Общество
ГОЛГОФА ГЕРОЯ "ТИХОГО ДОНА"
22 май
...В ночь с 10-го на 11-е марта 1919 года в станицах Шумилинской, Вешенской и Мигулинской, раздались оружейные выстрелы. И в течение последующих суток восстание уже сумело перекинуться в станицы Букановскую, Казанскую, Еланскую и во все остальные уголки Верхнего Дона. Центром мятежного восстания стала Вешинская, где на большом казачьем сходе речь перед станичниками держал кавалер четырех степеней ордена Святого Георгия и кавалер ордена Святого Станислава хорунжий Павел Кудинов, который поделился с собравшимися последними тревожными новостями из Букановской. В этой станице пятью днями ранее произошел инцидент, который, по мнению оратора, не может оставаться не замеченным. Прибывший сюда во главе группы вооруженных бойцов политкомиссар Красной Армии Эрлих обходил казачьи куреня, безжалостно очищал их амбары с зерном. При этом из уст экспроприатора хлебных припасов вылетел идиотский упрек в адрес здешних казаков: "Вы тут жируете, а дети германских и французских пролетариев пухнут с голоду".
ПАВЕЛ НАЗАРЬЕВИЧ КУДИНОВ - ГЕРОЙ ШОЛОХОВСКОГО РОМАНА
Это стало последней каплей терпения ограбляемых. Красный комиссар был связан и обыскан, а сопровождавшие его красноармейцы разоружены и взяты под стражу. У Эрлиха в полевой сумке обнаружили секретную инструкцию, подписанную аж самим Троцким еще 12 декабря 1918 года. "Политическому комиссару Эрлиху для исполнения, - прочитали казаки в обнаруженном документе. - Лица, перечисленные в пунктах, подлежат обязательному истреблению: все генералы; духовенство; укрывающиеся помещики; штаб- и обер-офицеры; мировые судьи; судебные следователи; жандармы; полицейская стража; вахмистры и урядники царской службы; окружные, станичные и хуторские атаманы; все контрреволюционеры и - все казачество!.."
Итак, все казачество должно быть уничтожено! Ни больше ни меньше... Но станичники, ознакомившись с подобной инструкцией, решили не идти, подобно баранам, под нож ничтожного Льва Давыдовича. Началась тайная подготовка к вооруженному восстанию против новой власти. А ведь до этого донские казаки в 1918 году открывали фронт частям 15-й Инзенской пехотной дивизии Красной Армии, шли на замирение с большевиками.
Оратор рассказал собравшимся о том, что казачьи гонцы, отправленные по станицам готовить народ к восстанию, принесли страшные новости. На таком-то хуторе красноармейцами изнасилована казачка. Там-то расстреляны ни в чем не повинные перед Советской властью, вернувшиеся с фронтов Первой мировой войны станичники. Свою эмоционально окрашенную речь казачий хорунжий закончил призывом: "Казаки, не будем с саратовскими мужиками за одним столом сапогом щи хлебать! На коня! В бой!"
На том памятном сходе этот оратор и был единогласно избран собравшимися Верховным главнокомандующим всей повстанческой армии Верхнего Дона.
Об этой страшной войне на Верхнедонье весной и летом далекого 1919 года, изрядно напугавшей Ленина, Свердлова, Троцкого и других руководителей молодой Советской Республики, известно сегодня совсем немного. Лишь великий русский писатель М.А. Шолохов в своей всемирно известной трилогии "Тихий Дон" подробно рассказал об этой народной трагедии на Дону в годы гражданской войны.
Если Григорий Мелихов, Аксинья и все другие персонажи шолоховского романа являются собирательными литературными образами, то П.Н. Кудинов - реально существовавшая историческая личность. Шолохов приводит его подлинные имя, отчество и фамилию на страницах полутора десятков глав своего романа, а в 32-й главе третьей книги романа дает ему следующую характеристику: "...Суярова на должности командующего объединенными повстанческими силами сменил молодой, двадцативосьмилетний хорунжий Кудинов Павел, георгиевский кавалер всех четырех степеней, краснобай и умница. Отличался он слабохарактерностью, и не ему бы править мятежным округом в такое буревое время, но тянулись к нему казаки за простоту и обходительность. А главное, глубоко уходил корнями Кудинов в толщу казачества, откуда шел родом, и был лишен высокомерия и офицерской заносчивости, обычно свойственных выскочкам. Он всегда скромно одевался, носил длинные, в кружок подрезанные волосы, был сутуловат и скороговорист. Сухощавое длинноносое лицо его казалось мужиковатым, не отличимым ничем..."
