Культура
ДИАНА ВИШНЕВА: БЫТЬ ЗВЕЗДОЙ - ТАКАЯ ПРОФЕССИЯ...
09 апреля
До этого ее уже называли "Божественной", "Лучшей танцовщицей Европы"... Сегодня ее любят и ждут во всем мире, она танцует в Берлине, гастролирует на многих известных сценах, и в Петербурге ее можно увидеть нечасто. Совсем скоро, в апреле, своим королевским танцем она украсит премьеры балетов Баланчина в Мариинском театре, а недавно долгожданной отрадой для зрителей стало ее выступление на фестивале "Мариинский". Правда, поклонникам Дианы пришлось и поволноваться: после генеральной репетиции ее имя было исключено из числа участников премьеры балета Steptext, и зрителям пришлось ждать гала-концерта, чтобы увидеть Диану в хореографии Форсайта...
- Стиль, принцип движения у Форсайта совершенно иной, чем в классике.
- Про классику надо просто забыть! Хотя, конечно, с нашим классическим аппаратом ему работать - как с пластилином: имея классическую основу, можно сделать все, что угодно.
- Но отказываться от того, на чем выросли, артистам не так просто...
- Конечно, после классического репертуара к такому очень трудно приходить. Но у нас уже был опыт освоения современной хореографии: уже были балеты и Ноймайера, и Ролана Пети. Да и классика сейчас немного иначе танцуется. Раньше акцент делался более на амплуа, на индивидуальность, а сейчас в мире тенденция ценить универсальных балерин.
- Для работы с живым хореографом были выбраны все "старые", давно поставленные балеты. Это вас не смутило?
- Немного опечалило, но, мне кажется, сначала надо пройти это. Вообще, Форсайт - один из самых сложных хореографов в плане пластики и работы над телом. Он требует такие невероятные вещи, что тело очень быстро выходит из строя. Но когда есть молодость, здоровье, силы, талант, все подвластно.
- Как вы считаете, вам удалось постичь стиль Форсайта?
- По одной работе трудно судить. Да я никогда и не скажу, что мне что-то удалось.Опыт исполнения хореографии Форсайта, безусловно, даром не пройдет, я думаю, этот балет будет одним из важных этапов в моей карьере. Замечательно, что мы поработали с хореографом такой величины. Обидно только, что на репетиции с самим Форсайтом времени было очень мало, всего три дня. За три дня только начинаешь понимать, что от тебя требуется, что хочет хореограф, что видит. Ведь к каждой балерине, к каждому танцовщику у него свой подход.
- Для каждой исполнительницы он менял текст?
- Да, нюансы. От кого-то он требовал больше, от кого-то меньше.
- Для вас было расстройством то, что вы не танцевали премьеру?
- С одной стороны, этот поступок Форсайта в чем-то неправильный: в театре он все-таки в гостях, здесь не его труппа, чтобы менять составы в последний момент, когда имена исполнителей уже заявлены. Но я ни в коем случае не могу судить об этом. Все закончилось замечательно - я станцевала и получила намного больше, чем ожидала от себя на премьере. Для меня внутренне не было никакого расстройства, потому что важно не поучаствовать в премьере и поставить галочку. Это было самым важным, и я не хочу вспоминать о том, как произошла та ошибка. Произошло, значит, так нужно было. Я и сама была тогда недовольна собой.
- Почему?
- Форсайт приехал всего за несколько дней до премьеры и стал требовать столько нового для меня! Я уже не хотела делать так, как танцевала до того, когда репетировала с его ассистентом, а так, как он просит, сделать еще не совсем могла, потому что на это надо больше времени. За один день этого не происходит. Зритель даже, наверное, до конца не понимает, как это трудно. Но приблизиться к тому, что хочет хореограф, ощутить это - потрясающе. Поэтому у меня остались самые лучшие воспоминания об этой работе. Я знаю, Steptext - любимый балет Форсайта, он столько жизни вложил в него и именно к этому балету относится очень трепетно. Когда он в первый раз на репетиции посмотрел, как мы проходили этот спектакль на сцене, он был безумно счастлив, просто прыгал от радости - я думаю, ему открылось какое-то новое чувство в этом давно поставленном балете, он увидел, какой потенциал мы имеем к тому, чтобы пойти дальше! А когда что-то не получилось на генеральной, это его, наверное, в такой же степени сломало. Но зато после премьеры мы с ним долго говорили, и целый следующий день он посвятил работе со мной. Я получила такое количество информации, что подумала: "Какое счастье, что я не была занята в премьере, потому что только сейчас я начинаю понимать, как надо танцевать".
