Культура
ВИТАЛИЙ КАЛИНИН: МЫ НЕ СЫЩИКИ
17 июня
- Виталий Анатольевич, каковы функции вашей службы?
- У нас три основных направления. Первое - контроль над ввозом-вывозом культурных ценностей. Второе - все, что связано со средствами массовой коммуникации, например лицензирование радиотелепрограмм. Правда, этим занимается специальная служба в Москве, мы только контролируем их деятельность. Мы также выдаем свидетельства о регистрации средств массовой информации, если они работают на Северо-Западе. Третье направление - охрана памятников культуры федерального значения.
Наиболее налажена работа с контролем над ввозом-вывозом культурных ценностей (на днях Виталий Анатольевич, как мы уже сообщали, принял участие в передаче Церкви икон и других культовых предметов, изъятых таможенниками. - Ред). Что касается контроля над соблюдением законодательства в сфере музейной и архивной деятельности, а также библиотечных фондов, это подразделение только начинает работать. В частности, сейчас мы ведем проверку, связанную с недавним хищением двух статуэток XVII в. из Кунсткамеры.
- То есть занимаетесь расследованием этого преступления?
- Нет, мы не ищем преступников, а проверяем, насколько деятельность музея соответствует федеральному законодательству. Например, как там охраняется вверенное имущество.
- И как же охраняется?
- Возникают очень интересные вопросы. В уставе Кунсткамеры написано, что музей не только владеет фондами, но еще и распоряжается ими. На мой взгляд, этого не должно быть. Музей их может хранить, выставлять, но распоряжаться вряд ли может...
Кроме того, федеральным законом установлено, что охрана музейных ценностей и порядок посещения экспозиции согласовывается с Министерством внутренних дел. Тогда, наверное, и охрана должна быть от МВД, а не от частного агентства, как имеет место сейчас.
А самое парадоксальное то, что объект находился без сигнализации определенное время и никаких действий сотрудниками музея предпринято не было...
Так что система охраны должна быть гораздо лучше. Тем более вопросы охраны музеев решаются путем выделения отдельной строчки в бюджете Российской Федерации. То есть говорить о том, что денег не было, нет и негде взять, неправильно. На самом деле деньги есть, а то, что музейщики их не берут, связано с их незнанием законов и привычкой жить, как раньше. Между тем в советское время со стороны криминалитета не было особого интереса к тем ценностям, которые хранятся в музее. Сейчас такой интерес появился.
- А в других питерских музеях тоже есть нарушения?
- Вот, например, известный случай, когда в Петропавловской крепости были похищены экспонаты из оружейной экспозиции. Сотрудник музея, который отвечал за эту экспозицию, избежал обвинения только потому, что не нес материальной ответственности за экспонаты, которые находились в его ведении.
- Как вы реагируете на нарушения?
- Наша задача - не столько размахивать такими фактами, сколько постепенно вместе с музейными работниками находить решение проблем. Мы хотели бы встретиться с руководителями всех питерских музеев, в том числе и Эрмитажа, и работать не путем неожиданных проверок, а согласованных действий. Мы ведь не сыщики, даже не контрольно-счетная палата.
- А каковы ваши задачи в отношении СМИ?
- На мой взгляд, у нас очень либеральный Закон о средствах массовой информации. Его требования к СМИ настолько корректны и немногочисленны (например, должны публиковаться выходные данные - в законе есть их полный перечень), что если они и не выполняются, то чаще всего просто по незнанию.
- Закон требует у СМИ также воздерживаться от пропаганды национальной розни и экстремизма...
- Вопросы об экстремизме, к счастью, практически не возникают. Что касается национальной розни - это бывает. Впрочем, чаще всего такого рода материалы перепечатаны из интернета, книг или выходящих за границей изданий, а в случае прямой перепечатки закон не налагает ответственности на редактора или издателя.
- С порнографией тоже вы боретесь?
- Я не представляю, как законодательно можно выработать четкое определение, что такое порнография. Сегодня в каждом конкретном случае это выносится на комиссии - есть комиссии при МВД, была при администрации города, сейчас она не работает, насколько я знаю. На мой взгляд, должна быть какая-то практика, чтобы выработать общее понимание, что хорошо, что плохо.
Что касается мест, где может продаваться эротическая литература, при мэре Собчаке их было определено не больше пяти-шести, чего сегодня, конечно, недостаточно. Сейчас в городе такого рода журналы не только продаются везде, но и распространяются бесплатно, например раздаются водителям на перекрестках. Часто они не упакованы в целлофан, как положено. Впрочем, эти вопросы надо решать через типографии. А город должен определить места для продажи изданий эротического характера. Тогда нарушать эти правила будут процентов 30 издателей, а не 99, как сегодня, и к нарушителям можно будет принять реальные меры.
