Культура
КРЕМЛЕВСКИЙ ВОДЕВИЛЬ
06 октября
Название ему было дано в соответствии с литературным первоисточником - "Красная площадь". Именно так называется роман бывшего советского писателя Эдуарда Тополя, по которому и была осуществлена режиссером Рауфом Кубаевым постановка премьерного телефильма длиною в восемь серий. Канал "Россия" отдал показу целых две недели и самое выгодное время. Анонсы премьеры извещали публику о том, что ей расскажут самые-самые кремлевские тайны, а героями сериала станут реальные лица, которые вершили судьбы Советского Союза. Реклама и эффектно смонтированный проморолик все-таки сделали свое дело. Народ дружно уселся у телевизоров смотреть то, что с ним происходило двадцать лет назад. По версии создателей "Красной площади".
Не скрою: мне тоже было интересно увидеть и услышать рассказ о борьбе за власть в высшем эшелоне партийной и государственной номенклатуры. Тем более что и Тополь, и режиссер, его экранизировавший, выбрали один из самых загадочных периодов советской истории - январь 1982 года. Для тех, кто не помнит, напомню. Тогда в течение одной недели ушли из жизни первый заместитель председателя КГБ, личный друг Брежнева Семен Цвигун и "серый кардинал" ЦК КПСС Михаил Суслов. Последний умер своей смертью, а вот вокруг смерти Цвигуна ходили слухи один страшнее другого. Вплоть до того, что его устранили чуть ли не по личному приказу Юрия Андропова, всемогущего шефа КГБ, шедшего к власти на смену Брежневу.
В беллетристике, как и в игровом кино, всякий вымысел имеет право на существование. Эдуард Тополь никогда особенно не утруждал себя соблюдением исторической правды. Вслед за ним в ловушку вымыслов и домыслов попались и создатели сериала "Красная площадь". По их общей версии (Тополь - автор сценария), Семена Цвигуна устранили из-за каких-то таинственных записей домашних разговоров Брежнева с друзьями. Андропов хотел использовать их для свержения Леонида Ильича с должности генсека на заседании Политбюро. А для того чтобы отвести возможные обвинения в искажении фактов, создатели сериала отняли у Цвигуна одну букву, превратив его в "Вигуна". Тем самым намекая на возможность вымышленного характера собственной версии.
Однако буквально на второй день показа сериала вслед за ним вышло в эфир документальное телерасследование с броским заголовком "Cемен Цвигун. Последний выстрел". В нем открытым текстом признается полуофициальная версия о самоубийстве высшего чина КГБ, находящая отражение в приводимых свидетельствах очевидцев. Тем не менее сомнения в ее правильности остаются и у зрителей документального телефильма, и у его создателей. Сомнения, не более.
У авторов "Красной площади" сомнений в собственной логике изложения событий нет. Но, видимо, они позабыли один из основных законов сей науки о мышлении: после этого - не значит вследствие этого. И вот уже и Суслов объединяется с Андроповым, чтобы бороться с Брежневым. И вот уже скоропостижная смерть члена Политбюро Федора Кулакова в июле 1978 года трактуется как эпизод борьбы за власть в Кремле, когда самого члена Политбюро насильственным образом чуть ли не по приказу Суслова лишают жизни. И вот уже за Галиной Брежневой тайно следит руководство московской милиции и ее вызывают на допрос в прокуратуру. А сам Брежнев в опереточном исполнении Владимира Долинского предстает каким-то наивным маразматиком, хлюпающим носом и не ведающим того, что творится в стране. Почти как в серии анекдотов, в изобилии гулявших в период застоя по стране.
Авторам сериала следовало бы поподробнее изучить документальную литературу о том, как боролся за власть Юрий Андропов. Например, книгу Соловьева и Клепиковой "Заговорщики в Кремле". Как и роман Тополя, она первоначально была издана на Западе, и потому несет некий оттенок "сенсационных открытий". Но в ней соблюдены принцип историзма и доказательность приводимых выводов. Напомню и ныне известный факт о том, что сам Леонид Ильич пытался добровольно уйти в отставку по состоянию здоровья, но правящая элита оставила его на посту.
