Культура
ЧЕЛОВЕК, ПОХОЖИЙ НА СЕБЯ
03 декабря
Интрига подогревалась тем, что слава Бегбедера бежит впереди его книг: политолог по образованию, он был книжным и CD-издателем, арткритиком, телеведущим, позировал для обложек глянцевых журналов, основывал модные парижские заведения и литературные премии, снимался в порнофильмах, работал реклащиком в компании "Данон" (слоган "м-м данон" - его придумка). Оттуда, впрочем, он с треском вылетел четыре года назад после публикации памфлета "99 франков" - не первой, но самой известной его книги - о звериной сущности рекламной индустрии в одной отдельно взятой фирме "Манон". Именно эта книжка и принесла ему не только множество франков, евро, долларов, фунтов и даже некоторое количество рублей, но и международную известность. Да, и еще: левак по убеждению и анархист по образу жизни, он помогал на президентских выборах во Франции кандидату от коммунистов. В общем, "счастливый человек, для жизни ты живешь", как написал Пушкин своему корреспонденту.
Пришедшие на встречи могли убедиться, что образ Бегбедера, сложившийся у нас по прочтении его книг, абсолютно соответствует образу Бегбедера в жизни. Тридцатидевятилетний живчик-очкарик в демократичных джинсах и свитере, будучи сам себе конферансье, мгновенно брал в плен аудиторию (при этом нисколько не заискивая перед нею), много и удачно шутил - в том числе над собою, сыпал афоризмами и парадоксами ("Я счастлив хотя бы тем, что могу рассказать о своих несчастьях. Стоп, что это я сказал?"), беспрерывно махал руками, подбивал юных зрительниц выпить с ним водки - и ему это удавалось ("Вот товар, - показывая на опустевшую к концу выступления бутылку, - который я бы отрекламировал бесплатно"), ни секунды не пытался казаться значительней, чем он есть на самом деле. Короче, душка.
Едва ли публика что-то добавила к своему знанию о Бегбедере, он не сообщил нам ничего такого, чего нельзя было вычитать из его произведений ("В моих текстах нет никакого послания человечеству, я не хочу изменить мир, оставляю это Марксу. Мне просто хочется рассказать о том, что в мире есть красивого. Вот почему у меня в книгах так много про загорелые женские плечи").
Кто как, а я лично ничего не приобрел от встречи с Бегбедером, кроме хорошего настроения. Хотя нет, вру.
Не секрет, что отечественные письмэнники - даже самые талантливые - в массе своей как публичные персоны невыносимо скучны. Встречи с ними по большей части - это угрюмое косноязычное бу-бу-бу, обороты типа "я в своем творчестве", тотальная - до идиотизма - серьезность по отношению к себе, тупые шпильки в адрес конкурентов и журналистов (Бегбедер, кстати, во время своего шоу не позволил себе ни одной колкости в адрес кого бы то ни было). Месье француз по сравнению с российскими писателями выглядел второстепенным лукавым божеством из античных мифов.
Это, наверное, и был месседж Бегбедера - едва ли им отрефлексированный - петербургской публике: быть можно дельным литератором - и обаятельным вполне.
Сергей КНЯЗЕВ
Пришедшие на встречи могли убедиться, что образ Бегбедера, сложившийся у нас по прочтении его книг, абсолютно соответствует образу Бегбедера в жизни. Тридцатидевятилетний живчик-очкарик в демократичных джинсах и свитере, будучи сам себе конферансье, мгновенно брал в плен аудиторию (при этом нисколько не заискивая перед нею), много и удачно шутил - в том числе над собою, сыпал афоризмами и парадоксами ("Я счастлив хотя бы тем, что могу рассказать о своих несчастьях. Стоп, что это я сказал?"), беспрерывно махал руками, подбивал юных зрительниц выпить с ним водки - и ему это удавалось ("Вот товар, - показывая на опустевшую к концу выступления бутылку, - который я бы отрекламировал бесплатно"), ни секунды не пытался казаться значительней, чем он есть на самом деле. Короче, душка.
Едва ли публика что-то добавила к своему знанию о Бегбедере, он не сообщил нам ничего такого, чего нельзя было вычитать из его произведений ("В моих текстах нет никакого послания человечеству, я не хочу изменить мир, оставляю это Марксу. Мне просто хочется рассказать о том, что в мире есть красивого. Вот почему у меня в книгах так много про загорелые женские плечи").
Кто как, а я лично ничего не приобрел от встречи с Бегбедером, кроме хорошего настроения. Хотя нет, вру.
Не секрет, что отечественные письмэнники - даже самые талантливые - в массе своей как публичные персоны невыносимо скучны. Встречи с ними по большей части - это угрюмое косноязычное бу-бу-бу, обороты типа "я в своем творчестве", тотальная - до идиотизма - серьезность по отношению к себе, тупые шпильки в адрес конкурентов и журналистов (Бегбедер, кстати, во время своего шоу не позволил себе ни одной колкости в адрес кого бы то ни было). Месье француз по сравнению с российскими писателями выглядел второстепенным лукавым божеством из античных мифов.
Это, наверное, и был месседж Бегбедера - едва ли им отрефлексированный - петербургской публике: быть можно дельным литератором - и обаятельным вполне.
Сергей КНЯЗЕВ
