Культура
РУССКОЕ. И ОЧЕНЬ ЛИЧНОЕ,
15 февраля
Режиссер Александр Велидинский дал своей картине название вполне в духе автора литературного первоисточника. "Русское" - это тот социально-исторический отсыл к определенному времени и настроению, которое было выражено в названии одной из повестей Лимонова, составивших сюжетную основу фильма, - "У нас была великая эпоха". С одной стороны, Советский Союз победил в Великой Отечественной войне и первым вышел в космос, с другой - повсюду царили нужда, тоска и беспросвестность, когда жизнь превращалась в сплошное испытание на прочность и борьбу за существование.
В "Русском" время и место действия режиссером определены точно: Харьков, 1959 год. Октябрьские праздники. Народ вроде бы должен ликовать и отмечать, а он пьет, гуляет да думает о том, как бы добыть денег. Обещанное Никитой Сергеевичем светлое будущее в виде коммунизма должно наступить не раньше чем через двадцать лет. А пока можно лишь мечтать о том, что где-то там - далеко-далеко - есть другая жизнь. Об этом тоже думает и мечтает пятнадцатилетний юноша Эдик Савенко, тот самый авторский персонаж Лимонова, который хорошо знаком почитателям таланта писателя. Вы можете не любить его книги, презирать его политические взгляды, действия и высказывания, но нам с вами никуда не деться от умения Лимонова увидеть, ощутить и передать то, что мучило подростка Савенко тогда, в юности, когда обожаемая девушка отказывала в близости только на том основании, что он - бедный. Александр Велидинский придумал в картине замечательную сцену сна главного героя, когда тот появляется загримированным под нынешнего Лимонова с книгой в руках и слышит в свой адрес гневные тирады. Зрителям посылают сигнал: мол, не забывайте об авторе-нацболе. В "Русском" эта сцена, пожалуй, единственный трюк памфлетного типа. В остальном же мы становимся свидетелями бережного восстановления признаков эпохи, странной, но яркой. Ее "картинка" не подернута туманной дымкой ретро, а, наоборот, резко и глубоко "прописана" на экране цифровым изображением. Мы видим все выпукло и четко.
Андрей Чадов, ставший в картине Эдичкой в молодости, как нельзя лучше подходит на роль обиженного жизнью и людьми юноши. Его острое, скуловатое лицо - лик гордости и борьбы. Но не с эпохой, а с обстоятельствами. Где приблатненная романтика и кража со взломом окажутся куда меньшим злом для героя, чем суицид на почве безответной любви поэта к своей Прекрасной Даме. Только вот эта "дама" живет в соседнем подъезде. И зовут ее Светка.
Эдди, как водится, сочиняет стихи, а потому и мир воспринимает как поэтический образ. Только вот от возвышенного в окружающей действительности почти ничего не осталось. Все происходит грубо, пошло и грязно, но в том-то и заключается режиссерский фокус, что зрители не ужасаются или отворачиваются от экрана, а затаенно внимают происходящему, ибо понимают: перед ними жизнь во всех ее проявлениях. Жалеешь всех, кто жил тогда, и всех, кого видишь на экране: и родителей Эдди (отменный дуэт Евдокии Германовой и Михаила Ефремова), и его друзей, и участкового (Владимир Стеклов), и бывалого уркагана (Алексей Горбунов), и даже главврача "психушки" (Галина Польских), куда попадает юный герой.
Именно в лечебнице могло бы произойти самое страшное с Эдди. Порою Александр Велидинский откровенно отсылает публику к зарубежному аналогу, где тема дурдома стала всеобщей метафорой. Тень картины Формана "Полет над гнездом кукушки" незримо витает в кадре там, где действие "Русского" происходит в психбольнице. Придурок - понятие метафорическое и интернациональное. Только вот в России репрессивная психиатрия обрела черты политической методы борьбы с теми, кто думал иначе, чем было указано в постановлениях очередного партийного съезда. И эта тема возникает сначала чуть-чуть в стороне, затем уже в судьбе самого Эдуарда Савенко, которому бы век куковать на больничной койке, если бы не столичный профессор (Валерий Баринов), понявший юношу и простивший ему обиду на целый мир.
