Культура
ГЕОРГИЙ ТАРАТОРКИН: Я УЕХАЛ ИЗ ЛЕНИНГРАДА ПРЕЖДЕ ВСЕГО ПО ЛИЧНЫМ МОТИВАМ
14 января
Ему удалось "вписаться" в бурную московскую театральную жизнь. Более того, занять в ней вполне определенное место, став фактическим президентом национальной театральной премии "Золотая маска". Звание народного артиста и лауреата - очевидные признаки успешной творческой карьеры актера, игравшего уже в молодые годы и Гамлета, и Бориса Годунова.
Однако в лекционном зале Дома-музея Достоевского в Старой Руссе разговор Георгия Георгиевича с аудиторией шел прежде всего о наследии великого писателя, о тех болевых точках его творчества, кои оказываются столь созвучны нашему неспокойному времени. Два часа вместили в себя многое: от монологов разных сценических героев Тараторкина до его трогательных воспоминаний о своем Мастере - Корогодском.
Дав герою дня отдышаться и прийти себя, я все же выпросил у него некоторое время для общения. И мы здесь же уселись за стол. Спросить прежде всего хотелось о том, как собирается Георгий Георгиевич отмечать свое шестидесятилетие (!)...
- Каково ощущать себя в столь солидном возрасте - возрасте мастера сцены?
- Еще как-то не задумывался над столь серьезной датой. Все-таки по нашему законодательству для мужчины 60 лет - пенсионный возраст. Но пенсионером себя никак не чувствую. Что же касается статуса Мастера, то в моей жизни он всегда был и останется один - Зиновий Яковлевич Корогодский, без которого я в профессии просто бы не состоялся.
- Тем не менее в середине 70-х годов вы покинули ТЮЗ в Ленинграде и отправились в Москву, где были приняты в труппу Театра имени Моссовета...
- Я уехал из Ленинграда прежде всего по личным мотивам. Хотя некоторые пытались навести тень на плетень: мол, Тараторкин перерос репертуар детского театра. Кое-какие доброхоты даже хотели вбить клин между мною и Зиновием Яковлевичем. Все же было абсолютно наоборот. У меня образовалась семья, родился сын. Когда была наша свадьба с Катей (Екатерина Маркова. - С.И.), то Зиновий Яковлевич был на ней свидетелем. Отмечали мы ее в ресторане "Москва". Катя имела такое же право на собственную актерскую судьбу, как и я. Она в ту пору играла в московском "Современнике". И кто-то из нас должен был рисковать. К тому времени у меня в активе был уже Раскольников в фильме Льва Кулиджанова "Преступление и наказание". К тому же мне здорово помогала уже сложившаяся легенда о ленинградском ТЮЗе. Все помнили наши первые гастроли в Москве в 1968 году, когда наш театр, ведомый Корогодским, привез такие разные спектакли, как "После казни прошу" и "Наш, только наш".
- Выходит, что в фильме "Дела сердечные" вы уже снимались, будучи мужем и женой?
- Да, это был 1974 год. И Катя уже ждала Филиппа. В тот год я и перебрался в Москву. И несколько лет мне пришлось жить на два города, потому что я играл те спектакли в ТЮЗе, где у меня были главные роли.
- А как складывались ваши отношения с Юрием Завадским, худруком Театра имени Моссовета?
- Замечательно. Он на мою просьбу об отъездах в Ленинград играть спектакли в ТЮЗе отреагировал абсолютно спокойно.
- А Корогодский?
- Зея (театральное прозвище Корогодского. - С.И.) по-отечески, как в семье, отпустил меня, но с напутствием, сказав: "Дай Бог, чтобы у тебя в Москве все сложилось. Только чтобы не было ситуации вроде "хороша тарелка, да не из того сервиза". Он же меня знал как никто.
- Почему вы все-таки выбрали Театр имени Моссовета?
- У меня было несколько предложений в Москве, но окончательный выбор состоялся потому, что в театре у Завадского была реальная возможность "встретиться" на сцене с Раскольниковым.
- Однако в спектакле Завадского "Петербургские сновидения" эту роль уже играл Геннадий Бортников...
- Юрий Александрович меня приглашал именно на роль Раскольникова. Тем не менее в день моего дебюта в этой роли Гена Бортников принес мне огромный букет роз, чем чрезвычайно тронул меня. Когда мы с Завадским оговаривали, как я буду играть Родиона Романовича, то просил об обязательном присутствии некоторых фрагментов текста. В театре на этом спектакле были две партитуры по свету. Одна - на Бортникова и его текст, другая - на меня.