- Какое впечатление произвел на вас Форсайт как человек?
- У нас сложились очень доверительные отношения на репетициях. Он был настолько мягким, создавал такую атмосферу, что хотелось работать еще и еще. Бывало, он спрашивал: "Вы уже устали?" И несмотря на то что "ноги уже отваливались", сил не было никаких, ему в ответ нельзя было сказать ничего, кроме как: "Нет, давайте еще", потому что хотелось работать с ним бесконечно. Хотя работа эта была "на износ": он так много требовал и добивался мельчайших нюансов, потрясающей музыкальности! Если он видел, что ты можешь, то требовал повторять по пятьсот раз, говорил: "Ты не знаешь, как ты можешь, ты должна почувствовать, хотя бы приблизиться к этому - тогда тебе все откроется". И действительно, ты вдруг начинала по-другому двигаться, по-другому чувствовать.
- Очень хотелось увидеть вас в "Золотых вишнях", вы ведь репетировали этот балет.
- Да, но на него не хватило времени: я очень много работала над Steptext, а потом уезжала в Берлин, у меня там была премьера "Лебединого". В дальнейшем я бы хотела завершить эту работу. Но Форсайт мне сказал: "Не надо. Это все танцуют по миру, а для тебя я новый балет сделаю". Я очень надеюсь, что все сложится, и он приедет поставить спектакль на наших исполнителей, он нас уже так хорошо знает! Когда на тебя ставят, это остается на всю жизнь только твоим, и уже не может быть никаких сравнений, что кто-то лучше, кто-то хуже. Это, наверное, самое большое счастье для балерины - когда на нее ставят, когда она находит своего хореографа.
- Вы нашли?
- Хотелось бы верить, что один из них - это Форсайт. Мне кажется, я понимаю, чего он хочет, и, судя по его реакции на то, что делаю я, я бы могла воплотить его хореографию хорошо. Но с такими людьми очень сложно что-либо спланировать. Вернее, все бросить и ехать к нему.
- А вам бы хотелось, чтобы в репертуарной политике Мариинского театра было что-то иначе?
- Ничего я не хочу менять! Даже если бы я хотела что-то изменить или меня бы что-то не устраивало (а это все равно есть), я не стала бы кричать об этом - надо находить выход во всех ситуациях. Я прекрасно понимаю, что нельзя всем угодить. Надо просто заниматься своим делом, своим творчеством и добиваться результатов. Главное, что здесь потрясающая сцена и потрясающий театр, таких в мире единицы.
- Чью постановку "Лебединого озера" вы станцевали в Берлине?
- Там идет "Лебединое" Патриса Бара. Этот спектакль отличается от постановки Петипа-Иванова: история там другая, время действия - "Дамы с собачкой", женщины с зонтиками, мужчины во фраках. У Лебедя же хореография практически такая же, но в ином ракурсе подачи. Я очень долго шла к тому, чтобы станцевать "Лебединое", долго думала, смогу ли создать образ, и очень рада, что наконец-то это случилось. Судя по отзывам людей, которым я верю и мнение которых ценю, этот шаг был оправдан, спектакль получился.
- Когда станцуете "Лебединое озеро" в Мариинском?
- Не знаю. У нас привыкли видеть образ Лебедя так и никак иначе, зашлифовали его, ввели в рамки. И по-своему замечательно, что в Мариинском театре все строится на традициях, на истории, в этом наша ценность, и дай Бог, чтобы здесь еще больше за это держались. Но я тот человек, которому хочется искать свое, новое.
- На Западе вы это получаете?
- На Западе все другое, там ни за что не держатся - время идет, все меняется. Возможность танцевать западные постановки дает огромный опыт. Имея его, по-другому начинаешь танцевать традиционные спектакли - с другим дыханием, с другим чувством, открываются грани шедевральной классики, понимаешь, насколько гениальны наши классические балеты - им уже столько лет, а они все равно самые лучшие и самые тяжелые по исполнению.
- Что вы танцуете в Берлине?
