Культура
ПРИЧУДЫ БОЛЬШОГО СТИЛЯ
02 ноября
Ветхозаветные предания, положенные в основу либретто, как почти всегда в опере, не столь уж важны в своем изначальном смысле - и всегда могут рассматриваться как самое широкое иносказание или обобщение. Это лишь динамический фон для тех страстей, которые обуревают главных героев драмы. Некоторый драматический изъян ранней оперы Верди заключается как раз в том, что любовная пара (дочь Набукко Фенена и полководец Измаил) находятся как бы на втором плане, в то время как главными героями выступают царь Набукко и его старшая дочь Абигаиль, ослепленные страстью к власти, могуществу.
Приглашение режиссера Дмитрия Бертмана, руководителя московского театра "Геликон-опера" (как значится в программе спектакля - совместная постановка с этим театром) было для Мариинского театра смелым шагом. Однако известный ниспровергатель традиций, уверенно чувствующий себя на московской площадке, тут как-то потерялся. Предполагалось, скрепя сердце, увидеть в очередной раз вместо каких-то там доисторических времен гораздо более близкое нам разрушение империи Габсбургов (она долго рушилась), или эпизод из истории арабо-израильского конфликта, или еще что-нибудь в этом роде. Вышла же обычная костюмная постановка с вкраплением элементов современности и некоторых обобщений вроде пластических картин, столь популярных полтора века назад.
Весьма спорной представляется пластическая иллюстрация знаменитого хора пленных иудеев. На своем втором куплете они слагают из символических прутьев своей клетки большую шестиконечную звезду, причем почти на авансцене располагается некто, внешне удивительно напоминающий Иисуса Христа, благословляющего зрительный зал двуперстным (!) знамением. Трудно сказать, зачем это понадобилось режиссеру, ведь у Верди (и так мало интересующегося национальным и религиозным происхождением своих героев) этот хор принадлежит к числу наиболее "интернациональных". Более того, в широком дыхании и пластичной мелодике этого фрагмента сконцентрирован весь тот гуманистический заряд, присущий музыке Верди.
Остальное же в режиссуре и сценографии (художник-постановщик Игорь Нежный, художник костюмов - Татьяна Тулубеева) можно разделить на более или менее ожидаемое. Так, нефтяные башни на горизонте - это ожидаемые эффекты, а вот чего не ждешь - так это птичьих доспехов, в которые облекают Навуходоносора, когда он теряет рассудок, после того как в слепом безумии велит почитать себя как бога. Но и это "ружье", как увидим, не стреляет, в следующем выходе к нам выходит Набукко (напоминающий безумного Мельника из "Русалки" Даргомыжского) уже не в доспехах, а с чучелком птицы в руке.
Вообще, несмотря на закономерные ассоциации с другими своими героями (Грязной, Шакловитый) и вопреки психологической бедности образа Набукко, Виктор Черноморцев запоминается своей "фактурностью". Ирина Гордей исполнением роли Абигаиль в очередной раз доказала свое мастерство (именно как вердиевская исполнительница) в интерпретации своего в сущности одиозного персонажа, придав ему за счет вокальных красок некоторую многоплановость.
Павел ДМИТРИЕВ
Приглашение режиссера Дмитрия Бертмана, руководителя московского театра "Геликон-опера" (как значится в программе спектакля - совместная постановка с этим театром) было для Мариинского театра смелым шагом. Однако известный ниспровергатель традиций, уверенно чувствующий себя на московской площадке, тут как-то потерялся. Предполагалось, скрепя сердце, увидеть в очередной раз вместо каких-то там доисторических времен гораздо более близкое нам разрушение империи Габсбургов (она долго рушилась), или эпизод из истории арабо-израильского конфликта, или еще что-нибудь в этом роде. Вышла же обычная костюмная постановка с вкраплением элементов современности и некоторых обобщений вроде пластических картин, столь популярных полтора века назад.
Весьма спорной представляется пластическая иллюстрация знаменитого хора пленных иудеев. На своем втором куплете они слагают из символических прутьев своей клетки большую шестиконечную звезду, причем почти на авансцене располагается некто, внешне удивительно напоминающий Иисуса Христа, благословляющего зрительный зал двуперстным (!) знамением. Трудно сказать, зачем это понадобилось режиссеру, ведь у Верди (и так мало интересующегося национальным и религиозным происхождением своих героев) этот хор принадлежит к числу наиболее "интернациональных". Более того, в широком дыхании и пластичной мелодике этого фрагмента сконцентрирован весь тот гуманистический заряд, присущий музыке Верди.
Остальное же в режиссуре и сценографии (художник-постановщик Игорь Нежный, художник костюмов - Татьяна Тулубеева) можно разделить на более или менее ожидаемое. Так, нефтяные башни на горизонте - это ожидаемые эффекты, а вот чего не ждешь - так это птичьих доспехов, в которые облекают Навуходоносора, когда он теряет рассудок, после того как в слепом безумии велит почитать себя как бога. Но и это "ружье", как увидим, не стреляет, в следующем выходе к нам выходит Набукко (напоминающий безумного Мельника из "Русалки" Даргомыжского) уже не в доспехах, а с чучелком птицы в руке.
Вообще, несмотря на закономерные ассоциации с другими своими героями (Грязной, Шакловитый) и вопреки психологической бедности образа Набукко, Виктор Черноморцев запоминается своей "фактурностью". Ирина Гордей исполнением роли Абигаиль в очередной раз доказала свое мастерство (именно как вердиевская исполнительница) в интерпретации своего в сущности одиозного персонажа, придав ему за счет вокальных красок некоторую многоплановость.
Павел ДМИТРИЕВ
