Северо-Запад
НЕСГИБАЕМАЯ ФИАЛКА
18 февраля
Кольский край на редкость богат талантливыми педагогами. "Из хулиганов и двоечников выходят самые выдающиеся люди" - такое неожиданное суждение довелось мне услышать из уст одного из них. Заслуженный учитель, отличник народного просвещения Фиала Гафарова необычна, как и ее слова. В годы Второй мировой 15-летняя девушка, хрупкая, как цветок, имя которого она носит, работала наравне с мужчинами. Она не сломалась, правда, теперь эти годы вспоминает в прямом смысле со слезами на глазах.
САМЫЙ СТРАШНЫЙ ДЕНЬ
Большая семья Гафаровых переехала в Мурманск в 1929 году из Поволжья, спасаясь от голода. Маленькой Фиалке тогда было всего 2 года. Хотя на Севере было нелегко (как и везде в ту пору), воспоминания о детстве в предвоенном Мурманске у Фиалы Александровны солнечные, светлые. Как купались в Варничном ручье, который протекал на месте нынешнего "Детского мира" и казался большой рекой. Как дружно жили, по-соседски поддерживая друг друга в трудную минуту. И какой красивой была школа № 18, где Фиала училась, пока не началась война.
"Тот самый страшный день в году" Фиала Александровна помнит до мельчайших подробностей: "Почему-то многие говорят, что 22 июня было солнечно. Но мне в память врезалась пасмурная, серая погода. Около полудня мама отправила меня за хлебом. И вдруг из репродуктора, висевшего на стене магазина, раздается голос Левитана. Он сказал, что в 12 часов дня выступит Молотов с чрезвычайным сообщением. По его интонации все сразу почуяли неладное. Около магазина начали собираться люди - все напряженно ждали. Помню, я тоже осталась, не знаю почему, просто не могла двинуться с места. Когда прозвучали слова о начале войны, несколько минут висела страшная, неживая тишина. Потом ее прорезали женские крики и плач. И все бросились по домам". Площадь перед магазином опустела в минуту. На ней осталась стоять, прижимая к себе купленный хлеб, одна Фиала.
ОБЕД В БОМБОУБЕЖИЩЕ
Окна военного Мурманска были перечеркнуты бумажными полосками крест-накрест. Подобно им перечеркнутой оказалась и вся жизнь девочки: учеба, безоблачное детство, простые радости ее многодетной семьи. Первая бомба была сброшена на город через неделю после начала войны. Целью оказалась нефтебаза. Огонь гигантского пожара был виден издалека, небо затягивал плотный черный дым.
Вторая бомбежка началась через несколько дней. Фиала возвращалась из магазина, когда над городом вновь закружили самолеты с черными крестами на крыльях. Девочка спряталась в бомбоубежище. Бомбежка и обстрелы не прекращались несколько часов; люди в убежище были уверены, что пришел их последний час. И тогда маленькая Фиала предложила съесть продукты, "чтобы они не пропали зря". Женщины, дети, старики честно поделили между собой всю имевшуюся еду. "Безрадостной была эта трапеза, проходившая в полном молчании в темноте бомбоубежища", - вспоминает Фиала Александровна.
Но, по счастью, в тот раз все остались живы. Когда Фиала вместе с остальными выбралась наружу, то обомлела: словно огромный костер, горел деревянный Мурманск, а повсюду была вода - на этот раз фашисты разбомбили водоканал. Домой она добрела по колено в воде и без продуктов. Но ее возвращение было встречено слезами радости: мама уже не надеялась, что ее дочурка уцелела в этой бомбежке.
НЕПОТОПЛЯЕМЫЙ ПАРОХОД
Бомбежки становились все чаще, Мурманск лежал в руинах, и отец Фиалы настоял, чтобы мать, спасая пятерых детей, отправилась с ними в эвакуацию. Скудные пожитки уместились в два небольших чемодана. Взяли с собой самую большую семейную ценность - швейную машинку "Зингер" (ее потом пришлось поменять на буханку хлеба).
Поездом удалось доехать только до Кандалакши. Дальше железная дорога была разбита, переправлялись морем. В Кандалакшском порту беженцев ждали пять судов. Сегодня, по прошествии нескольких десятков лет, Фиала Александровна не в силах сдержать слезы: "Люди набились в темный и душный трюм. Плыли несколько дней, и ежедневно кто-то умирал. Как правило, это были старики или совсем маленькие детки... Трупы поднимали на палубу и бросали за борт. А когда мы прибыли в Архангельск, узнали, что остальные четыре судна были потоплены фашистами".
О том, как по реке Двине измученные люди добирались до отдаленного совхоза "Памяти Ильича", как приняла в свой дом изможденную женщину с пятью темноволосыми ребятишками местная семья, и как все вместе выживали в это страшное время, - на страницах газеты не расскажешь...
