Северо-Запад
СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЬ И ИНЖЕНЕР
01 июля
Те, кто бывает на Соловках, восхищаются не только невозможной, фантастической красотой природы архипелага, но и творениями рук человеческих. Храмами и старинными гидротехническими сооружениями, постройками и просто разумной организацией пространства - чтобы природе не больно было, чтобы она сберегалась и не нарушался в ней баланс. Чтобы люди могли трудиться и молиться. Здесь даже микроклимат особый, причем во многом рукотворный. В XVI веке Соловецкий монастырь стал настоящим чудом света, восхищавшим иноземцев и соотечественников.
Судьба обители была сложной. Здесь было восстание за "старую веру" во время раскола. Здесь в советские годы был пресловутый СЛОН - Соловецкий лагерь особого назначения. В истории Соловков бок о бок присутствуют созидание и борьба, подвиг и репрессии...
Так повелось с того дня, когда в обитель пришел человек, память о котором все века сохраняется в народных песнях и церковных преданиях. Человек, который 18 лет управлял монастырем, равно заботясь и о духовной пище, и о земных делах. Священнослужитель и инженер, политик и управленец, герой и мученик. Святой Филипп, в миру - Феодор Степанович Колычев (1507-1569).
Он принадлежал к старинному боярскому роду, родился в Твери, и его с детства готовили к государственному служению - род стоял у царского престола. Феодор был приближен ко двору Василия Третьего. С детства он был знаком и с наследником - будущим Иоанном Грозным, но молва во все века утверждала, что юноша чурался буйных забав тогдашней придворной "тусовки". Наступает 1537 год. Междоусобица, мятеж удельного князя Старицкого - в такой обстановке лучше бежать подальше, тем более что к Колычевым уже присматривались... А бежать, вестимо, на Север, чем дальше, тем лучше. Чтобы на тот же Север потом не повезли связанным, если еще жизнь сохранят. (Как в значительно более поздние времена, в XX веке, люди, почуяв, что вот-вот придут брать, покидали столицы и убегали даже на Колыму - но во времена Колычева Колыма еще не принадлежала Московскому царству.)
В одежде простолюдина он скрылся в Хижах (теперь знаменитые Кижи), потом добрался до Соловков и принял труды, затем послушание у старца Ионы Шамрина, собеседника преп. Александра Свирского. В 1546 году в Новгороде Великом монах Филипп (теперь его зовут так) принимает посвящение в сан игумена. Он стремится поднять монастырь на невиданную доселе высоту. Строит два храма - Успения Божией Матери и Преображения Господня. При этом сам участвует в кладке стен.
При нем в обители принимается новый устав. Закипает деятельность - строится первая каменная гавань для судов, мельницы, больница. До сих пор существуют сделанные его рукой чертежи. Он интересуется мореходством и земледелием, при нем заводят птицу и коров, устраивают ловлю рыбы. Он вычитывает в книгах названия невиданных растений и мечтает о дивных садах, и мечты постепенно осуществляются. Осушаются болота. Прокладываются дороги. Составляется то, что сейчас назвали бы генпланом, где учитывается все - транспортные нужды, производственные и оборонительные. Филипп решает хозяйственные вопросы - обеспечение строительными материалами, инструментом и т. д. Преображает ландшафт. При этом, что характерно, не трогает старинных неолитических памятников.
Мне иногда кажется, что, уйдя от "мира", Филипп хотел создать на Соловках особый мир, прообраз райского сада, живое напоминание о нем для смертных. Он был тверд в молитве и постах, но не одобрял излишнего изнурения. Монахи не должны были быть голодными и больными - они должны трудиться и радоваться Божьим чудесам, явленным посредством природы, искусства, ниспосланной Господом тяге к знаниям, умениям и мудрости...
