Культура
ЛЮБИТЕЛИ И ПРОТИВНИКИ ПОРНОГРАФИИ РАЗОЧАРОВАНЫ
06 апреля
Плакаты с протестами, как и было обещано, красовались прямо перед Большим театром. О том, что шума будет много, политики и общественные организации предупредили заранее. Каждый день выпуски новостей исправно пугали рассказами о порнографической постановке на либретто Владимира Сорокина и о грядущей в связи с этим цензуре.
В итоге пиар обеспечил опере коммерческий успех, широкую огласку и даже поклонников. По окончании оперы аплодисменты звучали еще так долго, что это выглядело уже не столько как избыточная благодарность за произведение искусства, сколько как протест против цензуры и политического вмешательства в театральную жизнь страны.
Однако, если бы не подогретый к ней интерес, опера воспринималась как обыкновенная для Большого театра. С хорошим оригинальным сюжетом, добросовестной академической музыкой и, как всегда, яркой режиссурой Э. Някрошюса. Но без шокирующих открытий.
Что удобно и интересно для Десятникова, сюжет предполагает в музыке перекличку с произведениями Моцарта, Вагнера, Верди, Чайковского и Мусоргского. Именно этих великих композиторов по сюжету доктор Розенталь решил воскресить в сталинские времена при помощи новейших технологий клонирования. Классические реминисценции в опере соседствуют с музыкой и текстами советской поры. Они озвучивают социально-политический аспект этой оперы. Согласно либретто, положение в стране изменилось, пришли новые правители и, как у нас водится, научно-культурный проект заглох, исследования стали никому не нужны, денег ни на что уже не было. Вот и пришлось композиторам-клонам пойти по миру, а именно на площадь Трех вокзалов в Москве, где ночная жизнь столицы бушует во всей своей неприглядности. Там Моцарт влюбился в проститутку Таню и решил уехать с ней на юг. Но коварный сутенер отомстил композиторам за свою потерю и подмешал им отраву в праздничную выпивку. Все, кроме Моцарта, заработавшего в прошлой жизни иммунитет к яду, погибли.
Впрочем, Десятникову удались не все. Иногда приходилось гадать, кто по музыке есть кто. Удачным было цитирование Чайковского. Его диалог с няней настолько ловко передразнивал беседу Тани с няней из "Евгения Онегина", что не мог не вызвать смеха в зале. Хорош был Мусоргский, причем во многом благодаря исполнительским качествам Валерия Гильманова. Все так же долог до бесконечности, как и его прототип, был десятниковский Вагнер. А вот с Моцартом и Верди вышла неувязочка. Верди было просто мало до незаметного, а Моцарт, сам того не зная, был хорошо сдобрен Чайковским и Римским-Корсаковым. И классические элементы его музыки можно было выискать только в фактуре оркестра, но не в вокальной партии.
Кстати, о вокале: скажите, вам когда-либо удавалось в точности расслышать, что поют оперные певцы? Вот именно. А теперь вспомните речи тех, кто говорит, что текст оперы невыносимо оскорбителен для слуха. Причем дело не только в том, что слова не слышны. Если прочитать либретто, то ничего такого, что нарушало бы повседневный набор услышанных нами слов, тоже нет. Что касается постановки, то никаких обнаженных натур, аморальных телодвижений или кричащих декораций на сцене нет. Все настолько мирно и пристойно, что те, кто поверил возмущающимся господам, наверняка были разочарованы.
Ведь даже проститутки ходили по сцене в белых шароварах, хоть и, бесспорно, достаточно эротичных.
Так что просто все решили заработать на собственном шуме: политики - на борьбе за честь главной сцены Москвы (справедливости ради замечу, что премьера шла не на основной, а на новой сцене Большого театра), некоторые - наоборот, на собственном либерализме и защите искусства, а театр получил бесплатную рекламу, причем мирового масштаба. Вот только иностранная пресса вновь рассуждает о традиционности и узости взглядов российского народа. Хотя "если звезды зажигаются, значит, это кому-нибудь нужно".
А что до высокого искусства, тема возвращения великих композиторов послужила замечательным поводом для того, чтобы написать оперу в академическом стиле, как говорится, "по-старому". Современная музыка с ее властью электроники или авангардным наследием уже слишком далека от того, что позволяло расти и процветать оперному искусству в прошлые века. Так что эта первая за последние 30 лет заказанная Большим театром опера несет еще одну важную функцию - она продлевает жизнь опере, позволяя далее развиваться этому искусству. И здорово, что такая честь выпала на долю петербургского композитора Леонида Десятникова.
