Северо-Запад
В АВГУСТЕ 1944-ГО
27 августа
"Мне казалось, что небесный режиссер искал эффектного финала для той трагедии, в которой мы, люди, играем, а подобающим образом положить конец беспредельной человеческой гордыне способна лишь катастрофа невообразимых размеров". Михаэль Вик, "Закат Кенигсберга".
Моя знакомая Татьяна, которая водит экскурсии по современному Калининграду и знает о своем городе все, чаще всего, показывая на тот или иной дом, сквер, памятник, произносит фразы: "А здесь до войны было... Стояло... Называлось..." Туристов в Калининграде хватает, очень много немецких. "Но они разочаровываются часто, - говорит Татьяна. - Они ищут Кенигсберг и находят лишь следы его атмосферы. Когда они едут сюда, они не представляют, что здесь их ждет совсем другой город, который не представлен в туристических проспектах".
...Те, кому сейчас 40, 30 и даже меньше, вспоминая детство, рассказывают и о своей школе в старом немецком здании с остатками архитектурных изысков, и о вертящейся старинной двери почтамта, которой не стало после ремонта. В антикварных лавочках можно найти старинные игрушки - такие кусочки цветного стекла, изображающие готические домики: "Мы в детстве играли и много таких находили". И с детства слышали рассказы старших, как топили печи янтарем, принимая за канифоль...
А остров Канта с собором и единственным сохранившимся каменным обломком Альбертины - знаменитого университета... Трудно представить себе, что друг к другу здесь лепились жилые дома, административные здания, купеческие лавки... Что остров Кнайпхоф был густо заселен. И это было уничтожено в две августовские ночи 1944 года - с 26 на 27 августа и с 29-го на 30-е.
Военные объекты были союзнической авиацией нетронуты. Сначала погибла северная часть города. Потом уничтожен исторический центр. 4200 жителей погибли, 200 тысяч остались без крова. По свидетельству очевидцев, тучи дыма, поднявшиеся над городом, напоминали будущие атомные грибы. Был применен напалм, разрывные и зажигательные бомбы. Люди горели в домах и подвалах, многие прыгали в Прегель. Это было за 6 месяцев до страшной бомбардировки Дрездена. "Как выяснилось позже, тут были и евреи, жившие в смешанных бараках, - вспоминает Михаэль Вик. - Члены местных отделений нацистской партии раздавали одеяла, кофе, утешали и разыгрывали из себя спасателей, а между тем эту беду навлекли сами. Руководству англо-американских войск следовало бы знать, что от подобных налетов страдали гражданские лица, женщины и дети, а ход военных действий едва ли менялся... Этим способом гитлеровскую военную машину было не остановить - наоборот, такие действия вели к ожесточенному и отчаянному сопротивлению".
Так заканчивалась история Кенигсберга. Позади были и психоз нацизма, и тяжелая депрессия населения - одних давил режим (и месяцем раньше настиг удар - известие о неудачном покушении на Гитлера, в движении сопротивления было и несколько кенигсбержцев), другие, его сторонники, уже получили сотни похоронок с Восточного фронта. Началось ожидание русских, с надеждой или страхом. Но, возможно, именно разрушению Кенигсберга и смерти тысяч мирных жителей Россия обязана гибелью тысяч своих солдат, штурмовавших Восточную Пруссию, - действительно, противник сопротивлялся ожесточенно. И - рикошетом - уничтожение всего оставшегося вступившими в Кенигсберг русскими частями - они тоже мстили и были ожесточены. В истории XX века воевавшими сторонами делались вещи, не заслуживающие прощения.
Недаром ветераны битвы за Кенигсберг очень неохотно рассказывают правду. Об изнасилованиях женщин от 12 до 40, об убийствах детей, о грабежах. Даже если сами не участвовали. А если участвовали в угаре победы и мести... Михаэль Вик приводит десятки примеров жестокости и гуманности. И русские, и немцы вели себя по-разному, причем часто это не зависело даже от идейных убеждений.
