванович в полном смысле слова за руку вывел в большой спорт, можно сказать, поставил на твердые футбольные "ноги", и все без исключения обожали своего учителя.
Осенью 1945 года Лемешев тем не менее лишился своего детища, вынужден был оставить "Зенит". Не исключено, однако, что после победы в Кубке партийным вождям города все-таки грезилось обязательное призовое место в первенстве, кто их знает? А может быть, Смольный уже смирился с утратой этих иллюзий (ну, нет так нет!), как вдруг "доконало" его зенитовское фиаско в новом Кубке. И в самом деле, надо же было в полуфинале 1945 года встретиться именно с ЦДКА! Ни одна трезвая голова не могла, конечно, исключить при этом реванша новоиспеченных чемпионов. Но чтобы 0:7, - это уж слишком! Можно сказать, за пределами разума! Тут уж и сам товарищ Жданов, отнюдь не равнодушный, как известно, к футболу, вполне мог вмешаться. Ведь это по его инициативе чемпионат 1948 года был по весне без всяких объяснений расширен вдвое, пока не лопнула, слава богу, эта безумная идея. А уж в отношении одного человека, можно сказать, "не оправдавшего доверия", первый секретарь обкома вполне мог дать указание.
Наконец после трехлетнего пребывания на ответственном посту старшего тренера ташкентского "Динамо" в родной город возвратился уже кумир Смольного Бутусов. Так не для него ли освободили руководящее зенитовское кресло? Ответить на этот вопрос с достоверностью невозможно. Во всяком случае, именно Михаил Павлович это кресло и занял весной 1946-го. А усидел только до августа. Да и то, можно сказать, промучился, если не считать счастливого турне по Финляндии, где к великому своему удовольствию свиделся, причем абсолютно открыто, со старшим братом, давно покинувшим Советский Союз.
Так или иначе, но Бутусов отбыл в столицу Украины спасать разваливавшееся местное "Динамо", в чем, кстати, преуспел и потому "въехал" через год на белом коне в другое "Динамо" - ленинградское. А на зенитовскую "сцену" вышел Таланов.
В сезоне 1946 года что-нибудь ухудшить было уже сложновато. После "бутусовского" первого круга "Зенит" так и остался девятым, - на три места ниже, чем при Лемешеве.
А когда через год команда вернулась на шестую позицию, Иван Михайлович (не знаю уж, сам ли или с подачи каких-то футбольных вождей) решил, что настало время для "большого скачка". Тогда-то он и заявил на итоговом сезонном банкете, что для борьбы за медали (впервые, кстати, как раз в 1947-м и учрежденные для призеров футбольного чемпионата страны) "Зениту" необходимо избавиться от "стариков". И первой жертвой Таланова стал, как уже знают читатели "НВ", прекрасный футбольный мастер Борис Чучелов.
Ничего путного из талановских преобразований не вышло, и к июлю 1948 года Ивану Михайловичу пришлось навсегда расстаться со своими тренерскими амбициями. "Зенит" же тем временем оказался на грани полного развала, и вот тут-то руководители общества и вспомнили о Лемешеве.
ФУТБОЛЬНОЕ ЛЕТО 44-ГО
Константин Иванович был горячим патриотом своего города. Прекрасно понимая, что футбольные матчи в только что освободившемся от блокады Ленинграде могут иметь не меньший общественно-политический резонанс, нежели, скажем, послеблокадные премьеры в Пушкинском или Кировском театрах, он приложил немало сил к тому, чтобы добиться скорейшего возвращения зенитовцев в родной город. Добавлю к этому, что "Зенит" отнюдь не был тогда в Ленинграде футбольным премьером, и только кубковая победа вручила ему этот жезл. Так что, коль говорим мы сегодня о нашем клубе как об одном из культурных и, если хотите, интеллектуальных символов Петербурга, то прежде всего обязаны этим Константину Ивановичу Лемешеву.
Не одно поколение зенитовских игроков мечтало о собственной тренировочной базе. Спросите сегодня любого из ветеранов, где тренировался "Зенит", пока не появилась в Удельнинском парке уютная резиденция нашей команды, и придется загибать пальцы: один стадион, другой, третий. Так было и в 50-х годах, и сразу после войны. А в 1944-м многие спортивные площадки и вовсе пересекались еще траншеями. Элементарных условий, необходимых команде мастеров, в городе, конечно же, было не сыскать.
