Культура
ТЕАТРАЛЬНАЯ ПУШКИНИАНА-2005
18 февраля
В роли собирателя ежегодной сценической пушкинианы выступает Пушкинский театральный центр во главе с Владимиром Рецептером (отметившим, кстати, на днях свой юбилей). Театралы знают, что на Фонтанке, 41 (Дом Кочневой), имя Пушкина живо все 365 дней в году. Репертуар чрезвычайно интересен, играют лучшие артисты Петербурга, а с недавних пор афиша пополняется и работами экспериментального актерского курса учеников Владимира Рецептера - "пушкинистов". По-видимому, пришло время не только "собирать" российскую пушкиниану, но и озаботиться более кардинальной прививкой пушкинской театральной мысли, пушкинского слова современному поколению. Не случайно программа фестиваля в этом году включала наряду с опусами известных мастеров работы актеров, еще не закончивших учебу в творческих вузах Москвы, Ярославля, Петербурга. Театр, как было сказано, отдает дань памяти гения. Но в значительно большей степени, конечно же, обогащается сам театр, обратившийся к поэту.
Особая примета пушкинского фестиваля - ежедневные встречи "лаборатории" фестиваля. Участие виднейших филологов (среди них Сергей Александрович Фомичев - живой бессменный талисман фестиваля), театральных мастеров и критиков выводило обсуждения за узкоцеховые рамки, было живым и объемным, творчески продуктивным.
Главная проблема, пожалуй, в том, что "наше все" (Пушкин) и "все наше" не просто не одно и то же: это трудно сочетаемые вещи. Представляется, что неизбежное сопряжение "культуры" и "злобы дня" дает шанс сцене, ибо оно драматично по существу.
"Пена дней" неизбежна, но и она может становиться искусством. В наше такое раздробленное, неклассическое время и не приходится ждать от художников олимпийского спокойствия и меры. Самым спорным, вызвавшим у одних интерес и уважение, у других яростное неприятие, был спектакль московского театра "Эрмитаж" - "Изверг" в постановке Михаила Левитина. Суть левитинской постановки в том, что спектакль о Пушкине, о его непостижимом свете, - несмотря на то, что главной героиней является устроительница роковой интриги, кипящая неизживаемой злой обидой на поэта, небезызвестная Идалия Полетика.
Эту даму играет Ольга Левитина, играет воплощенное неутолимое зло почти фольклорного, эпического масштаба вроде пушкинской Старухи из сказки о Золотой Рыбке. Молодая актриса, талантливая ученица Петра Фоменко, проявляет незаурядный темперамент и одновременно дает стильный, хотя и экстравагантный рисунок образа. И вот все это буйство вдохновенной фурии - лишь искривленное отражение действительного гения.
Пушкина, как известно, хорошо сыграть неимоверно трудно, если вообще возможно. Арсений Ковальский не играет Пушкина - он ведет его тему. Вначале он появляется перед зрителями до спектакля, еще в фойе: во время действия он возникает всякий раз неожиданно и так же стремительно исчезает. Это легкий абрис, узнаваемый профиль на фоне спектакля, словно росчерк на полях рукописи - но внятный и невероятно обаятельный росчерк!
Спектакль нестандартной, даже экстравагантной режиссерской мысли (пьеса и сочинена самим режиссером), не все готовы были за нею следовать. Гастрольный показ на чужой площадке всегда отчасти ущербен, были очевидные потери и тут. Но это яркая, страстная, очевидно искренняя попытка найти путь к "своему Пушкину". Здесь был своего рода полюс фестивальной программы. На другом полюсе - дежурная, "никакая" "Сказка о Царе Салтане" - новгородского Театра драмы: рядовой утренник, не отмеченный индивидуальным художественным отношением к творчеству поэта. Между этими полюсами действительно оказалось целое поле тех или иных приближений к пушкинской теме и к текстам поэта.
Тут были "Маленькие трагедии" и "Повести Белкина", были и сказки, их артистично и музыкально разыграло трио современных скоморохов (спектакль Ивана Стависского с молодыми артистами БДТ поставлен в Пушкинском театральном центре). С этого года фестиваль решил расширить репертуарные рамки, и вполне органичный почин состоялся: театр "У Никитских ворот" во главе с Марком Розовским привез неувядающую "Бедную Лизу", мюзикл по Карамзину. Целых два музыкальных спектакля, оперу "Моцарт и Сальери" и рок-спектакль "Пир во время чумы" играли петрозаводчане, "Фантазии Ивана Петровича" по "Станционному смотрителю" привез театр "Апарте", "Метель" - театральный курс, руководимый соратником и учеником Анатолия Васильева Александром Огаревым. Молодежная доминанта на фестивале была очевидной. Студенты Ярославского театрального института азартно играли лицеистов в старооскольском спектакле Семена Лосева по документам эпохи. Играя людей недоступно далеких, людей высокой и безвозвратно ушедшей культуры, актеры приближают их к нам, неизбежно опрощая, но лица исполнителей выразительны, одушевлены, да что там - одухотворены: они играют под сенью имени Пушкина.
Что уж говорить об артистах, работающих под эгидой Пушкинского театрального центра? Кроме упомянутого спектакля по трем сказкам - "БАЛбесы" были сыграны "Скупой рыцарь" и "Сцены из рыцарских времен". Играли дети Пушкинского центра, студенты актерского курса. Разные и даже контрастные пушкинские тексты объединены темой уязвленного молодого человека и мотивом рыцарства. Привлекает афористичность сквозного пластического рисунка, не наигранный темперамент молодых актеров (руководитель постановки В. Рецептер, режиссер Борис Павлович).