Мне довелось встречаться с Павлом Назарьевичем, слушать его интересные воспоминания о прожитых им грозных годах. Когда мы впервые встретились, ему уже было 65, мне - 18 лет. А сегодня, когда мой собственный возраст вплотную приблизился к тому возрасту, который имел герой шолоховского романа на канун нашей с ним первой встречи, я, наверное, остался единственным живым сегодня из тех, кто знал и общался с еще жившим на земле легендарным казаком...
КРУТЫЕ ПЕРЕВАЛЫ
...Он родился в 1891 году на казачьем хуторе вблизи воспетых Шолоховым Вешек. Семья казачья, бедная, многодетная. Отец Павла занимался землепашеством, держал двух коней, две пары быков, корову, имел казачий надел земли. Павел с младых ногтей пас скот, пахал, сеял. До призыва на действительную службу успел закончить сельскохозяйственное училище. Началом своей службы был не доволен. Определили в жандармерию, которую презирал всеми фибрами души. За три года до начала империалистической войны добился перевода в 12-й Донской казачий полк. Накануне сделал свой первый литературный опыт - написал гневную статью, в которой осудил царские жандармерию и полицию. Передать в печать помешал старший брат. А то загреметь бы молодому казаку кандалами в Сибирь. Всего за несколько месяцев войны совершил на германском и австро-венгерском фронтах столько личных героических подвигов, что грудь его украсили сразу девять орденов и медалей. В Новочеркасске в офицерском училище сначала получает среднее военное образование, а в Иркутском военно-пехотном институте - высшее.
Октябрьскую революцию встречает опять на фронте в должности командира сотни в своем 12-м полку.
В начале 1918 года полк Кудинова прибывает в полном своем составе на Верхний Дон. И не вина в том Павла Назарьевича, а большая беда, что Советская власть не сумела, а, точнее сказать, не захотела использовать казачество на своей стороне. Ведь веками казаки занимались хлебопашеством и охраняли государственные рубежи. А что большевикам не нужно было охранять границы и выращивать хлеб?
Известная директива о расказачивании, подписанная 24 января 1919 года Я.М. Свердловым ("...Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно... Конфисковать хлеб... Уравнять пришлых иногородних с казаками в земельном и во всех других отношениях...), нанесла, как теперь мы видим после 80 с лишним прошедших лет после ее издания, незаживающую рану как Советской власти и большевикам, так и казачеству - истинным патриотам Земли русской.
Верно сказано: брат пошел на брата. Племянник Павла Назарьевича - Михаил в рядах Красной Армии гнал повстанческую армию, которой командовал родной дядя. Аж до их бегства за рубежи донской земли. Начались скитания потерпевших поражение бойцов Кудинова (по разным источникам, у него в строю было от 25 до 50 тысяч прекрасно вооруженных конников) по зарубежным странам. Стамбул, Греция, Италия, Франция, Болгария, Югославия, Марокко. Теперь уже ставший полковником Кудинов, скитаясь по странам Европы, отказывается вплоть до самой своей смерти принимать какое-либо гражданство. Оседает на жительство в Болгарии у самой югославской границы. Редактирует литературно-исторический журнал. Публикует повесть, стихи, эссе.
В середине 30-х Павел Назарьевич окончательно порывает с эмигрантами. В 1938-м прочитал "Тихий Дон" сначала на болгарском языке, а затем выписал из Белграда русское издание романа.
На Западе начинается оголтелая свистопляска вокруг Шолохова: дескать, роман написан не им. Михаил Александрович, дескать, слишком молод, чтобы успеть создать такое монументальное произведение. И одним из первых на защиту авторства Шолохова на Западе встает полковник Кудинов. Спустя более 60 лет в Москве наконец-то обнаружат подлинные листы рукописи "Тихого Дона". Будет произведена почерковедческая экспертиза, подтверждающая, что рукопись романа написана Шолоховым. Заткнутся недоброжелатели автора "Тихого Дона". А мы еще раз убедимся в полной порядочности и светлом уме человека, которого... не впускали на жительство в СССР.
