Общество
"РЮРИК", БРАТ "ВАРЯГА"
19 августа
Борется стойко команда
Недавно исполнилось сто лет этому бою, который был исключителен по упорству и тяжести (он продолжался пять часов). Оставшись один против шести японских кораблей и исчерпав все возможности к сопротивлению, крейсер не спустил Андреевского флага, а, подобно куда более известному "Варягу", был затоплен оставшимися в живых моряками.
На долю "Рюрика" не выпало громкой славы. Тому было несколько причин. Если "варяжцы" вернулись на родину сразу после боя, в самом начале русско-японской войны, и на гребне вспыхнувшего тогда патриотического подъема удостоились неслыханных по размаху официальных и народных чествований, то "рюриковцы" увидели Россию после японского плена, в разгар охватившей страну революции, в период совсем иного общественного настроения. Об их чествовании не могло быть и речи... Правда, они получили награды, и имя "Рюрика" было присвоено новому, строившемуся в Англии броненосному крейсеру.
Но представим подробнее обстоятельства того боя. Военно-морские силы России были раздроблены. Основная часть Тихоокеанской эскадры базировалась в Порт-Артуре (ныне г. Люйшунь в Китае), а во Владивостоке находился отряд крейсеров и миноносцев. 13 августа три русских крейсера - "Россия", "Громобой" и "Рюрик" - вышли из Владивостока и только в море узнали, что идут на соединение с порт-артурской эскадрой. 14 августа в 5 часов утра они вдруг встретили четыре японских броненосных крейсера ("Идзума", "Ивате", "Азума" и "Токива") и были вынуждены вступить с ними в бой. На стороне японцев было серьезное превосходство сил. Их корабли имели лучшее бронирование, а артиллерия располагалась в башнях таким образом, что в бортовом залпе японского отряда участвовало 16 восьмидюймовых орудий против шести русских палубных восьмидюймовок.
Уже два часа длился ожесточенный бой, когда вдруг "Рюрик", следовавший концевым, выкатился из строя, на нем взметнулся флажный сигнал "Руль не действует". Неприятельские снаряды сделали положение этого слабо бронированного крейсера тяжелейшим: руль оказался заклиненным в положение на правом борту, а кормовые отсеки затопленными через зияющие пробоины. Аварии не подлежали исправлению.
Снова Уриу
"Россия" и "Громобой", пытавшиеся прикрыть "Рюрика", сами получили значительные повреждения. Трижды возвращались они к своему лишенному возможности двигаться собрату, но "Рюрик" так и не смог следовать с отрядом. Тогда оба крейсера начали отход, чтобы увлечь за собой японские корабли и дать "Рюрику" возможность справиться с повреждениями. И верно, неприятельский отряд погнался за русскими крейсерами. Но тут на дальности действенного огня появились два новых японских корабля, обрушивших на "Рюрика" свои удары, - "Такачихо" и "Нанива". Это были крейсера под флагом контр-адмирала Уриу - того самого, который пытался захватить в плен "Варяга". На этот раз японский адмирал полагал, что добыча не уйдет от него.
Однако русские моряки, верные своему воинскому долгу, и не помышляли о сдаче. А приходилось им очень тяжело. Командир корабля капитан 1-го ранга Е.А. Трусов был убит в боевой рубке. Вскоре получил смертельную рану и заменивший его лейтенант Зенилов. В командование вступил третий по старшинству из оставшихся в строю офицеров - лейтенант Константин Иванов. Несмотря на раны, он управлял машинами, давал возможность артиллеристам отвечать из уцелевших орудий японцам, бившим наверняка с двадцати кабельтовых (примерно 3,5 км).
Когда корабли японцев подошли еще ближе, Иванов тут же предпринял попытку таранить ближайший крейсер. В это же время минный кондуктор (это звание соответствовало нынешнему званию мичмана) Коротков выпустил из последнего торпедного аппарата торпеду по второму крейсеру. Хотя ни таранный удар, ни торпедная атака не увенчались успехом, японцы вынуждены были поспешно увеличить дистанцию боя - слишком грозен оказался подбитый корабль.
