Культура
"ОЧЕНЬ ПРИЯТНО... ЦАРЬ"
11 мартa
В свете последних постановок мы привыкли ждать от Мариинки чего-то сверхноваторского и грандиозного. Ну вроде великанов вагнеровской тетралогии, прочих монстров Цыпина (художник-постановщик Мариинского театра) с избушками на голове и символизирующих нечто суперзанавесов. Каждый раз все ворчали, но с нетерпением потирали ручки перед очередной премьерой.
Однако пришел добрый сказочник Александр Петров и вместе с художником Владимиром Фирером соорудил маленькую миленькую картонную сказочку. Практически в том виде, в каком она пребывала ровно сто лет назад, когда ее нарисовал Иван Билибин. То есть с весьма символическими плоскими декорациями, трепещущими на ветру, с яркой национальной окраской и без особых попыток отдать дань веку технического прогресса.
Единственно что, нынешние постановщики снабдили "Сказку" мультиками. Надо сказать, очень эффектными и красивыми. Оркестрантам они понравились настолько, что, не скрывая своего любопытства от Тугана Сохиева, музыканты поочередно поворачивались к сцене передом, а к дирижеру задом, мечтательно вглядываясь в бушующие волны. Сначала это была вращающаяся на занавесе во время перемены декораций царская корона, потом бочка с "царицей и приплодом", плывущая по морю, а потом и деловитый шмель. Все это, безусловно, украшало постановку сказочной оперы.
В традиционном прочтении ничего плохого нет. Разве что за нарочитой театральностью, зияющей в каждой картонной тарелке с пирогами, теряется привычная пышная и помпезная премьерность спектакля. Это как переехать в другую квартиру, вековой давности, которая все равно для вас станет новой потому, что вы там еще не жили. Однако эта же нарочитая театральность не может не забавлять: чего стоит только размером с крупного воробья меховой шмель на палочке, которого любовно поглаживает царь! Или плюшевый кот с горящими глазами, которого по нелепой случайности подсовывают в руки именно тому, кто в данный момент поет, - вероятно, чтобы проще было выражать артистизм. А какое впечатление производит огромный серебряный агрегат, нечто среднее между станком и наковальней, вместо маленькой чудо-белочки, грызущей золотые орешки! И как приятно услышать традиционное волнение в зале, мол "смотри - летит, летит!" при появлении картонных лебедя с коршуном на заднем плане! А тут еще дрожащие двухметровые перья от царевны-Лебедь, гуськом бегающие за ней по сцене?
Впрочем, если откинуть лишний скепсис, то получится, что вышла нормальная хорошая постановка, знакомящая нас как с былыми традициями Мариинского театра, так и с более поздними театральными веяниями вроде мультиков и любимого Александром Петровым подъема оркестра на высоту сцены. Музыканты играют хоть и без гергиевского блеска, но хорошо; некоторые солисты (что примечательно, в первую очередь малых ролей) поют и вовсе замечательно. Так что сказка - ложь, а в ней намек. Не привыкший к мариинскому размаху Александр Петров все сделал дешево и сердито, воспользовавшись народной мыслью о том, что новое - это хорошо забытое старое.
Алина ЦИОПА
Однако пришел добрый сказочник Александр Петров и вместе с художником Владимиром Фирером соорудил маленькую миленькую картонную сказочку. Практически в том виде, в каком она пребывала ровно сто лет назад, когда ее нарисовал Иван Билибин. То есть с весьма символическими плоскими декорациями, трепещущими на ветру, с яркой национальной окраской и без особых попыток отдать дань веку технического прогресса.
Единственно что, нынешние постановщики снабдили "Сказку" мультиками. Надо сказать, очень эффектными и красивыми. Оркестрантам они понравились настолько, что, не скрывая своего любопытства от Тугана Сохиева, музыканты поочередно поворачивались к сцене передом, а к дирижеру задом, мечтательно вглядываясь в бушующие волны. Сначала это была вращающаяся на занавесе во время перемены декораций царская корона, потом бочка с "царицей и приплодом", плывущая по морю, а потом и деловитый шмель. Все это, безусловно, украшало постановку сказочной оперы.
В традиционном прочтении ничего плохого нет. Разве что за нарочитой театральностью, зияющей в каждой картонной тарелке с пирогами, теряется привычная пышная и помпезная премьерность спектакля. Это как переехать в другую квартиру, вековой давности, которая все равно для вас станет новой потому, что вы там еще не жили. Однако эта же нарочитая театральность не может не забавлять: чего стоит только размером с крупного воробья меховой шмель на палочке, которого любовно поглаживает царь! Или плюшевый кот с горящими глазами, которого по нелепой случайности подсовывают в руки именно тому, кто в данный момент поет, - вероятно, чтобы проще было выражать артистизм. А какое впечатление производит огромный серебряный агрегат, нечто среднее между станком и наковальней, вместо маленькой чудо-белочки, грызущей золотые орешки! И как приятно услышать традиционное волнение в зале, мол "смотри - летит, летит!" при появлении картонных лебедя с коршуном на заднем плане! А тут еще дрожащие двухметровые перья от царевны-Лебедь, гуськом бегающие за ней по сцене?
Впрочем, если откинуть лишний скепсис, то получится, что вышла нормальная хорошая постановка, знакомящая нас как с былыми традициями Мариинского театра, так и с более поздними театральными веяниями вроде мультиков и любимого Александром Петровым подъема оркестра на высоту сцены. Музыканты играют хоть и без гергиевского блеска, но хорошо; некоторые солисты (что примечательно, в первую очередь малых ролей) поют и вовсе замечательно. Так что сказка - ложь, а в ней намек. Не привыкший к мариинскому размаху Александр Петров все сделал дешево и сердито, воспользовавшись народной мыслью о том, что новое - это хорошо забытое старое.
Алина ЦИОПА
