Культура
БОРИС ЭЙФМАН: Я ЗАПОЛНЯЮ ПУСТОЕ ПРОСТРАНСТВО ЭМОЦИЯМИ, ИДУЩИМИ ОТ ПЛАСТИКИ ТЕЛА
24 сентября
Наконец, он - самый успешный хореограф России рубежа ХХ-ХХI столетий и удивительный театральный волшебник (а именно так охарактеризовала Бориса Эйфмана газета "Нью-Йорк таймс"). Не позволяя себе выходных, Эйфман практически не покидает своей репетиционной базы на Петроградской стороне, на улице Лизы Чайкиной.
- Движение зародилось на земле давно - раньше языков, и сейчас уже сложно изобрести что-то новое. О вас говорят, что вы заново пишите язык танца. Как вы это делаете?
- Просто сочиняю хореографию. Заполняю пустое пространство эмоциями, идущими от пластики тела. Насыщаю общеизвестные движения чувственностью и энергетикой. Главное, реализую свои эмоции и желания. Они обретают определенную форму, когда есть талантливый артист, способный реализовать задуманное, когда возникает симбиоз артиста и тех страстей, которые внутри меня. Тогда появляется то таинство, которое в конце концов проявляется на сценической площадке. Никогда не ставлю перед собой задачу сочинить что-то необыкновенно новое и оригинальное. Есть просто жажда творить. Есть элемент какого-то древнего шаманства, который находит свое воплощение в танце.
- Как вы поступаете с опытом ваших великих предшественников - Якобсона, Баланчина, Петипа?
- С одной стороны, я отношусь к ним с глубоким благоговением, с другой - памятую истину о том, что нельзя создавать себе кумиров. Стремлюсь создавать какой-то свой индивидуальный пластический мир. Стараюсь быть в гармонии между тем, что было до меня, что научило меня многому и вдохновило на творчество, и тем, что должен сделать именно я. Нахожусь в общем потоке нашей хореографической культуры. И ни в коем случае не стараюсь перечеркнуть то, что было сделано моими предшественниками. Нами даже созданы спектакли об Ольге Спесивцевой, о Чайковском, о Мольере. Теперь в честь Баланчина. Это возможность размышления о сегодняшнем дне, о моем театре, о моей судьбе через судьбы великих людей.
- Маэстро Морис Бежар в своей книге "Мгновение в жизни другого" рассказывает, что танцовщиков он выбирает по их умению слушать музыку. А по каким критериям вы определяете: ваш ли это артист?
- Любое движение танцовщика, одаренного божьим даром быть артистом, проявляет себя. Талантливый артист - явление не сиюминутное, которое мгновенно реализуется. Потенциал и истинный талант обнаруживают себя в процессе: в творческой деятельности, в репетиционном периоде и в самом исполнении. Это естественный отбор.
- Какой должна быть музыка, чтобы вы пригласили ее в спектакль?
- Замечательной музыки очень много. Но... это так же, как мужчина выбирает свою женщину. Женщин много красивых и прекрасных, но мужчина ищет реализацию своей мечты, своих желаний. Она - необходимая половинка для того, чтобы возникла гармония. В нашей профессии, как в жизни, поиск этой половинки является главной, я бы сказал, определяющей задачей хореографа на начальном этапе работы над спектаклем. Необходимо создать гармонию слияния музыки и танца.
- Сейчас очевидно вторжение в классический балет акробатики, модерна, джаза, восточных единоборств. Каково ваше отношение к этому процессу?
- Классический балет - искусство XIX века. Оно достигло своего совершенства в творчестве Петипа. И весь ХХ век талантливые хореографы пытались создать какую-то новую форму для нашего искусства, новые возможности передачи духовной и эмоциональной жизни человека. Каждый выбирает свою палитру красок и свой арсенал движений. Главное, чтобы был результат, который радовал бы и вдохновлял публику. Потому что в конце концов наше искусство создается для зрителя. Если зритель получает то, что он ждет от нашего искусства - поток новой энергии, удивительный образ, - прекрасно. Не имеет значения, откуда движение пришло, из какой сферы. В данном случае все средства хороши. Хореография - очень сильное, эмоциональное, магическое оружие, поэтому оно должно быть в соединении с музыкой, сценографией, светом, большими актерскими удачами. Тогда возникнет та самая магия театра. Хореография не должна заниматься самоизоляцией. Ей необходимо стремиться к слиянию с параллельными видами искусства, чтобы создавать что-то новое и совершенное.
- В чем же "та самая магия"? Как вы ее добиваетесь?
