Культура
БОЛЬШОЙ РОМАН НЕИЗВЕСТНОГО АВТОРА ПРОДОЛЖАЕТСЯ!
19 октября
В 2001 году вышла книга "Легкий завтрак в тени некрополя" никому не известного на тот момент автора - Иржи Грошека. Роман очень быстро стал бестселлером: тонкий, изощренный стиль, блестящий, афористичный язык и удивительная легкость повествования мгновенно завоевали симпатии читательской аудитории. В аннотации к книге были приведены скупые факты из биографии автора: "Видный чешский писатель, критик и кинематографист". Перевод с чешского Анны Владимировой.
Появление новой фигуры на литературном Олимпе породило массу дискуссий: в СМИ бурно обсуждался вопрос - кто же такой Иржи Грошек? Чех или не чех? Профессиональный литератор, скрывающийся под псевдонимом, или дебютант? И даже - мужчина он или женщина?
Год спустя был издан второй роман - "Реставрация обеда". Тайна авторства по-прежнему оставалась за семью печатями. Наконец, буквально месяц назад, вышла новая книга Иржи Грошека "Файф", и здесь писатель решил предстать перед нами без посредника: это не перевод с чешского, Иржи Грошек - русский (зовут его Игорь), и действие в его новой книге разворачивается на российских просторах.
- Игорь, а почему вы решили назваться именно чешским именем? У вас особенные "чешские" литературные пристрастия? Любимые авторы, "учителя"?..
- Вначале я написал роман и стал предлагать его разным издательствам под собственными фамилиями - Иванов, Петров, Сидоров. Слава Богу, никто не взял. Тогда я решил, что писателя из меня не получилось, и переквалифицировался в редакторы журнала. Помните, как у Саши Черного: "Не много нужно знаний и отваги, чтоб ляпать всем: "Возьмем", "Не подошло-с!" И только я отработал эту манеру, как грянул дефолт тысяча девятьсот девяносто восьмого года от рождества тогдашнего министра финансов. Два нуля отвалились, журналисты разбежались, и пришлось мне заполнять журнал своими сочинениями, но под разными псевдонимами, как-то: Копейкин, Геллер, Сентаво и ГрошИк. Что было вполне объяснимо на тот экономический период. Но, к сожалению, корректора тоже пришлось сократить, а что случилось дальше, несложно догадаться. Русская рулетка, что первую главу "Легкого завтрака" мы напечатали под "чешским" псевдонимом, а то быть бы мне СЯнтавой. Ямамура Сянтава! "Перевод с японского Анны Владимировой". Что же касается имени Иржи, то я пребывал в полной уверенности, что это аналог Игоря. Люди! Не повторяйте моих ошибок! Йиржи - это Георгий, и пишется несколько иначе. Поэтому псевдоним Иржи Грошек прошу считать исконно русским произведением, как "Слово о полку Игореве"
- "Завтрак" и "Обед" - это ваши первые опыты в прозе? Выходило ли что-либо раньше?
- Только первая глава "Легкого завтрака", когда я воспользовался дефолтом и своим служебным положением. До этого была рукопись в пяти экземплярах. Повесть не повесть, пьеса не пьеса - словом, некий литературный опыт по соблазнению тургеневских барышень. Написана специально, чтобы барышни эту повесть читали и хохотали до полной потери тургеневской бдительности. Здесь появлялся сам Автор, ну а дальше - по обстоятельствам... Отсюда массового читателя, свыше пяти экземпляров, я расценивал как редкостное художественное извращение. Однако умудрился поступить с этой повестью в Литературный институт имени Горького, где проучился целых полгода. Не знаю, на что я рассчитывал, однако Андрей Платонов уже не работал в Литературном институте дворником, а "быстрые Невтоны" не размножались со скоростью хотя бы два Невтона в месяц. Лев Николаевич Толстой не бегал по коридорам, Николай Васильевич Гоголь не резался в картишки с Федором Михайловичем Достоевским. То есть меня поразила обыденность литературного процесса и общежитие на улице Руставели. Вдобавок я никак не мог вычислить, кто из двенадцати негритят будущий Пушкин. Поэтому сильно расстроился, решил, что писателя из меня не получится, и переквалифицировался в рекламные деятели... Но Литературный институт всегда вспоминаю со всей теплотой, на какую способен.
- В аннотациях к вашим книгам сказано, что вы "писатель, критик, кинематографист". Это действительно так? Писатель и критик - профессии взаимосвязанные: один пишет, другой критикует; потом критик решает посвятить себя "большой" литературе, и они меняются ролями... У вас есть работы в кино?