А на "Рюрике", несмотря на всю тяжесть положения, люди не теряли стойкости духа. В носовом плутонге, где произошел взрыв шестидюймовых патронов, комендоры во главе с мичманом Шилингом справились с пожаром. И тотчас же матросы принялись за исправление левого орудия, вышедшего из строя. Особенно старался комендор Костров, раненый, но отказавшийся идти на перевязку, - он во что бы то ни стало хотел первым открыть огонь по врагу.
Наконец пушка была кое-как починена и без прицела, подпираемая вымбовками, начала стрельбу - комендоры метили по одним им известным приметам. Она била до тех пор, пока очередной снаряд противника не сразил прислугу и окончательно не вывел орудие из строя.
Не спустили славный Андреевский стяг
В палубах "Рюрика" вспыхивали пожары. Из пробитых магистралей, шипя, валил пар. Температура в помещениях поднималась до 50-60о. Если люди могли выдержать, то металл не выдерживал: орудия, несмотря на героические усилия комендоров, одно за другим выходили из строя. Артиллерийские офицеры, лейтенант Постельников и мичман Плазовский, пришли в боевую рубку и доложили, что стрелять им больше нечем и некому. Лишь в корме раздавались редкие выстрелы - это в кормовом плутонге мичмана была последняя пушка. Но вскоре замолкла и она.
Лейтенант Иванов объявил о своем решении затопить корабль и принять меры к спасению раненых. На "Рюрике" открыли кингстоны. Японские крейсера продолжали вести огонь, добивая раненых, плавающих около корабля. Лишь когда японцы заметили, что "Рюрик" с гордо поднятым флагом погружается в воду, они прекратили стрельбу и стали подходить ближе. Вдали показались возвращавшиеся после боя с "Россией" и "Громобоем" японские броненосные крейсера.
Около одиннадцати часов "Рюрик" лег на борт. С грохотом упала в роду задняя дымовая труба. Блеснула изодранная медь обшивки, мелькнул над водой таран, и спустя момент лишь белая пена слабого водоворота кружилась на месте крейсера.
Вынырнув, лейтенант Иванов услышал катившееся над водой русское "Ура!" и возгласы: "Прощай, дедушка "Рюрик"!"
Память живет
Нельзя сравнивать, чей подвиг выше - "Варяга" или "Рюрика". Оба корабля прошли через тяжкое испытание. Люди стояли насмерть под жестким огнем, героями погибали на палубах и равно заслуживают высокого уважения и памяти. А что одним досталось наград больше, чем другим, что же - оценка фактов не всегда бывает справедливой, но преклонение перед подвигом и вечная память потомков все же приходят, и эта награда вневременная.
Первая же состоявшаяся 40 лет назад публикация автора о "Рюрике" к 60-летию героического боя (газета "Красная звезда") имела последствия, которые трудно было предугадать. В редакцию газеты пришло письмо, в котором участник Великой Отечественной войны А.Е. Курепкин писал, что его отец находился в команде "Рюрика", участвовал в бою, был в плену у японцев. А.Е. Курепкин просил сообщить все, что возможно, о службе отца: все семейные реликвии погибли в доме матери, дотла сожженном фашистскими оккупантами в деревне под Можайском. Поиски оказались успешными, и о найденных сведениях автор сообщил немедленно. В ответ А.Е. Курепкин писал о своей огромной радости: на полученной фотографии он узнал отца.
Рассказ об этом в газете "Красная звезда" от 20 сентября 1967 года вызвал новый отклик: на фотографии, помещенной в газете, старожилы деревни Верхопенье Белгородской области узнали земляка Я.Е. Брусенского, не вернувшегося с той войны. Об этом писал его внук, просивший прислать какие-либо материалы о своем деде, так как все связанные с ним документы погибли в деревне, оказавшейся в центре Курской битвы. Фотография, увеличенная с оригинала, обошла всю деревню, и все узнали своего земляка.
Замечательным актом увековечивания подвига "Рюрика" является приказ № 310 Главнокомандующего ВМФ СССР адмирала флота В. Чернявина от 19 декабря 1986 г., в соответствии с которым место гибели корабля в бою 1 августа 1904 г. (14 августа по новому стилю) включено в число "памятных мест славных побед и героической гибели кораблей русского и советского флота". Отныне на месте гибели корабля в Японском море - на широте 35о11‘ и долготе 130о8‘ - все российские корабли в память доблестного боя "Рюрика" отдают воинские почести, предусмотренные Корабельным уставом ВМФ России.
