Культура
НИ ХОЛОДЕН, НИ ГОРЯЧ
19 августа
Эти солидные по нашим временам цифры, а также политкорректность и уважение к гуманитарной - в некоторых комментариях на смерть журнала уже произнесено: чуть ли не подвижнической - деятельности нескольких человек во главе с бессменным главным редактором Вадимом Зартайским, которые бескорыстно делали все эти годы "Питербук", предписывают говорить о нем только добрые слова. Кто спорит, читать книжки и рассказывать о них публике - дело богоугодное. Только журнал был, к сожалению, плохой. Даже не плохой - слишком сильный это эпитет. Он был никакой. Действительно интересные материалы, подготовленные, скажем, Полиной Копыловой или Василием Владимирским, выросшем в "Питербуке" в самого, пожалуй, компетентного эксперта по отечественной фантастике, были редчайшим исключением.
Как сказано у Иоанна Богослова, а впоследствии у модных колумнистов, "знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих".
Плохо было не то, что ориентирован "Питербук" был и на специалистов, и на так называемую широкую публику. Это бы еще ничего, - в конце концов, подобные гибриды порою бывают жизнеспособными.
Главная проблема была в том, что журнал, форматом и концепцией претендующий на некую объективность и аналитичность, был вопиюще лоялен не к потребителям, а к производителям. Вероятность отрицательной рецензии в "Питербуке" была, соответственно, равна нулю, интервью с авторами, издателями и прочими участниками рынка по большей части сводились к фразам: "Глубокоуважаемый N, не слишком ли вы хороши для этого мира?" И это даже не была борьба хорошего с лучшим: все полные молодцы, все абсолютно. Просто какое-то общество взаимного восхищения.
И уверен, это не было следствием цензуры учредителей или автоцензуры "питербукеров", из-за которой наступают на горло собственной песне: мол, брякнешь что-нибудь не то и останешься без рекламы, которую подкидывали на бедность. Нет, ощущение было такое, что и вправду редакция считает, что главное - никому не сделать бо-бо, главное - хвалить друг дружку, но не слишком: во-первых, мы же объективное издание, во-вторых, может обидеться тот, кого похвалили, на его вкус, недостаточно. Ни одна блоха не плоха. Боязнь всего яркого, нестандартного, ироничного, провокационного, по-хорошему злого, талантливого, наконец, того, что обращает внимание, тревожит, заставляет думать, привела к тому, что журнал в массе своей был серым: название, пожалуй, самое остроумное, что в нем было.
Справедливости ради стоит сказать, что и вообще в России литературную и книжную журналистику при всем желании не назовешь совершенно прекрасной. О чем вообще говорить, если у нас считается приличным рецензировать как новинку бестселлер, вышедший полгода назад, если доверия рецензиям нет категорически - на всю страну два литературных критика, реально влияющих на продажи, - если лучшую книжную газету РФ делают в Новосибирске, если главный редактор главного рецензирующего издания страны не различает глаголы "одеть" и "надеть", а само главное рецензирующее издание страны - "Книжное обозрение" - выдает за оригинальность стремление внешне походить на The Times Literary Supplement и The New-York Review of Books (впрочем, стремление это вызывает ассоциации не с лучшими мировыми образцами, а с Эллочкой-людоедкой, соперничающей с Вандербильдихой...).
И ведь не скажешь, что делать достойное аналитическое издание, посвященное искусству, в нынешней России невозможно в принципе. Возьмите хоть Петербург: "Сеанс", "Новый мир искусства", "Петербургский театральный журнал", "Балтийские сезоны", почившая три года назад "Новая русская книга" - отличные европейского уровня журналы: талантливые тексты, приличный дизайн, внятная эстетическая концепция, отсутствие местечковой зашоренности ("Питербук" обслуживал главным образом своих)...
Да и прямой конкурент "Питербука" - "Петербургский книжный вестник", выходивший в 1999-2002 гг., был, по крайней мере, любопытен.
Чем не примеры?