САМОУБИЙСТВО
...Перед самым началом Второй мировой казакам, жившим в эмиграции в Болгарии, стало известно, что их бывший главнокомандующий тайно встречается в Софии с Яковлевым, ведущим советским дипломатом. И они стали требовать от болгарских властей насильственной депортации полковника из страны. Павел Назарьевич был тут же арестован.
В тюрьме на допросах Кудинов умело вешал следователям "лапшу на уши", придумывая все новые и новые версии своих встреч с московскими дипломатами. Депортированный в Румынию, он с момента нападения Гитлера на СССР сумел вновь возвратиться к своей семье в Болгарию. Сам не пошел в отличие от Краснова, Шкуро и прочей мрази в формируемые гитлеровцами воинские контингенты против Красной Армии, да и многих донских казаков от этого предостерег.
В октябре 1944 года героя "Тихого Дона" выкрали из Болгарии наши смершевцы. Но, как это ни покажется странным нашему сегодняшнему читателю, Военный трибунал в Москве, учитывая все обстоятельства, о которых я упомянул в этих заметках, никакого приговора Кудинову не вынес. Что ж, зря мы эту контру ловили и этапировали в Союз, рассудили смершевцы и представили своего "пленника" небезызвестному суду - "тройке". Те, не раздумывая, определили казаку десятилетний срок в ГУЛАГе. Но когда подошел к своему финишу этот срок заключения, узник на свободу не был выпущен. Безо всяких объяснений...
Ворота ГУЛАГа открылись для Павла Назарьевича лишь после XX партсъезда. Он вернулся в свою родную станицу с твердым желанием прописаться и забрать из Болгарии на родной Дон супругу Пелагею, уроженку станицы Мигулинской, дочь казака-середняка. Но тогдашние местные органы власти в Вешенской прислушались к уличной сплетне, будто "белогвардейский" полковник желает возвратиться в станицу, чтобы мстить Шолохову и даже... взорвать его усадьбу.
Не солоно хлебавши, возвратился казак к жене в Болгарию, а вслед за ним на Балканы подлетела и... провокация с берегов родного Дона. Его вызвали "на беседу" сотрудники органов Госбезопасности тогдашней социалистической Болгарии. Предъявили советскую газету, в которой один из ростовских журналистов в своем очерке сообщил, что супруга Кудинова - заслуженная учительница русского языка, на протяжении 18 лет успешно преподававшая в местной гимназии, оказывается, является дочерью князя Севского. Что тут началось! "Почему вы скрыли княжеское происхождение своей супруги?" - орали болгарские гэбисты. В тот же день Пелагею выгнали из гимназии. Старики-супруги остались без средств существования. Без пенсии. Помню слезы на глазах легендарного казака и один-единственный вопрос: "За что так со мной поступили?"
Но жизнь семьи Кудиновых покатилась в пропасть...
Здесь мне хочется привести несколько выдержек из его писем ко мне, предшествовавших его роковому решению свести счеты с жизнью.
- Живу я, как живут скитники: безродные, беспризорные, бездомные. На гумне ни снопа. В закромах ни зерна. На дворе по траве хоть шаром покати. Работал в чужой земле, в болгарском колхозе, а теперь устарел. И живу без работы, в одной комнатушке, в нижнем этаже, как волк в берлоге! Вот уже два года ищу сносную квартиру... Вот жизнь пилигрима...
- ...Сейчас я беден, и бедность грызет меня уже сорок лет...
- Мы восставали не против Советской власти, а против Троцкого и указа о расказачивании, против террора, расстрелов и за свой казачий порог, и угол, и за кизячный дым!..
- Вы в одном из писем намекнули мне, чтобы я, принадлежа к бедноте, не могу ли обратиться за помощью к Шолохову? Григорий Юрьевич, бедняк не друг богачу! "С сильным не борись, а с богатым не судись!" Если бы не бедняк Павел Кудинов, то и Михаил Александрович Шолохов не был бы богачом, да еще каким!..
Я в своих письмах в Болгарию, как и при личных встречах, продолжал настаивать, чтобы герой "Тихого Дона" все же обратился за помощью к автору романа. Павел Назарьевич был вновь категоричен: "Напрасный совет! Новые паны крошки хлеба не дадут!.."
