Общество
НОРВЕГИЯ ПОМНИТ НАШИХ СОЛДАТ
15 июля
Здесь, в центре дачного лесного поселка Ёрштамуен в братской могиле вечным сном заснули 954 бойца и командира Красной армии, либо участвовавшие в освобождении от нацистов Северной Норвегии в октябре-ноябре 1944 года, либо завезенные в здешние концлагеря наши военнопленные.
Мне и раньше доводилось бывать на могилах советских солдат, шесть десятилетий назад освободивших от нацистской чумы народы 10 европейских государств. На обширнейших территориях европейских держав разбросаны могилы русских парней, отдавших самое дорогое, что у них было, - свои молодые жизни, - за то, чтобы порабощенные народы смогли вздохнуть полной грудью...
На могилах наших ребят - букеты живых цветов. Они лежат у мраморных и гранитных постаментов во многих городах и селах освобожденных стран. Везде ли? К сожалению, на польской земле, где вечным сном спят почти 600 тысяч наших бойцов, на чешской и словацкой землях, где в могилах около 144 тысяч освободителей, я много раз видел разбитые местными хулиганами фотографии на наших памятниках, неубранный мусор, а то и нарисованную свастику либо расплесканную черную краску. Даже в столь близкой нам славянской Болгарии подле известного, можно сказать, во всем мире и воспетого в песнях "Памятника Алеше", довелось прочитать... матерщину.
Каре Сивертсен: "Никогда не забуду русских солдат..."
А как бережет память о наших моряках-североморцах и бойцах 131-го стрелкового корпуса население Финмарка, самой северной в Норвегии территории? Ведь именно этим солдатам и матросам довелось осенью далекого 1944 года изгонять гитлеровские орды из Норвежского Заполярья. Об этом у нас практически широко не писалось.
...Утром бывшая соотечественница Людмила Педерсен привезла меня на своей машине в небольшой городок Нейден, где нас уже ожидал здешний старожил и краевед Каре Сивертсен. Этот довольно еще физически крепкий 73-летний старик встречал здесь, будучи подростком, наших первых красноармейцев.
- Никогда не забуду Василия, Ивана, Петра, Алексея, протягивавших мне свою руку, - вспоминает Каре. - И кусок хлеба. Страшный мороз, глубокий снег. А они от нашего приглашения зайти в дом, погреться у печки отказываются. Видимо, боялись какой-либо провокации со стороны тех местных жителей, что вчера еще сотрудничали с оккупантами. Ведь недаром слово "квислинги", ставшее нарицательным обозначением предательства, родилось в нашей стране от фамилии норвежского министра иностранных дел, ставшего гитлеровским холуем.
- А где же ночевали наши красноармейцы? - спрашиваю у ветерана. - В палатках?
- В каких палатках? Что вы! Помню, разожгут костер и подле него усядутся в кружок, запоют. Потом начинают растираться снегом. А песни какие красивые пели. Особенно мне запомнилась украинская "Распрягайте, хлопцы, коней". Бегают по поляне - "Москва моя, ты самая любимая!.."
Старый Сивертсен весь день водил нас по тундре, показывал сохранившиеся до сего дня траншеи и окопы, вырытые нашими бойцами при освобождении норвежской земли от нацистов. Он горячий сторонник того, чтобы эти следы, что оставили на его земле наши солдаты и матросы, оставались нетронутыми, напоминая нашему северному соседу, как он выразился, о "русских чудо-богатырях", принесших освобождение его городу. Ветеран и пригласил нас на чашечку кофе с коньяком в собственное кафе, которое по наследству он получил от своих предков, основавших его вместе с небольшой гостиницей еще в 1875 году.
И еще старик с изумлением вспоминал, что "ваши солдаты не тронули мою собственность". Рассказывая, как советские военачальники, дабы спасти местное население от голодной смерти, завезли в провинцию три железнодорожных вагона муки и вагон рыбы, 37,5 тонны печеного хлеба, около 11 тонн мяса и 2,5 тонны сахара, Каре вспомнил, что его родители еженедельно отправлялись на красноармейский распределительный пункт, где русские военные выдавали каждому члену их семьи на семь дней 1 кг 600 граммов хлеба, 250 граммов масла и 200 граммов сахара. И это, кстати, было тогда, когда в тыловых районах России население жило впроголодь.