КАК СТЕБЕЛЬ И КАК СТАЛЬ
"На следующий день после объявления войны мы, дети, стали взрослыми и работали без скидок на возраст, - говорит Фиала Александровна. - Копали окопы, срывая кровавые мозоли. Когда видели летящие немецкие самолеты, падали в вырытые ямы лицом в землю. Ходили в госпиталь, помогали ухаживать за ранеными". А когда маме, тяжело заболевшей после перенесенных тягот дороги, принесли повестку на лесозаготовки, вместо нее отправилась Фиала.
Приходилось не только валить лес, но и сплавлять его по реке, стоя по пояс в ледяной воде. Она стойко справлялась с этой работой, невыносимо тяжелой и для крепких мужчин. И притом не огрубела и не сломалась, осталась все той же Фиалой: веселой, нежной, мечтательной. "Быть как стебель и быть как сталь" - этой формуле Фиала Александровна следует всю свою жизнь. Именно она спасала ее в самое страшное время. Например, тогда, в январе 1943 года, когда семья Гафаровых, получив весточку от отца, решила возвращаться в Мурманск.
Возвращаться надо было немедленно, несмотря на жуткие крещенские морозы. До станции Пинюга добирались 60 км на санях. Фиала, которой большую часть пути пришлось бежать рядом с санями, отморозила ноги... "Но потом ничего, оправилась", - сухо обрывает она рассказ об этом случае.
До Мурманска в тот раз они так и не доехали. Гафаровым пришлось задержаться в Котласе. Там в это время по амнистии освобождали заключенных из местной тюрьмы. Воспоминания об этих несчастных, которые шатаясь выходили из тюремных ворот и тут же бессильно падали на снег, об их страшных, раздутых водянкой ногах по-прежнему ранят сердце Фиалы Александровны. Как память о телах умерших детей, которые бросали в холодные воды Белого моря с борта парохода. Как память о прощальных гудках четырех других набитых беженцами судов, медленно отходивших от серой стенки Кандалакшского причала.
СЧАСТЛИВАЯ ПОРА
О трудной жизни в послевоенном Мурманске Фиала Александровна рассказывает как о счастливом времени. Работала и одновременно училась, получив два высших образования. На свой первый урок в школу в поселке Фадеев Ручей шла с замиранием сердца: "На мне были пальто, сшитое из старого одеяла, и старые галоши, которые так и норовили соскользнуть, когда я вытягивала ногу из густой грязи". "Училка, галоши не потеряй!" - кричали ей вслед великовозрастные ученики.
Самое радостное событие - работа в родной школе № 18. Обучив детей, она принялась за взрослых - перешла работать в Институт повышения квалификации. Сегодня хоть и вышла Фиала Александровна на заслуженный отдых, но сидеть в кресле у телевизора у нее никак не получается. "Педагогическая энциклопедия Мурманской области. XX век" - так называется книга, одним из авторов-составителей которой она является. А сейчас Фиала Александровна работает над книгой, посвященной развитию образования в Мурманской области. Вот такой он, учитель, закаленный войной...
Софья ПРОКОШЕВА
САМЫЙ СТРАШНЫЙ ДЕНЬ
Большая семья Гафаровых переехала в Мурманск в 1929 году из Поволжья, спасаясь от голода. Маленькой Фиалке тогда было всего 2 года. Хотя на Севере было нелегко (как и везде в ту пору), воспоминания о детстве в предвоенном Мурманске у Фиалы Александровны солнечные, светлые. Как купались в Варничном ручье, который протекал на месте нынешнего "Детского мира" и казался большой рекой. Как дружно жили, по-соседски поддерживая друг друга в трудную минуту. И какой красивой была школа № 18, где Фиала училась, пока не началась война.
"Тот самый страшный день в году" Фиала Александровна помнит до мельчайших подробностей: "Почему-то многие говорят, что 22 июня было солнечно. Но мне в память врезалась пасмурная, серая погода. Около полудня мама отправила меня за хлебом. И вдруг из репродуктора, висевшего на стене магазина, раздается голос Левитана. Он сказал, что в 12 часов дня выступит Молотов с чрезвычайным сообщением. По его интонации все сразу почуяли неладное. Около магазина начали собираться люди - все напряженно ждали. Помню, я тоже осталась, не знаю почему, просто не могла двинуться с места. Когда прозвучали слова о начале войны, несколько минут висела страшная, неживая тишина. Потом ее прорезали женские крики и плач. И все бросились по домам". Площадь перед магазином опустела в минуту. На ней осталась стоять, прижимая к себе купленный хлеб, одна Фиала.
ОБЕД В БОМБОУБЕЖИЩЕ
Окна военного Мурманска были перечеркнуты бумажными полосками крест-накрест. Подобно им перечеркнутой оказалась и вся жизнь девочки: учеба, безоблачное детство, простые радости ее многодетной семьи. Первая бомба была сброшена на город через неделю после начала войны. Целью оказалась нефтебаза. Огонь гигантского пожара был виден издалека, небо затягивал плотный черный дым.
