Культура
НЕ ПОВТОРЯЕТСЯ ТАКОЕ НИКОГДА
27 июля
Представление было второй и заключительной частью международного фестиваля "Музыка Большого Эрмитажа", нынче уже проводившегося в четвертый раз. О первой части "НВ" уже рассказывало на своих страницах. Уникальность события почувствовали в этот вечер все те, кому посчастливилось попасть в знаменитый эрмитажный двор. Но обо всем по порядку.
ЗАМЫСЕЛ
Идея художественного руководителя фестиваля Сергея Евтушенко состоит в том, что ни один концерт программы не должен повторять то, что уже исполнялось, танцевалось, пелось в стенах Эрмитажа или около него. Внимательный взгляд меломана отметит оригинальность и эксклюзивность каждого из концертов, которые проходили в рамках "Музыки Большого Эрмитажа". Вот и нынче вслед за "Фантастической симфонией" Берлиоза с участием Сергея Маковецкого настал черед соединить, казалось, несоединимое - музыкальную классику ХХ века, поэзию того же ушедшего века, симфонический оркестр, хор, скрипача-солиста, яркую и известную актрису и классика рока.
Жанр предстоящего события Сергей Евтушенко и его команда определили, как оказалось позднее, безупречно точно - музыкальная мистерия "Древо жизни". Вспоминая происхождение слова "мистерия", невольно обращаешься к Средневековью, где оно значило и деяние, и таинство. Публику приглашали стать соучастником того, что ей предстояло увидеть и услышать. Не просто увидеть и услышать, а сопереживать в окружении барочной красоты эрмитажных стен. И публика ответила согласием.
ЗРИТЕЛИ И ИСПОЛНИТЕЛИ
За несколько минут до начала Дворцовую площадь прочертила огромная очередь из тех, кто направлялся в Большой двор Зимнего дворца. Настроение у стоявших было терпеливое. Все волновались, потому что никто себе и представить не мог, как прозвучат вместе Мандельштам и Северянин, сопровождаемые Прокофьевым и Сметаной. Или сойдутся вместе в одном концерте Онеггер и Ходасевич, Фофанов и Айвз. Не скажу, что в этот вечер состав аудитории приближался к аудитории Большого зала Филармонии, но было много знакомых и приятных лиц. Впрочем, были и те, кто явно пожаловал на некую культурную сенсацию, каковым, в сущности, и являлось представление мистерии. Отрадно было видеть и юные лица поклонников знаменитого рокера. Словом, через Дворцовую площадь на мистерию шли те, кто явно знал, что он жаждет получить от "Древа жизни".
А разыграть музыкальную мистерию предстояло оркестру Государственного Эрмитажа под руководством дирижера Михаила Синькевича в сопровождении хора церкви Святого Якова из немецкого города Геттингена и Молодежного камерного хора Санкт-Петербурга. Солировал на скрипке в этот вечер Сергей Малов, трижды получивший заслуженные аплодисменты. И, наконец, главной сенсацией представления стал образованный только на один - увы! - вечер чтецкий дуэт Дины Корзун и Юрия Шевчука.
ДЕЙСТВО
Мистерией ХХI века хотелось увидеть "Древо жизни" его создателям и исполнителям, но без мощного и определяющего опыта века двадцатого такое оказалось просто немыслимо. И потому экстатические всплески "Кармины Бураны" Карла Орфа сразу же со старта погрузили публику в транс. Эмоциональная волна мгновенно накрыла собравшихся чувством тревоги и душевного дисбаланса. Явление Юрия Шевчука, одетого в абсолютно черный костюм, еще более усилило мистериальные настроения. Появившиеся на двух экранах, расположенных рядом со сценой, кадры из фильмов Тарковского явно уводили размышления зрителей-слушателей к высотам духа.
Поначалу не очень уверенно, но затем все более овладевая ритмом стихов, музыкой слов, Шевчук не читал их, он их преподносил публике так, чтобы она могла не только слушать, но и слышать. Оказалось, что слова в мистерии не менее важны, чем мелодии, звучащие в исполнении оркестра. Дина Корзун вышла на сцену в ореоле венка из цветов, явно задавая пантеистическую тему природного хода жизни, которая чуть позже так отчетливо прозвучит в подборе стихотворных фрагментов, ведущих аудиторию по жизненному циклу человека, как по циклу времен года. В дуэте с Юрием Дина была поначалу солирующим лидером, но шаг за шагом оба чтеца обретали чувство ритмической сопричастности друг другу, вступая не только в словесный, но и игровой контакт. Каждый своими жестами и движениями словно отражал то, что произносил его партнер. Так исподволь оба они продвигались к изумительному поэтическому диалогу, прочитанному на два голоса в финале с той мерой светлой энергии, волны которой флюидами отправлялись со сцены в публику.