Где могилы наших солдат, павших за Норвегию?
Каре Сивертсен ухаживал за могилами наших воинов с первых же дней после окончания войны. Сегодня вблизи его дома нет этих могил. Остался большой щит, изготовленный руками благодарного норвежца с текстом признательности советским освободителям.
- Дело обстояло таким образом, - рассказывал ветеран. - Уже через четыре года, как последний русский солдат покинул нас, страна вступила в НАТО. Мы стали единственной страной в Северо-Атлантическом пакте, имевшей непосредственную границу с СССР. К нам зачастили различные советские делегации, родные и близкие погибших воинов. Не знаю, может, это правда, а может, и байка эпохи холодной войны, что в каждой группе был кагэбист. Власти решили останки всех ваших воинов аккуратно вырыть и перенести из пограничья в глубь территории нашей страны. Сегодня на новых кладбищах образцовый порядок и всегда живые цветы от благодарных норвежцев.
Что послужило началом моему поиску в Норвегии?
Четыре с половиной десятилетия назад случай свел меня в рядах Советской армии с подполковником С.В. Петровым. От сослуживцев я знаю, что офицер, будучи младшим сержантом, в годы Великой Отечественной войны принимал участие в боях за освобождение Северной Норвегии. И когда счастливый случай предоставил мне возможность побеседовать с ветераном, Сергей Владимирович рассказал очень много интересного о пребывании нашей армии на норвежской земле. И не только рассказал, но и показал карты военных действий, старые армейские газеты, освещавшие освободительный поход нашей армии в соседнюю Норвегию.
Но, пожалуй, самыми потрясающими документами были две похоронки, полученные матерью бойца из Норвегии. А Петров оба раза оставался живым и уже в послевоенные годы вплоть до известных хрущевских сокращений продолжал служить в Советской армии.
...Рота, в которой служил Сергей, освобождала от врага небольшие населенные пункты на территории нашего Заполярья. И вдруг приказ Сталина: перейти госграницу. Это потом, когда через полгода завершится Великая Отечественная, когда наш солдат сумеет оглянуться назад и увидеть, что он прошагал пол-Европы, он осознает цену своей освободительной миссии. А тогда, в третьей декаде октября сорок четвертого, наша армия стояла лишь на пороге некоторых европейских держав. И перейти госграницу для нашего солдата было не просто. Нужно было преодолеть определенный психологический барьер.
В первый день наступления бойцы на норвежской территории продвинулись на 20 километров. Четыре с лишним года гитлеровцы укрепляли здесь свои оборонительные позиции. Их левый фланг прикрывал залив Ярфьорден. Господствующие высоты над главным городом провинции Киркенесом дали возможность противнику не так быстро, как хотелось это нашим бойцам, оставить свою главную военно-морскую базу в Заполярье. Рота, в которой служил Петров, прорвавшись неожиданно к заливу, успешно форсировала его, а затем захватила богатые трофеи. В частности, 200 бочек бензина. Пока бойцы откатывали столь ценный трофей в безопасное место, сумела ударить фашистская артиллерия. Погибли наши ребята. Потом тушили пожар. А маме Сергея, находившейся в эвакуации в Средней Азии, полетела зловещая похоронка. А младший сержант, недолго повалявшись в госпитале, возвратился в свою часть...
Накануне нового 1945 года в Финмарке воцарился мир. Но красноармейцев поджидала теперь другая опасность: гитлеровцы занесли эпидемию сразу и дизентерии, и дифтерии, и сыпного тифа. Заболели не только норвежцы, но и наши воины. Советское армейское командование приняло срочные меры. Местным жителям были переданы один миллион кубиков нужной сыворотки, много бактериофага, около 100 килограммов порошка от паразитов и многие другие препараты. К одной местной больнице прибавилось еще шесть, построенных в кратчайшие сроки нашими воинами. Армейские врачи выехали в отдаленные населенные пункты.