- Танцую постановки Нуреева, "Жизель" Патриса Бара, "Баядерку" в редакции Володи Малахова. В прошлом сезоне станцевала Ballet Imperial Баланчина. Теперь его буду танцевать и здесь: там в пачках, здесь в хитонах (есть два варианта постановки). Отсюда поеду в Японию танцевать опять в пачках. Для меня интересно и то, что в Берлине я могу танцевать не только классику. Надеюсь, что в следующем сезоне там будут новые современные постановки. Ну как можно отказаться танцевать Бежара?!!
- Мне кажется, творческий союз с педагогом у вас сложился: далеко не каждая балерина может похвастаться тем, что педагог, который учил ее с детства, продолжает ее консультировать, давать советы. А что касается партнеров, сложился союз с человеком, с которым вам комфортно танцевать и у вас полное взаимопонимание на сцене?
- Да, в жизни мне повезло и с партнерами: я танцевала с потрясающими артистами. Я начинала танцевать с Фарухом, мы, безусловно, были парой. Немного, но я танцевала с Игорем Зеленским. Удивительный партнер - Мануэль Легри, внимательный, дотошный во всем, очень профессиональный человек. В Берлине я оказалась благодаря партнерству с Володей Малаховым. Мне с ним очень интересно и комфортно танцевать. Наши "Ромео", "Жизель" - это незабываемые впечатления. На первый взгляд мы абсолютно разные, но мы с ним хорошо дополняем друг друга.
- Когда сложился ваш дуэт?
- Давно. Как-то раз у него не оказалось партнерши. Конечно же, на предложение Володи станцевать вместе я ответила: "Хочу, но смогу ли я?" (всегда задаю себе этот вопрос). После того выступления он сразу позвал меня быть его партнершей, но я испугалась. Володя понял меня, но был уверен, что придет время и мы будем танцевать вместе. Вот время и пришло. Партнерство в балете - это очень важно, потому что одной вести спектакль так неинтересно, а с партнером - такое счастье и для тех, кто на сцене, а главное - для зрителей.
- Вы регулярно получаете различные награды, что это для вас?
- Это результат моей работы. Помимо того что получать награды просто приятно, это и показатель того, что твой труд оценивают. Это дает силы, целеустремленность. Хотя это и огромный груз: быть звездой - такая профессия, справляться с которой каждый день очень тяжело и физически, и морально.
- Есть у вас мечта что-то станцевать на какой-то сцене?
- Я мечтала станцевать в Grand Opera - станцевала. В Metropolitan Opera тоже танцевала. Встреча с Форсайтом произошла. С Ноймайером также, очень хочется станцевать его "Даму с камелиями". Интересно познакомиться с Килианом. А мечтаю я встретиться с Матсом Эком и станцевать его хореографию. Я с ним еще не знакома, но очень хочу попробовать. Не знаю, смогу ли я?
Ольга МАКАРОВА
- Стиль, принцип движения у Форсайта совершенно иной, чем в классике.
- Про классику надо просто забыть! Хотя, конечно, с нашим классическим аппаратом ему работать - как с пластилином: имея классическую основу, можно сделать все, что угодно.
- Но отказываться от того, на чем выросли, артистам не так просто...
- Конечно, после классического репертуара к такому очень трудно приходить. Но у нас уже был опыт освоения современной хореографии: уже были балеты и Ноймайера, и Ролана Пети. Да и классика сейчас немного иначе танцуется. Раньше акцент делался более на амплуа, на индивидуальность, а сейчас в мире тенденция ценить универсальных балерин.
- Для работы с живым хореографом были выбраны все "старые", давно поставленные балеты. Это вас не смутило?
- Немного опечалило, но, мне кажется, сначала надо пройти это. Вообще, Форсайт - один из самых сложных хореографов в плане пластики и работы над телом. Он требует такие невероятные вещи, что тело очень быстро выходит из строя. Но когда есть молодость, здоровье, силы, талант, все подвластно.
- Как вы считаете, вам удалось постичь стиль Форсайта?
- По одной работе трудно судить. Да я никогда и не скажу, что мне что-то удалось.Опыт исполнения хореографии Форсайта, безусловно, даром не пройдет, я думаю, этот балет будет одним из важных этапов в моей карьере. Замечательно, что мы поработали с хореографом такой величины. Обидно только, что на репетиции с самим Форсайтом времени было очень мало, всего три дня. За три дня только начинаешь понимать, что от тебя требуется, что хочет хореограф, что видит. Ведь к каждой балерине, к каждому танцовщику у него свой подход.
- Для каждой исполнительницы он менял текст?
- Да, нюансы. От кого-то он требовал больше, от кого-то меньше.