И как, должно быть, тяжело ему было покидать этот мир Соловков, к созданию которого он приложил свои способности и силы... О нем вспомнили в Кремле. А из Москвы доходили и до Соловков глухие слухи о казнях и опалах, о "беспределе" (как бы сказали сейчас) опричников царя Ивана. Царю нужен новый митрополит - и чтоб авторитетен был, и чтобы незапятнан, да и, живя все эти годы далеко, не мог быть подозреваем в реальных и мерещащихся на каждом шагу заговорах. Да и логика простая: высокая честь стать правой рукой царя, говоря светским языком, невиданное повышение и карьера...
Филипп потребовал уничтожения опричнины. Говорил, что покинет митрополию вообще. Архиереи умоляют его (не все от чистого сердца, но таков царский приказ, да и священнослужители всего лишь люди, и слабость духа им бывает свойственна, а не выполнишь приказ - ой, крутенек царь Иван). Согласие добыто, заодно и обещание, что не будет вмешиваться "в опричнину и в царский обиход". Почему Филипп согласился на это - об этом разные мнения. Но 25 июля 1566 года его посвятили. И очень скоро выяснилось, что слова, данного Иоанну, Филипп сдержать не может.
Очередные казни в 1567-1568 годах. Очередной "заговор" по распространенной традиции: среди бояр находят польских шпионов. И Филипп не выдерживает, его выступления с митрополичьей кафедры становятся известны по всей стране. Тогда не было газет, телевидения и того, что мы называем публичной политикой, - и говорить с народом могла только церковь. И моральный авторитет церкви (притом что среди ее служителей во времена Иоанна случались и малодушные люди) был весьма высок.
...Иоанн пришел в Успенский собор в монашеских одеждах, вместе с группой опричников (тоже вырядившихся в монахи, эта "фишка" Грозного хорошо известна), и Филипп отказался его благословить: "Кому поревновал ты, приняв на себя такой вид и изменив свое благолепие? Убойся суда Божия; на других закон ты налагаешь, а сам нарушаешь его. У татар и язычников есть правда - в одной Руси нет ее; во всем мире можно встречать милосердие, а в Руси нет сострадания даже к невинным и правым. Здесь мы приносим Богу Бескровную жертву за спасение мира, а за алтарем безвинно проливается кровь христианская..."
Понятно, что такое не прощается. Впрочем, и раньше было ясно, что мятежному митрополиту не выжить ни политически, ни физически. Его послания и до этого царь называл "филькиными грамотами"... А тут прямо в соборе ломается комедия: тут же находят отрока с компроматом (который, впрочем, тут же отказывается от своих показаний). Арестовывают и пытают близких к Филиппу людей. Но добиться новых клевет не удается...
Новые столкновения, Филипп покидает Кремль, служит в Китай-городе. Иоанн ищет новые поводы, ему нужно убрать Филиппа легитимно и чтобы народ поддержал. Да и поглумиться напоследок. Посылает на Соловки комиссию во главе с епископом Пафнутием, который Филиппа ненавидел, потому что сам метил на его место. История сохранила сведения о том, как создавалась комиссия. Традиционный российский тандем - кнут и пряник.
На Соловках обещают епископский сан игумену Паисию, который сменил на этом посту Филиппа. И находят-таки повод для обвинения - моральный облик (и сейчас, по прошествии стольких веков, от этой лжи веет мерзким смрадом, он ощущается чисто физически) и колдовство. А как же не колдовство! Богатые монастырские угодья, где радуется жизни все живое, и все это на холодном Севере, среди Белого моря, - как же не колдовство!
Позорный Соборный суд с заранее предрешенным приговором. Филипп хочет сам сложить с себя сан - но царь велит служить службу в Успенском соборе. Во время службы в собор врываются опричники во главе с Басмановым и Скуратовым. Приговор зачитывается, с митрополита срывают облачение, его бросают в сани и везут в темницу. Держат в колодках, в оковах. Потом отправляют на вечное заточение в Тверь, в Отрочь монастырь. Это происходит в 1568 году.
Филипп был задушен лично Малютой Скуратовым в декабре 1569 года. За три дня до этого он причастился, предвидя свою кончину. В общем-то, как ее было не предвидеть, если его мучители совершили очередную подлость - испросили благословения у него, низложенного и бесправного, на очередной погром Великого Новгорода, заранее зная, что Филипп ни за что на это не пойдет...