С бомбардировками Кенигсберга связан один из неразгаданных эпизодов Второй мировой - история Янтарной комнаты, нашей, из Пушкина. По распространенной версии, она именно тогда сгорела в Королевском замке. Говорят, Роде, директор художественных собраний, отказался выполнить приказ гауляйтера Коха о ее эвакуации. Но здесь вообще версиям нет конца...
...А потом сюда приехали новые люди. На чужую землю, которая пугала и манила. В 1988 году на историческом факультете Калининградского университета была создана ассоциация устной истории. Молодые преподаватели, студенты и выпускники факультета стали интервьюировать бывших переселенцев. При этом изучались и архивные документы, и старые газеты. Но в газетах меньше было информации, чем пропаганды, справки и отчеты тоже не могли, по понятным причинам, дать точной картины. И исследователи стали записывать устные рассказы. Люди, полуграмотные или образованные, преданные идеям коммунизма и критично смотрящие на вещи, демобилизованные или сбежавшие из российских нищих колхозов к обещанным кисельным берегам, делились воспоминаниями - как приехали в погибший город, что застали, как знакомились с уцелевшими немцами и остатками их уклада и быта. Как видели руины кирх и дворцов. И многие по-человечески начинали жалеть немцев, которых до этого заочно всех числили врагами - на памяти были страшные бомбежки и обстрелы родных городов, сожженные деревни...
Сборник этих воспоминаний 6 лет не могли опубликовать на родине - тема кому-то казалась "скользкой" и "очерняющей" наше прошлое. Книга о советских переселенцах сначала была издана в переводе на немецкий (и выдержала два издания), а также в Польше. И только потом у нас. Упомянутая же книга Вика впервые была переведена на русский в 2000 году. Так на границе тысячелетий стали сводиться в единую картину человеческие документы с "разных сторон".
...Кенигсбергу скоро 750 лет. Гитлеровский режим длился всего 12. И этого мгновения в масштабе истории оказалось достаточно, чтобы за него было заплачено катастрофой, которая выжившим под напалмом, пулями, голодом, холодом и эпидемиями показалась крахом цивилизации.
Светлана ГАВРИЛИНА
Моя знакомая Татьяна, которая водит экскурсии по современному Калининграду и знает о своем городе все, чаще всего, показывая на тот или иной дом, сквер, памятник, произносит фразы: "А здесь до войны было... Стояло... Называлось..." Туристов в Калининграде хватает, очень много немецких. "Но они разочаровываются часто, - говорит Татьяна. - Они ищут Кенигсберг и находят лишь следы его атмосферы. Когда они едут сюда, они не представляют, что здесь их ждет совсем другой город, который не представлен в туристических проспектах".
...Те, кому сейчас 40, 30 и даже меньше, вспоминая детство, рассказывают и о своей школе в старом немецком здании с остатками архитектурных изысков, и о вертящейся старинной двери почтамта, которой не стало после ремонта. В антикварных лавочках можно найти старинные игрушки - такие кусочки цветного стекла, изображающие готические домики: "Мы в детстве играли и много таких находили". И с детства слышали рассказы старших, как топили печи янтарем, принимая за канифоль...
А остров Канта с собором и единственным сохранившимся каменным обломком Альбертины - знаменитого университета... Трудно представить себе, что друг к другу здесь лепились жилые дома, административные здания, купеческие лавки... Что остров Кнайпхоф был густо заселен. И это было уничтожено в две августовские ночи 1944 года - с 26 на 27 августа и с 29-го на 30-е.