- Похоже, что Раскольников стал для вас символической ролью...
- Конечно! Если учесть, что в картину Кулиджанова я попал случайно, лежа в больнице.
- Каким образом?
- Заболел, оказался на больничной койке. Друзья из театра принесли слух о том, что на киностудии имени Горького ищут исполнителя на роль Родиона Раскольникова. От нечего делать взялся перечитывать "Преступление и наказание", а здесь ко мне и заявился ассистент по подбору актеров. А я как раз читал роман Достоевского. Видимо, вид у меня был слишком болезненный, то есть подходящий под образ героя, что меня взяли на заметку. Потом, когда я выздоровел, меня вызвали на пробы и утвердили.
- Как реагировал Корогодский?
- Я передал ему просьбу о том, что мне надо на период съемок уйти из театра. Зея глазом не моргнул. Но попросил меня связать его со Львом Кулиджановым. Тот приехал в Ленинград, и они, как два отца, обсуждали мою дальнейшую судьбу. Они, как истинные отцы, договорились о графике съемок и моей работы в театре. "Отцовство" их обоих для меня очень важно. Ведь у начала моей творческой карьеры стояли два таких выдающихся режиссера. Павильонные съемки проходили в Москве. На субботу и воскресенье меня отпускали в Ленинград, где я играл в театре. Здесь же снимали и натуру.
- Вы начинали активно сниматься в кино на рубеже 60-70-х годов. Почему вас сегодня так редко можно увидеть в новых фильмах?
- Говорят, что моя фамилия отсутствует в современном российском кинословаре. И слава Богу! Пусть это будет на совести его составителей. Я воспринимаю такое отсутствие как комплимент. И мне кажется, что мое соседство с некоторыми его персонажами было бы более чем странно. В кино я гораздо больше отказывался, чем снимался. По происхождению и воспитанию я все-таки театральный актер. Если что-то случалось в кино, то это было либо совпадением с моими какими-то ощущениями, либо это мне дарило встречу с таким мэтром, как Александр Борисович Столпер. Он однажды мне сказал о том, что будет снимать меня в главной роли в следующем фильме, когда в предыдущем я отказался. И вот он мне присылает новый сценарий с ролью для меня. Я был в ужасе от качества материала. Однако набрался смелости и Столперу свое мнение высказал. Он мне позвонил через некоторое время и поблагодарил за прямоту и правду.
- Как судьба вас привела в Старую Руссу?
- Это было мое давнее желание - приехать сюда, в святые для каждого русского человека места. Меня постоянно приглашали на фестиваль, посвященный Достоевскому. Но только в прошлом году мне удалось так составить свое расписание, что я оказался в Руссе. Впечатление колоссальное. Когда я здесь оказался впервые, то испытал самый широкий спектр чувств. Ты будто вступаешь в тот мир, который переворачивает твое сознание. Представьте себе человека, который большую часть своей творческой жизни провел вместе с мыслями и чувствами героев Федора Михайловича. И он оказывается именно в том месте, где зарождались в сознании писателя эти мысли героев. Видеть все своими глазами, прочувствовать атмосферу этого дома, где мы с вами сейчас находимся. Это порождает почти мистическое состояние души. Ведь многое, о чем Достоевский писал, сейчас так болезненно отзывается в сознании современного человека. Перечитайте некоторые монологи Ивана Карамазова или речь прокурора в тех же "Братьях Карамазовых" о нравственных ценностях. Звучит так, будто сказано сегодня. Вся беда в том, что мы порою не пытаемся это прочувствовать и это понять. Артистам легче, потому что они слова сами произносят, часто в течение нескольких лет, а еще и слышат их. Вот для "вчуствования" в мысли классика и стоит приезжать туда, где он жил и творил.
- Руководимый вами фестиваль "Золотая маска", несмотря на свой десятилетний юбилей, продолжит свое существование?
- Он жив, жил и будет жить. Мы обязательно будем продолжать этот проект. Вот уже несколько лет подряд мы показываем лучшие спектакли фестиваля "Золотая маска" в разных российских городах. Мы и дальше будем возить спектакли нашего фестиваля по всей России. Верю в необходимость этого проекта. Потому что у людей на местах существует громадная потребность в подобных инъекциях культуры и духовности. И когда я приезжаю в Старую Руссу, то чувствую не только огромное желание зрителей увидеть и услышать, но и мощную волну понимания и сопереживания. Все-таки есть в этом городе какая-то невероятная магия места, аура притяжения. Поэтому сюда всегда хочется вернуться...