Вторая бомбежка началась через несколько дней. Фиала возвращалась из магазина, когда над городом вновь закружили самолеты с черными крестами на крыльях. Девочка спряталась в бомбоубежище. Бомбежка и обстрелы не прекращались несколько часов; люди в убежище были уверены, что пришел их последний час. И тогда маленькая Фиала предложила съесть продукты, "чтобы они не пропали зря". Женщины, дети, старики честно поделили между собой всю имевшуюся еду. "Безрадостной была эта трапеза, проходившая в полном молчании в темноте бомбоубежища", - вспоминает Фиала Александровна.
Но, по счастью, в тот раз все остались живы. Когда Фиала вместе с остальными выбралась наружу, то обомлела: словно огромный костер, горел деревянный Мурманск, а повсюду была вода - на этот раз фашисты разбомбили водоканал. Домой она добрела по колено в воде и без продуктов. Но ее возвращение было встречено слезами радости: мама уже не надеялась, что ее дочурка уцелела в этой бомбежке.
НЕПОТОПЛЯЕМЫЙ ПАРОХОД
Бомбежки становились все чаще, Мурманск лежал в руинах, и отец Фиалы настоял, чтобы мать, спасая пятерых детей, отправилась с ними в эвакуацию. Скудные пожитки уместились в два небольших чемодана. Взяли с собой самую большую семейную ценность - швейную машинку "Зингер" (ее потом пришлось поменять на буханку хлеба).
Поездом удалось доехать только до Кандалакши. Дальше железная дорога была разбита, переправлялись морем. В Кандалакшском порту беженцев ждали пять судов. Сегодня, по прошествии нескольких десятков лет, Фиала Александровна не в силах сдержать слезы: "Люди набились в темный и душный трюм. Плыли несколько дней, и ежедневно кто-то умирал. Как правило, это были старики или совсем маленькие детки... Трупы поднимали на палубу и бросали за борт. А когда мы прибыли в Архангельск, узнали, что остальные четыре судна были потоплены фашистами".
О том, как по реке Двине измученные люди добирались до отдаленного совхоза "Памяти Ильича", как приняла в свой дом изможденную женщину с пятью темноволосыми ребятишками местная семья, и как все вместе выживали в это страшное время, - на страницах газеты не расскажешь...
КАК СТЕБЕЛЬ И КАК СТАЛЬ
"На следующий день после объявления войны мы, дети, стали взрослыми и работали без скидок на возраст, - говорит Фиала Александровна. - Копали окопы, срывая кровавые мозоли. Когда видели летящие немецкие самолеты, падали в вырытые ямы лицом в землю. Ходили в госпиталь, помогали ухаживать за ранеными". А когда маме, тяжело заболевшей после перенесенных тягот дороги, принесли повестку на лесозаготовки, вместо нее отправилась Фиала.
Приходилось не только валить лес, но и сплавлять его по реке, стоя по пояс в ледяной воде. Она стойко справлялась с этой работой, невыносимо тяжелой и для крепких мужчин. И притом не огрубела и не сломалась, осталась все той же Фиалой: веселой, нежной, мечтательной. "Быть как стебель и быть как сталь" - этой формуле Фиала Александровна следует всю свою жизнь. Именно она спасала ее в самое страшное время. Например, тогда, в январе 1943 года, когда семья Гафаровых, получив весточку от отца, решила возвращаться в Мурманск.
Возвращаться надо было немедленно, несмотря на жуткие крещенские морозы. До станции Пинюга добирались 60 км на санях. Фиала, которой большую часть пути пришлось бежать рядом с санями, отморозила ноги... "Но потом ничего, оправилась", - сухо обрывает она рассказ об этом случае.
До Мурманска в тот раз они так и не доехали. Гафаровым пришлось задержаться в Котласе. Там в это время по амнистии освобождали заключенных из местной тюрьмы. Воспоминания об этих несчастных, которые шатаясь выходили из тюремных ворот и тут же бессильно падали на снег, об их страшных, раздутых водянкой ногах по-прежнему ранят сердце Фиалы Александровны. Как память о телах умерших детей, которые бросали в холодные воды Белого моря с борта парохода. Как память о прощальных гудках четырех других набитых беженцами судов, медленно отходивших от серой стенки Кандалакшского причала.
СЧАСТЛИВАЯ ПОРА
О трудной жизни в послевоенном Мурманске Фиала Александровна рассказывает как о счастливом времени. Работала и одновременно училась, получив два высших образования. На свой первый урок в школу в поселке Фадеев Ручей шла с замиранием сердца: "На мне были пальто, сшитое из старого одеяла, и старые галоши, которые так и норовили соскользнуть, когда я вытягивала ногу из густой грязи". "Училка, галоши не потеряй!" - кричали ей вслед великовозрастные ученики.
Самое радостное событие - работа в родной школе № 18. Обучив детей, она принялась за взрослых - перешла работать в Институт повышения квалификации. Сегодня хоть и вышла Фиала Александровна на заслуженный отдых, но сидеть в кресле у телевизора у нее никак не получается. "Педагогическая энциклопедия Мурманской области. XX век" - так называется книга, одним из авторов-составителей которой она является. А сейчас Фиала Александровна работает над книгой, посвященной развитию образования в Мурманской области. Вот такой он, учитель, закаленный войной...
Софья ПРОКОШЕВА
