Общество
100 БАЛЛОВ ЗА ЭКЗАМЕН - СЛУЧАЙ ПОЧТИ УНИКАЛЬНЫЙ
02 мартa
- Татьяна Алексеевна, кто больше боится ЕГЭ - школы или вузы?
- Давайте исходить из особенностей человеческой психологии: любой переход к новому вызывает волнение. Первая реакция: непонимание и поэтому настороженность. Боязнь - это естественная реакция и вузов, и школ. Но тревога проходит: статистика нескольких лет эксперимента показывает, что у школ, где хорошо учат детей, проблем с результатами ЕГЭ нет. Да и вузы, начав учить студентов, принятых по результатам ЕГЭ, убедились, что по уровню подготовки эти ребята не уступают тем, кто поступил, сдав экзамены в традиционной форме.
- Кстати, ректоры вузов очень часто говорят именно об этом: тесты не позволят выявить настоящие знания абитуриентов. Все получат по сто баллов и подадут документы на факультеты, где всего десять мест. Поэтому ректоры настаивают на дополнительных испытаниях.
- В прошлом году всего 130 человек получили 100 баллов по одному из предметов. Контрольно-измерительные материалы составлены таким образом, что талантливые и очень хорошо подготовленные дети могут себя показать. Если уж выпускник получил 100 баллов по математике, значит, это уникальный ребенок. Из 700 000 детей, сдававших в прошлом году ЕГЭ по математике, на 100 баллов сдали экзамен всего 40 человек. В целом около двух тысяч ребят на всю Россию получили от 95 до 100 баллов по разным предметам.
- Значит, если вуз объявит, что принимает абитуриентов с результатами в 100 баллов по трем дисциплинам, то столкнется с проблемой недобора?
- Обязательно. В прошлом году МГИМО принимал результаты ЕГЭ на все специальности, установив барьер в 95-98 баллов. А Университет дружбы народов - на технические специальности с результатами в 75 баллов.
Сейчас мы находимся в эксперименте. Нужно посмотреть, насколько эффективно все работает, достаточно ли испытаний в форме ЕГЭ. Вузы, которые уже участвуют в эксперименте, не говорят больше о дополнительных экзаменах. Чтобы сформулировать свою позицию, нужно хотя бы два года поработать, посмотреть, как учатся эти студенты. Предложения вузов должны быть мотивированы.
- В Министерстве образования нередко говорили о том, что одна из целей ЕГЭ - избавиться от коррупции в вузах. Вузы обижались и заявляли, что в таком случае коррупция перейдет на другой уровень - в школы. Мол, учителя - тоже люди, и теперь родители будут подкупать их или тех, кто проверяет работы. Это технически возможно?
- Все точки, где возможно повлиять на результаты, нам известны, но мы не будем их лишний раз афишировать. Контроль усиливается, к тому же на экзаменах действует система общественного наблюдения - те же журналисты могут наблюдать за проведением ЕГЭ.
Раньше преподаватель вуза занимался репетиторством, за высокие гонорары давая определенные гарантии. В ситуации с ЕГЭ мы уходим от возможности влияния преподавателя вуза на результаты экзаменов: часть заданий проверяется на федеральном уровне, а задания группы "С" оценивает независимая предметная комиссия. Эти люди вообще не знают, чьи работы и куда будут поступать эти ребята.
- Второй лозунг идеологов ЕГЭ - доступность высшего образования. В пример приводятся несчастные дети, живущие на Камчатке, которым трудно заплатить за дорогу в Москву или Петербург и обратно, если не поступят. А теперь они разошлют свои результаты и будут ждать, куда их позовут, - в этом случае им не придется тратить деньги на обратный билет. Однако доступность престижного высшего образования определяется еще и качеством школьной подготовки. О каком равенстве можно говорить, если у петербургского школьника в распоряжении продвинутые гимназии, репетиторы и подготовительные курсы, а у мальчика из маленькой деревни - учитель начальных классов, преподающий физику и химию, и прочерк в аттестате по иностранному языку?
- Прежде всего КИМы (контрольно-измерительные материалы) основаны на школьной программе, в том числе и задания группы "С". Ведь одна из целей ЕГЭ - преемственность школьного и вузовского образования. Во-вторых, по результатам ЕГЭ можно понять, где у какой школы провал. И тогда уже принимать управленческие решения, отправлять педагогов на повышение квалификации, проводить дополнительную работу. Но речь не идет об оценке деятельности школы по результатам ЕГЭ. Мы должны делать выводы и помогать, а не наказывать.
Что же касается малокомплектных сельских школ, где катастрофически не хватает учителей, то это действительно очень серьезная проблема, но она уже не касается ЕГЭ.
- В некоторых странах СНГ не только введена система единых экзаменов, но и определены минимальные оценки, ниже которых в вуз не примут и за деньги. Например, в Азербайджане даже "коммерческим" студентом не станешь, если набрал меньше 40 баллов. Будут ли у нас вводиться такие ограничения?
- Пока мы смотрим, на какие специальности с какими баллами вузы могут набрать студентов. И видим, что некоторые вузы принимают даже с 10 баллами, причем на бюджетное отделение. Думаю, минимальные пороги ограничения мы выставим вузам в следующем году.