Конъюнктурный характер романа Тополя очевиден, если учесть, что он сочинял его вдали от Родины, благополучно перебравшись в западные страны. То, что показано в "Красной площади", мне очень напомнило фильм режиссера Пола Мазурского "Москва на Гудзоне", поставленный в 1984 году. Там советские люди были изображены как одержимые проблемой продуктов и туалетной бумаги индивидуумы. Я могу понять американца Мазурского, когда он демонстрирует на экране километровые очереди за хлебом в Москве, но я никак не могу понять творцов сериала "Красная площадь", вроде бы живших в нашей стране и так нещадно перевирающих прошлое своей Родины, хотя бы и бывшей.
На таком псевдоисторическом фоне и сама детективная интрига вокруг приключений следователя Генеральной прокуратуры Шамраева (Андрей Соколов) cмотрится как набор штампов из какого-нибудь заокеанского боевика. Правда, с традиционной антисоветской приправой вроде темы еврейской эмиграции и бытового антисемитизма в СССР. Элементарные сюжетные провалы детективной интриги авторы сериала маскируют сенсационными эротическими сценами в кабинете заместительницы МУРа, которая соблазняет благородного работника прокуратуры, заявляющего о том, что он полюбил неведомо откуда взявшуюся циркачку. Банальные представления о том, как жила страна и что происходило на самом "верху", получили на экране не менее банальную интерпретацию.
Добиться свидетельств о том, как на самом деле все происходило в Кремле, не у кого. Все участники этой истории находятся в могиле. Туда же по выполнении служебного задания отправлен и следователь Шамраев. Словом, концы в воду. Точнее, в землю. А зрителю только и остается, что верить на слово создателям той водевильной версии, которую нам демонстрировали в течение восьми вечеров на телеэкране. Если у зрителя хватит знаний и мудрости, то он найдет в себе силы отказаться от такой трактовки истории своей страны. Если же нет, то мы так никогда и не поймем, что с нами было в совсем недавнем прошлом. И получим очередной исторический миф в наследство. Наше телевидение по этой части отличается нынче высокой продуктивностью и убедительностью.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
Не скрою: мне тоже было интересно увидеть и услышать рассказ о борьбе за власть в высшем эшелоне партийной и государственной номенклатуры. Тем более что и Тополь, и режиссер, его экранизировавший, выбрали один из самых загадочных периодов советской истории - январь 1982 года. Для тех, кто не помнит, напомню. Тогда в течение одной недели ушли из жизни первый заместитель председателя КГБ, личный друг Брежнева Семен Цвигун и "серый кардинал" ЦК КПСС Михаил Суслов. Последний умер своей смертью, а вот вокруг смерти Цвигуна ходили слухи один страшнее другого. Вплоть до того, что его устранили чуть ли не по личному приказу Юрия Андропова, всемогущего шефа КГБ, шедшего к власти на смену Брежневу.
В беллетристике, как и в игровом кино, всякий вымысел имеет право на существование. Эдуард Тополь никогда особенно не утруждал себя соблюдением исторической правды. Вслед за ним в ловушку вымыслов и домыслов попались и создатели сериала "Красная площадь". По их общей версии (Тополь - автор сценария), Семена Цвигуна устранили из-за каких-то таинственных записей домашних разговоров Брежнева с друзьями. Андропов хотел использовать их для свержения Леонида Ильича с должности генсека на заседании Политбюро. А для того чтобы отвести возможные обвинения в искажении фактов, создатели сериала отняли у Цвигуна одну букву, превратив его в "Вигуна". Тем самым намекая на возможность вымышленного характера собственной версии.