Что же касается статуса Мастера, то в моей жизни он всегда был и останется один - Зиновий Яковлевич Корогодский.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
Однако в лекционном зале Дома-музея Достоевского в Старой Руссе разговор Георгия Георгиевича с аудиторией шел прежде всего о наследии великого писателя, о тех болевых точках его творчества, кои оказываются столь созвучны нашему неспокойному времени. Два часа вместили в себя многое: от монологов разных сценических героев Тараторкина до его трогательных воспоминаний о своем Мастере - Корогодском.
Дав герою дня отдышаться и прийти себя, я все же выпросил у него некоторое время для общения. И мы здесь же уселись за стол. Спросить прежде всего хотелось о том, как собирается Георгий Георгиевич отмечать свое шестидесятилетие (!)...
- Каково ощущать себя в столь солидном возрасте - возрасте мастера сцены?
- Еще как-то не задумывался над столь серьезной датой. Все-таки по нашему законодательству для мужчины 60 лет - пенсионный возраст. Но пенсионером себя никак не чувствую. Что же касается статуса Мастера, то в моей жизни он всегда был и останется один - Зиновий Яковлевич Корогодский, без которого я в профессии просто бы не состоялся.
- Тем не менее в середине 70-х годов вы покинули ТЮЗ в Ленинграде и отправились в Москву, где были приняты в труппу Театра имени Моссовета...
- Я уехал из Ленинграда прежде всего по личным мотивам. Хотя некоторые пытались навести тень на плетень: мол, Тараторкин перерос репертуар детского театра. Кое-какие доброхоты даже хотели вбить клин между мною и Зиновием Яковлевичем. Все же было абсолютно наоборот. У меня образовалась семья, родился сын. Когда была наша свадьба с Катей (Екатерина Маркова. - С.И.), то Зиновий Яковлевич был на ней свидетелем. Отмечали мы ее в ресторане "Москва". Катя имела такое же право на собственную актерскую судьбу, как и я. Она в ту пору играла в московском "Современнике". И кто-то из нас должен был рисковать. К тому времени у меня в активе был уже Раскольников в фильме Льва Кулиджанова "Преступление и наказание". К тому же мне здорово помогала уже сложившаяся легенда о ленинградском ТЮЗе. Все помнили наши первые гастроли в Москве в 1968 году, когда наш театр, ведомый Корогодским, привез такие разные спектакли, как "После казни прошу" и "Наш, только наш".
- Выходит, что в фильме "Дела сердечные" вы уже снимались, будучи мужем и женой?
- Да, это был 1974 год. И Катя уже ждала Филиппа. В тот год я и перебрался в Москву. И несколько лет мне пришлось жить на два города, потому что я играл те спектакли в ТЮЗе, где у меня были главные роли.
- А как складывались ваши отношения с Юрием Завадским, худруком Театра имени Моссовета?
- Замечательно. Он на мою просьбу об отъездах в Ленинград играть спектакли в ТЮЗе отреагировал абсолютно спокойно.
- А Корогодский?
- Зея (театральное прозвище Корогодского. - С.И.) по-отечески, как в семье, отпустил меня, но с напутствием, сказав: "Дай Бог, чтобы у тебя в Москве все сложилось. Только чтобы не было ситуации вроде "хороша тарелка, да не из того сервиза". Он же меня знал как никто.
- Почему вы все-таки выбрали Театр имени Моссовета?
- У меня было несколько предложений в Москве, но окончательный выбор состоялся потому, что в театре у Завадского была реальная возможность "встретиться" на сцене с Раскольниковым.
- Однако в спектакле Завадского "Петербургские сновидения" эту роль уже играл Геннадий Бортников...
- Юрий Александрович меня приглашал именно на роль Раскольникова. Тем не менее в день моего дебюта в этой роли Гена Бортников принес мне огромный букет роз, чем чрезвычайно тронул меня. Когда мы с Завадским оговаривали, как я буду играть Родиона Романовича, то просил об обязательном присутствии некоторых фрагментов текста. В театре на этом спектакле были две партитуры по свету. Одна - на Бортникова и его текст, другая - на меня.
- Похоже, что Раскольников стал для вас символической ролью...
- Конечно! Если учесть, что в картину Кулиджанова я попал случайно, лежа в больнице.
- Каким образом?