- Для вас было расстройством то, что вы не танцевали премьеру?
- С одной стороны, этот поступок Форсайта в чем-то неправильный: в театре он все-таки в гостях, здесь не его труппа, чтобы менять составы в последний момент, когда имена исполнителей уже заявлены. Но я ни в коем случае не могу судить об этом. Все закончилось замечательно - я станцевала и получила намного больше, чем ожидала от себя на премьере. Для меня внутренне не было никакого расстройства, потому что важно не поучаствовать в премьере и поставить галочку. Это было самым важным, и я не хочу вспоминать о том, как произошла та ошибка. Произошло, значит, так нужно было. Я и сама была тогда недовольна собой.
- Почему?
- Форсайт приехал всего за несколько дней до премьеры и стал требовать столько нового для меня! Я уже не хотела делать так, как танцевала до того, когда репетировала с его ассистентом, а так, как он просит, сделать еще не совсем могла, потому что на это надо больше времени. За один день этого не происходит. Зритель даже, наверное, до конца не понимает, как это трудно. Но приблизиться к тому, что хочет хореограф, ощутить это - потрясающе. Поэтому у меня остались самые лучшие воспоминания об этой работе. Я знаю, Steptext - любимый балет Форсайта, он столько жизни вложил в него и именно к этому балету относится очень трепетно. Когда он в первый раз на репетиции посмотрел, как мы проходили этот спектакль на сцене, он был безумно счастлив, просто прыгал от радости - я думаю, ему открылось какое-то новое чувство в этом давно поставленном балете, он увидел, какой потенциал мы имеем к тому, чтобы пойти дальше! А когда что-то не получилось на генеральной, это его, наверное, в такой же степени сломало. Но зато после премьеры мы с ним долго говорили, и целый следующий день он посвятил работе со мной. Я получила такое количество информации, что подумала: "Какое счастье, что я не была занята в премьере, потому что только сейчас я начинаю понимать, как надо танцевать".
- Какое впечатление произвел на вас Форсайт как человек?
- У нас сложились очень доверительные отношения на репетициях. Он был настолько мягким, создавал такую атмосферу, что хотелось работать еще и еще. Бывало, он спрашивал: "Вы уже устали?" И несмотря на то что "ноги уже отваливались", сил не было никаких, ему в ответ нельзя было сказать ничего, кроме как: "Нет, давайте еще", потому что хотелось работать с ним бесконечно. Хотя работа эта была "на износ": он так много требовал и добивался мельчайших нюансов, потрясающей музыкальности! Если он видел, что ты можешь, то требовал повторять по пятьсот раз, говорил: "Ты не знаешь, как ты можешь, ты должна почувствовать, хотя бы приблизиться к этому - тогда тебе все откроется". И действительно, ты вдруг начинала по-другому двигаться, по-другому чувствовать.
- Очень хотелось увидеть вас в "Золотых вишнях", вы ведь репетировали этот балет.
- Да, но на него не хватило времени: я очень много работала над Steptext, а потом уезжала в Берлин, у меня там была премьера "Лебединого". В дальнейшем я бы хотела завершить эту работу. Но Форсайт мне сказал: "Не надо. Это все танцуют по миру, а для тебя я новый балет сделаю". Я очень надеюсь, что все сложится, и он приедет поставить спектакль на наших исполнителей, он нас уже так хорошо знает! Когда на тебя ставят, это остается на всю жизнь только твоим, и уже не может быть никаких сравнений, что кто-то лучше, кто-то хуже. Это, наверное, самое большое счастье для балерины - когда на нее ставят, когда она находит своего хореографа.
- Вы нашли?
- Хотелось бы верить, что один из них - это Форсайт. Мне кажется, я понимаю, чего он хочет, и, судя по его реакции на то, что делаю я, я бы могла воплотить его хореографию хорошо. Но с такими людьми очень сложно что-либо спланировать. Вернее, все бросить и ехать к нему.
- А вам бы хотелось, чтобы в репертуарной политике Мариинского театра было что-то иначе?
- Ничего я не хочу менять! Даже если бы я хотела что-то изменить или меня бы что-то не устраивало (а это все равно есть), я не стала бы кричать об этом - надо находить выход во всех ситуациях. Я прекрасно понимаю, что нельзя всем угодить. Надо просто заниматься своим делом, своим творчеством и добиваться результатов. Главное, что здесь потрясающая сцена и потрясающий театр, таких в мире единицы.