А музыка невероятным образом резонировала со словом, то подгоняя его ритм, то акцентируя звуковыми модуляциями и паузами ту тишину, с которой собравшиеся внимали мистерии. Было в этом действительно что-то экстатическое. Ты понимаешь, что происходит, ты чувствуешь, как погружаешься в музыкальную стихию, как мысль кутается в звуковые волны, возвращающиеся эхом от стен Зимнего Дворца. И ты начинаешь все чаще и чаще поднимать голову вверх, вглядываясь в темнеющее петербургское небо. А там плывут по небу облака и кружатся стаи ласточек, своим щебетом заполняющие звуковые лакуны между нотами. Так вырастает то самое "Древо жизни", которое корнями уходит в небо, оставляя каждому возможность ответа на вопрос: куда растет его крона? Если хотите, то я отвечу так: древо жизни может вырасти только из любви и в любовь обратится...
ЭПИЛОГ
Финал музыкальной мистерии был грандиозен. Как рифма с прологом вновь прозвучало тревожное "О, Фортуна!" из "Кармины Бураны", сменившееся длящимся в бесконечности звуковых волн и человеческих чувств знаменитым Адажио из Пятой симфонии Малера. Здесь-то и зазвучали те проникновенные строчки, которые соединили на сцене не только актрису и певца, но Мужчину и Женщину. Из их слов рождалась жизнь человека, которому еще предстояло вступить в этот огромный и яростный мир уже нашего века. А по экранам плыли заключительные кадры "Cоляриса", в которых герой возвращается в свой родной дом, обретая себя...
И тут Юрий Шевчук взял в руки гитару! "Побледневшие листья окна зарастают прозрачной водой..." - раздалось со сцены. Оркестр подхватил мелодию, знакомую миллионам. "Это все, что останется после меня", - подпевали ему из партера. Мелодия разрасталась, уносилась уже куда-то ввысь. Хотелось, чтобы этот экстаз длился вечно. Но у мистерии, как и у жизни, все-таки настает эпилог. "Это все, что возьму я с собой", - раздавалось во всю мощь голоса Шевчука, казалось перекрывавшего заходящийся в ритмическом энтузиазме симфонический оркестр и не собирающегося подчиняться логике представления.
Уже давно стемнело, но яркие прожектора не только освещали сцену, они словно выстраивали ту самую ауру светлых чувств, без которых не произросло бы никакое "Древо жизни". Выплеснув текст, Юрий уже не мог оторваться от гитарных струн, он начал кружиться по сцене. Ему вторила Дина. Казалось, что сейчас сорвется с места весь оркестр... Бесконечные финальные аккорды потонули в аплодисментах. Мистерия закончилась. Жизнь продолжалась.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
ЗАМЫСЕЛ
Идея художественного руководителя фестиваля Сергея Евтушенко состоит в том, что ни один концерт программы не должен повторять то, что уже исполнялось, танцевалось, пелось в стенах Эрмитажа или около него. Внимательный взгляд меломана отметит оригинальность и эксклюзивность каждого из концертов, которые проходили в рамках "Музыки Большого Эрмитажа". Вот и нынче вслед за "Фантастической симфонией" Берлиоза с участием Сергея Маковецкого настал черед соединить, казалось, несоединимое - музыкальную классику ХХ века, поэзию того же ушедшего века, симфонический оркестр, хор, скрипача-солиста, яркую и известную актрису и классика рока.
Жанр предстоящего события Сергей Евтушенко и его команда определили, как оказалось позднее, безупречно точно - музыкальная мистерия "Древо жизни". Вспоминая происхождение слова "мистерия", невольно обращаешься к Средневековью, где оно значило и деяние, и таинство. Публику приглашали стать соучастником того, что ей предстояло увидеть и услышать. Не просто увидеть и услышать, а сопереживать в окружении барочной красоты эрмитажных стен. И публика ответила согласием.
ЗРИТЕЛИ И ИСПОЛНИТЕЛИ
За несколько минут до начала Дворцовую площадь прочертила огромная очередь из тех, кто направлялся в Большой двор Зимнего дворца. Настроение у стоявших было терпеливое. Все волновались, потому что никто себе и представить не мог, как прозвучат вместе Мандельштам и Северянин, сопровождаемые Прокофьевым и Сметаной. Или сойдутся вместе в одном концерте Онеггер и Ходасевич, Фофанов и Айвз. Не скажу, что в этот вечер состав аудитории приближался к аудитории Большого зала Филармонии, но было много знакомых и приятных лиц. Впрочем, были и те, кто явно пожаловал на некую культурную сенсацию, каковым, в сущности, и являлось представление мистерии. Отрадно было видеть и юные лица поклонников знаменитого рокера. Словом, через Дворцовую площадь на мистерию шли те, кто явно знал, что он жаждет получить от "Древа жизни".