В 1591 году мощи Филиппа были перенесены на его любимые Соловки, а через полвека с небольшим - в Москву. В 1652 году он был канонизирован. Грозного уже давно не было в живых...
Светлана ГАВРИЛИНА
Судьба обители была сложной. Здесь было восстание за "старую веру" во время раскола. Здесь в советские годы был пресловутый СЛОН - Соловецкий лагерь особого назначения. В истории Соловков бок о бок присутствуют созидание и борьба, подвиг и репрессии...
Так повелось с того дня, когда в обитель пришел человек, память о котором все века сохраняется в народных песнях и церковных преданиях. Человек, который 18 лет управлял монастырем, равно заботясь и о духовной пище, и о земных делах. Священнослужитель и инженер, политик и управленец, герой и мученик. Святой Филипп, в миру - Феодор Степанович Колычев (1507-1569).
Он принадлежал к старинному боярскому роду, родился в Твери, и его с детства готовили к государственному служению - род стоял у царского престола. Феодор был приближен ко двору Василия Третьего. С детства он был знаком и с наследником - будущим Иоанном Грозным, но молва во все века утверждала, что юноша чурался буйных забав тогдашней придворной "тусовки". Наступает 1537 год. Междоусобица, мятеж удельного князя Старицкого - в такой обстановке лучше бежать подальше, тем более что к Колычевым уже присматривались... А бежать, вестимо, на Север, чем дальше, тем лучше. Чтобы на тот же Север потом не повезли связанным, если еще жизнь сохранят. (Как в значительно более поздние времена, в XX веке, люди, почуяв, что вот-вот придут брать, покидали столицы и убегали даже на Колыму - но во времена Колычева Колыма еще не принадлежала Московскому царству.)
В одежде простолюдина он скрылся в Хижах (теперь знаменитые Кижи), потом добрался до Соловков и принял труды, затем послушание у старца Ионы Шамрина, собеседника преп. Александра Свирского. В 1546 году в Новгороде Великом монах Филипп (теперь его зовут так) принимает посвящение в сан игумена. Он стремится поднять монастырь на невиданную доселе высоту. Строит два храма - Успения Божией Матери и Преображения Господня. При этом сам участвует в кладке стен.
При нем в обители принимается новый устав. Закипает деятельность - строится первая каменная гавань для судов, мельницы, больница. До сих пор существуют сделанные его рукой чертежи. Он интересуется мореходством и земледелием, при нем заводят птицу и коров, устраивают ловлю рыбы. Он вычитывает в книгах названия невиданных растений и мечтает о дивных садах, и мечты постепенно осуществляются. Осушаются болота. Прокладываются дороги. Составляется то, что сейчас назвали бы генпланом, где учитывается все - транспортные нужды, производственные и оборонительные. Филипп решает хозяйственные вопросы - обеспечение строительными материалами, инструментом и т. д. Преображает ландшафт. При этом, что характерно, не трогает старинных неолитических памятников.
Мне иногда кажется, что, уйдя от "мира", Филипп хотел создать на Соловках особый мир, прообраз райского сада, живое напоминание о нем для смертных. Он был тверд в молитве и постах, но не одобрял излишнего изнурения. Монахи не должны были быть голодными и больными - они должны трудиться и радоваться Божьим чудесам, явленным посредством природы, искусства, ниспосланной Господом тяге к знаниям, умениям и мудрости...
И как, должно быть, тяжело ему было покидать этот мир Соловков, к созданию которого он приложил свои способности и силы... О нем вспомнили в Кремле. А из Москвы доходили и до Соловков глухие слухи о казнях и опалах, о "беспределе" (как бы сказали сейчас) опричников царя Ивана. Царю нужен новый митрополит - и чтоб авторитетен был, и чтобы незапятнан, да и, живя все эти годы далеко, не мог быть подозреваем в реальных и мерещащихся на каждом шагу заговорах. Да и логика простая: высокая честь стать правой рукой царя, говоря светским языком, невиданное повышение и карьера...