- Никакой постоянной базы мы не имели, - рассказывал мне когда-то Николай Павлович Смирнов, правый край зенитовского военного нападения, - и в дни тренировок собирались в 52-й комнате Дворца труда. Константин Иванович начинал обзванивать стадионы и узнавал, в конце концов, где разрешат на этот раз провести занятия. Чаще всего это оказывался стадион Института имени Лесгафта на улице Декабристов или стадион имени Ленина (нынешний "Петровский"), где внутри сгоревших и полуразобранных трибун поле еще сохранилось в более или менее приличном состоянии, реже - стадион "Динамо".
Позднее команде был выделен в "личное пользование" стадион "Большевик", но тогда на главном его поле еще стояли зенитки. Чтобы сориентировать современных читателей, напомню, что стадион этот, расположенный на Вязовой улице, справа по ходу трамвая, переезжавшего на Крестовский остров по одноименному мосту с Большой Зелениной улицы, позднее именовался "Искрой". Впрочем, "Зенит" получил постоянное место, когда Лемешева уже в команде не было.
"АЙБОЛИТ" ДЛЯ "ЗЕНИТА"
Оказавшись не у дел, Константин Иванович отнюдь не бросился на поиски футбольного счастья в именитые клубы других городов, как и до, и после него не раз делали многие. Он тренировал безвестный, но зато ленинградский "Пищевик". Словом, адрес "доктора" был известен, и в тяжелые для "Зенита" времена его позвали на помощь.
Вернувшись в терпящую форменное бедствие команду (а летом 1948 года дела, если кто помнит, и в самом деле шли архиплохо), тренер не стал делать "резких движений". Таков был удивительный принцип его работы. Он как бы исподволь заново присматривался к давно знакомым ему игрокам, помогая восстановить все наработки былого совместного труда. И вышло, что, не мешая сложившейся без него команде, Константин Иванович незаметно для самих игроков помог им заиграть по-новому, вернул веру в себя и в лидерский потенциал "Зенита".
Словно по мановению волшебной палочки, "покорный" аутсайдер осени 1948-го неожиданно для соперников "вдруг" уже к следующей весне опять превратился в КОМАНДУ в самом высоком понимании. Как и в военном кубке, "Зенит" неудержимо рвался в борьбу, то и дело добивался весомого преимущества в поединках с самыми именитыми и достойными соперниками и "выдал" серию матчей, которые не забылись в болельщицкой среде до сих пор.
На старте чемпионата страны 1949 года возрожденная команда Константина Лемешева в 11 играх одержала восемь побед при трех ничьих и единственном пропущенном мяче, к тому же влетевшем в ворота Леонида Иванова с 11-метровой отметки. Итогом этого сезона стало 5-е место, оставшееся рекордным для "Зенита" еще на целых девять лет вперед.
Однако главным достижением следовало считать стабильное мастерство нашей команды. В 1949 году дистанция чемпионата увеличилась на треть и достигла 34 матчей. В 1950-м их стало даже 36, однако "Зенит" вполне справился и с этой нагрузкой. Небывалый кавказский старт - четыре победы в Баку, Тбилиси и Ереване с общим счетом 15:5 - создал немалый психологический задел. Так что великолепная беспроигрышная серия в Москве - нулевые ничьи со "Спартаком и ЦДКА (с 11-метровкой, взятой Ивановым от "железного" пенальтиста Алексея Гринина) "вперемежку" с убедительным обыгрышем динамовцев и торпедовцев - уже никого удивить не могла. Как и невиданное третье место "Зенита" в первом круге.
БОЛЬШАЯ БЕДА
Открытие стадиона имени Кирова 30 июля 1950 года увеличило аудиторию ленинградских матчей в четыре раза, а "Зенит", как на грех, "забуксовал". Но даже чувствительные поражения на новой, к тому же неизменно переполненной в то лето арене, не изменили спокойного, взвешенного тона в общении тренера с игроками.
- В перерыве матча с ЦДКА, - рассказывал мне много лет спустя Леонид Григорьевич Иванов, - когда счет уже был 1:5, я не услышал упреков. "Что тебе, Леня, не здоровится?" - только и спросил Константин Иванович. И, повернувшись к запасному голкиперу Шехтелю, добавил: "Готовься, Зурик, будешь играть".
