Общество
ДЕЛО МАУЗЕРИСТОВ
26 февраля
КОШМАР НА УЛИЦЕ КРАСНЫХ ЗОРЬ
31 августа 1920 г. на улице Красных Зорь (Каменноостровский проспект) в доме
№ 26-28 состоялось очередное заседание финского рабочего клуба имени Куусинена. В 9 часов вечера к зданию подошли 9 человек. Двое из них остались у входа, а остальные поднялись на 6-й этаж к квартире, где проходило собрание.
Юкко Рахья (брат Эйно Рахья) только что закончил доклад о подъеме рабочего движения в Финляндии и вышел перекурить в прихожую. Именно он и стал первой жертвой визитеров.
Выхватив маузеры, вошедшие застрелили его на месте, затем ворвались в зал и продолжили пальбу, выбирая в качестве мишеней "наиболее ответственных работников". Как писала газета "Петроградская правда", "члены коллектива, которых было на этот раз на собрании меньше обычного, пришли туда, ничего дурного не ожидая, без оружия, так что нападавшие, будучи хорошо вооружены, имели возможность устроить, не встречая сопротивления, ужасную кровавую баню. Они это и сделали со зверским хладнокровием, ведя облаву на своих жертв, которые пытались укрыться в соседние комнаты". Кто-то из жертв начал просить о пощаде и услышал в ответ: "Вы принадлежите к тем, кому следует умереть".
Секретарь военной организации Лиля Саволайнен погибла при попытке добраться до телефона, отмахивавшийся стулом красный командир Юкка Виитасаари получил две пули в висок, бывший народный уполномоченный путей сообщения Советской Финляндии Коста Линдквист умер от пули в спину. Кроме них были убиты член ЦК ФКП журналист и литератор Вяйне Екинен, кассир военной организации, бывший торговец, Туомас Хюрскюмурто, заведующий регистрационным отделом, бывший рабочий-металлист, Теодор Кеттунен и еще один рядовой коммунист - бывший булочник Юхо Сайнио. Ранеными оказались еще 10 человек, однако, к большой досаде нападавших, на собрании не было их главного ненавистника Эйно Рахьи.
Вся бойня продолжалась пару минут. За это время звуки выстрелов, а также вылетевший в окно стул привлекли внимание милиции. Людей с маузерами стражи порядка схватили уже на выходе из дома, причем никакого сопротивления террористы не оказали. Все они оказались финскими коммунистами - хотя и молодыми, но достаточно проверенными членами партии, хорошо проявившими себя на подпольной работе в Суоми.
"ВЕРХИ" И "НИЗЫ"
Похороны погибших состоялись 12 сентября 1920 года. Согласно официальной хронике все выглядело торжественно и благопристойно. Однако современники угадывали и тайный смысл происшедшего. По рукам ходили написанные "маузеристами" письма к Ленину и финским рабочим. Из этих документов было очевидно, что внутри ФКП наметился раскол между "заевшейся" партийной номенклатурой и рядовыми коммунистами.
17 сентября в Петрограде на Симбирской, 22, прошел митинг финских коммунистов, на котором присутствовал председатель Петросовета Г. Зиновьев. На этом митинге обсуждалось то самое злополучное письмо "маузеристов" Пааси и Хеглунда к Ленину. Свои действия убийцы мотивировали тем, что их жертвы были не большевиками, а меньшевиками, бежали в 1918 году из Финляндии, бросив своих товарищей, и, наконец, получили буржуазное образование.
Зиновьев энергично защищал погибших. По первому пункту он сказал: "Вздор. Я хорошо знаю убитого Рахья, который никогда не был меньшевиком, он не был также и парламентарием. Да, наконец, если бы он и был парламентарием прежде, то это еще не значит, что его надобно убивать теперь, когда он стал всецело на коммунистическую платформу".
По следующему пункту председатель Петросовета заверил, что погибшие "не бежали, но уехали из Финляндии по требованию коммунистической партии для того, чтобы спасти живые силы коммунизма. Обвинять Рахья в трусости - значит лгать или ничего не понимать. Рахья был одним из самых мужественных людей".