- А собственно редакции СМИ чем грешат по этой части?
- Есть издания, заявленные как неэротические, которые выпускают эротическую продукцию (эротические издания не могут претендовать на налоговые льготы). У нас сейчас есть четыре иска в суд о прекращении регистрации одного такого издания. Оно публикует рекламу девушек, которые занимаются соответствующим видом деятельности, и товаров, которые относятся напрямую к эротике. Фото девушек соответствующие... Слава Богу, в законодательстве есть четкое определение, что такое эротика: систематическая публикация материалов, побуждающих к сексуальному влечению.
- Известно, что сегодня довольно запутанная ситуация с регистрацией изданий...
- Закон таков, что не зарегистрировать издание практически невозможно. Плата за регистрацию - тысяча рублей, для эротических и рекламных изданий - десять тысяч. Это привело к тому, что появилось множество граждан, пытающихся зарегистрировать газету, журнал, застолбить название, чтобы потом продать. А закон позволяет год после регистрации ничего не издавать. Приедет, скажем, из Владивостока гражданин, заявит, что он собирается выпускать в Петербурге какой-нибудь журнал "Буратино", и мы не имеем права отказать ему в регистрации. Через два-три месяца у него планы меняются, он уезжает, скажем, в Москву и уже забыл, что зарегистрировал журнал "Буратино"... А мы должны его искать буквально с милицией.
- Зачем?
- Для того чтобы прекратить регистрацию, нужно обращаться в суд, а для этого нужно доказать судье, что издателя мы найти не можем. Все это привело к тому, что сегодня банк данных изданий по Северо-Западу включает в себя около семи тысяч наименований. А реально в городе работает около ста газет, еще, может быть, сотня-полторы задействуется на выборных кампаниях.
- А с этим что можно сделать, не ущемляя свободы печати?
- В других странах цена регистрации гораздо выше - от двух до десяти тысяч долларов, и издателю дается месяц на то, чтобы выпустить первый экземпляр. Если люди имеют серьезные намерения, они находят деньги, создают коллектив и регистрируют, когда есть уже макет первого номера. При этом сохраняется тот же самый принцип - не зарегистрировать практически невозможно. Ну разве что издатель напишет в заявке, что собирается публиковать призывы к национальной розни или к неконституционному захвату власти.
- Вы предлагаете поступать так и у нас?
- Нет, я не призываю к повышению госпошлины, но если бы срок начала издания был увеличен хотя бы до года, люди более серьезно относились бы к регистрации.
- Нет ли радикального средства, которое могло бы упорядочить взаимоотношения государства с вашими "подопечными"?
- На мой взгляд, должен быть федеральный закон, который бы разъяснял, что государство не может работать с каждым бизнесменом в отдельности. Например, в Германии есть закон о гильдиях, то есть никто не может прийти в конкретный бизнес, пока не вошел в одну из гильдий, объединяющих бизнесменов, работающих в том или ином секторе. И тогда государство уже имеет дело не с конкретным, скажем, частным парикмахером, а с гильдией парикмахеров, обсуждает с ними проекты федерального законодательства, инициативы, связанные с их деятельностью. Нам тоже было бы легче работать с ассоциацией телекомпаний или газет - в них предприниматели волей-неволей сами контролируют друг друга. И каждый подчиняется не только федеральным законам, но и правилам гильдии. Вот пример: недавно известная фирма разместила в Петербурге рекламу пылесосов с весьма двусмысленным, если не неприличным, слоганом. Через суд эту рекламу заставить снять было невозможно. А Ассоциация рекламодателей легко смогла убедить фирму отказаться от одиозной рекламы.
То же самое произойдет, если фирмы, которые занимаются рекламой эротики, объединятся в ассоциации: они сами будут понимать, где эротика, а где - уже порнография. Таким образом, вырабатывается традиция, которая в итоге может вылиться в закон.
Калинин Виталий Анатольевич родился 11 мая 1956 года в Ленинграде. Окончил Ленинградский кораблестроительный институт (1980), Институт марксизма-ленинизма (1988), юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета (1994).
Работал инженером в Невском проектно-конструкторском бюро. В 1990 году был избран депутатом, заместителем председателя, в 1991 году - председателем Василеостровского районного совета.
С 1994 года работал адвокатом, с 1998 года - заведующим юридической консультацией Санкт-Петербургской городской коллегии адвокатов.
В феврале 1998 года избран депутатом, затем - председателем Совета муниципального округа № 9. В 1998 году избран депутатом Законодательного собрания второго созыва.
Женат, имеет сына.
