Северо-Запад
ПЕККА ХРИСТУ НЕ МЕШАЛ
08 октября
Пустынное Рижское шоссе. Нечастые автомобили, в основном с латвийскими и эстонскими номерами. По обе стороны дороги - лес.
Судя по карте, где-то здесь должен быть поворот на Сигово. Мы идем уже больше десятка километров. Это Псковская область, Печорский район. Чистый воздух, грибная осень. Мы решаем свернуть в лес и попытаться по нему пройти напрямик. Это удается, хотя и с трудом - бурелом, кое-где болото. Выходим из леса и оказываемся на убранном поле. Вдалеке - дома. По логике, это Сигово и есть.
Несколько домов (обращает на себя внимание отсутствие магазина, или почты, или какого-либо административного здания). По улице идут люди. "Как пройти к музею?" - спрашиваем мы. "А у нас их два! Государственный и частный. Идите сначала во-он туда, а то рабочий день закончится!"
У калитки беседуют две женщины. Мы входим. "Вы в музей? А как попали - пешком? Сейчас открою". - "А потом ко мне заходите", - говорит вторая. Итак, в Сигово два музея, а эти женщины - сотрудница государственного и хозяйка частного. В деревне, где всего несколько семей, куда хлеб привозит автолавка. И оба музея посвящены народу сето. Представителей которого осталось в области 179 человек.
Еще при Иоанне Грозном их крестили в православную веру. Но остались они и чуть-чуть язычниками, почитали божество Пекку. Выращивали лен, пряли изумительную шелковую пряжу, которую охотно покупали шведы. Еще растили беконных свиней, и эта свинина тоже ценилась. Носили удивительные наряды - тканые, вышитые, разноцветные. Эти сложные наряды вместе с обилием серебряных украшений весили больше десятка кило. Еще плели кружева - не привычные для нас белые или серые, а цветные. Говорили на диалекте эстонского языка. Своей письменности не имели.
Все-все для своего хозяйства изготавливали сами, за исключением дорогих шведских сепараторов или кофемолок. Были трудолюбивы - на фотографиях юные женщины в свадебных нарядах, а руки узловатые, натруженные. Их особый уклад сохранялся вплоть до 1980-х годов, хотя дети уже уезжали в Эстонию и оставались там жить. И когда появилась граница, многие ушли туда. И уровень жизни получше, и легче оказалось именно там быть собой, представителем своей народности и культуры. Потому что российским властям до этой культуры и самобытности не было никакого дела. Хотя и в Эстонии пошел процесс ассимиляции, утраты корней. Впрочем, там есть несколько музеев сето.
Музей-филиал заповедника "Изборск" - по сути этнографический. Частный же музей - он через дорогу - совсем другой, это музей памяти конкретной деревни, конкретных людей, которых еще застала в живых петербургская пенсионерка, учитель и музыкант Татьяна Огарева (о ней я уже рассказывала недавно. К слову, в ту статью вкралась ошибка - из текста оказался исключен абзац, где сравнивалась жизнь петербуржцев в Псковской области и в области Ленинградской. Поэтому прозвучала только Ленинградская область. Но, разумеется, окрестности Изборска, о которых я рассказывала, относятся к Псковской области). Татьяна Николаевна взяла на себя высокую миссию - сохранять память о народе. И лишь потом появился государственный музей, и предыдущий директор заповедника Леонид Панов настаивал, чтобы Огарева передала туда свою коллекцию одежд, инструментов, фотографий. Та отказалась. Сегодняшний руководитель - Татьяна Калашник (о которой мы рассказываем еще в одном материале выпуска) - считает, что два музея не противоречат друг другу, а взаимно друг друга дополняют, и вовсе не обязательно их объединять. А на деле есть и взаимопомощь, вплоть до того, что, если кто-то болеет или в отъезде, его подменяют на экскурсиях.
