Культура
НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ БЕЗ ПЕРЕМЕН
23 июня
Когда о фильме "Последний поезд", получившем уже десяток призов международных кинофестивалей, говорят, что в нем полтора часа два человека, еле видные в пурге, ходят и кашляют, это очень близко к истине. За исключением того, что там еще умирают. Но о смерти почему-то мало кто не вспоминает. Во всяком случае, в разговоре об этом фильме.
Алексей Герман-младший, сын своего отца, назвался в титрах Алексеем Алексеевичем. Потому что называться младшим не с руки, а просто Алексей Герман - не скромно. Хотя и так понятно, что Герман-младший - сын своего отца. И это - главный упрек фильму от тех, кто фильма не видел. Или не захотел увидеть.
Итак, толстый немецкий доктор (блистательно сыгранный Павлом Романовым) с одышкой и неясным прошлым попадает на Восточный фронт как раз к отступлению немецких войск. Впрочем, фронт здесь - понятие относительное: заснеженный лес, пурга, случайные пули, трупы, какие-то люди (партизаны, беженцы, отступающие немцы), брошенная техника. Толстый немецкий доктор кашляет на холодном, пронизывающем ветру и очень хочет выжить. Потому что смерть - самый нелепый (и в то же время самый предсказуемый) финал в сложившейся ситуации. А последний поезд, увозящий отступающих немцев в западном направлении, уже отходит от перрона, едва видного из-за валящего с небес снега...
Когда режиссера-дебютанта зовут Алексей Герман и он снимает свой первый фильм, сразу же, еще до просмотра, возникают подозрения в том, что он будет подражать собственному гениальному отцу. Особенно если фильм этот - о войне и к тому же черно-белый. Тут даже объяснять ничего не надо. И это понятно и естественно: кому, скажите на милость, подражать режиссеру, сыну одноименного режиссера?
Между тем у фильмов Германа-старшего и Германа-младшего различий значительно больше, чем общих мест. Общее - это и уже упомянутая черно-белая картинка, и военная тематика, и кропотливая работа над каждым кадром, каждой мизансценой. Работа, доведенная до абсолюта - в первом полнометражном фильме молодого режиссера каждый кадр совершенен (а иногда и просто красив) настолько, насколько это возможно. Но дальше - все по-другому.
Там, где у Германа-старшего обилие персонажей, постоянно что-то говорящих (в картине "Хрусталев, машину!", а до того, в меньшей степени, и в "Моем друге Иване Лапшине", этот нескончаемый рокот человеческих голосов вообще складывается в гудящий фон, из которого порой довольно сложно, но необходимо было вычленять сюжетообразующие реплики), у Германа-младшего - звенящая пустота. Там, где у отца обилие событий и бытовых мелочей, ничего не значащих и не связанных друг с другом на первый взгляд, но потом, сродни эффекту послевкусия, складывающихся в единую картину, у сына - сюжетный минимализм, помноженный на уже упомянутую изысканность кадра. Именно за счет этого молодой режиссер добивается той разряженной атмосферы, которая необходима ему в попытке показать абсурдность смертоубийства.
Великие фильмы Алексея Германа всегда были привязаны к действительности - их величие хотя бы и в том, что они перерастают собственную бытовую определенность, перерождаются в глобальные человеческие трагедии. Но "Последний поезд", несмотря на заявленную определенность места и времени, на самом деле - трагедия абсурда, в которой все человеческие страсти, страхи и комплексы доведены до предела.
Отсюда и чувство подавленности, с которой я выходил из зала. Глядя на животный ужас, который люди порождают в себе подобных, глядя на деградацию самых обычных человеческих чувств, глядя, как бы банально это ни звучало, в те самые глаза смерти, что приходит неизвестно откуда, но обязательно приходит, испытываешь сначала страх. А потом просто перестаешь чувствовать, лишь наблюдая за происходящим на экране. Чтобы спустя какое-то время опять ужаснуться. Страх буквально съедает душу.
Нарочито "неудобному", выматывающему фильму Германа-младшего не хватает динамики, которая по определению и заставляет зрителей оставаться в креслах до самого конца фильма (и которая, замечу, в избытке присутствует в фильмах его отца). Впрочем, это можно списать на собственно режиссерский замысел.