- Увы мне, увы!.. Впрочем, на эту тему я только что разглагольствовал... Добавлю, что пробовал взыскать с издательства "Азбука" хоть что-нибудь за "переводы" Иржи Грошека. Однако не встретил должного понимания... Это к вопросу - один пишет, а другой критикует, после чего обмениваются страховыми агентами... Я работал в программе на питерском телевидении, чуть не сказал - по сокрытию свидетелей. То есть мое участие в этой программе длилось не дольше заключительных титров. Это когда я отчаялся стать писателем и переквалифицировался в сценаристы. Так что "Ленфильм" вряд ли переименуют в киностудию имени Иржи Грошека. И честно сказать, "видного чешского писателя, критика и кинематографиста" присобачил мне Саша Гузман, поддавшись внезапному поэтическому вдохновению, а также выдал мне приз на фестивале в Сан-Себастьяне за "малолитражку" под названием "Жизнь двенадцати брандмейстеров"! Но это после четвертой кружки пива, что полностью снимает с него всю ответственность за художественное безобразие. Дело в том, что проект "Иржи Грошек" сам напрашивался на литературную мистификацию, а мы попросту бултыхались в кильватере. Сам текст "Легкого завтрака" определял развитие событий. И я, и, естественно, Саша Гузман смотрели на него несколько отстраненно. Как у Гоголя: "Он бачь, яка кака намалевана!" Текст выглядел интересно, однако мы терялись в догадках, с чем его подавать на книжном рынке. Отсюда и затянувшаяся по времени трилогия, и прочие гастрономические ингредиенты в виде "Реставрации обеда", где я пустился во все тяжкие, уже зная, что "гильотина не работает" и что читателю "Завтрак" понравился, чего бы там ни значилось на обложке... Впрочем, об этом я рассказываю в новом романе "Файф", не прибегая к услугам "переводчицы".
- В ваших первых романах две параллельные линии - современная Прага и Древний Рим. А почему именно Древний Рим? Не темное Средневековье, не Возрождение?
- Потому что я лет пятнадцать-двадцать читаю только античных авторов. За редким исключением в виде Джойса, Фаулза, Эко, Дэвиса, Кафки, Ионеско, Мрожека, Гоголя, Сервантеса, Кэрролла и снова Джойса. Причем всю античную литературу я расцениваю как единую книгу и запросто могу переключаться с Лукиана на Тацита, а с Апулея на Веллея Патеркула или Феофилакта Симокатту, что, собственно говоря, уже Византия. Все зависит от примечаний и ссылок в тексте. А здесь появляются книги из разряда "исследования", но я не стану вас утомлять такими подробностями из своей личной жизни. Скажу одно: темное Средневековье уже не за горами! И хорошо бы не помрачение рассудка! Хотя во многих случаях писатели берут вдохновение из собственного заболевания, когда лучше бы - правильно подобрать таблетки.
- В вашей новой книге герой переехал из Праги и Древнего Рима в Россию, Санкт-Петербург. В романе есть объяснение смены места действия: "В недрах России могли происходить нереальные события, которые возникали вследствие одного обстоятельства - что "дело было в России", оно единственное?
- С первой строки "Легкого завтрака" я и писал "про Россию". "Чешский писатель Иржи Грошек" не более чем литературный прием... Что мы знаем о Таците? В каком объеме подделал его рукописи Поджо Браччолини? И тем не менее мы судим о римских императорах, и в частности о Нероне, опираясь на "Историю" и "Анналы" Корнелия Тацита. А сколько еще источников повествуют об этом императорском изверге? Я имею в виду Нерона... Светоний да Кассий Дион, причем с произведениями последнего автора мы знакомы по большей части из пересказов. Однако "Жизнь и приключения Луция Домиция Агенобарба по кличке Нерон" в пересказах и перепересказах изобилует такими душераздирающими подробностями, что, на мой дилетантский взгляд, эти произведения - триллер, а не летопись императорского Рима.
Я не ставил себе целью реабилитировать Нерона, однако такого количества патологий в исторической личности хватит одной тысяче Фрейдов на две тысячи докторских диссертаций. Я не стану их здесь перечислять и анализировать, достаточно открыть вышеперечисленных авторов, а также книги из разряда "исследования" и посмеяться в собственное удовольствие. Что я и сделал. Открыл и посмеялся. Потому как не понимал, за каким, извините, дьяволом императору спать с собственной матерью. Или поджигать дом, в котором проживаешь, и петь песни...