Музей Огаревой работает с мая по октябрь. Зимой экспонаты приходится вносить из сарайчика в дом, чтобы не погибли от холода и сырости. У обоих музеев есть друзья в Петербурге, Пскове, в Эстонии. А еще музейщики помогают двум старым бабушкам-сето, живущим далеко, на хуторах в лесу.
Туристов здесь не так чтобы много - организованные группы или люди со своими автомобилями. Но кто знает, может приехать так: доехать до Луги, сесть на поезд Луга - Псков, там пересесть на автобус до Алуксне, а потом пройти пару километров по дороге от Рижского шоссе. А так - от Старого Изборска 13 километров, от Печор - больше 20.
Но уже появились постоянные посетители - преподаватели географического факультета СПбГУ возят сюда своих студентов, приезжают музейщики, библиотекари, искусствоведы. В книге посетителей у Татьяны Огаревой мы видели записи на китайском, японском языках. Удостоил Сигово своим вниманием и один из кандидатов в губернаторы Псковской области.
Зимой здесь заметает снегом дороги. Музейные женщины ведут обычный деревенский образ жизни - кутаются в платки, носят сапоги и валенки. Хозяйство у них, картошка, куры. Но их уже не удивить и не смутить представительными иностранными делегациями или визитом властных структур.
Могут спросить: а кому это нужно - беречь память о небольшой народности? Насущных проблем сколько, актуальных. Какие-то старые платья. Какие-то отшумевшие еще в прошлом веке народные праздники. Свадебные и поминальные обряды. Плуги и сохи. Бочонки для зерна и пива. Мифический Пекка...
...В ладу с природой здесь жили спокойные трудолюбивые люди. История не особенно удостаивала их своим вниманием. Ведь в истории чаще всего фиксировались войны, завоевания, осады и штурмы. А они мяли лен и делали бекон, собирали ягоды и ловили рыбу - всего-то... Оставили после себя добротные постройки и ухоженную территорию, вышивки и кружева... Они заслужили, чтобы о них помнили. Каждый народ, большой или малый, вносит в культуру человечества нечто, без чего эта культура неполна...
Светлана ГАВРИЛИНА
Судя по карте, где-то здесь должен быть поворот на Сигово. Мы идем уже больше десятка километров. Это Псковская область, Печорский район. Чистый воздух, грибная осень. Мы решаем свернуть в лес и попытаться по нему пройти напрямик. Это удается, хотя и с трудом - бурелом, кое-где болото. Выходим из леса и оказываемся на убранном поле. Вдалеке - дома. По логике, это Сигово и есть.
Несколько домов (обращает на себя внимание отсутствие магазина, или почты, или какого-либо административного здания). По улице идут люди. "Как пройти к музею?" - спрашиваем мы. "А у нас их два! Государственный и частный. Идите сначала во-он туда, а то рабочий день закончится!"
У калитки беседуют две женщины. Мы входим. "Вы в музей? А как попали - пешком? Сейчас открою". - "А потом ко мне заходите", - говорит вторая. Итак, в Сигово два музея, а эти женщины - сотрудница государственного и хозяйка частного. В деревне, где всего несколько семей, куда хлеб привозит автолавка. И оба музея посвящены народу сето. Представителей которого осталось в области 179 человек.
Еще при Иоанне Грозном их крестили в православную веру. Но остались они и чуть-чуть язычниками, почитали божество Пекку. Выращивали лен, пряли изумительную шелковую пряжу, которую охотно покупали шведы. Еще растили беконных свиней, и эта свинина тоже ценилась. Носили удивительные наряды - тканые, вышитые, разноцветные. Эти сложные наряды вместе с обилием серебряных украшений весили больше десятка кило. Еще плели кружева - не привычные для нас белые или серые, а цветные. Говорили на диалекте эстонского языка. Своей письменности не имели.