Я был на том памятном матче и хорошо помню, как тяжело переживались на трибунах пропущенные голы, сложившиеся в итоге в "сумасшедшее" фиаско - 1:8. Теперь-то я, конечно, понимаю, как мало на самом деле значил шок трибун на фоне трагедии, разворачивавшейся в команде! Но, кто, скажите, в 13 лет вообще способен анализировать события на сцене, не имея тем более ни малейшего представления о том, что творится за кулисами?
Матч с ЦДКА был 19 августа, и, как рассказывал Иванов, вел игру Лемешев.
А 21 сентября Константина Ивановича не стало.
Боже мой, как легко порой забывают в сегодняшней России нашу подлинную историю, и как соблазнительно, по всей видимости, отвести себе в этой истории какое-то "новое" место.
Вот совсем недавно отметил славный юбилей известный наш питерский тренер, и в беседе с ним корреспондентов популярной спортивной газеты вдруг "выяснились" подробности, которые просто никогда не имели места. Оказалось, что (цитирую) "скромному заводскому "Сталинцу" (то бишь - "Зениту". - С.В.) удалось первым из ленинградцев пробиться в финал Кубка СССР". Но кто же, скажите, не помнит, что еще годом раньше в финале Кубка играл "Электрик", и руководил этой командой не кто иной, как Константин Лемешев. И что самое удивительное, наши команды оба раза играли в финале с московским "Спартаком", и результат "Электрика" - 2:3 - был даже на гол предпочтительней, чем неудача "Сталинца" - 1:3. Но это так, к слову.
А к делу я должен отметить еще один вымысел, касающийся того, что (цитирую) "в 1950 году прямо во время матча умер тренер "Зенита" Константин Лемешев". Зачем понадобилось тогдашнему ассистенту Константина Ивановича выдумывать этот эпизод, я лично ума не приложу. Скажу только, что 22 сентября "Зенит" играл в Сталинграде, и, стало быть, команда находилась в тот трагический день далеко от дома. Обо всем этом когда-то в подробностях рассказывал мне Леонид Иванов, так что давайте послушаем великого вратаря.
РАССКАЗ ЛЕОНИДА ИВАНОВА
"О кончине Лемешева мы узнали накануне матча в Сталинграде, - это я записал и опубликовал в конце 60-х годов. - Мы победили тогда со счетом 3:0, и эта победа была последней данью нашему учителю. А месяцем раньше "Зенит" потерпел ряд чувствительных поражений, и Лемешев, человек исключительно мягкий и легко ранимый, не отличавшийся, в общем, богатырским здоровьем, вынужден был отойти от непосредственного руководства командой. Его подвело сердце. Мы тяжело переживали отсутствие тренера, тем более что через часть игроков "впрыскивалось" уже в команду мнение о том, что близится и официальная смена зенитовского руководства.
В общем, перед очередной поездкой я решил его навестить. Я знал Лемешева еще с той далекой довоенной поры, когда он и оба его брата - старший, Арсений, и младший, Владимир, - играли в очень популярной в те годы в Ленинграде "Красной заре". Помню, что играли они исключительно дружно и боевито, стеной стояли за своих и невозмутимо отвечали любому обидчику. Но так, к величайшему сожалению, было только на футбольном поле. "Команда ждет вас, - сказал я тогда Константину Ивановичу, - вы нам очень и очень нужны". Я вышел с тяжелым сердцем, но, конечно, не мог и предположить, что больше никогда не увижу его".
ТВОРЦЫ СВОЕЙ СУДЬБЫ
У Константина Ивановича Лемешева была нелегкая тренерская судьба. Когда в 1939 году его "Красная заря" покинула высшую лигу, в Ленинграде, по-видимому, посчитали, что заводской команде туда уже никогда не вернуться. Вероятно, поэтому "изъяли" ведущих игроков. Бориса Орешкина, Виктора Набутова и Василия Лоткова перевели в "Динамо", а Виктора Бодрова - в "Зенит". Но Константин Иванович продолжал неистово работать. И вот уже заиграли в основном составе никому не известные Николай Копус, Алексей Пшеничный, Борис Чучелов - будущие участники победного военного кубкового финала. И "Красная заря" с блеском выиграла класс "Б".