- Это невозможно объяснить и предсказать! Более того, даже у великих, гениальных композиторов, литераторов, художников возникали удивительные шедевры, восхитительные произведения, но были и просто профессиональные произведения искусства. Только в удивительном контакте с Высшим, с той информацией, которая поступает к Художнику, возникает высокое искусство. Когда этого контакта нет, а такое случается, рождается голая форма. Слушаешь Шестую симфонию Чайковского и понимаешь, что автор говорил с Богом. А когда у того же Чайковского слушаешь какие-то другие произведения, понимаешь, что они должны были быть сделаны именно в этот срок. Что великий Чайковский в этот момент общался со своими внутренними проблемами.
- Считаете ли вы время, в котором мы живем, своим временем?
- Трудный вопрос, потому что, если бы я родился раньше или позже, я был бы другим хореографом или вообще не был бы тем, кем являюсь. К примеру, наблюдаю судьбу моего гениального предшественника, Леонида Якобсона, который родился в начале ХХ века и прожил творческую жизнь под давлением цензуры, советской критики, партийных инстанций. По сравнению с Якобсоном мне повезло больше, я родился вовремя. А если бы я родился позже, может быть, меня признавали бы не только зрители, но и та система, в которой мне довелось бы творить. И я работал бы под опекой государства, которое позволило бы более полноценно заниматься творчеством, а не выживанием, что приходится часто делать сегодня! Тут очень много нюансов. Есть ощущение тревоги за то, что все бренно и непостоянно в этой жизни, но есть и огромная радость оттого, что у каждого из нас по-своему есть шанс оставить свой след в этом огромном космическом пространстве. Так что лучше не думать о том, что было бы... А радоваться этому дню и тому, что ежедневно есть возможность заниматься своим любимым делом.
- На что вы надеетесь, во что верите?
- Верю, что уважаемые мною люди, от которых в полной мере зависит создание в Петербурге Дворца танца, найдут в себе здоровое самолюбие, необходимый государственный ум и доведут это дело до положительного результата. Невозможно быть без пристанища в своем родном городе, нельзя постоянно скитаться по всему миру. Есть вопросы, которые необходимо решать дома. Мне постоянно хочется вернуться и заниматься новым репертуаром, воспитанием сына, работой по созданию учебно-театрального комплекса - Дворца танца. Дворец даст мощный стимул для появления новых хореографов, артистов и столь необходимых нам новых балетов. Тогда, думаю, кризис не только в российском, но и в мировом балете мы в какой-то степени сможем преодолеть! Дай Бог, все получится!
Марина ЛИСОВЕЦ
- Движение зародилось на земле давно - раньше языков, и сейчас уже сложно изобрести что-то новое. О вас говорят, что вы заново пишите язык танца. Как вы это делаете?
- Просто сочиняю хореографию. Заполняю пустое пространство эмоциями, идущими от пластики тела. Насыщаю общеизвестные движения чувственностью и энергетикой. Главное, реализую свои эмоции и желания. Они обретают определенную форму, когда есть талантливый артист, способный реализовать задуманное, когда возникает симбиоз артиста и тех страстей, которые внутри меня. Тогда появляется то таинство, которое в конце концов проявляется на сценической площадке. Никогда не ставлю перед собой задачу сочинить что-то необыкновенно новое и оригинальное. Есть просто жажда творить. Есть элемент какого-то древнего шаманства, который находит свое воплощение в танце.
- Как вы поступаете с опытом ваших великих предшественников - Якобсона, Баланчина, Петипа?
- С одной стороны, я отношусь к ним с глубоким благоговением, с другой - памятую истину о том, что нельзя создавать себе кумиров. Стремлюсь создавать какой-то свой индивидуальный пластический мир. Стараюсь быть в гармонии между тем, что было до меня, что научило меня многому и вдохновило на творчество, и тем, что должен сделать именно я. Нахожусь в общем потоке нашей хореографической культуры. И ни в коем случае не стараюсь перечеркнуть то, что было сделано моими предшественниками. Нами даже созданы спектакли об Ольге Спесивцевой, о Чайковском, о Мольере. Теперь в честь Баланчина. Это возможность размышления о сегодняшнем дне, о моем театре, о моей судьбе через судьбы великих людей.
- Маэстро Морис Бежар в своей книге "Мгновение в жизни другого" рассказывает, что танцовщиков он выбирает по их умению слушать музыку. А по каким критериям вы определяете: ваш ли это артист?