Как и в прошлом, во Вешенской, Павлу Назарьевичу теперь и Москва отказала в праве его возвращения в донскую станицу. В возрасте 76 лет он бросается под товарный состав...
На гибель героя "Тихого Дона" откликнулись много донских казаков. И не только казаков. Вот какое письмо прислал из Марокко изгнанный из Болгарии диссидент Дмитр Дмитров: "...Я болгарин и в свое время хорошо знал П.Н. Кудинова... в Болгарии, где жил П.Н. со своей женой, на окраине города, в большой бедности. Это был человек замечательный, прямой, бескорыстный и бесстрашный. Не боялся ни властей, ни милиции и всегда говорил правду, что явление совершенно исключительное в современной коммунистической Болгарии..."
СУДЬБА АРХИВА
Казаки из войска Кудинова, оказавшись после гражданской войны на чужбине, свято берегли свои казачьи реликвии. А в 50-60-е годы прошлого века, будучи в преклонном возрасте, сдавали все своему Верховному главнокомандующему Кудинову. Среди этих реликвий было даже казачье знамя, с которым донцы входили в Париж в 1814 году. Но в 1963 году квартира болгарского колхозника была разграблена. И то, что не было унесено грабителями, Павел Назарьевич перенес для надежной сохранности в колхозную контору, считая, что когда-нибудь эти реликвии будут возвращены на родной Дон.
Пока был жив герой "Тихого Дона", его архив был в целости и сохранности, занимая довольно значительное место в колхозном сейфе. Однако после ухода из жизни Кудинова, когда с годами сменялись и руководители колхоза, интерес болгарских селян к архиву донского казака остыл. После известных "бархатных революций" в Восточной Европе в 1989 году бывшее коллективное хозяйство стало часто переходить из рук в руки. А когда в конце марта 1995 года на сельском горизонте появился "новый болгарин", некто Володя Митов Цолов, купивший в частную собственность все земли бывшего колхоза, ему понадобился сейф. Будучи недалеким человеком, он сдал все рукописные реликвии донских казаков в... макулатуру. Об этом был составлен акт, копия которого попала ко мне в руки во время моей позапрошлогодней поездки в Болгарию...
...И сегодня он стоит перед моими глазами. Крепкий мужчина, быстро ходит, быстрая реакция, среднего роста, широкоплечий, улыбка с лукавинкой, умный, взгляд пронзительный, собеседника видит насквозь. Он был сильным человеком. Я в 1956 году слышал, что в Ленте на лесоповале, где он много лет работал, конвойные боялись его физической силы, его взгляда.
Таким он и остался в моей памяти - великий казак.
Григорий НАБОЙЩИКОВ
ПАВЕЛ НАЗАРЬЕВИЧ КУДИНОВ - ГЕРОЙ ШОЛОХОВСКОГО РОМАНА
Это стало последней каплей терпения ограбляемых. Красный комиссар был связан и обыскан, а сопровождавшие его красноармейцы разоружены и взяты под стражу. У Эрлиха в полевой сумке обнаружили секретную инструкцию, подписанную аж самим Троцким еще 12 декабря 1918 года. "Политическому комиссару Эрлиху для исполнения, - прочитали казаки в обнаруженном документе. - Лица, перечисленные в пунктах, подлежат обязательному истреблению: все генералы; духовенство; укрывающиеся помещики; штаб- и обер-офицеры; мировые судьи; судебные следователи; жандармы; полицейская стража; вахмистры и урядники царской службы; окружные, станичные и хуторские атаманы; все контрреволюционеры и - все казачество!.."
Итак, все казачество должно быть уничтожено! Ни больше ни меньше... Но станичники, ознакомившись с подобной инструкцией, решили не идти, подобно баранам, под нож ничтожного Льва Давыдовича. Началась тайная подготовка к вооруженному восстанию против новой власти. А ведь до этого донские казаки в 1918 году открывали фронт частям 15-й Инзенской пехотной дивизии Красной Армии, шли на замирение с большевиками.
