Культура
ИГОРЬ ШАДХАН: "САМОЕ ТРУДНОЕ - ЭТО ВЫИГРАТЬ СПОР У САМОГО СЕБЯ"
17 декабря
Именно его, знаменитого телережиссера, допустили к "кухонным разговорам" с президентом для съемок телефильма к 50-летию Владимира Владимировича. Авторитет Шадхана открывает ему двери самых высоких кабинетов, дает ему возможность с кем угодно решать любые проблемы. Сегодня он делает те программы, которые кому-то могут показаться немного старомодными, неспешными, затянутыми. В этой несуетности шадхановского ТВ есть свой смысл: зрители успевают разглядеть того человека, который появляется на экране.
На последней церемонии вручения наград Российской академии телевидения ему была присуждена премия "ТЭФИ" как лучшему режиссеру документального фильма. Ее Игорь Абрамович был удостоен за фильм "Черный огонь". Его премьера состоялась на канале ТВЦ. О награде, о современном телевидении и о многом другом и состоялся наш разговор...
- Как появился замысел программы?
- Он принадлежит Олегу Попцову, человеку, известному в мире прессы и телевидения. В основу четырехсерийного цикла легли его размышления и воспоминания о том, что происходило в нашей стране в бурные 80-90-е годы прошлого века. То, что Попцов описал в своих книгах. Мне надо было придумать, как сделать монологи человека в кадре интересными, да еще в сочетании с хроникальными кадрами, которые как бы "комментировали" его рассказ.
- Где происходили съемки?
- В одном из павильонов "Мосфильма". Сначала мы снимали текст, который произносил Попцов. Под это монтировали документальную хронику. За что я признателен этому проекту, потому что получил возможность увидеть уникальные кадры, которые доставали буквально отовсюду. У меня были богатые возможности для режиссерского монтажа. "Черный огонь" - третий фильм из сериала. Он посвящен Чечне. Цикл был закончен весной 2004 года.
- Мы можем говорить о том, что ваш цикл - это серия документальных фильмов?
- Нынче документалистика - очень широкое понятие. Это не только факт, но еще осмысление факта выразительными возможностями экрана. В случае моего цикла - выразительными возможностями телевидения.
- Каковы ваши ощущения от церемонии вручения "ТЭФИ"?
- Те работы, которые делаю в своей мастерской, я бы никогда сам не выставил ни на "ТЭФИ", ни на какие другие награды. Если я так поступлю, то я буду тогда об этом постоянно думать, беспокоиться. Мне такие мысли не нужны. Я, будучи членом жюри многих региональных конкурсов, знаю изнутри все механизмы обсуждения и присуждения и поэтому не хочу в этом участвовать.
- Кто же тогда вас выдвинул?
- Канал ТВЦ. Я узнал о выдвижении за неделю до церемонии, когда мне пришла бумага о том, что я - номинант и приглашаюсь на церемонию. Пришлось ехать.
- Волновались?
- Любой бы человек на моем месте волновался. Там все люди играют в эту игру: наградят - не наградят. Все люди в подобной ситуации чувствуют себя особенно. А я такой же, как все. Сама церемония мне не понравилась хотя бы уже потому, что была затянута, а во-вторых, разделена на два дня по странному принципу - "экранные" и "внеэкранные" номинации. Организаторам церемонии надо очень крепко думать над тем, как ее проводить. Может быть, сделать ее короче и более срежиссированной. Обидно то, что в основном в борьбе за награды участвуют москвичи. Бываю на многих телефестивалях и потому вижу, что талантливые программы и имена появляются не только в Москве, но и в регионах.
- Вас не упрекали, что в вашем фильме "слишком много" Попцова?
- А куда мне его деть, если он был и есть один из важнейших источников информации и комментариев в фильме?
- Недавно вас представляли как художественного руководителя проекта постановки ледовой оперы "Бесконечность". Каковы были мотивы, по которым вы согласились участвовать?
- Во-первых, мне понравилось это сочинение и в литературном изложении, и в музыкальном. Во-вторых, в свое время я поставил три игровых телефильма. Игровой материал мне не чужд. И я подумал: почему бы и нет? Тем более что моими партнерами будут и режиссер Наташа Волкова, и продюсер Владимир Попов, и фигурист Игорь Бобрин, люди известные и хорошо мне знакомые. "Бесконечность" - прекрасный повод для творческой фантазии. Хотя прекрасно понимаю тот риск, на который я иду. Нам предстоит большая работа, в которой самое трудное - это выиграть спор у самого себя.