- Чью постановку "Лебединого озера" вы станцевали в Берлине?
- Там идет "Лебединое" Патриса Бара. Этот спектакль отличается от постановки Петипа-Иванова: история там другая, время действия - "Дамы с собачкой", женщины с зонтиками, мужчины во фраках. У Лебедя же хореография практически такая же, но в ином ракурсе подачи. Я очень долго шла к тому, чтобы станцевать "Лебединое", долго думала, смогу ли создать образ, и очень рада, что наконец-то это случилось. Судя по отзывам людей, которым я верю и мнение которых ценю, этот шаг был оправдан, спектакль получился.
- Когда станцуете "Лебединое озеро" в Мариинском?
- Не знаю. У нас привыкли видеть образ Лебедя так и никак иначе, зашлифовали его, ввели в рамки. И по-своему замечательно, что в Мариинском театре все строится на традициях, на истории, в этом наша ценность, и дай Бог, чтобы здесь еще больше за это держались. Но я тот человек, которому хочется искать свое, новое.
- На Западе вы это получаете?
- На Западе все другое, там ни за что не держатся - время идет, все меняется. Возможность танцевать западные постановки дает огромный опыт. Имея его, по-другому начинаешь танцевать традиционные спектакли - с другим дыханием, с другим чувством, открываются грани шедевральной классики, понимаешь, насколько гениальны наши классические балеты - им уже столько лет, а они все равно самые лучшие и самые тяжелые по исполнению.
- Что вы танцуете в Берлине?
- Танцую постановки Нуреева, "Жизель" Патриса Бара, "Баядерку" в редакции Володи Малахова. В прошлом сезоне станцевала Ballet Imperial Баланчина. Теперь его буду танцевать и здесь: там в пачках, здесь в хитонах (есть два варианта постановки). Отсюда поеду в Японию танцевать опять в пачках. Для меня интересно и то, что в Берлине я могу танцевать не только классику. Надеюсь, что в следующем сезоне там будут новые современные постановки. Ну как можно отказаться танцевать Бежара?!!
- Мне кажется, творческий союз с педагогом у вас сложился: далеко не каждая балерина может похвастаться тем, что педагог, который учил ее с детства, продолжает ее консультировать, давать советы. А что касается партнеров, сложился союз с человеком, с которым вам комфортно танцевать и у вас полное взаимопонимание на сцене?
- Да, в жизни мне повезло и с партнерами: я танцевала с потрясающими артистами. Я начинала танцевать с Фарухом, мы, безусловно, были парой. Немного, но я танцевала с Игорем Зеленским. Удивительный партнер - Мануэль Легри, внимательный, дотошный во всем, очень профессиональный человек. В Берлине я оказалась благодаря партнерству с Володей Малаховым. Мне с ним очень интересно и комфортно танцевать. Наши "Ромео", "Жизель" - это незабываемые впечатления. На первый взгляд мы абсолютно разные, но мы с ним хорошо дополняем друг друга.
- Когда сложился ваш дуэт?
- Давно. Как-то раз у него не оказалось партнерши. Конечно же, на предложение Володи станцевать вместе я ответила: "Хочу, но смогу ли я?" (всегда задаю себе этот вопрос). После того выступления он сразу позвал меня быть его партнершей, но я испугалась. Володя понял меня, но был уверен, что придет время и мы будем танцевать вместе. Вот время и пришло. Партнерство в балете - это очень важно, потому что одной вести спектакль так неинтересно, а с партнером - такое счастье и для тех, кто на сцене, а главное - для зрителей.
- Вы регулярно получаете различные награды, что это для вас?
- Это результат моей работы. Помимо того что получать награды просто приятно, это и показатель того, что твой труд оценивают. Это дает силы, целеустремленность. Хотя это и огромный груз: быть звездой - такая профессия, справляться с которой каждый день очень тяжело и физически, и морально.
- Есть у вас мечта что-то станцевать на какой-то сцене?
- Я мечтала станцевать в Grand Opera - станцевала. В Metropolitan Opera тоже танцевала. Встреча с Форсайтом произошла. С Ноймайером также, очень хочется станцевать его "Даму с камелиями". Интересно познакомиться с Килианом. А мечтаю я встретиться с Матсом Эком и станцевать его хореографию. Я с ним еще не знакома, но очень хочу попробовать. Не знаю, смогу ли я?
Ольга МАКАРОВА