Пушкинский фестиваль особенный на фоне многих и многих театральных смотров. Именно всеобщность Пушкина, всепричастность ему делают эти февральские дни во Пскове столь существенными, нужными нашей культуре.
Лития в Святогорском монастыре 10 февраля. Звонят колокола. Кажется, никогда нигде не слышала такого звона: горестного и просветленного, внятного, как человеческая речь.
Надежда ТАРШИС
Особая примета пушкинского фестиваля - ежедневные встречи "лаборатории" фестиваля. Участие виднейших филологов (среди них Сергей Александрович Фомичев - живой бессменный талисман фестиваля), театральных мастеров и критиков выводило обсуждения за узкоцеховые рамки, было живым и объемным, творчески продуктивным.
Главная проблема, пожалуй, в том, что "наше все" (Пушкин) и "все наше" не просто не одно и то же: это трудно сочетаемые вещи. Представляется, что неизбежное сопряжение "культуры" и "злобы дня" дает шанс сцене, ибо оно драматично по существу.
"Пена дней" неизбежна, но и она может становиться искусством. В наше такое раздробленное, неклассическое время и не приходится ждать от художников олимпийского спокойствия и меры. Самым спорным, вызвавшим у одних интерес и уважение, у других яростное неприятие, был спектакль московского театра "Эрмитаж" - "Изверг" в постановке Михаила Левитина. Суть левитинской постановки в том, что спектакль о Пушкине, о его непостижимом свете, - несмотря на то, что главной героиней является устроительница роковой интриги, кипящая неизживаемой злой обидой на поэта, небезызвестная Идалия Полетика.
Эту даму играет Ольга Левитина, играет воплощенное неутолимое зло почти фольклорного, эпического масштаба вроде пушкинской Старухи из сказки о Золотой Рыбке. Молодая актриса, талантливая ученица Петра Фоменко, проявляет незаурядный темперамент и одновременно дает стильный, хотя и экстравагантный рисунок образа. И вот все это буйство вдохновенной фурии - лишь искривленное отражение действительного гения.
Пушкина, как известно, хорошо сыграть неимоверно трудно, если вообще возможно. Арсений Ковальский не играет Пушкина - он ведет его тему. Вначале он появляется перед зрителями до спектакля, еще в фойе: во время действия он возникает всякий раз неожиданно и так же стремительно исчезает. Это легкий абрис, узнаваемый профиль на фоне спектакля, словно росчерк на полях рукописи - но внятный и невероятно обаятельный росчерк!
Спектакль нестандартной, даже экстравагантной режиссерской мысли (пьеса и сочинена самим режиссером), не все готовы были за нею следовать. Гастрольный показ на чужой площадке всегда отчасти ущербен, были очевидные потери и тут. Но это яркая, страстная, очевидно искренняя попытка найти путь к "своему Пушкину". Здесь был своего рода полюс фестивальной программы. На другом полюсе - дежурная, "никакая" "Сказка о Царе Салтане" - новгородского Театра драмы: рядовой утренник, не отмеченный индивидуальным художественным отношением к творчеству поэта. Между этими полюсами действительно оказалось целое поле тех или иных приближений к пушкинской теме и к текстам поэта.
Тут были "Маленькие трагедии" и "Повести Белкина", были и сказки, их артистично и музыкально разыграло трио современных скоморохов (спектакль Ивана Стависского с молодыми артистами БДТ поставлен в Пушкинском театральном центре). С этого года фестиваль решил расширить репертуарные рамки, и вполне органичный почин состоялся: театр "У Никитских ворот" во главе с Марком Розовским привез неувядающую "Бедную Лизу", мюзикл по Карамзину. Целых два музыкальных спектакля, оперу "Моцарт и Сальери" и рок-спектакль "Пир во время чумы" играли петрозаводчане, "Фантазии Ивана Петровича" по "Станционному смотрителю" привез театр "Апарте", "Метель" - театральный курс, руководимый соратником и учеником Анатолия Васильева Александром Огаревым. Молодежная доминанта на фестивале была очевидной. Студенты Ярославского театрального института азартно играли лицеистов в старооскольском спектакле Семена Лосева по документам эпохи. Играя людей недоступно далеких, людей высокой и безвозвратно ушедшей культуры, актеры приближают их к нам, неизбежно опрощая, но лица исполнителей выразительны, одушевлены, да что там - одухотворены: они играют под сенью имени Пушкина.
Что уж говорить об артистах, работающих под эгидой Пушкинского театрального центра? Кроме упомянутого спектакля по трем сказкам - "БАЛбесы" были сыграны "Скупой рыцарь" и "Сцены из рыцарских времен". Играли дети Пушкинского центра, студенты актерского курса. Разные и даже контрастные пушкинские тексты объединены темой уязвленного молодого человека и мотивом рыцарства. Привлекает афористичность сквозного пластического рисунка, не наигранный темперамент молодых актеров (руководитель постановки В. Рецептер, режиссер Борис Павлович).
Пушкинский фестиваль особенный на фоне многих и многих театральных смотров. Именно всеобщность Пушкина, всепричастность ему делают эти февральские дни во Пскове столь существенными, нужными нашей культуре.
Лития в Святогорском монастыре 10 февраля. Звонят колокола. Кажется, никогда нигде не слышала такого звона: горестного и просветленного, внятного, как человеческая речь.
Надежда ТАРШИС