Военные объекты были союзнической авиацией нетронуты. Сначала погибла северная часть города. Потом уничтожен исторический центр. 4200 жителей погибли, 200 тысяч остались без крова. По свидетельству очевидцев, тучи дыма, поднявшиеся над городом, напоминали будущие атомные грибы. Был применен напалм, разрывные и зажигательные бомбы. Люди горели в домах и подвалах, многие прыгали в Прегель. Это было за 6 месяцев до страшной бомбардировки Дрездена. "Как выяснилось позже, тут были и евреи, жившие в смешанных бараках, - вспоминает Михаэль Вик. - Члены местных отделений нацистской партии раздавали одеяла, кофе, утешали и разыгрывали из себя спасателей, а между тем эту беду навлекли сами. Руководству англо-американских войск следовало бы знать, что от подобных налетов страдали гражданские лица, женщины и дети, а ход военных действий едва ли менялся... Этим способом гитлеровскую военную машину было не остановить - наоборот, такие действия вели к ожесточенному и отчаянному сопротивлению".
Так заканчивалась история Кенигсберга. Позади были и психоз нацизма, и тяжелая депрессия населения - одних давил режим (и месяцем раньше настиг удар - известие о неудачном покушении на Гитлера, в движении сопротивления было и несколько кенигсбержцев), другие, его сторонники, уже получили сотни похоронок с Восточного фронта. Началось ожидание русских, с надеждой или страхом. Но, возможно, именно разрушению Кенигсберга и смерти тысяч мирных жителей Россия обязана гибелью тысяч своих солдат, штурмовавших Восточную Пруссию, - действительно, противник сопротивлялся ожесточенно. И - рикошетом - уничтожение всего оставшегося вступившими в Кенигсберг русскими частями - они тоже мстили и были ожесточены. В истории XX века воевавшими сторонами делались вещи, не заслуживающие прощения.
Недаром ветераны битвы за Кенигсберг очень неохотно рассказывают правду. Об изнасилованиях женщин от 12 до 40, об убийствах детей, о грабежах. Даже если сами не участвовали. А если участвовали в угаре победы и мести... Михаэль Вик приводит десятки примеров жестокости и гуманности. И русские, и немцы вели себя по-разному, причем часто это не зависело даже от идейных убеждений.
С бомбардировками Кенигсберга связан один из неразгаданных эпизодов Второй мировой - история Янтарной комнаты, нашей, из Пушкина. По распространенной версии, она именно тогда сгорела в Королевском замке. Говорят, Роде, директор художественных собраний, отказался выполнить приказ гауляйтера Коха о ее эвакуации. Но здесь вообще версиям нет конца...
...А потом сюда приехали новые люди. На чужую землю, которая пугала и манила. В 1988 году на историческом факультете Калининградского университета была создана ассоциация устной истории. Молодые преподаватели, студенты и выпускники факультета стали интервьюировать бывших переселенцев. При этом изучались и архивные документы, и старые газеты. Но в газетах меньше было информации, чем пропаганды, справки и отчеты тоже не могли, по понятным причинам, дать точной картины. И исследователи стали записывать устные рассказы. Люди, полуграмотные или образованные, преданные идеям коммунизма и критично смотрящие на вещи, демобилизованные или сбежавшие из российских нищих колхозов к обещанным кисельным берегам, делились воспоминаниями - как приехали в погибший город, что застали, как знакомились с уцелевшими немцами и остатками их уклада и быта. Как видели руины кирх и дворцов. И многие по-человечески начинали жалеть немцев, которых до этого заочно всех числили врагами - на памяти были страшные бомбежки и обстрелы родных городов, сожженные деревни...
Сборник этих воспоминаний 6 лет не могли опубликовать на родине - тема кому-то казалась "скользкой" и "очерняющей" наше прошлое. Книга о советских переселенцах сначала была издана в переводе на немецкий (и выдержала два издания), а также в Польше. И только потом у нас. Упомянутая же книга Вика впервые была переведена на русский в 2000 году. Так на границе тысячелетий стали сводиться в единую картину человеческие документы с "разных сторон".
...Кенигсбергу скоро 750 лет. Гитлеровский режим длился всего 12. И этого мгновения в масштабе истории оказалось достаточно, чтобы за него было заплачено катастрофой, которая выжившим под напалмом, пулями, голодом, холодом и эпидемиями показалась крахом цивилизации.
Светлана ГАВРИЛИНА