Это всенародный триллер! Сродни современному, скажем, интеллектуальному триллеру, где писатель сидит и придумывает немыслимые психологические извращения с целью потрясти читающую общественность. Я потрясен! Но современных триллеров не читаю...
То же самое касается и России. Ибо, по мнению западных аналитиков, если на Красной площади не разгуливают медведи, значит, у них обеденный перерыв. Посмотрите какой-нибудь фильм о России заокеанского производства. Вы верите такому количеству несоответствий? Или откройте книгу какого-нибудь Дэна или Бэна, где русские как увидят свои три березы, так сразу же от ностальгии хлещут водку. Поэтому "Иржи Грошека" можно расценивать как мой ответ Чемберлену. Не верьте всему, что написано. Особенно в художественной литературе. На то она и художественная, включая обложки и примечания.
- Двуплановость изображения - одна из характерных черт стилистики ваших книг. Они легко читаются, однако их трудно причислить к определенному жанру или течению. И как написал известный еженедельник, за последние пять лет "Грошек превратился в классика и законодателя мод в стиле, им самим же и созданном...". А как вы сами могли бы определить ваш стиль?
- Подлинное безобразие! Потому что нахожусь в поиске того, как можно еще распорядиться кириллицей. Посадить предложение, скрестить его с абзацем и вырастить роман. Однако я не Мичурин русской словесности. Все это было задолго до меня и будет после. Поэтому я не понимаю многих современных авторов, которых буквально распирает от важности. Можно сказать, пучит. Всего-то тридцать три буквы, а сколько самомнения! Как говорил один известный продюсер, обращаясь к вокальному ансамблю, - "Пойте, твари!" А все остальное приложится. Поэтому всякие рассуждения о стилистических особенностях и особом положении писателя я не люблю. Просто пишу и стараюсь писать просто.
- И последний, традиционный вопрос - о творческих планах. Изначально планировалась трилогия. Но почему "Файф" без "О-Клока"? Если каждый роман - это своего рода автобиография автора, а "у писателя, как у кошки, девять жизней" (цитирую текст с задней стороны обложки), то чего нам ждать?
- "О-Клока". Ведь Большой роман Неизвестного автора продолжается! Спасибо читателям, что читали! Спасибо Анне Владимировой, что составляла мне компанию! Спасибо издательству, что дозволяло мне делать все, что захочется! Спасибо дочери Лене за то, что она у меня есть! Спасибо коту Магваю за мудрые замечания! Спасибо за "Оскар"!
Ольга КАДИКИНА
Появление новой фигуры на литературном Олимпе породило массу дискуссий: в СМИ бурно обсуждался вопрос - кто же такой Иржи Грошек? Чех или не чех? Профессиональный литератор, скрывающийся под псевдонимом, или дебютант? И даже - мужчина он или женщина?
Год спустя был издан второй роман - "Реставрация обеда". Тайна авторства по-прежнему оставалась за семью печатями. Наконец, буквально месяц назад, вышла новая книга Иржи Грошека "Файф", и здесь писатель решил предстать перед нами без посредника: это не перевод с чешского, Иржи Грошек - русский (зовут его Игорь), и действие в его новой книге разворачивается на российских просторах.
- Игорь, а почему вы решили назваться именно чешским именем? У вас особенные "чешские" литературные пристрастия? Любимые авторы, "учителя"?..
- Вначале я написал роман и стал предлагать его разным издательствам под собственными фамилиями - Иванов, Петров, Сидоров. Слава Богу, никто не взял. Тогда я решил, что писателя из меня не получилось, и переквалифицировался в редакторы журнала. Помните, как у Саши Черного: "Не много нужно знаний и отваги, чтоб ляпать всем: "Возьмем", "Не подошло-с!" И только я отработал эту манеру, как грянул дефолт тысяча девятьсот девяносто восьмого года от рождества тогдашнего министра финансов. Два нуля отвалились, журналисты разбежались, и пришлось мне заполнять журнал своими сочинениями, но под разными псевдонимами, как-то: Копейкин, Геллер, Сентаво и ГрошИк. Что было вполне объяснимо на тот экономический период. Но, к сожалению, корректора тоже пришлось сократить, а что случилось дальше, несложно догадаться. Русская рулетка, что первую главу "Легкого завтрака" мы напечатали под "чешским" псевдонимом, а то быть бы мне СЯнтавой. Ямамура Сянтава! "Перевод с японского Анны Владимировой". Что же касается имени Иржи, то я пребывал в полной уверенности, что это аналог Игоря. Люди! Не повторяйте моих ошибок! Йиржи - это Георгий, и пишется несколько иначе. Поэтому псевдоним Иржи Грошек прошу считать исконно русским произведением, как "Слово о полку Игореве"
- "Завтрак" и "Обед" - это ваши первые опыты в прозе? Выходило ли что-либо раньше?