Сергей вместе с товарищем на подводе повезли продовольствие и медикаменты в район Сванвика, куда в ту лихую военную годину в зимнее время вообще невозможно было пробраться. К тому же подхватили заразу. Пока местные жители две недели выхаживали обоих бойцов, одновременно пытаясь сообщить о случившемся нашему командованию, полковой писарь отправил родителям очередную, вторую для Петрова, похоронку.
...Сегодня, когда я уже стал по возрасту на четверть века старше того С.В. Петрова, кто посвятил меня во многие интересные события, происходившие на норвежской земле, мне захотелось провести исторический поиск, поделиться с нашими и с норвежскими историками, краеведами и музейщиками собранным материалом. И я обратился с официальным заявлением в Генеральное консульство Королевства Норвегия в Петербурге.
Как мы создавали норвежскую армию
И какова была моя радость, когда на протяжении двух лет подряд в норвежском консульстве мне предоставлялись совершенно бесплатные визы (что сегодня немаловажно для журналиста-пенсионера) для поездки по местам боев Советской армии в Норвежском Заполярье и захоронений наших бойцов в южных районах страны.
Тепло встречали меня сотрудники краеведческого музея в Киркенесе и музея Норвежского Сопротивления в Осло, ветераны в Осло, Сванвике, Нейдене и в других местах на территории нашего северного соседа. Я передал норвежским коллегам обе карты ныне покойного Сергея Петрова, другие исторические материалы. Они, в свою очередь, подарили мне ряд уникальных фотоснимков, запечатлевших пребывание советских воинов на норвежской земле.
В частности, я впервые услышал о том, как наша страна пыталась создавать в конце войны новые норвежские вооруженные силы. В советское время на освещение в прессе этих мероприятий было наложено табу.
А дело было так. Уже через неделю, как отгремели бои в северо-норвежской провинции Финмарк, сюда из Лондона прибыла находившаяся там в эвакуации норвежская военная миссия во главе с полковником Далем. Советские военные власти предложили ему для увеличения вклада норвежского народа в войну с гитлеровцами и убыстрения освобождения всей страны начать формирование воинских частей и полицейских служб. Получив согласие полковника Даля, наши офицеры объявили добровольную мобилизацию на всей территории, которая находилась под нашим военным контролем. Первые норвежские воинские формирования вооружались нашим оружием и обучались нашими специалистами. К ним должны были присоединиться норвежские воинские части, эвакуированные летом 1940 года в Англию после поражения Норвегии в войне с гитлеровцами. 6 ноября 1944 года в Мурманске были торжественно встречены прибывшие из Лондона штаб новой норвежской армии и первая рота в составе 260 солдат и офицеров. На этой встрече присутствовал и прибывший из Москвы королевский военный атташе генерал Стеффенс. "Вступление норвежских солдат на советскую землю, чтобы вместе с доблестной Советской армией принять участие в освобождении своей родины, - заявил он, - является актом исторического значения".
В это же время находившийся в Стокгольме наш посол, незабвенная Александра Коллонтай, сумела убедить власти нейтральной страны в том, что они должны пропустить через свою территорию из Великобритании в Финмарк либо в Советский Союз 11 тысяч норвежских солдат и офицеров. Однако наши западные союзники спохватились: в намерениях Сталина они усмотрели создание в будущей послевоенной Норвегии просоветского режима. План Коллонтай был сорван. А эти норвежские воины возвратились на родину в составе союзных вооруженных сил.
Слова благодарности на памятниках нашим воинам
Свыше 12 тысяч наших парней отдали свои жизни за освобождение Северной Норвегии от гитлеровцев. На монументах и обелисках, воздвигнутых в их память в Средней и Южной Норвегии, можно прочитать: "Норвегия благодарит вас" или "Вы пали в борьбе за всех нас". А норвежская газета "Афтенпостен", наиболее популярная среди читателей, так охарактеризовала наш вклад в освобождение земель северного с оседа: "Русские пришли к нам первые... Норвежцы никогда не забудут того, что русские сделали для них, а также для общего дела победы над врагом".