Шекия АБДУЛЛАЕВА
- Давайте исходить из особенностей человеческой психологии: любой переход к новому вызывает волнение. Первая реакция: непонимание и поэтому настороженность. Боязнь - это естественная реакция и вузов, и школ. Но тревога проходит: статистика нескольких лет эксперимента показывает, что у школ, где хорошо учат детей, проблем с результатами ЕГЭ нет. Да и вузы, начав учить студентов, принятых по результатам ЕГЭ, убедились, что по уровню подготовки эти ребята не уступают тем, кто поступил, сдав экзамены в традиционной форме.
- Кстати, ректоры вузов очень часто говорят именно об этом: тесты не позволят выявить настоящие знания абитуриентов. Все получат по сто баллов и подадут документы на факультеты, где всего десять мест. Поэтому ректоры настаивают на дополнительных испытаниях.
- В прошлом году всего 130 человек получили 100 баллов по одному из предметов. Контрольно-измерительные материалы составлены таким образом, что талантливые и очень хорошо подготовленные дети могут себя показать. Если уж выпускник получил 100 баллов по математике, значит, это уникальный ребенок. Из 700 000 детей, сдававших в прошлом году ЕГЭ по математике, на 100 баллов сдали экзамен всего 40 человек. В целом около двух тысяч ребят на всю Россию получили от 95 до 100 баллов по разным предметам.
- Значит, если вуз объявит, что принимает абитуриентов с результатами в 100 баллов по трем дисциплинам, то столкнется с проблемой недобора?
- Обязательно. В прошлом году МГИМО принимал результаты ЕГЭ на все специальности, установив барьер в 95-98 баллов. А Университет дружбы народов - на технические специальности с результатами в 75 баллов.
Сейчас мы находимся в эксперименте. Нужно посмотреть, насколько эффективно все работает, достаточно ли испытаний в форме ЕГЭ. Вузы, которые уже участвуют в эксперименте, не говорят больше о дополнительных экзаменах. Чтобы сформулировать свою позицию, нужно хотя бы два года поработать, посмотреть, как учатся эти студенты. Предложения вузов должны быть мотивированы.
- В Министерстве образования нередко говорили о том, что одна из целей ЕГЭ - избавиться от коррупции в вузах. Вузы обижались и заявляли, что в таком случае коррупция перейдет на другой уровень - в школы. Мол, учителя - тоже люди, и теперь родители будут подкупать их или тех, кто проверяет работы. Это технически возможно?
- Все точки, где возможно повлиять на результаты, нам известны, но мы не будем их лишний раз афишировать. Контроль усиливается, к тому же на экзаменах действует система общественного наблюдения - те же журналисты могут наблюдать за проведением ЕГЭ.
Раньше преподаватель вуза занимался репетиторством, за высокие гонорары давая определенные гарантии. В ситуации с ЕГЭ мы уходим от возможности влияния преподавателя вуза на результаты экзаменов: часть заданий проверяется на федеральном уровне, а задания группы "С" оценивает независимая предметная комиссия. Эти люди вообще не знают, чьи работы и куда будут поступать эти ребята.
- Второй лозунг идеологов ЕГЭ - доступность высшего образования. В пример приводятся несчастные дети, живущие на Камчатке, которым трудно заплатить за дорогу в Москву или Петербург и обратно, если не поступят. А теперь они разошлют свои результаты и будут ждать, куда их позовут, - в этом случае им не придется тратить деньги на обратный билет. Однако доступность престижного высшего образования определяется еще и качеством школьной подготовки. О каком равенстве можно говорить, если у петербургского школьника в распоряжении продвинутые гимназии, репетиторы и подготовительные курсы, а у мальчика из маленькой деревни - учитель начальных классов, преподающий физику и химию, и прочерк в аттестате по иностранному языку?
- Прежде всего КИМы (контрольно-измерительные материалы) основаны на школьной программе, в том числе и задания группы "С". Ведь одна из целей ЕГЭ - преемственность школьного и вузовского образования. Во-вторых, по результатам ЕГЭ можно понять, где у какой школы провал. И тогда уже принимать управленческие решения, отправлять педагогов на повышение квалификации, проводить дополнительную работу. Но речь не идет об оценке деятельности школы по результатам ЕГЭ. Мы должны делать выводы и помогать, а не наказывать.
Что же касается малокомплектных сельских школ, где катастрофически не хватает учителей, то это действительно очень серьезная проблема, но она уже не касается ЕГЭ.
- В некоторых странах СНГ не только введена система единых экзаменов, но и определены минимальные оценки, ниже которых в вуз не примут и за деньги. Например, в Азербайджане даже "коммерческим" студентом не станешь, если набрал меньше 40 баллов. Будут ли у нас вводиться такие ограничения?
- Пока мы смотрим, на какие специальности с какими баллами вузы могут набрать студентов. И видим, что некоторые вузы принимают даже с 10 баллами, причем на бюджетное отделение. Думаю, минимальные пороги ограничения мы выставим вузам в следующем году.
Шекия АБДУЛЛАЕВА
