Культура
ДОМ С ПРИВИДЕНИЯМИ
18 февраля
Влад Фурман уже не раз брал "толстые" классические романы, казалось бы, трудно переводимые на язык театра, и превращал их в спектакли. Особенно хорошо режиссеру удается уловить и передать атмосферу классического произведения будь то Гончаров, Гоголь или Гюго. Спектакль "Господа Г." (по роману "Господа Головлевы" Салтыкова-Щедрина), премьера которого состоялась в начале февраля, один из самых интересных "классических" "переводов" Фурмана.
Камерная сцена театра "Русская Антреприза" кажется еще меньше, стиснутая блекло-серыми, как будто из подгнившего дерева, стенами головлевского дома. Черные проемы многочисленных дверей, острый треугольник чердачного окна, и в красном углу, вместо икон, - квадратные прорези, через которые просачивается тускло-желтый свет. В этом сумрачном доме, где "шепоты изо всех углов", "темненько и холодненько" живется. Здесь хозяйничает расторопный, деловитый и невероятно благочестивый Порфирий Головлев, прозванный братьями Иудушкой и Кровопивушкой. Этот Иудушка (замечательная актерская работа Сергея Русскина), передвигающийся по дому бесшумной походкой, говорящий тихим голосом, нараспев, слащавый, льстивый, жалкенький и в то же время жутковатый, живет "по закону". "По закону" он грабит своих родных, "по закону" доводит их до смерти, и все это с обманчивой ласковостью в голосе, с витиеватыми присказками, с молитвами при зажженной лампадке. Но даже перед иконой он лебезит или ябедничает. И напрасно его мать - грозная бабка (Татьяна Ткач) пытается оберечь от сына - "кровопивушки" других своих сыновей, внучек и внуков, всех изведет Иудушка. И бабка, в начале - красивая, белозубая и моложавая, а в конце беспомощная, полубезумная старуха в чепце, ужаснется, прозрев, что она, безжалостная и жестокая, вырастила чудовище почудовищнее себя. Самая яркая, страшная и пронзительная сцена в спектакле - проклятье старухи: героиня Ткач, на миг овладев своей былой силой, опрокидывает стол, кричит грозное, выстраданное "проклинаю!" и с безумным смехом кружится в танце призраков вокруг испуганного Иудушки.
Темный головлевский дом пустеет, живых становится все меньше, и все больше призраков. Словно сама Жизнь, входит в умирающий дом молоденькая, дерзкая рыжеволосая Аненька (Нелли Попова), выросшая "племянушка", и как уж рад ей Иудушка, как волнует его эта молодость. Но и она сбегает с криком: "Страшно, страшно у вас!" А когда Иудушка останется совсем один, и тени вокруг него станут непроглядно черными, Аненька вернется - обугленная, худая, со страшным сиплым голосом, словно сама Смерть, выступит она из темноты навстречу Иудушке и обвинит его в гибели родных. Раскается Кровопивушка, но призраки, не слушая, со стуком захлопнут перед ним узкие двери, треугольное окно и амбразуры-иконки. Тут бы впору Иудушке найти осину, но вокруг только темнота, пустота и равнодушные стены: дом превратился в закрытый гроб.
"Господа Г." оставляют долгое "послевкусие", не сразу удается выбраться из мрачной, затягивающей атмосферы спектакля, избавиться от его жутковатого обаяния.
Виктория АМИНОВА
Камерная сцена театра "Русская Антреприза" кажется еще меньше, стиснутая блекло-серыми, как будто из подгнившего дерева, стенами головлевского дома. Черные проемы многочисленных дверей, острый треугольник чердачного окна, и в красном углу, вместо икон, - квадратные прорези, через которые просачивается тускло-желтый свет. В этом сумрачном доме, где "шепоты изо всех углов", "темненько и холодненько" живется. Здесь хозяйничает расторопный, деловитый и невероятно благочестивый Порфирий Головлев, прозванный братьями Иудушкой и Кровопивушкой. Этот Иудушка (замечательная актерская работа Сергея Русскина), передвигающийся по дому бесшумной походкой, говорящий тихим голосом, нараспев, слащавый, льстивый, жалкенький и в то же время жутковатый, живет "по закону". "По закону" он грабит своих родных, "по закону" доводит их до смерти, и все это с обманчивой ласковостью в голосе, с витиеватыми присказками, с молитвами при зажженной лампадке. Но даже перед иконой он лебезит или ябедничает. И напрасно его мать - грозная бабка (Татьяна Ткач) пытается оберечь от сына - "кровопивушки" других своих сыновей, внучек и внуков, всех изведет Иудушка. И бабка, в начале - красивая, белозубая и моложавая, а в конце беспомощная, полубезумная старуха в чепце, ужаснется, прозрев, что она, безжалостная и жестокая, вырастила чудовище почудовищнее себя. Самая яркая, страшная и пронзительная сцена в спектакле - проклятье старухи: героиня Ткач, на миг овладев своей былой силой, опрокидывает стол, кричит грозное, выстраданное "проклинаю!" и с безумным смехом кружится в танце призраков вокруг испуганного Иудушки.
Темный головлевский дом пустеет, живых становится все меньше, и все больше призраков. Словно сама Жизнь, входит в умирающий дом молоденькая, дерзкая рыжеволосая Аненька (Нелли Попова), выросшая "племянушка", и как уж рад ей Иудушка, как волнует его эта молодость. Но и она сбегает с криком: "Страшно, страшно у вас!" А когда Иудушка останется совсем один, и тени вокруг него станут непроглядно черными, Аненька вернется - обугленная, худая, со страшным сиплым голосом, словно сама Смерть, выступит она из темноты навстречу Иудушке и обвинит его в гибели родных. Раскается Кровопивушка, но призраки, не слушая, со стуком захлопнут перед ним узкие двери, треугольное окно и амбразуры-иконки. Тут бы впору Иудушке найти осину, но вокруг только темнота, пустота и равнодушные стены: дом превратился в закрытый гроб.
"Господа Г." оставляют долгое "послевкусие", не сразу удается выбраться из мрачной, затягивающей атмосферы спектакля, избавиться от его жутковатого обаяния.
Виктория АМИНОВА