Рафаил МЕЛЬНИКОВ
Недавно исполнилось сто лет этому бою, который был исключителен по упорству и тяжести (он продолжался пять часов). Оставшись один против шести японских кораблей и исчерпав все возможности к сопротивлению, крейсер не спустил Андреевского флага, а, подобно куда более известному "Варягу", был затоплен оставшимися в живых моряками.
На долю "Рюрика" не выпало громкой славы. Тому было несколько причин. Если "варяжцы" вернулись на родину сразу после боя, в самом начале русско-японской войны, и на гребне вспыхнувшего тогда патриотического подъема удостоились неслыханных по размаху официальных и народных чествований, то "рюриковцы" увидели Россию после японского плена, в разгар охватившей страну революции, в период совсем иного общественного настроения. Об их чествовании не могло быть и речи... Правда, они получили награды, и имя "Рюрика" было присвоено новому, строившемуся в Англии броненосному крейсеру.
Но представим подробнее обстоятельства того боя. Военно-морские силы России были раздроблены. Основная часть Тихоокеанской эскадры базировалась в Порт-Артуре (ныне г. Люйшунь в Китае), а во Владивостоке находился отряд крейсеров и миноносцев. 13 августа три русских крейсера - "Россия", "Громобой" и "Рюрик" - вышли из Владивостока и только в море узнали, что идут на соединение с порт-артурской эскадрой. 14 августа в 5 часов утра они вдруг встретили четыре японских броненосных крейсера ("Идзума", "Ивате", "Азума" и "Токива") и были вынуждены вступить с ними в бой. На стороне японцев было серьезное превосходство сил. Их корабли имели лучшее бронирование, а артиллерия располагалась в башнях таким образом, что в бортовом залпе японского отряда участвовало 16 восьмидюймовых орудий против шести русских палубных восьмидюймовок.
Уже два часа длился ожесточенный бой, когда вдруг "Рюрик", следовавший концевым, выкатился из строя, на нем взметнулся флажный сигнал "Руль не действует". Неприятельские снаряды сделали положение этого слабо бронированного крейсера тяжелейшим: руль оказался заклиненным в положение на правом борту, а кормовые отсеки затопленными через зияющие пробоины. Аварии не подлежали исправлению.
Снова Уриу
"Россия" и "Громобой", пытавшиеся прикрыть "Рюрика", сами получили значительные повреждения. Трижды возвращались они к своему лишенному возможности двигаться собрату, но "Рюрик" так и не смог следовать с отрядом. Тогда оба крейсера начали отход, чтобы увлечь за собой японские корабли и дать "Рюрику" возможность справиться с повреждениями. И верно, неприятельский отряд погнался за русскими крейсерами. Но тут на дальности действенного огня появились два новых японских корабля, обрушивших на "Рюрика" свои удары, - "Такачихо" и "Нанива". Это были крейсера под флагом контр-адмирала Уриу - того самого, который пытался захватить в плен "Варяга". На этот раз японский адмирал полагал, что добыча не уйдет от него.
Однако русские моряки, верные своему воинскому долгу, и не помышляли о сдаче. А приходилось им очень тяжело. Командир корабля капитан 1-го ранга Е.А. Трусов был убит в боевой рубке. Вскоре получил смертельную рану и заменивший его лейтенант Зенилов. В командование вступил третий по старшинству из оставшихся в строю офицеров - лейтенант Константин Иванов. Несмотря на раны, он управлял машинами, давал возможность артиллеристам отвечать из уцелевших орудий японцам, бившим наверняка с двадцати кабельтовых (примерно 3,5 км).
Когда корабли японцев подошли еще ближе, Иванов тут же предпринял попытку таранить ближайший крейсер. В это же время минный кондуктор (это звание соответствовало нынешнему званию мичмана) Коротков выпустил из последнего торпедного аппарата торпеду по второму крейсеру. Хотя ни таранный удар, ни торпедная атака не увенчались успехом, японцы вынуждены были поспешно увеличить дистанцию боя - слишком грозен оказался подбитый корабль.
А на "Рюрике", несмотря на всю тяжесть положения, люди не теряли стойкости духа. В носовом плутонге, где произошел взрыв шестидюймовых патронов, комендоры во главе с мичманом Шилингом справились с пожаром. И тотчас же матросы принялись за исправление левого орудия, вышедшего из строя. Особенно старался комендор Костров, раненый, но отказавшийся идти на перевязку, - он во что бы то ни стало хотел первым открыть огонь по врагу.