"Последний поезд", - несомненно, один из самых интересных отечественных дебютов последних лет. Но предупреждаю - смотреть картину очень и очень сложно. Не каждый выдержит.
Евгений КОГАН
Алексей Герман-младший, сын своего отца, назвался в титрах Алексеем Алексеевичем. Потому что называться младшим не с руки, а просто Алексей Герман - не скромно. Хотя и так понятно, что Герман-младший - сын своего отца. И это - главный упрек фильму от тех, кто фильма не видел. Или не захотел увидеть.
Итак, толстый немецкий доктор (блистательно сыгранный Павлом Романовым) с одышкой и неясным прошлым попадает на Восточный фронт как раз к отступлению немецких войск. Впрочем, фронт здесь - понятие относительное: заснеженный лес, пурга, случайные пули, трупы, какие-то люди (партизаны, беженцы, отступающие немцы), брошенная техника. Толстый немецкий доктор кашляет на холодном, пронизывающем ветру и очень хочет выжить. Потому что смерть - самый нелепый (и в то же время самый предсказуемый) финал в сложившейся ситуации. А последний поезд, увозящий отступающих немцев в западном направлении, уже отходит от перрона, едва видного из-за валящего с небес снега...
Когда режиссера-дебютанта зовут Алексей Герман и он снимает свой первый фильм, сразу же, еще до просмотра, возникают подозрения в том, что он будет подражать собственному гениальному отцу. Особенно если фильм этот - о войне и к тому же черно-белый. Тут даже объяснять ничего не надо. И это понятно и естественно: кому, скажите на милость, подражать режиссеру, сыну одноименного режиссера?
Между тем у фильмов Германа-старшего и Германа-младшего различий значительно больше, чем общих мест. Общее - это и уже упомянутая черно-белая картинка, и военная тематика, и кропотливая работа над каждым кадром, каждой мизансценой. Работа, доведенная до абсолюта - в первом полнометражном фильме молодого режиссера каждый кадр совершенен (а иногда и просто красив) настолько, насколько это возможно. Но дальше - все по-другому.
Там, где у Германа-старшего обилие персонажей, постоянно что-то говорящих (в картине "Хрусталев, машину!", а до того, в меньшей степени, и в "Моем друге Иване Лапшине", этот нескончаемый рокот человеческих голосов вообще складывается в гудящий фон, из которого порой довольно сложно, но необходимо было вычленять сюжетообразующие реплики), у Германа-младшего - звенящая пустота. Там, где у отца обилие событий и бытовых мелочей, ничего не значащих и не связанных друг с другом на первый взгляд, но потом, сродни эффекту послевкусия, складывающихся в единую картину, у сына - сюжетный минимализм, помноженный на уже упомянутую изысканность кадра. Именно за счет этого молодой режиссер добивается той разряженной атмосферы, которая необходима ему в попытке показать абсурдность смертоубийства.
Великие фильмы Алексея Германа всегда были привязаны к действительности - их величие хотя бы и в том, что они перерастают собственную бытовую определенность, перерождаются в глобальные человеческие трагедии. Но "Последний поезд", несмотря на заявленную определенность места и времени, на самом деле - трагедия абсурда, в которой все человеческие страсти, страхи и комплексы доведены до предела.
Отсюда и чувство подавленности, с которой я выходил из зала. Глядя на животный ужас, который люди порождают в себе подобных, глядя на деградацию самых обычных человеческих чувств, глядя, как бы банально это ни звучало, в те самые глаза смерти, что приходит неизвестно откуда, но обязательно приходит, испытываешь сначала страх. А потом просто перестаешь чувствовать, лишь наблюдая за происходящим на экране. Чтобы спустя какое-то время опять ужаснуться. Страх буквально съедает душу.
Нарочито "неудобному", выматывающему фильму Германа-младшего не хватает динамики, которая по определению и заставляет зрителей оставаться в креслах до самого конца фильма (и которая, замечу, в избытке присутствует в фильмах его отца). Впрочем, это можно списать на собственно режиссерский замысел.
"Последний поезд", - несомненно, один из самых интересных отечественных дебютов последних лет. Но предупреждаю - смотреть картину очень и очень сложно. Не каждый выдержит.
Евгений КОГАН