Оратор рассказал собравшимся о том, что казачьи гонцы, отправленные по станицам готовить народ к восстанию, принесли страшные новости. На таком-то хуторе красноармейцами изнасилована казачка. Там-то расстреляны ни в чем не повинные перед Советской властью, вернувшиеся с фронтов Первой мировой войны станичники. Свою эмоционально окрашенную речь казачий хорунжий закончил призывом: "Казаки, не будем с саратовскими мужиками за одним столом сапогом щи хлебать! На коня! В бой!"
На том памятном сходе этот оратор и был единогласно избран собравшимися Верховным главнокомандующим всей повстанческой армии Верхнего Дона.
Об этой страшной войне на Верхнедонье весной и летом далекого 1919 года, изрядно напугавшей Ленина, Свердлова, Троцкого и других руководителей молодой Советской Республики, известно сегодня совсем немного. Лишь великий русский писатель М.А. Шолохов в своей всемирно известной трилогии "Тихий Дон" подробно рассказал об этой народной трагедии на Дону в годы гражданской войны.
Если Григорий Мелихов, Аксинья и все другие персонажи шолоховского романа являются собирательными литературными образами, то П.Н. Кудинов - реально существовавшая историческая личность. Шолохов приводит его подлинные имя, отчество и фамилию на страницах полутора десятков глав своего романа, а в 32-й главе третьей книги романа дает ему следующую характеристику: "...Суярова на должности командующего объединенными повстанческими силами сменил молодой, двадцативосьмилетний хорунжий Кудинов Павел, георгиевский кавалер всех четырех степеней, краснобай и умница. Отличался он слабохарактерностью, и не ему бы править мятежным округом в такое буревое время, но тянулись к нему казаки за простоту и обходительность. А главное, глубоко уходил корнями Кудинов в толщу казачества, откуда шел родом, и был лишен высокомерия и офицерской заносчивости, обычно свойственных выскочкам. Он всегда скромно одевался, носил длинные, в кружок подрезанные волосы, был сутуловат и скороговорист. Сухощавое длинноносое лицо его казалось мужиковатым, не отличимым ничем..."
Мне довелось встречаться с Павлом Назарьевичем, слушать его интересные воспоминания о прожитых им грозных годах. Когда мы впервые встретились, ему уже было 65, мне - 18 лет. А сегодня, когда мой собственный возраст вплотную приблизился к тому возрасту, который имел герой шолоховского романа на канун нашей с ним первой встречи, я, наверное, остался единственным живым сегодня из тех, кто знал и общался с еще жившим на земле легендарным казаком...
КРУТЫЕ ПЕРЕВАЛЫ
...Он родился в 1891 году на казачьем хуторе вблизи воспетых Шолоховым Вешек. Семья казачья, бедная, многодетная. Отец Павла занимался землепашеством, держал двух коней, две пары быков, корову, имел казачий надел земли. Павел с младых ногтей пас скот, пахал, сеял. До призыва на действительную службу успел закончить сельскохозяйственное училище. Началом своей службы был не доволен. Определили в жандармерию, которую презирал всеми фибрами души. За три года до начала империалистической войны добился перевода в 12-й Донской казачий полк. Накануне сделал свой первый литературный опыт - написал гневную статью, в которой осудил царские жандармерию и полицию. Передать в печать помешал старший брат. А то загреметь бы молодому казаку кандалами в Сибирь. Всего за несколько месяцев войны совершил на германском и австро-венгерском фронтах столько личных героических подвигов, что грудь его украсили сразу девять орденов и медалей. В Новочеркасске в офицерском училище сначала получает среднее военное образование, а в Иркутском военно-пехотном институте - высшее.
Октябрьскую революцию встречает опять на фронте в должности командира сотни в своем 12-м полку.
В начале 1918 года полк Кудинова прибывает в полном своем составе на Верхний Дон. И не вина в том Павла Назарьевича, а большая беда, что Советская власть не сумела, а, точнее сказать, не захотела использовать казачество на своей стороне. Ведь веками казаки занимались хлебопашеством и охраняли государственные рубежи. А что большевикам не нужно было охранять границы и выращивать хлеб?
Известная директива о расказачивании, подписанная 24 января 1919 года Я.М. Свердловым ("...Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно... Конфисковать хлеб... Уравнять пришлых иногородних с казаками в земельном и во всех других отношениях...), нанесла, как теперь мы видим после 80 с лишним прошедших лет после ее издания, незаживающую рану как Советской власти и большевикам, так и казачеству - истинным патриотам Земли русской.