Все-все для своего хозяйства изготавливали сами, за исключением дорогих шведских сепараторов или кофемолок. Были трудолюбивы - на фотографиях юные женщины в свадебных нарядах, а руки узловатые, натруженные. Их особый уклад сохранялся вплоть до 1980-х годов, хотя дети уже уезжали в Эстонию и оставались там жить. И когда появилась граница, многие ушли туда. И уровень жизни получше, и легче оказалось именно там быть собой, представителем своей народности и культуры. Потому что российским властям до этой культуры и самобытности не было никакого дела. Хотя и в Эстонии пошел процесс ассимиляции, утраты корней. Впрочем, там есть несколько музеев сето.
Музей-филиал заповедника "Изборск" - по сути этнографический. Частный же музей - он через дорогу - совсем другой, это музей памяти конкретной деревни, конкретных людей, которых еще застала в живых петербургская пенсионерка, учитель и музыкант Татьяна Огарева (о ней я уже рассказывала недавно. К слову, в ту статью вкралась ошибка - из текста оказался исключен абзац, где сравнивалась жизнь петербуржцев в Псковской области и в области Ленинградской. Поэтому прозвучала только Ленинградская область. Но, разумеется, окрестности Изборска, о которых я рассказывала, относятся к Псковской области). Татьяна Николаевна взяла на себя высокую миссию - сохранять память о народе. И лишь потом появился государственный музей, и предыдущий директор заповедника Леонид Панов настаивал, чтобы Огарева передала туда свою коллекцию одежд, инструментов, фотографий. Та отказалась. Сегодняшний руководитель - Татьяна Калашник (о которой мы рассказываем еще в одном материале выпуска) - считает, что два музея не противоречат друг другу, а взаимно друг друга дополняют, и вовсе не обязательно их объединять. А на деле есть и взаимопомощь, вплоть до того, что, если кто-то болеет или в отъезде, его подменяют на экскурсиях.
Музей Огаревой работает с мая по октябрь. Зимой экспонаты приходится вносить из сарайчика в дом, чтобы не погибли от холода и сырости. У обоих музеев есть друзья в Петербурге, Пскове, в Эстонии. А еще музейщики помогают двум старым бабушкам-сето, живущим далеко, на хуторах в лесу.
Туристов здесь не так чтобы много - организованные группы или люди со своими автомобилями. Но кто знает, может приехать так: доехать до Луги, сесть на поезд Луга - Псков, там пересесть на автобус до Алуксне, а потом пройти пару километров по дороге от Рижского шоссе. А так - от Старого Изборска 13 километров, от Печор - больше 20.
Но уже появились постоянные посетители - преподаватели географического факультета СПбГУ возят сюда своих студентов, приезжают музейщики, библиотекари, искусствоведы. В книге посетителей у Татьяны Огаревой мы видели записи на китайском, японском языках. Удостоил Сигово своим вниманием и один из кандидатов в губернаторы Псковской области.
Зимой здесь заметает снегом дороги. Музейные женщины ведут обычный деревенский образ жизни - кутаются в платки, носят сапоги и валенки. Хозяйство у них, картошка, куры. Но их уже не удивить и не смутить представительными иностранными делегациями или визитом властных структур.
Могут спросить: а кому это нужно - беречь память о небольшой народности? Насущных проблем сколько, актуальных. Какие-то старые платья. Какие-то отшумевшие еще в прошлом веке народные праздники. Свадебные и поминальные обряды. Плуги и сохи. Бочонки для зерна и пива. Мифический Пекка...
...В ладу с природой здесь жили спокойные трудолюбивые люди. История не особенно удостаивала их своим вниманием. Ведь в истории чаще всего фиксировались войны, завоевания, осады и штурмы. А они мяли лен и делали бекон, собирали ягоды и ловили рыбу - всего-то... Оставили после себя добротные постройки и ухоженную территорию, вышивки и кружева... Они заслужили, чтобы о них помнили. Каждый народ, большой или малый, вносит в культуру человечества нечто, без чего эта культура неполна...
Светлана ГАВРИЛИНА