- Заболел, оказался на больничной койке. Друзья из театра принесли слух о том, что на киностудии имени Горького ищут исполнителя на роль Родиона Раскольникова. От нечего делать взялся перечитывать "Преступление и наказание", а здесь ко мне и заявился ассистент по подбору актеров. А я как раз читал роман Достоевского. Видимо, вид у меня был слишком болезненный, то есть подходящий под образ героя, что меня взяли на заметку. Потом, когда я выздоровел, меня вызвали на пробы и утвердили.
- Как реагировал Корогодский?
- Я передал ему просьбу о том, что мне надо на период съемок уйти из театра. Зея глазом не моргнул. Но попросил меня связать его со Львом Кулиджановым. Тот приехал в Ленинград, и они, как два отца, обсуждали мою дальнейшую судьбу. Они, как истинные отцы, договорились о графике съемок и моей работы в театре. "Отцовство" их обоих для меня очень важно. Ведь у начала моей творческой карьеры стояли два таких выдающихся режиссера. Павильонные съемки проходили в Москве. На субботу и воскресенье меня отпускали в Ленинград, где я играл в театре. Здесь же снимали и натуру.
- Вы начинали активно сниматься в кино на рубеже 60-70-х годов. Почему вас сегодня так редко можно увидеть в новых фильмах?
- Говорят, что моя фамилия отсутствует в современном российском кинословаре. И слава Богу! Пусть это будет на совести его составителей. Я воспринимаю такое отсутствие как комплимент. И мне кажется, что мое соседство с некоторыми его персонажами было бы более чем странно. В кино я гораздо больше отказывался, чем снимался. По происхождению и воспитанию я все-таки театральный актер. Если что-то случалось в кино, то это было либо совпадением с моими какими-то ощущениями, либо это мне дарило встречу с таким мэтром, как Александр Борисович Столпер. Он однажды мне сказал о том, что будет снимать меня в главной роли в следующем фильме, когда в предыдущем я отказался. И вот он мне присылает новый сценарий с ролью для меня. Я был в ужасе от качества материала. Однако набрался смелости и Столперу свое мнение высказал. Он мне позвонил через некоторое время и поблагодарил за прямоту и правду.
- Как судьба вас привела в Старую Руссу?
- Это было мое давнее желание - приехать сюда, в святые для каждого русского человека места. Меня постоянно приглашали на фестиваль, посвященный Достоевскому. Но только в прошлом году мне удалось так составить свое расписание, что я оказался в Руссе. Впечатление колоссальное. Когда я здесь оказался впервые, то испытал самый широкий спектр чувств. Ты будто вступаешь в тот мир, который переворачивает твое сознание. Представьте себе человека, который большую часть своей творческой жизни провел вместе с мыслями и чувствами героев Федора Михайловича. И он оказывается именно в том месте, где зарождались в сознании писателя эти мысли героев. Видеть все своими глазами, прочувствовать атмосферу этого дома, где мы с вами сейчас находимся. Это порождает почти мистическое состояние души. Ведь многое, о чем Достоевский писал, сейчас так болезненно отзывается в сознании современного человека. Перечитайте некоторые монологи Ивана Карамазова или речь прокурора в тех же "Братьях Карамазовых" о нравственных ценностях. Звучит так, будто сказано сегодня. Вся беда в том, что мы порою не пытаемся это прочувствовать и это понять. Артистам легче, потому что они слова сами произносят, часто в течение нескольких лет, а еще и слышат их. Вот для "вчуствования" в мысли классика и стоит приезжать туда, где он жил и творил.
- Руководимый вами фестиваль "Золотая маска", несмотря на свой десятилетний юбилей, продолжит свое существование?
- Он жив, жил и будет жить. Мы обязательно будем продолжать этот проект. Вот уже несколько лет подряд мы показываем лучшие спектакли фестиваля "Золотая маска" в разных российских городах. Мы и дальше будем возить спектакли нашего фестиваля по всей России. Верю в необходимость этого проекта. Потому что у людей на местах существует громадная потребность в подобных инъекциях культуры и духовности. И когда я приезжаю в Старую Руссу, то чувствую не только огромное желание зрителей увидеть и услышать, но и мощную волну понимания и сопереживания. Все-таки есть в этом городе какая-то невероятная магия места, аура притяжения. Поэтому сюда всегда хочется вернуться...
Что же касается статуса Мастера, то в моей жизни он всегда был и останется один - Зиновий Яковлевич Корогодский.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