Я не представляю, как законодательно можно выработать четкое определение, что такое порнография.
Павел ВИНОГРАДОВ
- У нас три основных направления. Первое - контроль над ввозом-вывозом культурных ценностей. Второе - все, что связано со средствами массовой коммуникации, например лицензирование радиотелепрограмм. Правда, этим занимается специальная служба в Москве, мы только контролируем их деятельность. Мы также выдаем свидетельства о регистрации средств массовой информации, если они работают на Северо-Западе. Третье направление - охрана памятников культуры федерального значения.
Наиболее налажена работа с контролем над ввозом-вывозом культурных ценностей (на днях Виталий Анатольевич, как мы уже сообщали, принял участие в передаче Церкви икон и других культовых предметов, изъятых таможенниками. - Ред). Что касается контроля над соблюдением законодательства в сфере музейной и архивной деятельности, а также библиотечных фондов, это подразделение только начинает работать. В частности, сейчас мы ведем проверку, связанную с недавним хищением двух статуэток XVII в. из Кунсткамеры.
- То есть занимаетесь расследованием этого преступления?
- Нет, мы не ищем преступников, а проверяем, насколько деятельность музея соответствует федеральному законодательству. Например, как там охраняется вверенное имущество.
- И как же охраняется?
- Возникают очень интересные вопросы. В уставе Кунсткамеры написано, что музей не только владеет фондами, но еще и распоряжается ими. На мой взгляд, этого не должно быть. Музей их может хранить, выставлять, но распоряжаться вряд ли может...
Кроме того, федеральным законом установлено, что охрана музейных ценностей и порядок посещения экспозиции согласовывается с Министерством внутренних дел. Тогда, наверное, и охрана должна быть от МВД, а не от частного агентства, как имеет место сейчас.
А самое парадоксальное то, что объект находился без сигнализации определенное время и никаких действий сотрудниками музея предпринято не было...
Так что система охраны должна быть гораздо лучше. Тем более вопросы охраны музеев решаются путем выделения отдельной строчки в бюджете Российской Федерации. То есть говорить о том, что денег не было, нет и негде взять, неправильно. На самом деле деньги есть, а то, что музейщики их не берут, связано с их незнанием законов и привычкой жить, как раньше. Между тем в советское время со стороны криминалитета не было особого интереса к тем ценностям, которые хранятся в музее. Сейчас такой интерес появился.
- А в других питерских музеях тоже есть нарушения?
- Вот, например, известный случай, когда в Петропавловской крепости были похищены экспонаты из оружейной экспозиции. Сотрудник музея, который отвечал за эту экспозицию, избежал обвинения только потому, что не нес материальной ответственности за экспонаты, которые находились в его ведении.
- Как вы реагируете на нарушения?
- Наша задача - не столько размахивать такими фактами, сколько постепенно вместе с музейными работниками находить решение проблем. Мы хотели бы встретиться с руководителями всех питерских музеев, в том числе и Эрмитажа, и работать не путем неожиданных проверок, а согласованных действий. Мы ведь не сыщики, даже не контрольно-счетная палата.
- А каковы ваши задачи в отношении СМИ?
- На мой взгляд, у нас очень либеральный Закон о средствах массовой информации. Его требования к СМИ настолько корректны и немногочисленны (например, должны публиковаться выходные данные - в законе есть их полный перечень), что если они и не выполняются, то чаще всего просто по незнанию.
- Закон требует у СМИ также воздерживаться от пропаганды национальной розни и экстремизма...
- Вопросы об экстремизме, к счастью, практически не возникают. Что касается национальной розни - это бывает. Впрочем, чаще всего такого рода материалы перепечатаны из интернета, книг или выходящих за границей изданий, а в случае прямой перепечатки закон не налагает ответственности на редактора или издателя.
- С порнографией тоже вы боретесь?
- Я не представляю, как законодательно можно выработать четкое определение, что такое порнография. Сегодня в каждом конкретном случае это выносится на комиссии - есть комиссии при МВД, была при администрации города, сейчас она не работает, насколько я знаю. На мой взгляд, должна быть какая-то практика, чтобы выработать общее понимание, что хорошо, что плохо.
Что касается мест, где может продаваться эротическая литература, при мэре Собчаке их было определено не больше пяти-шести, чего сегодня, конечно, недостаточно. Сейчас в городе такого рода журналы не только продаются везде, но и распространяются бесплатно, например раздаются водителям на перекрестках. Часто они не упакованы в целлофан, как положено. Впрочем, эти вопросы надо решать через типографии. А город должен определить места для продажи изданий эротического характера. Тогда нарушать эти правила будут процентов 30 издателей, а не 99, как сегодня, и к нарушителям можно будет принять реальные меры.