Наконец, относительно "буржуазного образования" Григорий Евсеевич указал на примеры Ленина и Карла Либкнехта. Речь большевистского лидера закончилась следующим пассажем: "Пааси и Хеглунд в своем письме говорят "Да здравствует красный террор!", но очевидно они здесь опять ничего не понимают. Мы объявили красный террор против буржуазии, да и то не сразу, а только в 1919 г., в первое же время мы щадили даже и царских генералов. Я буквально прихожу в ужас оттого, что у вас в партии колебались вынести осуждение этому убийству и отнеслись индифферентно к похоронам убитых".
Как можно понять из выступления Зиновьева, отношение к теракту было далеко не однозначным, и объяснялось это прежде всего явно не большевистским образом жизни погибших "коммунаров". Пока рядовые партийцы боролись за выживание в голодном Петрограде либо вели подпольную работу на своей Родине, их руководители наслаждались жизнью в 1-м Доме советов (бывшая гостиница "Астория"), прозванном в народе (за комфортные бытовые условия) "слезой социализма". Не удивительно, что и сами эти лидеры завоевали в "низах" прозвище "царей-социалистов", став, в конце концов, мишенями для своих "младших товарищей".
ВЧК ИДЕТ ПО СЛЕДУ
Чтобы объяснить трагедию, советские официальные органы выдвинули версию "белогвардейского заговора". Так 3 декабря 1920 года было опубликовано сообщение ВЧК, из которого следовало, что "тайные агенты буржуазии" проникли в круги эмиграции и начали обвинять членов ЦК ФКП в том, что они якобы работают на финских белогвардейцев. ВЧК, "несмотря на явную вздорность, все же проверило эту информацию и убедилось в ее лживости. Однако ей поверили люди в личном отношении вполне безупречные - Пааси, Хеглунд, Паха и некоторые другие".
Далее делалась попытка оправдать "погорячившихся товарищей" и представить их искренне раскаявшимися в содеянном. Всей своей тяжестью обвинение обрушилось на члена ЦК ФКП Войтто Элоранто. Следует отметить, что сам он в бойне не участвовал, однако именно у него на квартире "маузеристы" собрались прямо перед терактом, чтобы написать письма к Ленину и финским рабочим с обьяснениями своих действий. Заявление обвиняемого, будто в этот момент он находился в другой комнате, было отвергнуто следователями как лживое.
На процессе по "делу маузеристов" все 9 обвиняемых отделались символическими сроками наказания (от нескольких месяцев до трех лет) на том основании, что они "защищали пролетарскую революцию". И лишь один Элоранто был приговорен к смерти. Правда, сначала смертную казнь ему заменили пятилетним тюремным заключением. Но тут в дело вмешалось финляндское правительство, попросившее о помиловании Элоранто. Подобная просьба окончательно поставила на нем клеймо "белогвардейца", и вскоре он был расстрелян. Все другие участники "дела маузеристов" также не избегли подобной участи, но произошло это намного позже - уже во времена сталинского "большого террора"...
ВОПРОСЫ И ВЕРСИИ
Опубликованные ВЧК материалы по "делу маузеристов" наводят на мысль, что следователи заведомо пытались оправдать непосредственных исполнителей теракта, ссылаясь на их "молодость", "горячность" и "чистоту помыслов". И одновременно всеми правдами и неправдами чекисты "заваливали" Элоранто - одного из наиболее заслуженных ветеранов финского революционного движения. Можно лишь догадываться, что стояло за подобной пристрастностью. Возможно, "в личном отношении вполне безупречные Пааси, Хеглунд, Паха и некоторые другие" сотрудничали с советскими спецслужбами и выполняли тайные поручения на территории Суоми?
Однако, скорее всего, дело крылось в самом Элоранто. Его желание апеллировать к "низам" партии очень не понравилось кремлевским большевикам, многие из которых грешили теми же пороками, что и убитые "финские коммунары". Фактически в 1920 г. и в РКП, и в ФКП уже сложилась своя номенклатура, привыкшая по собственному усмотрению распоряжаться партийными средствами. И если часть денег действительно шла на мировую революцию, то кое-какие "крохи" "верхи" расходовали и на укрепление собственного материального благополучия. В таком случае "дело маузеристов" могло стать дурным примером для многих российских товарищей, которые (как знать?) также могли взяться за оружие, чтобы расправиться со своими "верхами".
То ли из жажды справедливости, то ли из желания захватить лидерство в финской компартии член ЦК Войтто Элоранто выступил против своих братьев по классу - партийных "номенклатурщиков". И расплатился за это своей жизнью.