Наконец пушка была кое-как починена и без прицела, подпираемая вымбовками, начала стрельбу - комендоры метили по одним им известным приметам. Она била до тех пор, пока очередной снаряд противника не сразил прислугу и окончательно не вывел орудие из строя.
Не спустили славный Андреевский стяг
В палубах "Рюрика" вспыхивали пожары. Из пробитых магистралей, шипя, валил пар. Температура в помещениях поднималась до 50-60о. Если люди могли выдержать, то металл не выдерживал: орудия, несмотря на героические усилия комендоров, одно за другим выходили из строя. Артиллерийские офицеры, лейтенант Постельников и мичман Плазовский, пришли в боевую рубку и доложили, что стрелять им больше нечем и некому. Лишь в корме раздавались редкие выстрелы - это в кормовом плутонге мичмана была последняя пушка. Но вскоре замолкла и она.
Лейтенант Иванов объявил о своем решении затопить корабль и принять меры к спасению раненых. На "Рюрике" открыли кингстоны. Японские крейсера продолжали вести огонь, добивая раненых, плавающих около корабля. Лишь когда японцы заметили, что "Рюрик" с гордо поднятым флагом погружается в воду, они прекратили стрельбу и стали подходить ближе. Вдали показались возвращавшиеся после боя с "Россией" и "Громобоем" японские броненосные крейсера.
Около одиннадцати часов "Рюрик" лег на борт. С грохотом упала в роду задняя дымовая труба. Блеснула изодранная медь обшивки, мелькнул над водой таран, и спустя момент лишь белая пена слабого водоворота кружилась на месте крейсера.
Вынырнув, лейтенант Иванов услышал катившееся над водой русское "Ура!" и возгласы: "Прощай, дедушка "Рюрик"!"
Память живет
Нельзя сравнивать, чей подвиг выше - "Варяга" или "Рюрика". Оба корабля прошли через тяжкое испытание. Люди стояли насмерть под жестким огнем, героями погибали на палубах и равно заслуживают высокого уважения и памяти. А что одним досталось наград больше, чем другим, что же - оценка фактов не всегда бывает справедливой, но преклонение перед подвигом и вечная память потомков все же приходят, и эта награда вневременная.
Первая же состоявшаяся 40 лет назад публикация автора о "Рюрике" к 60-летию героического боя (газета "Красная звезда") имела последствия, которые трудно было предугадать. В редакцию газеты пришло письмо, в котором участник Великой Отечественной войны А.Е. Курепкин писал, что его отец находился в команде "Рюрика", участвовал в бою, был в плену у японцев. А.Е. Курепкин просил сообщить все, что возможно, о службе отца: все семейные реликвии погибли в доме матери, дотла сожженном фашистскими оккупантами в деревне под Можайском. Поиски оказались успешными, и о найденных сведениях автор сообщил немедленно. В ответ А.Е. Курепкин писал о своей огромной радости: на полученной фотографии он узнал отца.
Рассказ об этом в газете "Красная звезда" от 20 сентября 1967 года вызвал новый отклик: на фотографии, помещенной в газете, старожилы деревни Верхопенье Белгородской области узнали земляка Я.Е. Брусенского, не вернувшегося с той войны. Об этом писал его внук, просивший прислать какие-либо материалы о своем деде, так как все связанные с ним документы погибли в деревне, оказавшейся в центре Курской битвы. Фотография, увеличенная с оригинала, обошла всю деревню, и все узнали своего земляка.
Замечательным актом увековечивания подвига "Рюрика" является приказ № 310 Главнокомандующего ВМФ СССР адмирала флота В. Чернявина от 19 декабря 1986 г., в соответствии с которым место гибели корабля в бою 1 августа 1904 г. (14 августа по новому стилю) включено в число "памятных мест славных побед и героической гибели кораблей русского и советского флота". Отныне на месте гибели корабля в Японском море - на широте 35о11‘ и долготе 130о8‘ - все российские корабли в память доблестного боя "Рюрика" отдают воинские почести, предусмотренные Корабельным уставом ВМФ России.
Рафаил МЕЛЬНИКОВ