- Как складываются ваши отношения с ледовой стихией?
- Как все мое поколение, стою на коньках. Детство и юность прошли в ЦПКиО, на Кировских островах. Это было едва ли не единственное массовое развлечение. Что касается фигурного катания, то всегда воспринимал его с восхищением и замиранием сердца.
- Вы видите конкретные сроки реализации проекта "Бесконечность"?
- Здесь все связано с финансовой составляющей. Больше чем где-либо. Потому что понятно, что необходимо иметь хотя бы минимальные средства, чтобы приступать к работе. Хотелось, чтобы это произошло как можно быстрее. Мы должны быть единым коллективом. В этом проекте многое будет зависеть от взаимодействия разных его составляющих. И хорошо, что мы встречаемся на проекте с теми, кого знаем и кто знает нас.
- Как вы относитесь к тому, что вас постоянно называют "классиком", вспоминая исключительно о "Контрольной для взрослых"?
- Иногда я думаю, что лучше бы я ее не делал. Ведь кроме этой программы у меня было огромное количество снятых мною фильмов. Например, фильм "О милости прошу", который показывали по российскому телевидению. Это был фильм о женщине в тюрьме, у которой на воле остались дети. В результате ее освободили, и она к ним вернулась. Может быть, этот фильм и есть самый главный в моей жизни? Был у меня фильм и о даунах, который показывали не только в России, но и в других странах. Что касается "Контрольной", то мы со Светланой Волошиной сделали последний фильм из этого цикла в 1994 году.
- Как сложилась жизнь героев "Контрольной"?
- У каждого по-разному. Но вот что я заметил: те годы, которые мы называем "перестройкой", как ни странно, ударили больнее всего по нашим героям. Когда мы начинали делать свою программу и разговаривали с мальчиками и девочками о человеческом счастье, то, наверное, были романтиками. Потому что за понятием "счастье" они не видели ни иномарок, ни денег. Это было совсем другое ощущение жизни.
- Выходит, всех их жизнь достаточно сильно "ударила"?
- Кто-то сумел выдержать, выстоять, а кто-то сломался. Не смог вписаться в новую реальность. Многие хотят, чтобы я продолжал свои разговоры с ними. А я уже не могу. Не могу лезть в душу. Произошло с ними что-то такое, что должно остаться с ними, и только с ними. И это телевидению уже не подвластно. Мы всегда спрашивали у наших героев разрешения использовать в эфире отснятый материал. Отказов не было. Но это и налагало на нас, как авторов, большую ответственность. Ведь у телевидения нашего еще не выработана этика отношений с тем, с кем оно общается. Телевидение может очень многое дать человеку, а может и не дать. Но самое главное, что телевидение может ОТНЯТЬ. Отнять то, что было дано в семье, в детстве, в юности. Не случайно, что есть некоторые наши соотечественники, которые принципиально уносили телевизор из своей квартиры.
- Один из самых известных героев ваших фильмов и программ - Владимир Путин. Вы несколько раз, начиная с 1991 года, брали у него интервью. Он сильно изменился с той поры?
- Недавно я пересматривал то самое первое интервью Владимира Владимировича. Он как бы больше зависел в диалоге от меня, чем я от него. Мне с ним было нетяжело общаться и тогда, когда он, быть может, чуть ли не в первый раз был перед камерой. Мне с ним не было тяжело и в 2002 году, когда мы снимали "Вечерний разговор". Потому что он нынче мне помогал, понимая, как мне с ним, как с президентом, непросто.
- Кто выбрал вас для съемок юбилейного телефильма?
- У меня в голове был такой проект, который предполагал, что Путин ответит на те же вопросы, которые я ему задавал в 91-м году. Ведь страна плохо понимала: откуда возник Владимир Владимирович? Многие воспринимали выбор Ельцина в отношении его как случайный. Мы и старались ответить на этот вопрос.
- Где происходили съемки "Вечернего разговора"?
- Могу сказать честно: не на домашней кухне Путина. Мы снимали программу на кухне того дома, который является президентской резиденцией в Сочи. Мне понравилось, как Владимир Владимирович обыграл всю эту обстановку с чайником, баранками и сушками. Честно говоря, не ожидал, что стол будет таким скромным.
- Может ли сегодня существовать телевизионный режиссер вне работы на конкретном телеканале?
- В этом смысле мы - независимые люди. Но вы же сами не раз видели, сколь мощным может быть давление рынка на творческую личность. Мы производим фильмы и телепрограммы. И торгуем ими, да и сами за них торгуемся. Такова на сегодня реальность нашего медиабизнеса.