Верно сказано: брат пошел на брата. Племянник Павла Назарьевича - Михаил в рядах Красной Армии гнал повстанческую армию, которой командовал родной дядя. Аж до их бегства за рубежи донской земли. Начались скитания потерпевших поражение бойцов Кудинова (по разным источникам, у него в строю было от 25 до 50 тысяч прекрасно вооруженных конников) по зарубежным странам. Стамбул, Греция, Италия, Франция, Болгария, Югославия, Марокко. Теперь уже ставший полковником Кудинов, скитаясь по странам Европы, отказывается вплоть до самой своей смерти принимать какое-либо гражданство. Оседает на жительство в Болгарии у самой югославской границы. Редактирует литературно-исторический журнал. Публикует повесть, стихи, эссе.
В середине 30-х Павел Назарьевич окончательно порывает с эмигрантами. В 1938-м прочитал "Тихий Дон" сначала на болгарском языке, а затем выписал из Белграда русское издание романа.
На Западе начинается оголтелая свистопляска вокруг Шолохова: дескать, роман написан не им. Михаил Александрович, дескать, слишком молод, чтобы успеть создать такое монументальное произведение. И одним из первых на защиту авторства Шолохова на Западе встает полковник Кудинов. Спустя более 60 лет в Москве наконец-то обнаружат подлинные листы рукописи "Тихого Дона". Будет произведена почерковедческая экспертиза, подтверждающая, что рукопись романа написана Шолоховым. Заткнутся недоброжелатели автора "Тихого Дона". А мы еще раз убедимся в полной порядочности и светлом уме человека, которого... не впускали на жительство в СССР.
САМОУБИЙСТВО
...Перед самым началом Второй мировой казакам, жившим в эмиграции в Болгарии, стало известно, что их бывший главнокомандующий тайно встречается в Софии с Яковлевым, ведущим советским дипломатом. И они стали требовать от болгарских властей насильственной депортации полковника из страны. Павел Назарьевич был тут же арестован.
В тюрьме на допросах Кудинов умело вешал следователям "лапшу на уши", придумывая все новые и новые версии своих встреч с московскими дипломатами. Депортированный в Румынию, он с момента нападения Гитлера на СССР сумел вновь возвратиться к своей семье в Болгарию. Сам не пошел в отличие от Краснова, Шкуро и прочей мрази в формируемые гитлеровцами воинские контингенты против Красной Армии, да и многих донских казаков от этого предостерег.
В октябре 1944 года героя "Тихого Дона" выкрали из Болгарии наши смершевцы. Но, как это ни покажется странным нашему сегодняшнему читателю, Военный трибунал в Москве, учитывая все обстоятельства, о которых я упомянул в этих заметках, никакого приговора Кудинову не вынес. Что ж, зря мы эту контру ловили и этапировали в Союз, рассудили смершевцы и представили своего "пленника" небезызвестному суду - "тройке". Те, не раздумывая, определили казаку десятилетний срок в ГУЛАГе. Но когда подошел к своему финишу этот срок заключения, узник на свободу не был выпущен. Безо всяких объяснений...
Ворота ГУЛАГа открылись для Павла Назарьевича лишь после XX партсъезда. Он вернулся в свою родную станицу с твердым желанием прописаться и забрать из Болгарии на родной Дон супругу Пелагею, уроженку станицы Мигулинской, дочь казака-середняка. Но тогдашние местные органы власти в Вешенской прислушались к уличной сплетне, будто "белогвардейский" полковник желает возвратиться в станицу, чтобы мстить Шолохову и даже... взорвать его усадьбу.
Не солоно хлебавши, возвратился казак к жене в Болгарию, а вслед за ним на Балканы подлетела и... провокация с берегов родного Дона. Его вызвали "на беседу" сотрудники органов Госбезопасности тогдашней социалистической Болгарии. Предъявили советскую газету, в которой один из ростовских журналистов в своем очерке сообщил, что супруга Кудинова - заслуженная учительница русского языка, на протяжении 18 лет успешно преподававшая в местной гимназии, оказывается, является дочерью князя Севского. Что тут началось! "Почему вы скрыли княжеское происхождение своей супруги?" - орали болгарские гэбисты. В тот же день Пелагею выгнали из гимназии. Старики-супруги остались без средств существования. Без пенсии. Помню слезы на глазах легендарного казака и один-единственный вопрос: "За что так со мной поступили?"