- А собственно редакции СМИ чем грешат по этой части?
- Есть издания, заявленные как неэротические, которые выпускают эротическую продукцию (эротические издания не могут претендовать на налоговые льготы). У нас сейчас есть четыре иска в суд о прекращении регистрации одного такого издания. Оно публикует рекламу девушек, которые занимаются соответствующим видом деятельности, и товаров, которые относятся напрямую к эротике. Фото девушек соответствующие... Слава Богу, в законодательстве есть четкое определение, что такое эротика: систематическая публикация материалов, побуждающих к сексуальному влечению.
- Известно, что сегодня довольно запутанная ситуация с регистрацией изданий...
- Закон таков, что не зарегистрировать издание практически невозможно. Плата за регистрацию - тысяча рублей, для эротических и рекламных изданий - десять тысяч. Это привело к тому, что появилось множество граждан, пытающихся зарегистрировать газету, журнал, застолбить название, чтобы потом продать. А закон позволяет год после регистрации ничего не издавать. Приедет, скажем, из Владивостока гражданин, заявит, что он собирается выпускать в Петербурге какой-нибудь журнал "Буратино", и мы не имеем права отказать ему в регистрации. Через два-три месяца у него планы меняются, он уезжает, скажем, в Москву и уже забыл, что зарегистрировал журнал "Буратино"... А мы должны его искать буквально с милицией.
- Зачем?
- Для того чтобы прекратить регистрацию, нужно обращаться в суд, а для этого нужно доказать судье, что издателя мы найти не можем. Все это привело к тому, что сегодня банк данных изданий по Северо-Западу включает в себя около семи тысяч наименований. А реально в городе работает около ста газет, еще, может быть, сотня-полторы задействуется на выборных кампаниях.
- А с этим что можно сделать, не ущемляя свободы печати?
- В других странах цена регистрации гораздо выше - от двух до десяти тысяч долларов, и издателю дается месяц на то, чтобы выпустить первый экземпляр. Если люди имеют серьезные намерения, они находят деньги, создают коллектив и регистрируют, когда есть уже макет первого номера. При этом сохраняется тот же самый принцип - не зарегистрировать практически невозможно. Ну разве что издатель напишет в заявке, что собирается публиковать призывы к национальной розни или к неконституционному захвату власти.
- Вы предлагаете поступать так и у нас?
- Нет, я не призываю к повышению госпошлины, но если бы срок начала издания был увеличен хотя бы до года, люди более серьезно относились бы к регистрации.
- Нет ли радикального средства, которое могло бы упорядочить взаимоотношения государства с вашими "подопечными"?
- На мой взгляд, должен быть федеральный закон, который бы разъяснял, что государство не может работать с каждым бизнесменом в отдельности. Например, в Германии есть закон о гильдиях, то есть никто не может прийти в конкретный бизнес, пока не вошел в одну из гильдий, объединяющих бизнесменов, работающих в том или ином секторе. И тогда государство уже имеет дело не с конкретным, скажем, частным парикмахером, а с гильдией парикмахеров, обсуждает с ними проекты федерального законодательства, инициативы, связанные с их деятельностью. Нам тоже было бы легче работать с ассоциацией телекомпаний или газет - в них предприниматели волей-неволей сами контролируют друг друга. И каждый подчиняется не только федеральным законам, но и правилам гильдии. Вот пример: недавно известная фирма разместила в Петербурге рекламу пылесосов с весьма двусмысленным, если не неприличным, слоганом. Через суд эту рекламу заставить снять было невозможно. А Ассоциация рекламодателей легко смогла убедить фирму отказаться от одиозной рекламы.
То же самое произойдет, если фирмы, которые занимаются рекламой эротики, объединятся в ассоциации: они сами будут понимать, где эротика, а где - уже порнография. Таким образом, вырабатывается традиция, которая в итоге может вылиться в закон.
Калинин Виталий Анатольевич родился 11 мая 1956 года в Ленинграде. Окончил Ленинградский кораблестроительный институт (1980), Институт марксизма-ленинизма (1988), юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета (1994).
Работал инженером в Невском проектно-конструкторском бюро. В 1990 году был избран депутатом, заместителем председателя, в 1991 году - председателем Василеостровского районного совета.
С 1994 года работал адвокатом, с 1998 года - заведующим юридической консультацией Санкт-Петербургской городской коллегии адвокатов.
В феврале 1998 года избран депутатом, затем - председателем Совета муниципального округа № 9. В 1998 году избран депутатом Законодательного собрания второго созыва.
Женат, имеет сына.
Я не представляю, как законодательно можно выработать четкое определение, что такое порнография.
Павел ВИНОГРАДОВ