Необыкновенное доверие к футбольной молодежи Константин Иванович сохранил до самых последних своих тренерских шагов. Достаточно напомнить, как в 1950 году он смело ввел в основной состав Александра Иванова, отыгравшего потом за "Зенит" целых 11 сезонов. Лемешев удивительно точно использовал игроков, умел определить каждому свою роль. Вот за год до Иванова, и тоже на месте левого крайнего, очень удачно дебютировал приглашенный из Таганрога Александр Орлов. Первую и, надо сказать, неудачную попытку закрепиться в высшей лиге он сделал в куйбышевских "Крылышках" еще в 1946 году. А у нас 27-летний нападающий тотчас раскрылся как незаурядный забивала. Возьму на себя смелость утверждать, что хет-триком в ворота ЦДКА, позволившим "Зениту" спасти очко после проигранного всухую - 0:3 - первого тайма, Орлов навсегда вписал свое имя в футбольную историю. Его тотчас "подхватил" столичный "Спартак", но там, как видно, не оказалось своего Лемешева, и парень навсегда исчез из большого футбола.
Лемешев ушел из жизни слишком рано. Он тренировал команды мастеров неполных восемь лет, однако с его именем связаны почти все весомые успехи наших земляков за три первых десятилетия ленинградского клубного футбола. Горячий, несдержанный Юрий Андреевич Морозов - лучший, на мой взгляд, питерский тренер нашего времени, создавший чемпионский "Зенит" и дважды приведший этот клуб к бронзе, - полная противоположность взвешенному Лемешеву. Объединяет же этих мастеров, исторически отдаленных друг от друга на три десятилетия, неистребимая вера в питерские футбольные ресурсы, всячески разрушавшаяся после Лемешева и до Морозова. Словом, мне лично очень жаль, что Юрий Андреевич проработал в "Зените" еще меньше, чем Константин Иванович. Но такова футбольная жизнь.
Семен ВАЙХАНСКИЙ
Историю Таланова рассказали мне в свое время зенитовцы 1944 года. В 1945-м он, прошедший немецкое окружение и плен и не имевший права проживать в больших городах, разыскал нашу команду в Минске, добравшись туда пешком. Стадион в столице Белоруссии еще не был отстроен, проход к игрокам оказался свободным, и это облегчило встречу. Бывшего тренера футболистов Кировского завода ленинградцы узнали с трудом и, конечно, обещали ему по возможности помочь.
Вернувшись домой, наставник зенитовцев Константин Иванович Лемешев, что называется, пошел по инстанциям и, в конце концов, выхлопотал Таланову ленинградскую прописку, а со временем сделал его своим помощником.
38-летнему Лемешеву, творцу зенитовского кубкового триумфа, были теперь уготованы, казалось, еще долгие годы творческого труда. Ведь в первом послевоенном чемпионате страны его "Зенит" финишировал на небывало высоком для себя 6-м месте. Трудно, согласитесь, представить, что кто-нибудь из руководителей любого ранга мог об этом забыть. Еще труднее вообразить интригу или "заговор" среди игроков. Многих именно Константин Иванович в полном смысле слова за руку вывел в большой спорт, можно сказать, поставил на твердые футбольные "ноги", и все без исключения обожали своего учителя.
Осенью 1945 года Лемешев тем не менее лишился своего детища, вынужден был оставить "Зенит". Не исключено, однако, что после победы в Кубке партийным вождям города все-таки грезилось обязательное призовое место в первенстве, кто их знает? А может быть, Смольный уже смирился с утратой этих иллюзий (ну, нет так нет!), как вдруг "доконало" его зенитовское фиаско в новом Кубке. И в самом деле, надо же было в полуфинале 1945 года встретиться именно с ЦДКА! Ни одна трезвая голова не могла, конечно, исключить при этом реванша новоиспеченных чемпионов. Но чтобы 0:7, - это уж слишком! Можно сказать, за пределами разума! Тут уж и сам товарищ Жданов, отнюдь не равнодушный, как известно, к футболу, вполне мог вмешаться. Ведь это по его инициативе чемпионат 1948 года был по весне без всяких объяснений расширен вдвое, пока не лопнула, слава богу, эта безумная идея. А уж в отношении одного человека, можно сказать, "не оправдавшего доверия", первый секретарь обкома вполне мог дать указание.
Наконец после трехлетнего пребывания на ответственном посту старшего тренера ташкентского "Динамо" в родной город возвратился уже кумир Смольного Бутусов. Так не для него ли освободили руководящее зенитовское кресло? Ответить на этот вопрос с достоверностью невозможно. Во всяком случае, именно Михаил Павлович это кресло и занял весной 1946-го. А усидел только до августа. Да и то, можно сказать, промучился, если не считать счастливого турне по Финляндии, где к великому своему удовольствию свиделся, причем абсолютно открыто, со старшим братом, давно покинувшим Советский Союз.
