Культура
СЕМЕН АЛЬТОВ: "Я НЕ УМЕЮ СЕРЬЕЗНО ДУМАТЬ"
26 май
Семен Альтов иной раз обижается: "Все, что я ни говорю, людьми воспринимается как шутка". И тут же иронизирует: "Слава Богу, что тридцать лет назад признание в любви моя будущая жена восприняла всерьез. Это потому, что тогда еще я был не я".
Не боюсь быть похожим на Гришковца
- Семен Теодорович, над чем сейчас работаете?
- Если все будет нормально (а похоже, будет), то где-то осенью состоится премьера моноспектакля Александра Калягина по моим произведениям. Как показал опыт Евгения Гришковца, возможно существование пьесы, состоящей из отдельных мазков. Я же к отдельным мазкам сделал еще и симпатичную обвязку.
- Если не секрет, почему Калягин?
- У нас давние творческие контакты. Когда-то в телевизионной передаче "Наполовину всерьез" Александр Александрович одним из первых исполнил мой ранний монолог "Инструктаж". Калягин мне близок. Он человек с замечательным чувством юмора, его кумиром был Аркадий Исаакович Райкин. Калягин, насколько мне известно, завидовал актерам, которые в течение вечера могут сыграть огромное количество характеров. А я могу дать ему такую возможность!
- Что-то изменилось в вашем "творческом почерке", когда вы начали писать для театра? Это же совершенно иной и новый для вас жанр.
- Как раз моя манера письма остается, я сценарий подогнал под нее. Калягин публично прочел мой текст, и я имел огромный успех.
- Не боитесь быть похожим на Гришковца?
- Не боюсь. Мы с ним очень разные. Мне нравится то, что делает Евгений, он эскизен, но у меня более законченные вещи, я всегда соблюдаю форму. Не стану больше ничего рассказывать, но мой ход достаточно театральный.
- Чем еще занимаетесь?
- Я получил совершенно неожиданное предложение от кукольного театра Образцова. У них когда-то был легендарный спектакль "Необыкновенный концерт". Теперь хотят сделать новую постановку. От меня требуется текст и номера. За мной дело не станет, а вот куклы очень долго создаются. Так что процесс затянется года на полтора.
Еще одно дело связано с режиссером Виктором Крамером. Он пригласил меня в ошеломляющую шоу-программу для калининградского ресторана "Не-до-шоу". Чтобы я смог понять, что к чему, меня специально повезли в Берлин. Там, несмотря на дороговизну билетов, огромный шатер, шапито, мест на 300-400, всегда переполнен. Люди кушают, а в это время, в течение всего дня, происходит какое-то действие. Причем действие, как мне показалось, для нашего зрителя достаточно вяловатое. Но немцы принимают тепло.
- Почему Калининград?
- В Калининграде строится новый ресторан, и есть люди, которые готовы экспериментировать. Думаю, что осенью все произойдет.
Спокоен за детишек, которые воспитаны на моем юморе
- С каким телевизионным каналом вы сейчас сотрудничаете?
- Не знаю, на каком канале у меня будут эфиры, поскольку с РТР я вроде бы ушел (или еще не ушел, но там свои дела - об этом я говорить не буду), но по-прежнему пишу программы.
- Не слишком ли много "в телевизоре" юмористических программ, к тому же, мягко говоря, с юмором не лучшего качества?
- Конечно, много. Конечно, такой юмор утомляет. Иногда мне даже становится неловко, что я принадлежу к цеху юмористов. Почему низкопробный юмор держится на экране? Потому, что страна большая, потому, что высокий рейтинг программ. Был бы низкий - сняли бы тут же. Людей приучают к низкому уровню, они начинают думать, что это и есть настоящий юмор.
- Вам, полагаю, не приходится подстраиваться под публику. Значит, ей нужно подстраиваться под вас.
- Я уже так давно работаю в этом жанре, что не предлагаю публике подстраиваться под меня. Это, наверное, было бы неправильно. Я приглашаю читателя, зрителя, слушателя идти за собой. В свое время на канале РТР мне говорили: "Вы для нас важны, поскольку приподнимаете публику". Надеюсь, что я продолжаю "приподнимать". У меня свой юмор, достаточно интеллигентный, как говорят люди, не пошлый. Я стараюсь, чтобы какая-то мысль была всегда. И, как выясняется, это до сих пор кому-то нужно. Для меня самое дорогое, когда за кулисы заходят взрослые люди с детьми, просят подписать книжку и говорят, что, воспитали своих детей на моем чувстве юмора. За этих детишек я спокоен. Хотя, может быть, им будет трудно жить с нормальным чувством юмора в стране, в которой мы с вами живем.
Вопреки воле родителей мечтал стать химиком
- А ваши дети пошли по вашим стопам?
- Был момент, когда я пытался их приобщить к творчеству. Сына даже увлек киношной деятельностью. Водил с собой на съемки фильма "Недотепа" (это такие коротенькие актерские истории без слов, может быть, кто-то из зрителей еще помнит). У нас там снимались Фарада, Мигицко и многие другие замечательные актеры. Паша приходил, смотрел, как они искали и создавали образ. Это очень увлекательно. И он заболел киношной деятельностью. И это до сих пор ему нравится. Но занимается он серьезным бизнесом, к которому, сразу скажу, я не имею никакого отношения.
- Вы сами кем хотели стать в детстве? Да и вообще - как становятся писателями-сатириками?