Григорий НАБОЙЩИКОВ
Мне и раньше доводилось бывать на могилах советских солдат, шесть десятилетий назад освободивших от нацистской чумы народы 10 европейских государств. На обширнейших территориях европейских держав разбросаны могилы русских парней, отдавших самое дорогое, что у них было, - свои молодые жизни, - за то, чтобы порабощенные народы смогли вздохнуть полной грудью...
На могилах наших ребят - букеты живых цветов. Они лежат у мраморных и гранитных постаментов во многих городах и селах освобожденных стран. Везде ли? К сожалению, на польской земле, где вечным сном спят почти 600 тысяч наших бойцов, на чешской и словацкой землях, где в могилах около 144 тысяч освободителей, я много раз видел разбитые местными хулиганами фотографии на наших памятниках, неубранный мусор, а то и нарисованную свастику либо расплесканную черную краску. Даже в столь близкой нам славянской Болгарии подле известного, можно сказать, во всем мире и воспетого в песнях "Памятника Алеше", довелось прочитать... матерщину.
Каре Сивертсен: "Никогда не забуду русских солдат..."
А как бережет память о наших моряках-североморцах и бойцах 131-го стрелкового корпуса население Финмарка, самой северной в Норвегии территории? Ведь именно этим солдатам и матросам довелось осенью далекого 1944 года изгонять гитлеровские орды из Норвежского Заполярья. Об этом у нас практически широко не писалось.
...Утром бывшая соотечественница Людмила Педерсен привезла меня на своей машине в небольшой городок Нейден, где нас уже ожидал здешний старожил и краевед Каре Сивертсен. Этот довольно еще физически крепкий 73-летний старик встречал здесь, будучи подростком, наших первых красноармейцев.
- Никогда не забуду Василия, Ивана, Петра, Алексея, протягивавших мне свою руку, - вспоминает Каре. - И кусок хлеба. Страшный мороз, глубокий снег. А они от нашего приглашения зайти в дом, погреться у печки отказываются. Видимо, боялись какой-либо провокации со стороны тех местных жителей, что вчера еще сотрудничали с оккупантами. Ведь недаром слово "квислинги", ставшее нарицательным обозначением предательства, родилось в нашей стране от фамилии норвежского министра иностранных дел, ставшего гитлеровским холуем.
- А где же ночевали наши красноармейцы? - спрашиваю у ветерана. - В палатках?
- В каких палатках? Что вы! Помню, разожгут костер и подле него усядутся в кружок, запоют. Потом начинают растираться снегом. А песни какие красивые пели. Особенно мне запомнилась украинская "Распрягайте, хлопцы, коней". Бегают по поляне - "Москва моя, ты самая любимая!.."
Старый Сивертсен весь день водил нас по тундре, показывал сохранившиеся до сего дня траншеи и окопы, вырытые нашими бойцами при освобождении норвежской земли от нацистов. Он горячий сторонник того, чтобы эти следы, что оставили на его земле наши солдаты и матросы, оставались нетронутыми, напоминая нашему северному соседу, как он выразился, о "русских чудо-богатырях", принесших освобождение его городу. Ветеран и пригласил нас на чашечку кофе с коньяком в собственное кафе, которое по наследству он получил от своих предков, основавших его вместе с небольшой гостиницей еще в 1875 году.
И еще старик с изумлением вспоминал, что "ваши солдаты не тронули мою собственность". Рассказывая, как советские военачальники, дабы спасти местное население от голодной смерти, завезли в провинцию три железнодорожных вагона муки и вагон рыбы, 37,5 тонны печеного хлеба, около 11 тонн мяса и 2,5 тонны сахара, Каре вспомнил, что его родители еженедельно отправлялись на красноармейский распределительный пункт, где русские военные выдавали каждому члену их семьи на семь дней 1 кг 600 граммов хлеба, 250 граммов масла и 200 граммов сахара. И это, кстати, было тогда, когда в тыловых районах России население жило впроголодь.
