Культура
12 ЖЕН И СТРАСТИ ДАНИИЛА ХАРМСА
02 мартa
Современная художественная практика в своей протокольной части полностью сосредоточена на начальной фазе события, то есть на его торжественном открытии. Будь то кинофестиваль, перформанс, галерейная "персоналка" - масштаб события не играет ровным счетом никакого значения. Доминанта, довлеющая над всем и вся, - старт, начало, рождение, появление, первое впечатление, свежайший отклик. Оно и понятно: между понятиями "актуальность" и "художественная ценность" уже покоится массивный знак равенства.
Именно по этой причине любой нынешний вернисаж может легко собрать до половины всех посетителей выставки, а через пару дней о ней не вспомнит даже специалист - потому что сегодня тоже несколько открытий, одно другого актуальнее. А уж обсуждение итогов экспозиции по окончании ее работы - не только редчайшая редкость, но почти что моветон.
Автор выставки "Страсти по Даниилу Хармсу" художник Михаил Асташкин пошел поперек сложившегося художественного протокола и объявил мероприятие, которому еще не придумано внятного названия: "антивернисаж", сбор гостей и обсуждение работ в день демонтажа экспозиции.
Своеобразный художнический after party собрал совсем немного публики. Но ведь и скучающих или празднотусующихся здесь не было вовсе - все сплошь заинтересованные лица.
Они-то и попеняли автору на то, что Хармс у него получился мрачный, вплоть до депрессии. Старуха одна и старухи выводком. Старушка в избушке и старушка на фоне непроглядной ночи. Женщина-оборотень, черные звезды, лесная мгла, ворожейные узоры...
Как оказалось, первоначальная идея художника была диаметрально противоположной - сделать "смешную" выставку и назвать ее игриво-абсурдно: "12 жен Даниила Хармса". Но в процессе работы, при погружении в биографию и текстуальное наследие писателя, изданное к его 100-летию академическим трехтомником, для Михаила Асташкина все само собой обернулось "Страстями..."
- Работа имеет назначением не демонстрацию искусства и не празднование юбилея, но расширение представления о наследии Даниила Хармса, - рассказал художник собравшимся. - Она призвана подчеркнуть метафизический характер его творчества, актуализировать его как пророка и святого.
Хармса, которого общественное сознание привычно относит к эксцентрикам и перформансистам раннесоветского периода, художник написал совершенно иным, почти неузнаваемым образом: как крупного теоретика литературы и просветленную до степени святости личность...
- Говорят, что он был неадекватен, странен, загадочен. Он был абсолютно прост и понятен. Просто он был полностью погружен в творчество и при этом жил по эстетическим и идейным догмам, какие проповедовал в своем искусстве. По сути, он был святым праведником. После 1931 года все творчество Хармса - не просто нервический рефлекс на "боль" века, но реакция просветленного человека. Это обличение власти, опрощенное до состояния Христа и его учеников, в сакральном смысле - открытость Богу всей душой. Поэтому в народе такие люди назывались и блаженными, и святыми, - считает автор "Страстей..."
Следующая экспозиция Михаила Асташкина будет тоже "по Хармсу". Художник планирует сделать ее светлой, радостной и лучистой - такой, какой должна была быть выставка с "антивернисажем" и каким мы обычно представляем себе Хармса - сочинителя веселых детских стихов и экстравагантного денди с тростью и английской трубкой.
Ольга ПАНИНА
Именно по этой причине любой нынешний вернисаж может легко собрать до половины всех посетителей выставки, а через пару дней о ней не вспомнит даже специалист - потому что сегодня тоже несколько открытий, одно другого актуальнее. А уж обсуждение итогов экспозиции по окончании ее работы - не только редчайшая редкость, но почти что моветон.
Автор выставки "Страсти по Даниилу Хармсу" художник Михаил Асташкин пошел поперек сложившегося художественного протокола и объявил мероприятие, которому еще не придумано внятного названия: "антивернисаж", сбор гостей и обсуждение работ в день демонтажа экспозиции.
Своеобразный художнический after party собрал совсем немного публики. Но ведь и скучающих или празднотусующихся здесь не было вовсе - все сплошь заинтересованные лица.
Они-то и попеняли автору на то, что Хармс у него получился мрачный, вплоть до депрессии. Старуха одна и старухи выводком. Старушка в избушке и старушка на фоне непроглядной ночи. Женщина-оборотень, черные звезды, лесная мгла, ворожейные узоры...
Как оказалось, первоначальная идея художника была диаметрально противоположной - сделать "смешную" выставку и назвать ее игриво-абсурдно: "12 жен Даниила Хармса". Но в процессе работы, при погружении в биографию и текстуальное наследие писателя, изданное к его 100-летию академическим трехтомником, для Михаила Асташкина все само собой обернулось "Страстями..."
- Работа имеет назначением не демонстрацию искусства и не празднование юбилея, но расширение представления о наследии Даниила Хармса, - рассказал художник собравшимся. - Она призвана подчеркнуть метафизический характер его творчества, актуализировать его как пророка и святого.
Хармса, которого общественное сознание привычно относит к эксцентрикам и перформансистам раннесоветского периода, художник написал совершенно иным, почти неузнаваемым образом: как крупного теоретика литературы и просветленную до степени святости личность...
- Говорят, что он был неадекватен, странен, загадочен. Он был абсолютно прост и понятен. Просто он был полностью погружен в творчество и при этом жил по эстетическим и идейным догмам, какие проповедовал в своем искусстве. По сути, он был святым праведником. После 1931 года все творчество Хармса - не просто нервический рефлекс на "боль" века, но реакция просветленного человека. Это обличение власти, опрощенное до состояния Христа и его учеников, в сакральном смысле - открытость Богу всей душой. Поэтому в народе такие люди назывались и блаженными, и святыми, - считает автор "Страстей..."
Следующая экспозиция Михаила Асташкина будет тоже "по Хармсу". Художник планирует сделать ее светлой, радостной и лучистой - такой, какой должна была быть выставка с "антивернисажем" и каким мы обычно представляем себе Хармса - сочинителя веселых детских стихов и экстравагантного денди с тростью и английской трубкой.
Ольга ПАНИНА
