Культура
"УНДИНУ" СТИЛИЗОВАЛИ ПОД ДРЕВНИЙ ХИТ
22 мартa
Международный фестиваль балета "Мариинский" открылся премьерой балета Чезаре Пуни "Ундина" в хореографии Пьера Лакотта. Эта постановка - попытка воссоздать атмосферу далекой эпохи романтического балета. В 1851-м в Петербурге показали историю о любви обрученного с деревенской девушкой рыбака Маттео и девы моря Ундины, о силе чувства, способной заставить влюбленных отказаться от своей природы. С тех пор от спектакля осталась только партитура, и французский хореограф Пьер Лакотт, известный своими стилизациями старых балетов, попытался пофантазировать, как мог выглядеть балетный хит далекой эпохи.
Спектакль получился вполне в духе старины: несколько смен красочных реалистических декораций - залитый солнцем берег лазурного моря, улочка приморского городка, лужайка перед старинной часовней, лес при лунном свете; в танцах - повелительные жесты Королевы Моря и умоляющие - мечтающей изменить свою судьбу Ундины; символично осыпающиеся лепестки цветка и объяснительные пантомимные монологи (а то и диалоги) героев, а также прочие излюбленные мелочи времен победоносного шествия по мировым сценам шедевров Жюля Перро.
Танцевали тогда в ХIХ веке, конечно же, не так. Стилистика движений была иной, не так высоко поднимали ноги. Но постановка Лакотта и не претендует на точное воспроизведение того, что было.
В новом спектакле каждый найдет что-то для себя. Те, кто ходят "в балет" посмотреть на балерин в пачках и на пуантах, получат сладкий десерт для глаз: пушистых юбок и красочных костюмов на сцене хоть отбавляй. Сторонники нового и экстравагантного, почитатели последних премьер Форсайта улыбнутся наивным падениям куклы-двойника главной героини со скалы и полетам над сценой. Искушенные балетоманы, возможно, пожмут плечами, услышав музыку: после появления симфонических балетов Чайковского и Прокофь-ева странно возвращаться в постановках к прикладной балетной музыке Пуни. Но они же признают балет детищем наших дней: "Ундина" полна аллюзиями спектаклей прошлых лет. Например, увидев сцену объяснения условий Королевы Моря (Ундина должна успеть выйти замуж за Маттео до того, как роза, которую дарит ей Королева Моря, потеряет свои лепестки), невольно вспоминаешь "Жизель", где от силы любви ломаются ветки бутафорских цветов; оценивая финальную сцену, понимаешь, что не склонялся бы так Маттео над обес-силевшей на его руках Ундиной, если бы не было трагического финала в "Манон" Макмиллана. И все сойдутся на том, что в спектакле много танца, сложного, интересного и по технике, и по композиции - есть где проявить свои достижения в классике не только солистам, но и всему кордебалету, скучать "у воды" здесь не приходится.
И скептики, и почитатели восторженно аплодировали удивительной легкости прыжков и ювелирности заносок пылкого Маттео - Леонида Сарафанова. Роль бесплотного неземного существа, Ундины, очень подошла индивидуальности Евгении Образцовой, сам Лакотт говорил, что Евгения "идеальна для этой партии". Она была органична и в образе Ундины - шаловливой кокетки, и Ундины, нежно влюбленной, мечтающей о счастье. Составы на премьерных спектаклях получились молодежные, и тем приятнее было наблюдать тот азарт, с каким боролись исполнители с трудностями текста, написанного хорошо знакомым алфавитом классики, но с французским акцентом на мелкой технике ног. Кому-то это удавалось с легкостью, другим - не очень, а спрятаться некуда, Лакотт каждого артиста показывает зрителю: одних - в традиционных развернутых балетных формах, других - во фрагментах массовых танцевальных проходок через сцену от кулисы к кулисе.