- Только первая глава "Легкого завтрака", когда я воспользовался дефолтом и своим служебным положением. До этого была рукопись в пяти экземплярах. Повесть не повесть, пьеса не пьеса - словом, некий литературный опыт по соблазнению тургеневских барышень. Написана специально, чтобы барышни эту повесть читали и хохотали до полной потери тургеневской бдительности. Здесь появлялся сам Автор, ну а дальше - по обстоятельствам... Отсюда массового читателя, свыше пяти экземпляров, я расценивал как редкостное художественное извращение. Однако умудрился поступить с этой повестью в Литературный институт имени Горького, где проучился целых полгода. Не знаю, на что я рассчитывал, однако Андрей Платонов уже не работал в Литературном институте дворником, а "быстрые Невтоны" не размножались со скоростью хотя бы два Невтона в месяц. Лев Николаевич Толстой не бегал по коридорам, Николай Васильевич Гоголь не резался в картишки с Федором Михайловичем Достоевским. То есть меня поразила обыденность литературного процесса и общежитие на улице Руставели. Вдобавок я никак не мог вычислить, кто из двенадцати негритят будущий Пушкин. Поэтому сильно расстроился, решил, что писателя из меня не получится, и переквалифицировался в рекламные деятели... Но Литературный институт всегда вспоминаю со всей теплотой, на какую способен.
- В аннотациях к вашим книгам сказано, что вы "писатель, критик, кинематографист". Это действительно так? Писатель и критик - профессии взаимосвязанные: один пишет, другой критикует; потом критик решает посвятить себя "большой" литературе, и они меняются ролями... У вас есть работы в кино?
- Увы мне, увы!.. Впрочем, на эту тему я только что разглагольствовал... Добавлю, что пробовал взыскать с издательства "Азбука" хоть что-нибудь за "переводы" Иржи Грошека. Однако не встретил должного понимания... Это к вопросу - один пишет, а другой критикует, после чего обмениваются страховыми агентами... Я работал в программе на питерском телевидении, чуть не сказал - по сокрытию свидетелей. То есть мое участие в этой программе длилось не дольше заключительных титров. Это когда я отчаялся стать писателем и переквалифицировался в сценаристы. Так что "Ленфильм" вряд ли переименуют в киностудию имени Иржи Грошека. И честно сказать, "видного чешского писателя, критика и кинематографиста" присобачил мне Саша Гузман, поддавшись внезапному поэтическому вдохновению, а также выдал мне приз на фестивале в Сан-Себастьяне за "малолитражку" под названием "Жизнь двенадцати брандмейстеров"! Но это после четвертой кружки пива, что полностью снимает с него всю ответственность за художественное безобразие. Дело в том, что проект "Иржи Грошек" сам напрашивался на литературную мистификацию, а мы попросту бултыхались в кильватере. Сам текст "Легкого завтрака" определял развитие событий. И я, и, естественно, Саша Гузман смотрели на него несколько отстраненно. Как у Гоголя: "Он бачь, яка кака намалевана!" Текст выглядел интересно, однако мы терялись в догадках, с чем его подавать на книжном рынке. Отсюда и затянувшаяся по времени трилогия, и прочие гастрономические ингредиенты в виде "Реставрации обеда", где я пустился во все тяжкие, уже зная, что "гильотина не работает" и что читателю "Завтрак" понравился, чего бы там ни значилось на обложке... Впрочем, об этом я рассказываю в новом романе "Файф", не прибегая к услугам "переводчицы".
- В ваших первых романах две параллельные линии - современная Прага и Древний Рим. А почему именно Древний Рим? Не темное Средневековье, не Возрождение?
- Потому что я лет пятнадцать-двадцать читаю только античных авторов. За редким исключением в виде Джойса, Фаулза, Эко, Дэвиса, Кафки, Ионеско, Мрожека, Гоголя, Сервантеса, Кэрролла и снова Джойса. Причем всю античную литературу я расцениваю как единую книгу и запросто могу переключаться с Лукиана на Тацита, а с Апулея на Веллея Патеркула или Феофилакта Симокатту, что, собственно говоря, уже Византия. Все зависит от примечаний и ссылок в тексте. А здесь появляются книги из разряда "исследования", но я не стану вас утомлять такими подробностями из своей личной жизни. Скажу одно: темное Средневековье уже не за горами! И хорошо бы не помрачение рассудка! Хотя во многих случаях писатели берут вдохновение из собственного заболевания, когда лучше бы - правильно подобрать таблетки.