Что же осталось у нас в памяти от той самой прекрасной русской эпохи, когда жизнь казалась большой и долгой дорогой в будущее, где должно было всех нас ждать счастье? Русское счастье. Кому-то оно не досталось, кто-то завоевал его совсем не русским способом. А кто-то так и остался маргиналом и аутсайдером, не принявшим новые, "не наши" правила игры с реальностью. Реальность все равно осталась нашей, русской. И с этим фактом сегодня вряд ли уже что-нибудь можно поделать.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
В "Русском" время и место действия режиссером определены точно: Харьков, 1959 год. Октябрьские праздники. Народ вроде бы должен ликовать и отмечать, а он пьет, гуляет да думает о том, как бы добыть денег. Обещанное Никитой Сергеевичем светлое будущее в виде коммунизма должно наступить не раньше чем через двадцать лет. А пока можно лишь мечтать о том, что где-то там - далеко-далеко - есть другая жизнь. Об этом тоже думает и мечтает пятнадцатилетний юноша Эдик Савенко, тот самый авторский персонаж Лимонова, который хорошо знаком почитателям таланта писателя. Вы можете не любить его книги, презирать его политические взгляды, действия и высказывания, но нам с вами никуда не деться от умения Лимонова увидеть, ощутить и передать то, что мучило подростка Савенко тогда, в юности, когда обожаемая девушка отказывала в близости только на том основании, что он - бедный. Александр Велидинский придумал в картине замечательную сцену сна главного героя, когда тот появляется загримированным под нынешнего Лимонова с книгой в руках и слышит в свой адрес гневные тирады. Зрителям посылают сигнал: мол, не забывайте об авторе-нацболе. В "Русском" эта сцена, пожалуй, единственный трюк памфлетного типа. В остальном же мы становимся свидетелями бережного восстановления признаков эпохи, странной, но яркой. Ее "картинка" не подернута туманной дымкой ретро, а, наоборот, резко и глубоко "прописана" на экране цифровым изображением. Мы видим все выпукло и четко.
Андрей Чадов, ставший в картине Эдичкой в молодости, как нельзя лучше подходит на роль обиженного жизнью и людьми юноши. Его острое, скуловатое лицо - лик гордости и борьбы. Но не с эпохой, а с обстоятельствами. Где приблатненная романтика и кража со взломом окажутся куда меньшим злом для героя, чем суицид на почве безответной любви поэта к своей Прекрасной Даме. Только вот эта "дама" живет в соседнем подъезде. И зовут ее Светка.
Эдди, как водится, сочиняет стихи, а потому и мир воспринимает как поэтический образ. Только вот от возвышенного в окружающей действительности почти ничего не осталось. Все происходит грубо, пошло и грязно, но в том-то и заключается режиссерский фокус, что зрители не ужасаются или отворачиваются от экрана, а затаенно внимают происходящему, ибо понимают: перед ними жизнь во всех ее проявлениях. Жалеешь всех, кто жил тогда, и всех, кого видишь на экране: и родителей Эдди (отменный дуэт Евдокии Германовой и Михаила Ефремова), и его друзей, и участкового (Владимир Стеклов), и бывалого уркагана (Алексей Горбунов), и даже главврача "психушки" (Галина Польских), куда попадает юный герой.
Именно в лечебнице могло бы произойти самое страшное с Эдди. Порою Александр Велидинский откровенно отсылает публику к зарубежному аналогу, где тема дурдома стала всеобщей метафорой. Тень картины Формана "Полет над гнездом кукушки" незримо витает в кадре там, где действие "Русского" происходит в психбольнице. Придурок - понятие метафорическое и интернациональное. Только вот в России репрессивная психиатрия обрела черты политической методы борьбы с теми, кто думал иначе, чем было указано в постановлениях очередного партийного съезда. И эта тема возникает сначала чуть-чуть в стороне, затем уже в судьбе самого Эдуарда Савенко, которому бы век куковать на больничной койке, если бы не столичный профессор (Валерий Баринов), понявший юношу и простивший ему обиду на целый мир.
Что же осталось у нас в памяти от той самой прекрасной русской эпохи, когда жизнь казалась большой и долгой дорогой в будущее, где должно было всех нас ждать счастье? Русское счастье. Кому-то оно не досталось, кто-то завоевал его совсем не русским способом. А кто-то так и остался маргиналом и аутсайдером, не принявшим новые, "не наши" правила игры с реальностью. Реальность все равно осталась нашей, русской. И с этим фактом сегодня вряд ли уже что-нибудь можно поделать.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