Дмитрий МИТЮРИН
31 августа 1920 г. на улице Красных Зорь (Каменноостровский проспект) в доме
№ 26-28 состоялось очередное заседание финского рабочего клуба имени Куусинена. В 9 часов вечера к зданию подошли 9 человек. Двое из них остались у входа, а остальные поднялись на 6-й этаж к квартире, где проходило собрание.
Юкко Рахья (брат Эйно Рахья) только что закончил доклад о подъеме рабочего движения в Финляндии и вышел перекурить в прихожую. Именно он и стал первой жертвой визитеров.
Выхватив маузеры, вошедшие застрелили его на месте, затем ворвались в зал и продолжили пальбу, выбирая в качестве мишеней "наиболее ответственных работников". Как писала газета "Петроградская правда", "члены коллектива, которых было на этот раз на собрании меньше обычного, пришли туда, ничего дурного не ожидая, без оружия, так что нападавшие, будучи хорошо вооружены, имели возможность устроить, не встречая сопротивления, ужасную кровавую баню. Они это и сделали со зверским хладнокровием, ведя облаву на своих жертв, которые пытались укрыться в соседние комнаты". Кто-то из жертв начал просить о пощаде и услышал в ответ: "Вы принадлежите к тем, кому следует умереть".
Секретарь военной организации Лиля Саволайнен погибла при попытке добраться до телефона, отмахивавшийся стулом красный командир Юкка Виитасаари получил две пули в висок, бывший народный уполномоченный путей сообщения Советской Финляндии Коста Линдквист умер от пули в спину. Кроме них были убиты член ЦК ФКП журналист и литератор Вяйне Екинен, кассир военной организации, бывший торговец, Туомас Хюрскюмурто, заведующий регистрационным отделом, бывший рабочий-металлист, Теодор Кеттунен и еще один рядовой коммунист - бывший булочник Юхо Сайнио. Ранеными оказались еще 10 человек, однако, к большой досаде нападавших, на собрании не было их главного ненавистника Эйно Рахьи.
Вся бойня продолжалась пару минут. За это время звуки выстрелов, а также вылетевший в окно стул привлекли внимание милиции. Людей с маузерами стражи порядка схватили уже на выходе из дома, причем никакого сопротивления террористы не оказали. Все они оказались финскими коммунистами - хотя и молодыми, но достаточно проверенными членами партии, хорошо проявившими себя на подпольной работе в Суоми.
"ВЕРХИ" И "НИЗЫ"
Похороны погибших состоялись 12 сентября 1920 года. Согласно официальной хронике все выглядело торжественно и благопристойно. Однако современники угадывали и тайный смысл происшедшего. По рукам ходили написанные "маузеристами" письма к Ленину и финским рабочим. Из этих документов было очевидно, что внутри ФКП наметился раскол между "заевшейся" партийной номенклатурой и рядовыми коммунистами.
17 сентября в Петрограде на Симбирской, 22, прошел митинг финских коммунистов, на котором присутствовал председатель Петросовета Г. Зиновьев. На этом митинге обсуждалось то самое злополучное письмо "маузеристов" Пааси и Хеглунда к Ленину. Свои действия убийцы мотивировали тем, что их жертвы были не большевиками, а меньшевиками, бежали в 1918 году из Финляндии, бросив своих товарищей, и, наконец, получили буржуазное образование.
Зиновьев энергично защищал погибших. По первому пункту он сказал: "Вздор. Я хорошо знаю убитого Рахья, который никогда не был меньшевиком, он не был также и парламентарием. Да, наконец, если бы он и был парламентарием прежде, то это еще не значит, что его надобно убивать теперь, когда он стал всецело на коммунистическую платформу".
По следующему пункту председатель Петросовета заверил, что погибшие "не бежали, но уехали из Финляндии по требованию коммунистической партии для того, чтобы спасти живые силы коммунизма. Обвинять Рахья в трусости - значит лгать или ничего не понимать. Рахья был одним из самых мужественных людей".
Наконец, относительно "буржуазного образования" Григорий Евсеевич указал на примеры Ленина и Карла Либкнехта. Речь большевистского лидера закончилась следующим пассажем: "Пааси и Хеглунд в своем письме говорят "Да здравствует красный террор!", но очевидно они здесь опять ничего не понимают. Мы объявили красный террор против буржуазии, да и то не сразу, а только в 1919 г., в первое же время мы щадили даже и царских генералов. Я буквально прихожу в ужас оттого, что у вас в партии колебались вынести осуждение этому убийству и отнеслись индифферентно к похоронам убитых".