Так или иначе, но Бутусов отбыл в столицу Украины спасать разваливавшееся местное "Динамо", в чем, кстати, преуспел и потому "въехал" через год на белом коне в другое "Динамо" - ленинградское. А на зенитовскую "сцену" вышел Таланов.
В сезоне 1946 года что-нибудь ухудшить было уже сложновато. После "бутусовского" первого круга "Зенит" так и остался девятым, - на три места ниже, чем при Лемешеве.
А когда через год команда вернулась на шестую позицию, Иван Михайлович (не знаю уж, сам ли или с подачи каких-то футбольных вождей) решил, что настало время для "большого скачка". Тогда-то он и заявил на итоговом сезонном банкете, что для борьбы за медали (впервые, кстати, как раз в 1947-м и учрежденные для призеров футбольного чемпионата страны) "Зениту" необходимо избавиться от "стариков". И первой жертвой Таланова стал, как уже знают читатели "НВ", прекрасный футбольный мастер Борис Чучелов.
Ничего путного из талановских преобразований не вышло, и к июлю 1948 года Ивану Михайловичу пришлось навсегда расстаться со своими тренерскими амбициями. "Зенит" же тем временем оказался на грани полного развала, и вот тут-то руководители общества и вспомнили о Лемешеве.
ФУТБОЛЬНОЕ ЛЕТО 44-ГО
Константин Иванович был горячим патриотом своего города. Прекрасно понимая, что футбольные матчи в только что освободившемся от блокады Ленинграде могут иметь не меньший общественно-политический резонанс, нежели, скажем, послеблокадные премьеры в Пушкинском или Кировском театрах, он приложил немало сил к тому, чтобы добиться скорейшего возвращения зенитовцев в родной город. Добавлю к этому, что "Зенит" отнюдь не был тогда в Ленинграде футбольным премьером, и только кубковая победа вручила ему этот жезл. Так что, коль говорим мы сегодня о нашем клубе как об одном из культурных и, если хотите, интеллектуальных символов Петербурга, то прежде всего обязаны этим Константину Ивановичу Лемешеву.
Не одно поколение зенитовских игроков мечтало о собственной тренировочной базе. Спросите сегодня любого из ветеранов, где тренировался "Зенит", пока не появилась в Удельнинском парке уютная резиденция нашей команды, и придется загибать пальцы: один стадион, другой, третий. Так было и в 50-х годах, и сразу после войны. А в 1944-м многие спортивные площадки и вовсе пересекались еще траншеями. Элементарных условий, необходимых команде мастеров, в городе, конечно же, было не сыскать.
- Никакой постоянной базы мы не имели, - рассказывал мне когда-то Николай Павлович Смирнов, правый край зенитовского военного нападения, - и в дни тренировок собирались в 52-й комнате Дворца труда. Константин Иванович начинал обзванивать стадионы и узнавал, в конце концов, где разрешат на этот раз провести занятия. Чаще всего это оказывался стадион Института имени Лесгафта на улице Декабристов или стадион имени Ленина (нынешний "Петровский"), где внутри сгоревших и полуразобранных трибун поле еще сохранилось в более или менее приличном состоянии, реже - стадион "Динамо".
Позднее команде был выделен в "личное пользование" стадион "Большевик", но тогда на главном его поле еще стояли зенитки. Чтобы сориентировать современных читателей, напомню, что стадион этот, расположенный на Вязовой улице, справа по ходу трамвая, переезжавшего на Крестовский остров по одноименному мосту с Большой Зелениной улицы, позднее именовался "Искрой". Впрочем, "Зенит" получил постоянное место, когда Лемешева уже в команде не было.
"АЙБОЛИТ" ДЛЯ "ЗЕНИТА"
Оказавшись не у дел, Константин Иванович отнюдь не бросился на поиски футбольного счастья в именитые клубы других городов, как и до, и после него не раз делали многие. Он тренировал безвестный, но зато ленинградский "Пищевик". Словом, адрес "доктора" был известен, и в тяжелые для "Зенита" времена его позвали на помощь.