Филипп потребовал уничтожения опричнины. Говорил, что покинет митрополию вообще. Архиереи умоляют его (не все от чистого сердца, но таков царский приказ, да и священнослужители всего лишь люди, и слабость духа им бывает свойственна, а не выполнишь приказ - ой, крутенек царь Иван). Согласие добыто, заодно и обещание, что не будет вмешиваться "в опричнину и в царский обиход". Почему Филипп согласился на это - об этом разные мнения. Но 25 июля 1566 года его посвятили. И очень скоро выяснилось, что слова, данного Иоанну, Филипп сдержать не может.
Очередные казни в 1567-1568 годах. Очередной "заговор" по распространенной традиции: среди бояр находят польских шпионов. И Филипп не выдерживает, его выступления с митрополичьей кафедры становятся известны по всей стране. Тогда не было газет, телевидения и того, что мы называем публичной политикой, - и говорить с народом могла только церковь. И моральный авторитет церкви (притом что среди ее служителей во времена Иоанна случались и малодушные люди) был весьма высок.
...Иоанн пришел в Успенский собор в монашеских одеждах, вместе с группой опричников (тоже вырядившихся в монахи, эта "фишка" Грозного хорошо известна), и Филипп отказался его благословить: "Кому поревновал ты, приняв на себя такой вид и изменив свое благолепие? Убойся суда Божия; на других закон ты налагаешь, а сам нарушаешь его. У татар и язычников есть правда - в одной Руси нет ее; во всем мире можно встречать милосердие, а в Руси нет сострадания даже к невинным и правым. Здесь мы приносим Богу Бескровную жертву за спасение мира, а за алтарем безвинно проливается кровь христианская..."
Понятно, что такое не прощается. Впрочем, и раньше было ясно, что мятежному митрополиту не выжить ни политически, ни физически. Его послания и до этого царь называл "филькиными грамотами"... А тут прямо в соборе ломается комедия: тут же находят отрока с компроматом (который, впрочем, тут же отказывается от своих показаний). Арестовывают и пытают близких к Филиппу людей. Но добиться новых клевет не удается...
Новые столкновения, Филипп покидает Кремль, служит в Китай-городе. Иоанн ищет новые поводы, ему нужно убрать Филиппа легитимно и чтобы народ поддержал. Да и поглумиться напоследок. Посылает на Соловки комиссию во главе с епископом Пафнутием, который Филиппа ненавидел, потому что сам метил на его место. История сохранила сведения о том, как создавалась комиссия. Традиционный российский тандем - кнут и пряник.
На Соловках обещают епископский сан игумену Паисию, который сменил на этом посту Филиппа. И находят-таки повод для обвинения - моральный облик (и сейчас, по прошествии стольких веков, от этой лжи веет мерзким смрадом, он ощущается чисто физически) и колдовство. А как же не колдовство! Богатые монастырские угодья, где радуется жизни все живое, и все это на холодном Севере, среди Белого моря, - как же не колдовство!
Позорный Соборный суд с заранее предрешенным приговором. Филипп хочет сам сложить с себя сан - но царь велит служить службу в Успенском соборе. Во время службы в собор врываются опричники во главе с Басмановым и Скуратовым. Приговор зачитывается, с митрополита срывают облачение, его бросают в сани и везут в темницу. Держат в колодках, в оковах. Потом отправляют на вечное заточение в Тверь, в Отрочь монастырь. Это происходит в 1568 году.
Филипп был задушен лично Малютой Скуратовым в декабре 1569 года. За три дня до этого он причастился, предвидя свою кончину. В общем-то, как ее было не предвидеть, если его мучители совершили очередную подлость - испросили благословения у него, низложенного и бесправного, на очередной погром Великого Новгорода, заранее зная, что Филипп ни за что на это не пойдет...
В 1591 году мощи Филиппа были перенесены на его любимые Соловки, а через полвека с небольшим - в Москву. В 1652 году он был канонизирован. Грозного уже давно не было в живых...
Светлана ГАВРИЛИНА