А разыграть музыкальную мистерию предстояло оркестру Государственного Эрмитажа под руководством дирижера Михаила Синькевича в сопровождении хора церкви Святого Якова из немецкого города Геттингена и Молодежного камерного хора Санкт-Петербурга. Солировал на скрипке в этот вечер Сергей Малов, трижды получивший заслуженные аплодисменты. И, наконец, главной сенсацией представления стал образованный только на один - увы! - вечер чтецкий дуэт Дины Корзун и Юрия Шевчука.
ДЕЙСТВО
Мистерией ХХI века хотелось увидеть "Древо жизни" его создателям и исполнителям, но без мощного и определяющего опыта века двадцатого такое оказалось просто немыслимо. И потому экстатические всплески "Кармины Бураны" Карла Орфа сразу же со старта погрузили публику в транс. Эмоциональная волна мгновенно накрыла собравшихся чувством тревоги и душевного дисбаланса. Явление Юрия Шевчука, одетого в абсолютно черный костюм, еще более усилило мистериальные настроения. Появившиеся на двух экранах, расположенных рядом со сценой, кадры из фильмов Тарковского явно уводили размышления зрителей-слушателей к высотам духа.
Поначалу не очень уверенно, но затем все более овладевая ритмом стихов, музыкой слов, Шевчук не читал их, он их преподносил публике так, чтобы она могла не только слушать, но и слышать. Оказалось, что слова в мистерии не менее важны, чем мелодии, звучащие в исполнении оркестра. Дина Корзун вышла на сцену в ореоле венка из цветов, явно задавая пантеистическую тему природного хода жизни, которая чуть позже так отчетливо прозвучит в подборе стихотворных фрагментов, ведущих аудиторию по жизненному циклу человека, как по циклу времен года. В дуэте с Юрием Дина была поначалу солирующим лидером, но шаг за шагом оба чтеца обретали чувство ритмической сопричастности друг другу, вступая не только в словесный, но и игровой контакт. Каждый своими жестами и движениями словно отражал то, что произносил его партнер. Так исподволь оба они продвигались к изумительному поэтическому диалогу, прочитанному на два голоса в финале с той мерой светлой энергии, волны которой флюидами отправлялись со сцены в публику.
А музыка невероятным образом резонировала со словом, то подгоняя его ритм, то акцентируя звуковыми модуляциями и паузами ту тишину, с которой собравшиеся внимали мистерии. Было в этом действительно что-то экстатическое. Ты понимаешь, что происходит, ты чувствуешь, как погружаешься в музыкальную стихию, как мысль кутается в звуковые волны, возвращающиеся эхом от стен Зимнего Дворца. И ты начинаешь все чаще и чаще поднимать голову вверх, вглядываясь в темнеющее петербургское небо. А там плывут по небу облака и кружатся стаи ласточек, своим щебетом заполняющие звуковые лакуны между нотами. Так вырастает то самое "Древо жизни", которое корнями уходит в небо, оставляя каждому возможность ответа на вопрос: куда растет его крона? Если хотите, то я отвечу так: древо жизни может вырасти только из любви и в любовь обратится...
ЭПИЛОГ
Финал музыкальной мистерии был грандиозен. Как рифма с прологом вновь прозвучало тревожное "О, Фортуна!" из "Кармины Бураны", сменившееся длящимся в бесконечности звуковых волн и человеческих чувств знаменитым Адажио из Пятой симфонии Малера. Здесь-то и зазвучали те проникновенные строчки, которые соединили на сцене не только актрису и певца, но Мужчину и Женщину. Из их слов рождалась жизнь человека, которому еще предстояло вступить в этот огромный и яростный мир уже нашего века. А по экранам плыли заключительные кадры "Cоляриса", в которых герой возвращается в свой родной дом, обретая себя...
И тут Юрий Шевчук взял в руки гитару! "Побледневшие листья окна зарастают прозрачной водой..." - раздалось со сцены. Оркестр подхватил мелодию, знакомую миллионам. "Это все, что останется после меня", - подпевали ему из партера. Мелодия разрасталась, уносилась уже куда-то ввысь. Хотелось, чтобы этот экстаз длился вечно. Но у мистерии, как и у жизни, все-таки настает эпилог. "Это все, что возьму я с собой", - раздавалось во всю мощь голоса Шевчука, казалось перекрывавшего заходящийся в ритмическом энтузиазме симфонический оркестр и не собирающегося подчиняться логике представления.
Уже давно стемнело, но яркие прожектора не только освещали сцену, они словно выстраивали ту самую ауру светлых чувств, без которых не произросло бы никакое "Древо жизни". Выплеснув текст, Юрий уже не мог оторваться от гитарных струн, он начал кружиться по сцене. Ему вторила Дина. Казалось, что сейчас сорвется с места весь оркестр... Бесконечные финальные аккорды потонули в аплодисментах. Мистерия закончилась. Жизнь продолжалась.
Сергей ИЛЬЧЕНКО