- В вашей новой книге герой переехал из Праги и Древнего Рима в Россию, Санкт-Петербург. В романе есть объяснение смены места действия: "В недрах России могли происходить нереальные события, которые возникали вследствие одного обстоятельства - что "дело было в России", оно единственное?
- С первой строки "Легкого завтрака" я и писал "про Россию". "Чешский писатель Иржи Грошек" не более чем литературный прием... Что мы знаем о Таците? В каком объеме подделал его рукописи Поджо Браччолини? И тем не менее мы судим о римских императорах, и в частности о Нероне, опираясь на "Историю" и "Анналы" Корнелия Тацита. А сколько еще источников повествуют об этом императорском изверге? Я имею в виду Нерона... Светоний да Кассий Дион, причем с произведениями последнего автора мы знакомы по большей части из пересказов. Однако "Жизнь и приключения Луция Домиция Агенобарба по кличке Нерон" в пересказах и перепересказах изобилует такими душераздирающими подробностями, что, на мой дилетантский взгляд, эти произведения - триллер, а не летопись императорского Рима.
Я не ставил себе целью реабилитировать Нерона, однако такого количества патологий в исторической личности хватит одной тысяче Фрейдов на две тысячи докторских диссертаций. Я не стану их здесь перечислять и анализировать, достаточно открыть вышеперечисленных авторов, а также книги из разряда "исследования" и посмеяться в собственное удовольствие. Что я и сделал. Открыл и посмеялся. Потому как не понимал, за каким, извините, дьяволом императору спать с собственной матерью. Или поджигать дом, в котором проживаешь, и петь песни...
Это всенародный триллер! Сродни современному, скажем, интеллектуальному триллеру, где писатель сидит и придумывает немыслимые психологические извращения с целью потрясти читающую общественность. Я потрясен! Но современных триллеров не читаю...
То же самое касается и России. Ибо, по мнению западных аналитиков, если на Красной площади не разгуливают медведи, значит, у них обеденный перерыв. Посмотрите какой-нибудь фильм о России заокеанского производства. Вы верите такому количеству несоответствий? Или откройте книгу какого-нибудь Дэна или Бэна, где русские как увидят свои три березы, так сразу же от ностальгии хлещут водку. Поэтому "Иржи Грошека" можно расценивать как мой ответ Чемберлену. Не верьте всему, что написано. Особенно в художественной литературе. На то она и художественная, включая обложки и примечания.
- Двуплановость изображения - одна из характерных черт стилистики ваших книг. Они легко читаются, однако их трудно причислить к определенному жанру или течению. И как написал известный еженедельник, за последние пять лет "Грошек превратился в классика и законодателя мод в стиле, им самим же и созданном...". А как вы сами могли бы определить ваш стиль?
- Подлинное безобразие! Потому что нахожусь в поиске того, как можно еще распорядиться кириллицей. Посадить предложение, скрестить его с абзацем и вырастить роман. Однако я не Мичурин русской словесности. Все это было задолго до меня и будет после. Поэтому я не понимаю многих современных авторов, которых буквально распирает от важности. Можно сказать, пучит. Всего-то тридцать три буквы, а сколько самомнения! Как говорил один известный продюсер, обращаясь к вокальному ансамблю, - "Пойте, твари!" А все остальное приложится. Поэтому всякие рассуждения о стилистических особенностях и особом положении писателя я не люблю. Просто пишу и стараюсь писать просто.
- И последний, традиционный вопрос - о творческих планах. Изначально планировалась трилогия. Но почему "Файф" без "О-Клока"? Если каждый роман - это своего рода автобиография автора, а "у писателя, как у кошки, девять жизней" (цитирую текст с задней стороны обложки), то чего нам ждать?
- "О-Клока". Ведь Большой роман Неизвестного автора продолжается! Спасибо читателям, что читали! Спасибо Анне Владимировой, что составляла мне компанию! Спасибо издательству, что дозволяло мне делать все, что захочется! Спасибо дочери Лене за то, что она у меня есть! Спасибо коту Магваю за мудрые замечания! Спасибо за "Оскар"!
Ольга КАДИКИНА