- Любое движение танцовщика, одаренного божьим даром быть артистом, проявляет себя. Талантливый артист - явление не сиюминутное, которое мгновенно реализуется. Потенциал и истинный талант обнаруживают себя в процессе: в творческой деятельности, в репетиционном периоде и в самом исполнении. Это естественный отбор.
- Какой должна быть музыка, чтобы вы пригласили ее в спектакль?
- Замечательной музыки очень много. Но... это так же, как мужчина выбирает свою женщину. Женщин много красивых и прекрасных, но мужчина ищет реализацию своей мечты, своих желаний. Она - необходимая половинка для того, чтобы возникла гармония. В нашей профессии, как в жизни, поиск этой половинки является главной, я бы сказал, определяющей задачей хореографа на начальном этапе работы над спектаклем. Необходимо создать гармонию слияния музыки и танца.
- Сейчас очевидно вторжение в классический балет акробатики, модерна, джаза, восточных единоборств. Каково ваше отношение к этому процессу?
- Классический балет - искусство XIX века. Оно достигло своего совершенства в творчестве Петипа. И весь ХХ век талантливые хореографы пытались создать какую-то новую форму для нашего искусства, новые возможности передачи духовной и эмоциональной жизни человека. Каждый выбирает свою палитру красок и свой арсенал движений. Главное, чтобы был результат, который радовал бы и вдохновлял публику. Потому что в конце концов наше искусство создается для зрителя. Если зритель получает то, что он ждет от нашего искусства - поток новой энергии, удивительный образ, - прекрасно. Не имеет значения, откуда движение пришло, из какой сферы. В данном случае все средства хороши. Хореография - очень сильное, эмоциональное, магическое оружие, поэтому оно должно быть в соединении с музыкой, сценографией, светом, большими актерскими удачами. Тогда возникнет та самая магия театра. Хореография не должна заниматься самоизоляцией. Ей необходимо стремиться к слиянию с параллельными видами искусства, чтобы создавать что-то новое и совершенное.
- В чем же "та самая магия"? Как вы ее добиваетесь?
- Это невозможно объяснить и предсказать! Более того, даже у великих, гениальных композиторов, литераторов, художников возникали удивительные шедевры, восхитительные произведения, но были и просто профессиональные произведения искусства. Только в удивительном контакте с Высшим, с той информацией, которая поступает к Художнику, возникает высокое искусство. Когда этого контакта нет, а такое случается, рождается голая форма. Слушаешь Шестую симфонию Чайковского и понимаешь, что автор говорил с Богом. А когда у того же Чайковского слушаешь какие-то другие произведения, понимаешь, что они должны были быть сделаны именно в этот срок. Что великий Чайковский в этот момент общался со своими внутренними проблемами.
- Считаете ли вы время, в котором мы живем, своим временем?
- Трудный вопрос, потому что, если бы я родился раньше или позже, я был бы другим хореографом или вообще не был бы тем, кем являюсь. К примеру, наблюдаю судьбу моего гениального предшественника, Леонида Якобсона, который родился в начале ХХ века и прожил творческую жизнь под давлением цензуры, советской критики, партийных инстанций. По сравнению с Якобсоном мне повезло больше, я родился вовремя. А если бы я родился позже, может быть, меня признавали бы не только зрители, но и та система, в которой мне довелось бы творить. И я работал бы под опекой государства, которое позволило бы более полноценно заниматься творчеством, а не выживанием, что приходится часто делать сегодня! Тут очень много нюансов. Есть ощущение тревоги за то, что все бренно и непостоянно в этой жизни, но есть и огромная радость оттого, что у каждого из нас по-своему есть шанс оставить свой след в этом огромном космическом пространстве. Так что лучше не думать о том, что было бы... А радоваться этому дню и тому, что ежедневно есть возможность заниматься своим любимым делом.
- На что вы надеетесь, во что верите?
- Верю, что уважаемые мною люди, от которых в полной мере зависит создание в Петербурге Дворца танца, найдут в себе здоровое самолюбие, необходимый государственный ум и доведут это дело до положительного результата. Невозможно быть без пристанища в своем родном городе, нельзя постоянно скитаться по всему миру. Есть вопросы, которые необходимо решать дома. Мне постоянно хочется вернуться и заниматься новым репертуаром, воспитанием сына, работой по созданию учебно-театрального комплекса - Дворца танца. Дворец даст мощный стимул для появления новых хореографов, артистов и столь необходимых нам новых балетов. Тогда, думаю, кризис не только в российском, но и в мировом балете мы в какой-то степени сможем преодолеть! Дай Бог, все получится!
Марина ЛИСОВЕЦ