"Ведь у телевидения нашего еще не выработана этика отношений с тем, с кем оно общается. Телевидение может очень многое дать человеку, а может и не дать. Но самое главное, что телевидение может ОТНЯТЬ. Отнять то, что было дано в семье, в детстве, в юности".
Сергей ИЛЬЧЕНКО
На последней церемонии вручения наград Российской академии телевидения ему была присуждена премия "ТЭФИ" как лучшему режиссеру документального фильма. Ее Игорь Абрамович был удостоен за фильм "Черный огонь". Его премьера состоялась на канале ТВЦ. О награде, о современном телевидении и о многом другом и состоялся наш разговор...
- Как появился замысел программы?
- Он принадлежит Олегу Попцову, человеку, известному в мире прессы и телевидения. В основу четырехсерийного цикла легли его размышления и воспоминания о том, что происходило в нашей стране в бурные 80-90-е годы прошлого века. То, что Попцов описал в своих книгах. Мне надо было придумать, как сделать монологи человека в кадре интересными, да еще в сочетании с хроникальными кадрами, которые как бы "комментировали" его рассказ.
- Где происходили съемки?
- В одном из павильонов "Мосфильма". Сначала мы снимали текст, который произносил Попцов. Под это монтировали документальную хронику. За что я признателен этому проекту, потому что получил возможность увидеть уникальные кадры, которые доставали буквально отовсюду. У меня были богатые возможности для режиссерского монтажа. "Черный огонь" - третий фильм из сериала. Он посвящен Чечне. Цикл был закончен весной 2004 года.
- Мы можем говорить о том, что ваш цикл - это серия документальных фильмов?
- Нынче документалистика - очень широкое понятие. Это не только факт, но еще осмысление факта выразительными возможностями экрана. В случае моего цикла - выразительными возможностями телевидения.
- Каковы ваши ощущения от церемонии вручения "ТЭФИ"?
- Те работы, которые делаю в своей мастерской, я бы никогда сам не выставил ни на "ТЭФИ", ни на какие другие награды. Если я так поступлю, то я буду тогда об этом постоянно думать, беспокоиться. Мне такие мысли не нужны. Я, будучи членом жюри многих региональных конкурсов, знаю изнутри все механизмы обсуждения и присуждения и поэтому не хочу в этом участвовать.
- Кто же тогда вас выдвинул?
- Канал ТВЦ. Я узнал о выдвижении за неделю до церемонии, когда мне пришла бумага о том, что я - номинант и приглашаюсь на церемонию. Пришлось ехать.
- Волновались?
- Любой бы человек на моем месте волновался. Там все люди играют в эту игру: наградят - не наградят. Все люди в подобной ситуации чувствуют себя особенно. А я такой же, как все. Сама церемония мне не понравилась хотя бы уже потому, что была затянута, а во-вторых, разделена на два дня по странному принципу - "экранные" и "внеэкранные" номинации. Организаторам церемонии надо очень крепко думать над тем, как ее проводить. Может быть, сделать ее короче и более срежиссированной. Обидно то, что в основном в борьбе за награды участвуют москвичи. Бываю на многих телефестивалях и потому вижу, что талантливые программы и имена появляются не только в Москве, но и в регионах.
- Вас не упрекали, что в вашем фильме "слишком много" Попцова?
- А куда мне его деть, если он был и есть один из важнейших источников информации и комментариев в фильме?
- Недавно вас представляли как художественного руководителя проекта постановки ледовой оперы "Бесконечность". Каковы были мотивы, по которым вы согласились участвовать?
- Во-первых, мне понравилось это сочинение и в литературном изложении, и в музыкальном. Во-вторых, в свое время я поставил три игровых телефильма. Игровой материал мне не чужд. И я подумал: почему бы и нет? Тем более что моими партнерами будут и режиссер Наташа Волкова, и продюсер Владимир Попов, и фигурист Игорь Бобрин, люди известные и хорошо мне знакомые. "Бесконечность" - прекрасный повод для творческой фантазии. Хотя прекрасно понимаю тот риск, на который я иду. Нам предстоит большая работа, в которой самое трудное - это выиграть спор у самого себя.
- Как складываются ваши отношения с ледовой стихией?
- Как все мое поколение, стою на коньках. Детство и юность прошли в ЦПКиО, на Кировских островах. Это было едва ли не единственное массовое развлечение. Что касается фигурного катания, то всегда воспринимал его с восхищением и замиранием сердца.
- Вы видите конкретные сроки реализации проекта "Бесконечность"?