Как можно понять из выступления Зиновьева, отношение к теракту было далеко не однозначным, и объяснялось это прежде всего явно не большевистским образом жизни погибших "коммунаров". Пока рядовые партийцы боролись за выживание в голодном Петрограде либо вели подпольную работу на своей Родине, их руководители наслаждались жизнью в 1-м Доме советов (бывшая гостиница "Астория"), прозванном в народе (за комфортные бытовые условия) "слезой социализма". Не удивительно, что и сами эти лидеры завоевали в "низах" прозвище "царей-социалистов", став, в конце концов, мишенями для своих "младших товарищей".
ВЧК ИДЕТ ПО СЛЕДУ
Чтобы объяснить трагедию, советские официальные органы выдвинули версию "белогвардейского заговора". Так 3 декабря 1920 года было опубликовано сообщение ВЧК, из которого следовало, что "тайные агенты буржуазии" проникли в круги эмиграции и начали обвинять членов ЦК ФКП в том, что они якобы работают на финских белогвардейцев. ВЧК, "несмотря на явную вздорность, все же проверило эту информацию и убедилось в ее лживости. Однако ей поверили люди в личном отношении вполне безупречные - Пааси, Хеглунд, Паха и некоторые другие".
Далее делалась попытка оправдать "погорячившихся товарищей" и представить их искренне раскаявшимися в содеянном. Всей своей тяжестью обвинение обрушилось на члена ЦК ФКП Войтто Элоранто. Следует отметить, что сам он в бойне не участвовал, однако именно у него на квартире "маузеристы" собрались прямо перед терактом, чтобы написать письма к Ленину и финским рабочим с обьяснениями своих действий. Заявление обвиняемого, будто в этот момент он находился в другой комнате, было отвергнуто следователями как лживое.
На процессе по "делу маузеристов" все 9 обвиняемых отделались символическими сроками наказания (от нескольких месяцев до трех лет) на том основании, что они "защищали пролетарскую революцию". И лишь один Элоранто был приговорен к смерти. Правда, сначала смертную казнь ему заменили пятилетним тюремным заключением. Но тут в дело вмешалось финляндское правительство, попросившее о помиловании Элоранто. Подобная просьба окончательно поставила на нем клеймо "белогвардейца", и вскоре он был расстрелян. Все другие участники "дела маузеристов" также не избегли подобной участи, но произошло это намного позже - уже во времена сталинского "большого террора"...
ВОПРОСЫ И ВЕРСИИ
Опубликованные ВЧК материалы по "делу маузеристов" наводят на мысль, что следователи заведомо пытались оправдать непосредственных исполнителей теракта, ссылаясь на их "молодость", "горячность" и "чистоту помыслов". И одновременно всеми правдами и неправдами чекисты "заваливали" Элоранто - одного из наиболее заслуженных ветеранов финского революционного движения. Можно лишь догадываться, что стояло за подобной пристрастностью. Возможно, "в личном отношении вполне безупречные Пааси, Хеглунд, Паха и некоторые другие" сотрудничали с советскими спецслужбами и выполняли тайные поручения на территории Суоми?
Однако, скорее всего, дело крылось в самом Элоранто. Его желание апеллировать к "низам" партии очень не понравилось кремлевским большевикам, многие из которых грешили теми же пороками, что и убитые "финские коммунары". Фактически в 1920 г. и в РКП, и в ФКП уже сложилась своя номенклатура, привыкшая по собственному усмотрению распоряжаться партийными средствами. И если часть денег действительно шла на мировую революцию, то кое-какие "крохи" "верхи" расходовали и на укрепление собственного материального благополучия. В таком случае "дело маузеристов" могло стать дурным примером для многих российских товарищей, которые (как знать?) также могли взяться за оружие, чтобы расправиться со своими "верхами".
То ли из жажды справедливости, то ли из желания захватить лидерство в финской компартии член ЦК Войтто Элоранто выступил против своих братьев по классу - партийных "номенклатурщиков". И расплатился за это своей жизнью.
Дмитрий МИТЮРИН