Где могилы наших солдат, павших за Норвегию?
Каре Сивертсен ухаживал за могилами наших воинов с первых же дней после окончания войны. Сегодня вблизи его дома нет этих могил. Остался большой щит, изготовленный руками благодарного норвежца с текстом признательности советским освободителям.
- Дело обстояло таким образом, - рассказывал ветеран. - Уже через четыре года, как последний русский солдат покинул нас, страна вступила в НАТО. Мы стали единственной страной в Северо-Атлантическом пакте, имевшей непосредственную границу с СССР. К нам зачастили различные советские делегации, родные и близкие погибших воинов. Не знаю, может, это правда, а может, и байка эпохи холодной войны, что в каждой группе был кагэбист. Власти решили останки всех ваших воинов аккуратно вырыть и перенести из пограничья в глубь территории нашей страны. Сегодня на новых кладбищах образцовый порядок и всегда живые цветы от благодарных норвежцев.
Что послужило началом моему поиску в Норвегии?
Четыре с половиной десятилетия назад случай свел меня в рядах Советской армии с подполковником С.В. Петровым. От сослуживцев я знаю, что офицер, будучи младшим сержантом, в годы Великой Отечественной войны принимал участие в боях за освобождение Северной Норвегии. И когда счастливый случай предоставил мне возможность побеседовать с ветераном, Сергей Владимирович рассказал очень много интересного о пребывании нашей армии на норвежской земле. И не только рассказал, но и показал карты военных действий, старые армейские газеты, освещавшие освободительный поход нашей армии в соседнюю Норвегию.
Но, пожалуй, самыми потрясающими документами были две похоронки, полученные матерью бойца из Норвегии. А Петров оба раза оставался живым и уже в послевоенные годы вплоть до известных хрущевских сокращений продолжал служить в Советской армии.
...Рота, в которой служил Сергей, освобождала от врага небольшие населенные пункты на территории нашего Заполярья. И вдруг приказ Сталина: перейти госграницу. Это потом, когда через полгода завершится Великая Отечественная, когда наш солдат сумеет оглянуться назад и увидеть, что он прошагал пол-Европы, он осознает цену своей освободительной миссии. А тогда, в третьей декаде октября сорок четвертого, наша армия стояла лишь на пороге некоторых европейских держав. И перейти госграницу для нашего солдата было не просто. Нужно было преодолеть определенный психологический барьер.
В первый день наступления бойцы на норвежской территории продвинулись на 20 километров. Четыре с лишним года гитлеровцы укрепляли здесь свои оборонительные позиции. Их левый фланг прикрывал залив Ярфьорден. Господствующие высоты над главным городом провинции Киркенесом дали возможность противнику не так быстро, как хотелось это нашим бойцам, оставить свою главную военно-морскую базу в Заполярье. Рота, в которой служил Петров, прорвавшись неожиданно к заливу, успешно форсировала его, а затем захватила богатые трофеи. В частности, 200 бочек бензина. Пока бойцы откатывали столь ценный трофей в безопасное место, сумела ударить фашистская артиллерия. Погибли наши ребята. Потом тушили пожар. А маме Сергея, находившейся в эвакуации в Средней Азии, полетела зловещая похоронка. А младший сержант, недолго повалявшись в госпитале, возвратился в свою часть...
Накануне нового 1945 года в Финмарке воцарился мир. Но красноармейцев поджидала теперь другая опасность: гитлеровцы занесли эпидемию сразу и дизентерии, и дифтерии, и сыпного тифа. Заболели не только норвежцы, но и наши воины. Советское армейское командование приняло срочные меры. Местным жителям были переданы один миллион кубиков нужной сыворотки, много бактериофага, около 100 килограммов порошка от паразитов и многие другие препараты. К одной местной больнице прибавилось еще шесть, построенных в кратчайшие сроки нашими воинами. Армейские врачи выехали в отдаленные населенные пункты.