- Здесь все связано с финансовой составляющей. Больше чем где-либо. Потому что понятно, что необходимо иметь хотя бы минимальные средства, чтобы приступать к работе. Хотелось, чтобы это произошло как можно быстрее. Мы должны быть единым коллективом. В этом проекте многое будет зависеть от взаимодействия разных его составляющих. И хорошо, что мы встречаемся на проекте с теми, кого знаем и кто знает нас.
- Как вы относитесь к тому, что вас постоянно называют "классиком", вспоминая исключительно о "Контрольной для взрослых"?
- Иногда я думаю, что лучше бы я ее не делал. Ведь кроме этой программы у меня было огромное количество снятых мною фильмов. Например, фильм "О милости прошу", который показывали по российскому телевидению. Это был фильм о женщине в тюрьме, у которой на воле остались дети. В результате ее освободили, и она к ним вернулась. Может быть, этот фильм и есть самый главный в моей жизни? Был у меня фильм и о даунах, который показывали не только в России, но и в других странах. Что касается "Контрольной", то мы со Светланой Волошиной сделали последний фильм из этого цикла в 1994 году.
- Как сложилась жизнь героев "Контрольной"?
- У каждого по-разному. Но вот что я заметил: те годы, которые мы называем "перестройкой", как ни странно, ударили больнее всего по нашим героям. Когда мы начинали делать свою программу и разговаривали с мальчиками и девочками о человеческом счастье, то, наверное, были романтиками. Потому что за понятием "счастье" они не видели ни иномарок, ни денег. Это было совсем другое ощущение жизни.
- Выходит, всех их жизнь достаточно сильно "ударила"?
- Кто-то сумел выдержать, выстоять, а кто-то сломался. Не смог вписаться в новую реальность. Многие хотят, чтобы я продолжал свои разговоры с ними. А я уже не могу. Не могу лезть в душу. Произошло с ними что-то такое, что должно остаться с ними, и только с ними. И это телевидению уже не подвластно. Мы всегда спрашивали у наших героев разрешения использовать в эфире отснятый материал. Отказов не было. Но это и налагало на нас, как авторов, большую ответственность. Ведь у телевидения нашего еще не выработана этика отношений с тем, с кем оно общается. Телевидение может очень многое дать человеку, а может и не дать. Но самое главное, что телевидение может ОТНЯТЬ. Отнять то, что было дано в семье, в детстве, в юности. Не случайно, что есть некоторые наши соотечественники, которые принципиально уносили телевизор из своей квартиры.
- Один из самых известных героев ваших фильмов и программ - Владимир Путин. Вы несколько раз, начиная с 1991 года, брали у него интервью. Он сильно изменился с той поры?
- Недавно я пересматривал то самое первое интервью Владимира Владимировича. Он как бы больше зависел в диалоге от меня, чем я от него. Мне с ним было нетяжело общаться и тогда, когда он, быть может, чуть ли не в первый раз был перед камерой. Мне с ним не было тяжело и в 2002 году, когда мы снимали "Вечерний разговор". Потому что он нынче мне помогал, понимая, как мне с ним, как с президентом, непросто.
- Кто выбрал вас для съемок юбилейного телефильма?
- У меня в голове был такой проект, который предполагал, что Путин ответит на те же вопросы, которые я ему задавал в 91-м году. Ведь страна плохо понимала: откуда возник Владимир Владимирович? Многие воспринимали выбор Ельцина в отношении его как случайный. Мы и старались ответить на этот вопрос.
- Где происходили съемки "Вечернего разговора"?
- Могу сказать честно: не на домашней кухне Путина. Мы снимали программу на кухне того дома, который является президентской резиденцией в Сочи. Мне понравилось, как Владимир Владимирович обыграл всю эту обстановку с чайником, баранками и сушками. Честно говоря, не ожидал, что стол будет таким скромным.
- Может ли сегодня существовать телевизионный режиссер вне работы на конкретном телеканале?
- В этом смысле мы - независимые люди. Но вы же сами не раз видели, сколь мощным может быть давление рынка на творческую личность. Мы производим фильмы и телепрограммы. И торгуем ими, да и сами за них торгуемся. Такова на сегодня реальность нашего медиабизнеса.
"Ведь у телевидения нашего еще не выработана этика отношений с тем, с кем оно общается. Телевидение может очень многое дать человеку, а может и не дать. Но самое главное, что телевидение может ОТНЯТЬ. Отнять то, что было дано в семье, в детстве, в юности".
Сергей ИЛЬЧЕНКО