Вернувшись в терпящую форменное бедствие команду (а летом 1948 года дела, если кто помнит, и в самом деле шли архиплохо), тренер не стал делать "резких движений". Таков был удивительный принцип его работы. Он как бы исподволь заново присматривался к давно знакомым ему игрокам, помогая восстановить все наработки былого совместного труда. И вышло, что, не мешая сложившейся без него команде, Константин Иванович незаметно для самих игроков помог им заиграть по-новому, вернул веру в себя и в лидерский потенциал "Зенита".
Словно по мановению волшебной палочки, "покорный" аутсайдер осени 1948-го неожиданно для соперников "вдруг" уже к следующей весне опять превратился в КОМАНДУ в самом высоком понимании. Как и в военном кубке, "Зенит" неудержимо рвался в борьбу, то и дело добивался весомого преимущества в поединках с самыми именитыми и достойными соперниками и "выдал" серию матчей, которые не забылись в болельщицкой среде до сих пор.
На старте чемпионата страны 1949 года возрожденная команда Константина Лемешева в 11 играх одержала восемь побед при трех ничьих и единственном пропущенном мяче, к тому же влетевшем в ворота Леонида Иванова с 11-метровой отметки. Итогом этого сезона стало 5-е место, оставшееся рекордным для "Зенита" еще на целых девять лет вперед.
Однако главным достижением следовало считать стабильное мастерство нашей команды. В 1949 году дистанция чемпионата увеличилась на треть и достигла 34 матчей. В 1950-м их стало даже 36, однако "Зенит" вполне справился и с этой нагрузкой. Небывалый кавказский старт - четыре победы в Баку, Тбилиси и Ереване с общим счетом 15:5 - создал немалый психологический задел. Так что великолепная беспроигрышная серия в Москве - нулевые ничьи со "Спартаком и ЦДКА (с 11-метровкой, взятой Ивановым от "железного" пенальтиста Алексея Гринина) "вперемежку" с убедительным обыгрышем динамовцев и торпедовцев - уже никого удивить не могла. Как и невиданное третье место "Зенита" в первом круге.
БОЛЬШАЯ БЕДА
Открытие стадиона имени Кирова 30 июля 1950 года увеличило аудиторию ленинградских матчей в четыре раза, а "Зенит", как на грех, "забуксовал". Но даже чувствительные поражения на новой, к тому же неизменно переполненной в то лето арене, не изменили спокойного, взвешенного тона в общении тренера с игроками.
- В перерыве матча с ЦДКА, - рассказывал мне много лет спустя Леонид Григорьевич Иванов, - когда счет уже был 1:5, я не услышал упреков. "Что тебе, Леня, не здоровится?" - только и спросил Константин Иванович. И, повернувшись к запасному голкиперу Шехтелю, добавил: "Готовься, Зурик, будешь играть".
Я был на том памятном матче и хорошо помню, как тяжело переживались на трибунах пропущенные голы, сложившиеся в итоге в "сумасшедшее" фиаско - 1:8. Теперь-то я, конечно, понимаю, как мало на самом деле значил шок трибун на фоне трагедии, разворачивавшейся в команде! Но, кто, скажите, в 13 лет вообще способен анализировать события на сцене, не имея тем более ни малейшего представления о том, что творится за кулисами?
Матч с ЦДКА был 19 августа, и, как рассказывал Иванов, вел игру Лемешев.
А 21 сентября Константина Ивановича не стало.
Боже мой, как легко порой забывают в сегодняшней России нашу подлинную историю, и как соблазнительно, по всей видимости, отвести себе в этой истории какое-то "новое" место.
Вот совсем недавно отметил славный юбилей известный наш питерский тренер, и в беседе с ним корреспондентов популярной спортивной газеты вдруг "выяснились" подробности, которые просто никогда не имели места. Оказалось, что (цитирую) "скромному заводскому "Сталинцу" (то бишь - "Зениту". - С.В.) удалось первым из ленинградцев пробиться в финал Кубка СССР". Но кто же, скажите, не помнит, что еще годом раньше в финале Кубка играл "Электрик", и руководил этой командой не кто иной, как Константин Лемешев. И что самое удивительное, наши команды оба раза играли в финале с московским "Спартаком", и результат "Электрика" - 2:3 - был даже на гол предпочтительней, чем неудача "Сталинца" - 1:3. Но это так, к слову.
