Культура
CИНДРОМ НЕЧУВСТВИТЕЛЬНОСТИ
05 ноября
Ее пример - другим наука. Как прекрасно все начиналось! Первый же полнометражный дебют - "Наш честный хлеб" - вышел в прокат. Слава ученицы Герасимова, казалось, открывала дорогу в большое советское кино с его пафосом строительства общества социального равноправия. Однако Муратова предпочла погрузиться в смятенную личную жизнь современников. Так появились сначала "Короткие встречи" - одна из лучших любовных мелодрам нашего кино, в которой сама Муратова сыграла интеллигентную героиню, уступающую возлюбленного (Высоцкий) "женщине из народа" (Русланова). А после ее пристальный взгляд, обостренный неприятием картины киноначальниками, упал на семейные отношения. Так появились "Долгие проводы" с невероятной Зинаидой Шарко в главной роли. Печальная участь обеих картин была предсказуема - полка, с которой они будут сняты двадцать лет спустя.
Психологический слом судьбы очевиден. Кира Муратова, как могла, пыталась адаптировать свое обостренное неприятие реальности то в рамках экранизации "Детей подземелья" Короленко, то в условных декорациях молодежного фильма "Познавая белый свет". Не получилось. Фильмы прошли и мимо зрителей, и мимо официального признания. Режиссер была вынуждена капитулировать, скрывшись за псевдонимом в титрах фильма "Среди серых камней", ставшего киноверсией повести Короленко.
Дальнейшая линия судьбы непризнанного таланта могла привести Муратову куда угодно, вплоть до рядов диссидентов. Но случилась перестройка, грянули перемены. И вчерашнему аутсайдеру пришлось стать чуть ли не знаменем обновления советского кино. Однако выяснилось, что чувствительность к малейшим колебаниям человеческой души была утеряна безвозвратно. Новая героиня Муратовой в криминальной драме "Перемена участи" тратила свое женское обаяние на то, чтобы мстить и миру, и тому, кого она ненавидела. Это не было злостью в бытовом понимании. То была интонация усталой выспренности, когда мир видится исключительно в мрачных тонах. И если в ранних картинах Муратовой от такой безысходности публику спасали свежесть молодых чувств и вера в лучшее в несовершенном мире, которую несли в себе герои фильмов, то позже экранный пессимизм обрел в лице Киры Георгиевны талантливого и мощного адепта.
"Чернуха" - так определят ее творческий метод некоторые критики после того, как "Астенический синдром" получит приз Берлинского кинофестиваля. Однако иные московские и ленинградские эстеты начнут с восторгом описывать глубокое проникновение режиссера в глубины человеческого сознания и низины людского духа. Муратова благосклонно примет обрушившуюся на нее славу, призы и почет, продолжая творить свое бесчувственное по отношению к людям кино. Для меня апогеем режиссерской мизантропии нынешнего юбиляра стали "Три истории" - принципиальная лента Муратовой, в которой ее концепция не-жизни человека была явлена со всей ироничной мощью скептика, не ждущего от жизни ровным счетом ничего хорошего. И уже не Русланова и Шарко, а Рената Литвинова становится вторым "я" несчастной женщины-режиссера.
Излом судьбы, как посттравматический синдром, дает о себе знать в творчестве Муратовой неимоверно долго. Она разучилась любить людей и жизнь. И потому в ее фильмах последнего времени вы не обнаружите ни грана сочувствия. Прибавьте к этому жесткую, почти мужскую руку постановщика и философию неприятия радости жизни - и вы получите кинематограф Киры Муратовой образца ХХ1 века.
Не одну ее ломала вся наша родная социалистическая система. Но иные, как Элем Климов, после предпочитали молчать, иные сбегали в райские кущи истории и эстетства. Муратова высказывалась. И от каждого такого "высказывания" веяло и веет замогильным холодом на грани гротеска. Поэтому в дни юбилея хочется пожелать Кире Георгиевне только одного: чтобы она почувствовала человеческую теплоту и заботу. Тогда, быть может, и растает тот ледяной осколок, который вонзила в ее сердце злая Снежная королева по имени Судьба.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
Психологический слом судьбы очевиден. Кира Муратова, как могла, пыталась адаптировать свое обостренное неприятие реальности то в рамках экранизации "Детей подземелья" Короленко, то в условных декорациях молодежного фильма "Познавая белый свет". Не получилось. Фильмы прошли и мимо зрителей, и мимо официального признания. Режиссер была вынуждена капитулировать, скрывшись за псевдонимом в титрах фильма "Среди серых камней", ставшего киноверсией повести Короленко.
Дальнейшая линия судьбы непризнанного таланта могла привести Муратову куда угодно, вплоть до рядов диссидентов. Но случилась перестройка, грянули перемены. И вчерашнему аутсайдеру пришлось стать чуть ли не знаменем обновления советского кино. Однако выяснилось, что чувствительность к малейшим колебаниям человеческой души была утеряна безвозвратно. Новая героиня Муратовой в криминальной драме "Перемена участи" тратила свое женское обаяние на то, чтобы мстить и миру, и тому, кого она ненавидела. Это не было злостью в бытовом понимании. То была интонация усталой выспренности, когда мир видится исключительно в мрачных тонах. И если в ранних картинах Муратовой от такой безысходности публику спасали свежесть молодых чувств и вера в лучшее в несовершенном мире, которую несли в себе герои фильмов, то позже экранный пессимизм обрел в лице Киры Георгиевны талантливого и мощного адепта.
"Чернуха" - так определят ее творческий метод некоторые критики после того, как "Астенический синдром" получит приз Берлинского кинофестиваля. Однако иные московские и ленинградские эстеты начнут с восторгом описывать глубокое проникновение режиссера в глубины человеческого сознания и низины людского духа. Муратова благосклонно примет обрушившуюся на нее славу, призы и почет, продолжая творить свое бесчувственное по отношению к людям кино. Для меня апогеем режиссерской мизантропии нынешнего юбиляра стали "Три истории" - принципиальная лента Муратовой, в которой ее концепция не-жизни человека была явлена со всей ироничной мощью скептика, не ждущего от жизни ровным счетом ничего хорошего. И уже не Русланова и Шарко, а Рената Литвинова становится вторым "я" несчастной женщины-режиссера.
Излом судьбы, как посттравматический синдром, дает о себе знать в творчестве Муратовой неимоверно долго. Она разучилась любить людей и жизнь. И потому в ее фильмах последнего времени вы не обнаружите ни грана сочувствия. Прибавьте к этому жесткую, почти мужскую руку постановщика и философию неприятия радости жизни - и вы получите кинематограф Киры Муратовой образца ХХ1 века.
Не одну ее ломала вся наша родная социалистическая система. Но иные, как Элем Климов, после предпочитали молчать, иные сбегали в райские кущи истории и эстетства. Муратова высказывалась. И от каждого такого "высказывания" веяло и веет замогильным холодом на грани гротеска. Поэтому в дни юбилея хочется пожелать Кире Георгиевне только одного: чтобы она почувствовала человеческую теплоту и заботу. Тогда, быть может, и растает тот ледяной осколок, который вонзила в ее сердце злая Снежная королева по имени Судьба.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