Сергей вместе с товарищем на подводе повезли продовольствие и медикаменты в район Сванвика, куда в ту лихую военную годину в зимнее время вообще невозможно было пробраться. К тому же подхватили заразу. Пока местные жители две недели выхаживали обоих бойцов, одновременно пытаясь сообщить о случившемся нашему командованию, полковой писарь отправил родителям очередную, вторую для Петрова, похоронку.
...Сегодня, когда я уже стал по возрасту на четверть века старше того С.В. Петрова, кто посвятил меня во многие интересные события, происходившие на норвежской земле, мне захотелось провести исторический поиск, поделиться с нашими и с норвежскими историками, краеведами и музейщиками собранным материалом. И я обратился с официальным заявлением в Генеральное консульство Королевства Норвегия в Петербурге.
Как мы создавали норвежскую армию
И какова была моя радость, когда на протяжении двух лет подряд в норвежском консульстве мне предоставлялись совершенно бесплатные визы (что сегодня немаловажно для журналиста-пенсионера) для поездки по местам боев Советской армии в Норвежском Заполярье и захоронений наших бойцов в южных районах страны.
Тепло встречали меня сотрудники краеведческого музея в Киркенесе и музея Норвежского Сопротивления в Осло, ветераны в Осло, Сванвике, Нейдене и в других местах на территории нашего северного соседа. Я передал норвежским коллегам обе карты ныне покойного Сергея Петрова, другие исторические материалы. Они, в свою очередь, подарили мне ряд уникальных фотоснимков, запечатлевших пребывание советских воинов на норвежской земле.
В частности, я впервые услышал о том, как наша страна пыталась создавать в конце войны новые норвежские вооруженные силы. В советское время на освещение в прессе этих мероприятий было наложено табу.
А дело было так. Уже через неделю, как отгремели бои в северо-норвежской провинции Финмарк, сюда из Лондона прибыла находившаяся там в эвакуации норвежская военная миссия во главе с полковником Далем. Советские военные власти предложили ему для увеличения вклада норвежского народа в войну с гитлеровцами и убыстрения освобождения всей страны начать формирование воинских частей и полицейских служб. Получив согласие полковника Даля, наши офицеры объявили добровольную мобилизацию на всей территории, которая находилась под нашим военным контролем. Первые норвежские воинские формирования вооружались нашим оружием и обучались нашими специалистами. К ним должны были присоединиться норвежские воинские части, эвакуированные летом 1940 года в Англию после поражения Норвегии в войне с гитлеровцами. 6 ноября 1944 года в Мурманске были торжественно встречены прибывшие из Лондона штаб новой норвежской армии и первая рота в составе 260 солдат и офицеров. На этой встрече присутствовал и прибывший из Москвы королевский военный атташе генерал Стеффенс. "Вступление норвежских солдат на советскую землю, чтобы вместе с доблестной Советской армией принять участие в освобождении своей родины, - заявил он, - является актом исторического значения".
В это же время находившийся в Стокгольме наш посол, незабвенная Александра Коллонтай, сумела убедить власти нейтральной страны в том, что они должны пропустить через свою территорию из Великобритании в Финмарк либо в Советский Союз 11 тысяч норвежских солдат и офицеров. Однако наши западные союзники спохватились: в намерениях Сталина они усмотрели создание в будущей послевоенной Норвегии просоветского режима. План Коллонтай был сорван. А эти норвежские воины возвратились на родину в составе союзных вооруженных сил.
Слова благодарности на памятниках нашим воинам
Свыше 12 тысяч наших парней отдали свои жизни за освобождение Северной Норвегии от гитлеровцев. На монументах и обелисках, воздвигнутых в их память в Средней и Южной Норвегии, можно прочитать: "Норвегия благодарит вас" или "Вы пали в борьбе за всех нас". А норвежская газета "Афтенпостен", наиболее популярная среди читателей, так охарактеризовала наш вклад в освобождение земель северного с оседа: "Русские пришли к нам первые... Норвежцы никогда не забудут того, что русские сделали для них, а также для общего дела победы над врагом".
Григорий НАБОЙЩИКОВ