А к делу я должен отметить еще один вымысел, касающийся того, что (цитирую) "в 1950 году прямо во время матча умер тренер "Зенита" Константин Лемешев". Зачем понадобилось тогдашнему ассистенту Константина Ивановича выдумывать этот эпизод, я лично ума не приложу. Скажу только, что 22 сентября "Зенит" играл в Сталинграде, и, стало быть, команда находилась в тот трагический день далеко от дома. Обо всем этом когда-то в подробностях рассказывал мне Леонид Иванов, так что давайте послушаем великого вратаря.
РАССКАЗ ЛЕОНИДА ИВАНОВА
"О кончине Лемешева мы узнали накануне матча в Сталинграде, - это я записал и опубликовал в конце 60-х годов. - Мы победили тогда со счетом 3:0, и эта победа была последней данью нашему учителю. А месяцем раньше "Зенит" потерпел ряд чувствительных поражений, и Лемешев, человек исключительно мягкий и легко ранимый, не отличавшийся, в общем, богатырским здоровьем, вынужден был отойти от непосредственного руководства командой. Его подвело сердце. Мы тяжело переживали отсутствие тренера, тем более что через часть игроков "впрыскивалось" уже в команду мнение о том, что близится и официальная смена зенитовского руководства.
В общем, перед очередной поездкой я решил его навестить. Я знал Лемешева еще с той далекой довоенной поры, когда он и оба его брата - старший, Арсений, и младший, Владимир, - играли в очень популярной в те годы в Ленинграде "Красной заре". Помню, что играли они исключительно дружно и боевито, стеной стояли за своих и невозмутимо отвечали любому обидчику. Но так, к величайшему сожалению, было только на футбольном поле. "Команда ждет вас, - сказал я тогда Константину Ивановичу, - вы нам очень и очень нужны". Я вышел с тяжелым сердцем, но, конечно, не мог и предположить, что больше никогда не увижу его".
ТВОРЦЫ СВОЕЙ СУДЬБЫ
У Константина Ивановича Лемешева была нелегкая тренерская судьба. Когда в 1939 году его "Красная заря" покинула высшую лигу, в Ленинграде, по-видимому, посчитали, что заводской команде туда уже никогда не вернуться. Вероятно, поэтому "изъяли" ведущих игроков. Бориса Орешкина, Виктора Набутова и Василия Лоткова перевели в "Динамо", а Виктора Бодрова - в "Зенит". Но Константин Иванович продолжал неистово работать. И вот уже заиграли в основном составе никому не известные Николай Копус, Алексей Пшеничный, Борис Чучелов - будущие участники победного военного кубкового финала. И "Красная заря" с блеском выиграла класс "Б".
Необыкновенное доверие к футбольной молодежи Константин Иванович сохранил до самых последних своих тренерских шагов. Достаточно напомнить, как в 1950 году он смело ввел в основной состав Александра Иванова, отыгравшего потом за "Зенит" целых 11 сезонов. Лемешев удивительно точно использовал игроков, умел определить каждому свою роль. Вот за год до Иванова, и тоже на месте левого крайнего, очень удачно дебютировал приглашенный из Таганрога Александр Орлов. Первую и, надо сказать, неудачную попытку закрепиться в высшей лиге он сделал в куйбышевских "Крылышках" еще в 1946 году. А у нас 27-летний нападающий тотчас раскрылся как незаурядный забивала. Возьму на себя смелость утверждать, что хет-триком в ворота ЦДКА, позволившим "Зениту" спасти очко после проигранного всухую - 0:3 - первого тайма, Орлов навсегда вписал свое имя в футбольную историю. Его тотчас "подхватил" столичный "Спартак", но там, как видно, не оказалось своего Лемешева, и парень навсегда исчез из большого футбола.
Лемешев ушел из жизни слишком рано. Он тренировал команды мастеров неполных восемь лет, однако с его именем связаны почти все весомые успехи наших земляков за три первых десятилетия ленинградского клубного футбола. Горячий, несдержанный Юрий Андреевич Морозов - лучший, на мой взгляд, питерский тренер нашего времени, создавший чемпионский "Зенит" и дважды приведший этот клуб к бронзе, - полная противоположность взвешенному Лемешеву. Объединяет же этих мастеров, исторически отдаленных друг от друга на три десятилетия, неистребимая вера в питерские футбольные ресурсы, всячески разрушавшаяся после Лемешева и до Морозова. Словом, мне лично очень жаль, что Юрий Андреевич проработал в "Зените" еще меньше, чем Константин Иванович. Но такова футбольная жизнь.
Семен ВАЙХАНСКИЙ
