Культура
ГРУСТНАЯ ИРОНИЯ СУДЬБЫ
24 августа
Парадокс судьбы Георгия Николаевича в том, что он, как грузин, должен был бы ставить совсем иные фильмы, чем те, которые он все-таки поставил. И сегодня, когда мы поздравляем его с юбилеем, то понимаем, что он оказался едва ли не самым "русским" режиссером из всех, кто пытался рассказать нам о нас. Хотя несколько раз Данелия все же пытался вернуться на родину, там где солнце и вино, туда, где поют и шутят. И каждый раз в этом возвращении было что-то щемяще-грустное и неизбывно-доброе. Будь то "Не горюй!" или "Мимино".
Когда в новые времена режиссер рассказал о трагикомических похождениях грузина на Ближнем Востоке ("Паспорт"), то своего героя он при возвращении на родину оставил с другой стороны границы, потому что, наверное, ни его герой, ни сам Данелия не знали, что стало с его Грузией. Отсюда - его юмор и лукавый взгляд на окружающую действительность. Здесь он должен был снимать толстовского "Хаджи-Мурата". Не случилось.
Зато позже он нашел себя там, где немногие чувствовало себя уютно, - в большом городе с его замотанными жизненной суетой обитателями, вечно спешащими куда-то. И убегающими - не то от судьбы, не то от самих себя. Так появился "Осенний марафон" Володина - Данелия - исповедь русского интеллигента на рандеву с реальностью. Перманентно трусящий по жизни Бузыкин - Басилашвили надолго, если не навсегда, стал символом героя, который никак не мог совершить выбор, а потому и уклонялся от решений. И в этом была абсолютная адекватность героя и зрителя, творца и публики. В зеркале картины многие зрители увидели свое отражение, а некоторые - и печальный прогноз судьбы. Ирония уже не помогала, оставалось мизантропия ("Слезы капали"), а затем уже и вовсе - полет в неизведанные дали саркастической притчи ("Кин-дза-дза").
За разрыв с реальностью пришлось платить здоровьем и остановкой в творческом пути. А за это время жизнь убежала куда-то стремительно вперед. Была попытка ее догнать, осознать, понять, выразить. Но Данелии могло помочь только чудо. Так появилась "Настя", а вслед за ней "Орел или решка", где случаются события невероятные, почти фантастические и с точки зрения реальности, и с точки зрения прагматической житейской логики. В конце концов герой Данелии вернулся в свой город, знакомый до слез, но город уже не был так оптимистично светел, как тогда, во времена фильма "Я шагаю по Москве". И приходилось ему (герою) то отправляться на Крайний Север бурить нефть, то пускаться в непонятное плавание по реке ("Фортуна"). Круг замкнулся.
В дебютной картине "Сережа", которую Данелия поставил в компании с Игорем Таланкиным, маленький герой с радостью отправлялся в Холмогоры, на Север. Там же происходило действие и первой самостоятельной картины режиссера "Путь к причалу". Но не всегда путь через трудности был у Данелии путем к самому себе. Уже Афанасий Борщов, ставший Афоней, ничего не мог поделать со своей улыбкой. Вернуться в город он уже не хотел, а жить там, где родился, он не мог. И потому грустной и вымученной была его улыбка в финале.
Грустная ирония судьбы, как кажется, всегда оставляет Георгию Данелии шанс улыбнуться - то ли в свой адрес, то ли в адрес своих героев. А затем сквозь улыбку сказать нам всем и каждому в отдельности: "Не горюй!"
Сидор НЕВСКИЙ
Когда в новые времена режиссер рассказал о трагикомических похождениях грузина на Ближнем Востоке ("Паспорт"), то своего героя он при возвращении на родину оставил с другой стороны границы, потому что, наверное, ни его герой, ни сам Данелия не знали, что стало с его Грузией. Отсюда - его юмор и лукавый взгляд на окружающую действительность. Здесь он должен был снимать толстовского "Хаджи-Мурата". Не случилось.
Зато позже он нашел себя там, где немногие чувствовало себя уютно, - в большом городе с его замотанными жизненной суетой обитателями, вечно спешащими куда-то. И убегающими - не то от судьбы, не то от самих себя. Так появился "Осенний марафон" Володина - Данелия - исповедь русского интеллигента на рандеву с реальностью. Перманентно трусящий по жизни Бузыкин - Басилашвили надолго, если не навсегда, стал символом героя, который никак не мог совершить выбор, а потому и уклонялся от решений. И в этом была абсолютная адекватность героя и зрителя, творца и публики. В зеркале картины многие зрители увидели свое отражение, а некоторые - и печальный прогноз судьбы. Ирония уже не помогала, оставалось мизантропия ("Слезы капали"), а затем уже и вовсе - полет в неизведанные дали саркастической притчи ("Кин-дза-дза").
За разрыв с реальностью пришлось платить здоровьем и остановкой в творческом пути. А за это время жизнь убежала куда-то стремительно вперед. Была попытка ее догнать, осознать, понять, выразить. Но Данелии могло помочь только чудо. Так появилась "Настя", а вслед за ней "Орел или решка", где случаются события невероятные, почти фантастические и с точки зрения реальности, и с точки зрения прагматической житейской логики. В конце концов герой Данелии вернулся в свой город, знакомый до слез, но город уже не был так оптимистично светел, как тогда, во времена фильма "Я шагаю по Москве". И приходилось ему (герою) то отправляться на Крайний Север бурить нефть, то пускаться в непонятное плавание по реке ("Фортуна"). Круг замкнулся.
В дебютной картине "Сережа", которую Данелия поставил в компании с Игорем Таланкиным, маленький герой с радостью отправлялся в Холмогоры, на Север. Там же происходило действие и первой самостоятельной картины режиссера "Путь к причалу". Но не всегда путь через трудности был у Данелии путем к самому себе. Уже Афанасий Борщов, ставший Афоней, ничего не мог поделать со своей улыбкой. Вернуться в город он уже не хотел, а жить там, где родился, он не мог. И потому грустной и вымученной была его улыбка в финале.
Грустная ирония судьбы, как кажется, всегда оставляет Георгию Данелии шанс улыбнуться - то ли в свой адрес, то ли в адрес своих героев. А затем сквозь улыбку сказать нам всем и каждому в отдельности: "Не горюй!"
Сидор НЕВСКИЙ