Алина ЦИОПА
В итоге пиар обеспечил опере коммерческий успех, широкую огласку и даже поклонников. По окончании оперы аплодисменты звучали еще так долго, что это выглядело уже не столько как избыточная благодарность за произведение искусства, сколько как протест против цензуры и политического вмешательства в театральную жизнь страны.
Однако, если бы не подогретый к ней интерес, опера воспринималась как обыкновенная для Большого театра. С хорошим оригинальным сюжетом, добросовестной академической музыкой и, как всегда, яркой режиссурой Э. Някрошюса. Но без шокирующих открытий.
Что удобно и интересно для Десятникова, сюжет предполагает в музыке перекличку с произведениями Моцарта, Вагнера, Верди, Чайковского и Мусоргского. Именно этих великих композиторов по сюжету доктор Розенталь решил воскресить в сталинские времена при помощи новейших технологий клонирования. Классические реминисценции в опере соседствуют с музыкой и текстами советской поры. Они озвучивают социально-политический аспект этой оперы. Согласно либретто, положение в стране изменилось, пришли новые правители и, как у нас водится, научно-культурный проект заглох, исследования стали никому не нужны, денег ни на что уже не было. Вот и пришлось композиторам-клонам пойти по миру, а именно на площадь Трех вокзалов в Москве, где ночная жизнь столицы бушует во всей своей неприглядности. Там Моцарт влюбился в проститутку Таню и решил уехать с ней на юг. Но коварный сутенер отомстил композиторам за свою потерю и подмешал им отраву в праздничную выпивку. Все, кроме Моцарта, заработавшего в прошлой жизни иммунитет к яду, погибли.
Впрочем, Десятникову удались не все. Иногда приходилось гадать, кто по музыке есть кто. Удачным было цитирование Чайковского. Его диалог с няней настолько ловко передразнивал беседу Тани с няней из "Евгения Онегина", что не мог не вызвать смеха в зале. Хорош был Мусоргский, причем во многом благодаря исполнительским качествам Валерия Гильманова. Все так же долог до бесконечности, как и его прототип, был десятниковский Вагнер. А вот с Моцартом и Верди вышла неувязочка. Верди было просто мало до незаметного, а Моцарт, сам того не зная, был хорошо сдобрен Чайковским и Римским-Корсаковым. И классические элементы его музыки можно было выискать только в фактуре оркестра, но не в вокальной партии.
Кстати, о вокале: скажите, вам когда-либо удавалось в точности расслышать, что поют оперные певцы? Вот именно. А теперь вспомните речи тех, кто говорит, что текст оперы невыносимо оскорбителен для слуха. Причем дело не только в том, что слова не слышны. Если прочитать либретто, то ничего такого, что нарушало бы повседневный набор услышанных нами слов, тоже нет. Что касается постановки, то никаких обнаженных натур, аморальных телодвижений или кричащих декораций на сцене нет. Все настолько мирно и пристойно, что те, кто поверил возмущающимся господам, наверняка были разочарованы.
Ведь даже проститутки ходили по сцене в белых шароварах, хоть и, бесспорно, достаточно эротичных.
Так что просто все решили заработать на собственном шуме: политики - на борьбе за честь главной сцены Москвы (справедливости ради замечу, что премьера шла не на основной, а на новой сцене Большого театра), некоторые - наоборот, на собственном либерализме и защите искусства, а театр получил бесплатную рекламу, причем мирового масштаба. Вот только иностранная пресса вновь рассуждает о традиционности и узости взглядов российского народа. Хотя "если звезды зажигаются, значит, это кому-нибудь нужно".
А что до высокого искусства, тема возвращения великих композиторов послужила замечательным поводом для того, чтобы написать оперу в академическом стиле, как говорится, "по-старому". Современная музыка с ее властью электроники или авангардным наследием уже слишком далека от того, что позволяло расти и процветать оперному искусству в прошлые века. Так что эта первая за последние 30 лет заказанная Большим театром опера несет еще одну важную функцию - она продлевает жизнь опере, позволяя далее развиваться этому искусству. И здорово, что такая честь выпала на долю петербургского композитора Леонида Десятникова.
Алина ЦИОПА