При всей свежести многих находок в спектакле то и дело возникала мысль, насколько же сильны традиции и легенды в балете и насколько активно балет ими питается, что в ХХI веке мы обращаемся к тому, что было в ХIХ, и признаем в этом новизну и этап в своем развитии. Воистину: новое - это хорошо забытое старое! Авангарду постановок молодых хореографов в программе фестиваля отведено свое время, а "Ундина" - это торжество старого доброго классического танца.
Ольга МАКАРОВА
Спектакль получился вполне в духе старины: несколько смен красочных реалистических декораций - залитый солнцем берег лазурного моря, улочка приморского городка, лужайка перед старинной часовней, лес при лунном свете; в танцах - повелительные жесты Королевы Моря и умоляющие - мечтающей изменить свою судьбу Ундины; символично осыпающиеся лепестки цветка и объяснительные пантомимные монологи (а то и диалоги) героев, а также прочие излюбленные мелочи времен победоносного шествия по мировым сценам шедевров Жюля Перро.
Танцевали тогда в ХIХ веке, конечно же, не так. Стилистика движений была иной, не так высоко поднимали ноги. Но постановка Лакотта и не претендует на точное воспроизведение того, что было.
В новом спектакле каждый найдет что-то для себя. Те, кто ходят "в балет" посмотреть на балерин в пачках и на пуантах, получат сладкий десерт для глаз: пушистых юбок и красочных костюмов на сцене хоть отбавляй. Сторонники нового и экстравагантного, почитатели последних премьер Форсайта улыбнутся наивным падениям куклы-двойника главной героини со скалы и полетам над сценой. Искушенные балетоманы, возможно, пожмут плечами, услышав музыку: после появления симфонических балетов Чайковского и Прокофь-ева странно возвращаться в постановках к прикладной балетной музыке Пуни. Но они же признают балет детищем наших дней: "Ундина" полна аллюзиями спектаклей прошлых лет. Например, увидев сцену объяснения условий Королевы Моря (Ундина должна успеть выйти замуж за Маттео до того, как роза, которую дарит ей Королева Моря, потеряет свои лепестки), невольно вспоминаешь "Жизель", где от силы любви ломаются ветки бутафорских цветов; оценивая финальную сцену, понимаешь, что не склонялся бы так Маттео над обес-силевшей на его руках Ундиной, если бы не было трагического финала в "Манон" Макмиллана. И все сойдутся на том, что в спектакле много танца, сложного, интересного и по технике, и по композиции - есть где проявить свои достижения в классике не только солистам, но и всему кордебалету, скучать "у воды" здесь не приходится.
И скептики, и почитатели восторженно аплодировали удивительной легкости прыжков и ювелирности заносок пылкого Маттео - Леонида Сарафанова. Роль бесплотного неземного существа, Ундины, очень подошла индивидуальности Евгении Образцовой, сам Лакотт говорил, что Евгения "идеальна для этой партии". Она была органична и в образе Ундины - шаловливой кокетки, и Ундины, нежно влюбленной, мечтающей о счастье. Составы на премьерных спектаклях получились молодежные, и тем приятнее было наблюдать тот азарт, с каким боролись исполнители с трудностями текста, написанного хорошо знакомым алфавитом классики, но с французским акцентом на мелкой технике ног. Кому-то это удавалось с легкостью, другим - не очень, а спрятаться некуда, Лакотт каждого артиста показывает зрителю: одних - в традиционных развернутых балетных формах, других - во фрагментах массовых танцевальных проходок через сцену от кулисы к кулисе.
При всей свежести многих находок в спектакле то и дело возникала мысль, насколько же сильны традиции и легенды в балете и насколько активно балет ими питается, что в ХХI веке мы обращаемся к тому, что было в ХIХ, и признаем в этом новизну и этап в своем развитии. Воистину: новое - это хорошо забытое старое! Авангарду постановок молодых хореографов в программе фестиваля отведено свое время, а "Ундина" - это торжество старого доброго классического танца.
Ольга МАКАРОВА