Но жизнь семьи Кудиновых покатилась в пропасть...
Здесь мне хочется привести несколько выдержек из его писем ко мне, предшествовавших его роковому решению свести счеты с жизнью.
- Живу я, как живут скитники: безродные, беспризорные, бездомные. На гумне ни снопа. В закромах ни зерна. На дворе по траве хоть шаром покати. Работал в чужой земле, в болгарском колхозе, а теперь устарел. И живу без работы, в одной комнатушке, в нижнем этаже, как волк в берлоге! Вот уже два года ищу сносную квартиру... Вот жизнь пилигрима...
- ...Сейчас я беден, и бедность грызет меня уже сорок лет...
- Мы восставали не против Советской власти, а против Троцкого и указа о расказачивании, против террора, расстрелов и за свой казачий порог, и угол, и за кизячный дым!..
- Вы в одном из писем намекнули мне, чтобы я, принадлежа к бедноте, не могу ли обратиться за помощью к Шолохову? Григорий Юрьевич, бедняк не друг богачу! "С сильным не борись, а с богатым не судись!" Если бы не бедняк Павел Кудинов, то и Михаил Александрович Шолохов не был бы богачом, да еще каким!..
Я в своих письмах в Болгарию, как и при личных встречах, продолжал настаивать, чтобы герой "Тихого Дона" все же обратился за помощью к автору романа. Павел Назарьевич был вновь категоричен: "Напрасный совет! Новые паны крошки хлеба не дадут!.."
Как и в прошлом, во Вешенской, Павлу Назарьевичу теперь и Москва отказала в праве его возвращения в донскую станицу. В возрасте 76 лет он бросается под товарный состав...
На гибель героя "Тихого Дона" откликнулись много донских казаков. И не только казаков. Вот какое письмо прислал из Марокко изгнанный из Болгарии диссидент Дмитр Дмитров: "...Я болгарин и в свое время хорошо знал П.Н. Кудинова... в Болгарии, где жил П.Н. со своей женой, на окраине города, в большой бедности. Это был человек замечательный, прямой, бескорыстный и бесстрашный. Не боялся ни властей, ни милиции и всегда говорил правду, что явление совершенно исключительное в современной коммунистической Болгарии..."
СУДЬБА АРХИВА
Казаки из войска Кудинова, оказавшись после гражданской войны на чужбине, свято берегли свои казачьи реликвии. А в 50-60-е годы прошлого века, будучи в преклонном возрасте, сдавали все своему Верховному главнокомандующему Кудинову. Среди этих реликвий было даже казачье знамя, с которым донцы входили в Париж в 1814 году. Но в 1963 году квартира болгарского колхозника была разграблена. И то, что не было унесено грабителями, Павел Назарьевич перенес для надежной сохранности в колхозную контору, считая, что когда-нибудь эти реликвии будут возвращены на родной Дон.
Пока был жив герой "Тихого Дона", его архив был в целости и сохранности, занимая довольно значительное место в колхозном сейфе. Однако после ухода из жизни Кудинова, когда с годами сменялись и руководители колхоза, интерес болгарских селян к архиву донского казака остыл. После известных "бархатных революций" в Восточной Европе в 1989 году бывшее коллективное хозяйство стало часто переходить из рук в руки. А когда в конце марта 1995 года на сельском горизонте появился "новый болгарин", некто Володя Митов Цолов, купивший в частную собственность все земли бывшего колхоза, ему понадобился сейф. Будучи недалеким человеком, он сдал все рукописные реликвии донских казаков в... макулатуру. Об этом был составлен акт, копия которого попала ко мне в руки во время моей позапрошлогодней поездки в Болгарию...
...И сегодня он стоит перед моими глазами. Крепкий мужчина, быстро ходит, быстрая реакция, среднего роста, широкоплечий, улыбка с лукавинкой, умный, взгляд пронзительный, собеседника видит насквозь. Он был сильным человеком. Я в 1956 году слышал, что в Ленте на лесоповале, где он много лет работал, конвойные боялись его физической силы, его взгляда.
Таким он и остался в моей памяти - великий казак.
Григорий НАБОЙЩИКОВ