Однако буквально на второй день показа сериала вслед за ним вышло в эфир документальное телерасследование с броским заголовком "Cемен Цвигун. Последний выстрел". В нем открытым текстом признается полуофициальная версия о самоубийстве высшего чина КГБ, находящая отражение в приводимых свидетельствах очевидцев. Тем не менее сомнения в ее правильности остаются и у зрителей документального телефильма, и у его создателей. Сомнения, не более.
У авторов "Красной площади" сомнений в собственной логике изложения событий нет. Но, видимо, они позабыли один из основных законов сей науки о мышлении: после этого - не значит вследствие этого. И вот уже и Суслов объединяется с Андроповым, чтобы бороться с Брежневым. И вот уже скоропостижная смерть члена Политбюро Федора Кулакова в июле 1978 года трактуется как эпизод борьбы за власть в Кремле, когда самого члена Политбюро насильственным образом чуть ли не по приказу Суслова лишают жизни. И вот уже за Галиной Брежневой тайно следит руководство московской милиции и ее вызывают на допрос в прокуратуру. А сам Брежнев в опереточном исполнении Владимира Долинского предстает каким-то наивным маразматиком, хлюпающим носом и не ведающим того, что творится в стране. Почти как в серии анекдотов, в изобилии гулявших в период застоя по стране.
Авторам сериала следовало бы поподробнее изучить документальную литературу о том, как боролся за власть Юрий Андропов. Например, книгу Соловьева и Клепиковой "Заговорщики в Кремле". Как и роман Тополя, она первоначально была издана на Западе, и потому несет некий оттенок "сенсационных открытий". Но в ней соблюдены принцип историзма и доказательность приводимых выводов. Напомню и ныне известный факт о том, что сам Леонид Ильич пытался добровольно уйти в отставку по состоянию здоровья, но правящая элита оставила его на посту.
Конъюнктурный характер романа Тополя очевиден, если учесть, что он сочинял его вдали от Родины, благополучно перебравшись в западные страны. То, что показано в "Красной площади", мне очень напомнило фильм режиссера Пола Мазурского "Москва на Гудзоне", поставленный в 1984 году. Там советские люди были изображены как одержимые проблемой продуктов и туалетной бумаги индивидуумы. Я могу понять американца Мазурского, когда он демонстрирует на экране километровые очереди за хлебом в Москве, но я никак не могу понять творцов сериала "Красная площадь", вроде бы живших в нашей стране и так нещадно перевирающих прошлое своей Родины, хотя бы и бывшей.
На таком псевдоисторическом фоне и сама детективная интрига вокруг приключений следователя Генеральной прокуратуры Шамраева (Андрей Соколов) cмотрится как набор штампов из какого-нибудь заокеанского боевика. Правда, с традиционной антисоветской приправой вроде темы еврейской эмиграции и бытового антисемитизма в СССР. Элементарные сюжетные провалы детективной интриги авторы сериала маскируют сенсационными эротическими сценами в кабинете заместительницы МУРа, которая соблазняет благородного работника прокуратуры, заявляющего о том, что он полюбил неведомо откуда взявшуюся циркачку. Банальные представления о том, как жила страна и что происходило на самом "верху", получили на экране не менее банальную интерпретацию.
Добиться свидетельств о том, как на самом деле все происходило в Кремле, не у кого. Все участники этой истории находятся в могиле. Туда же по выполнении служебного задания отправлен и следователь Шамраев. Словом, концы в воду. Точнее, в землю. А зрителю только и остается, что верить на слово создателям той водевильной версии, которую нам демонстрировали в течение восьми вечеров на телеэкране. Если у зрителя хватит знаний и мудрости, то он найдет в себе силы отказаться от такой трактовки истории своей страны. Если же нет, то мы так никогда и не поймем, что с нами было в совсем недавнем прошлом. И получим очередной исторический миф в наследство. Наше телевидение по этой части отличается нынче высокой продуктивностью и убедительностью.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