Бывшие сотрудники "Питербука" уже бросили клич в сети: дескать, люди добрые, помогите, купите журнал. Десять лет на рынке, известность, брэнд-шмэнд, славные традиции, неприлично, дескать, культурной столице не иметь своего книжного обозрения... Действительно неприлично.
Но, как в анекдоте говорит цыган, глядя на своих замурзанных детей: "Чем этих отмыть, лучше новых нарожать".
Сергей КНЯЗЕВ
Как сказано у Иоанна Богослова, а впоследствии у модных колумнистов, "знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих".
Плохо было не то, что ориентирован "Питербук" был и на специалистов, и на так называемую широкую публику. Это бы еще ничего, - в конце концов, подобные гибриды порою бывают жизнеспособными.
Главная проблема была в том, что журнал, форматом и концепцией претендующий на некую объективность и аналитичность, был вопиюще лоялен не к потребителям, а к производителям. Вероятность отрицательной рецензии в "Питербуке" была, соответственно, равна нулю, интервью с авторами, издателями и прочими участниками рынка по большей части сводились к фразам: "Глубокоуважаемый N, не слишком ли вы хороши для этого мира?" И это даже не была борьба хорошего с лучшим: все полные молодцы, все абсолютно. Просто какое-то общество взаимного восхищения.
И уверен, это не было следствием цензуры учредителей или автоцензуры "питербукеров", из-за которой наступают на горло собственной песне: мол, брякнешь что-нибудь не то и останешься без рекламы, которую подкидывали на бедность. Нет, ощущение было такое, что и вправду редакция считает, что главное - никому не сделать бо-бо, главное - хвалить друг дружку, но не слишком: во-первых, мы же объективное издание, во-вторых, может обидеться тот, кого похвалили, на его вкус, недостаточно. Ни одна блоха не плоха. Боязнь всего яркого, нестандартного, ироничного, провокационного, по-хорошему злого, талантливого, наконец, того, что обращает внимание, тревожит, заставляет думать, привела к тому, что журнал в массе своей был серым: название, пожалуй, самое остроумное, что в нем было.
Справедливости ради стоит сказать, что и вообще в России литературную и книжную журналистику при всем желании не назовешь совершенно прекрасной. О чем вообще говорить, если у нас считается приличным рецензировать как новинку бестселлер, вышедший полгода назад, если доверия рецензиям нет категорически - на всю страну два литературных критика, реально влияющих на продажи, - если лучшую книжную газету РФ делают в Новосибирске, если главный редактор главного рецензирующего издания страны не различает глаголы "одеть" и "надеть", а само главное рецензирующее издание страны - "Книжное обозрение" - выдает за оригинальность стремление внешне походить на The Times Literary Supplement и The New-York Review of Books (впрочем, стремление это вызывает ассоциации не с лучшими мировыми образцами, а с Эллочкой-людоедкой, соперничающей с Вандербильдихой...).
И ведь не скажешь, что делать достойное аналитическое издание, посвященное искусству, в нынешней России невозможно в принципе. Возьмите хоть Петербург: "Сеанс", "Новый мир искусства", "Петербургский театральный журнал", "Балтийские сезоны", почившая три года назад "Новая русская книга" - отличные европейского уровня журналы: талантливые тексты, приличный дизайн, внятная эстетическая концепция, отсутствие местечковой зашоренности ("Питербук" обслуживал главным образом своих)...
Да и прямой конкурент "Питербука" - "Петербургский книжный вестник", выходивший в 1999-2002 гг., был, по крайней мере, любопытен.
Чем не примеры?
Бывшие сотрудники "Питербука" уже бросили клич в сети: дескать, люди добрые, помогите, купите журнал. Десять лет на рынке, известность, брэнд-шмэнд, славные традиции, неприлично, дескать, культурной столице не иметь своего книжного обозрения... Действительно неприлично.
Но, как в анекдоте говорит цыган, глядя на своих замурзанных детей: "Чем этих отмыть, лучше новых нарожать".
Сергей КНЯЗЕВ