- Чистая случайность, счастливая для меня. Потому что многие проживают всю жизнь в поисках себя, да так и не находят. Я в детстве мечтал стать зоотехником и до сих пор люблю животных, обожаю собак. Потом мне подарили набор "Юный химик". Я вливал красную жидкость в зеленую, и она становилась фиолетовой. Увлекшись химическими фокусами, я заявил, что мечтал всю жизнь стать химиком. А было мне восемь лет! Я закончил, вопреки воле родителей, химический техникум, окончил Технологический институт, проработал два года по специальности. Так что в сумме у меня ушло 13 лет для того, чтобы понять, что профессия, которую я получил, мне абсолютно не нужна. Потом я помыкался то там, то там. И начал понемножку писать. Оказалось, что написанное вызывает реакцию у слушателей. А писать смешное я начал со времени вступления в брак. Такая странная взаимосвязь... Которая до сих пор никак не закончится.
А до знакомства с женой я писал совершенно чудовищные стихи, которые позже сжег. Я тогда, чтобы остаться анонимом в случае провала, печатал на одном листе четверостишие свое, потом четверостишие Брюсова и четверостишие Блока - все без обозначения авторов - и давал на лекциях девочкам почитать и выбрать, какое больше понравится, и почти всегда они говорили, что мое. Я домой не шел, а летел на крыльях. Ну, вы представляете: Блок сзади, Брюсов сзади, а я впереди - вот это счастье.
- Среди ваших книг нет ни одной серьезной?
- У меня вышло уже шесть книг. Последняя - "Игра слов". Конечно же, несерьезная, потому что я не умею серьезно думать (заметьте, думать, а не размышлять), да и публика мне не смешного не простит. Хотя пара вещей там есть достаточно лиричных. Когда человек с юмором пытается делать серьезные вещи, это всегда превращается в графоманство, как мне кажется.
Беседовала Елена ДАНИЛОВА
Не боюсь быть похожим на Гришковца
- Семен Теодорович, над чем сейчас работаете?
- Если все будет нормально (а похоже, будет), то где-то осенью состоится премьера моноспектакля Александра Калягина по моим произведениям. Как показал опыт Евгения Гришковца, возможно существование пьесы, состоящей из отдельных мазков. Я же к отдельным мазкам сделал еще и симпатичную обвязку.
- Если не секрет, почему Калягин?
- У нас давние творческие контакты. Когда-то в телевизионной передаче "Наполовину всерьез" Александр Александрович одним из первых исполнил мой ранний монолог "Инструктаж". Калягин мне близок. Он человек с замечательным чувством юмора, его кумиром был Аркадий Исаакович Райкин. Калягин, насколько мне известно, завидовал актерам, которые в течение вечера могут сыграть огромное количество характеров. А я могу дать ему такую возможность!
- Что-то изменилось в вашем "творческом почерке", когда вы начали писать для театра? Это же совершенно иной и новый для вас жанр.
- Как раз моя манера письма остается, я сценарий подогнал под нее. Калягин публично прочел мой текст, и я имел огромный успех.
- Не боитесь быть похожим на Гришковца?
- Не боюсь. Мы с ним очень разные. Мне нравится то, что делает Евгений, он эскизен, но у меня более законченные вещи, я всегда соблюдаю форму. Не стану больше ничего рассказывать, но мой ход достаточно театральный.
- Чем еще занимаетесь?
- Я получил совершенно неожиданное предложение от кукольного театра Образцова. У них когда-то был легендарный спектакль "Необыкновенный концерт". Теперь хотят сделать новую постановку. От меня требуется текст и номера. За мной дело не станет, а вот куклы очень долго создаются. Так что процесс затянется года на полтора.
Еще одно дело связано с режиссером Виктором Крамером. Он пригласил меня в ошеломляющую шоу-программу для калининградского ресторана "Не-до-шоу". Чтобы я смог понять, что к чему, меня специально повезли в Берлин. Там, несмотря на дороговизну билетов, огромный шатер, шапито, мест на 300-400, всегда переполнен. Люди кушают, а в это время, в течение всего дня, происходит какое-то действие. Причем действие, как мне показалось, для нашего зрителя достаточно вяловатое. Но немцы принимают тепло.
- Почему Калининград?
- В Калининграде строится новый ресторан, и есть люди, которые готовы экспериментировать. Думаю, что осенью все произойдет.
Спокоен за детишек, которые воспитаны на моем юморе
- С каким телевизионным каналом вы сейчас сотрудничаете?
- Не знаю, на каком канале у меня будут эфиры, поскольку с РТР я вроде бы ушел (или еще не ушел, но там свои дела - об этом я говорить не буду), но по-прежнему пишу программы.
- Не слишком ли много "в телевизоре" юмористических программ, к тому же, мягко говоря, с юмором не лучшего качества?
- Конечно, много. Конечно, такой юмор утомляет. Иногда мне даже становится неловко, что я принадлежу к цеху юмористов. Почему низкопробный юмор держится на экране? Потому, что страна большая, потому, что высокий рейтинг программ. Был бы низкий - сняли бы тут же. Людей приучают к низкому уровню, они начинают думать, что это и есть настоящий юмор.
- Вам, полагаю, не приходится подстраиваться под публику. Значит, ей нужно подстраиваться под вас.
- Я уже так давно работаю в этом жанре, что не предлагаю публике подстраиваться под меня. Это, наверное, было бы неправильно. Я приглашаю читателя, зрителя, слушателя идти за собой. В свое время на канале РТР мне говорили: "Вы для нас важны, поскольку приподнимаете публику". Надеюсь, что я продолжаю "приподнимать". У меня свой юмор, достаточно интеллигентный, как говорят люди, не пошлый. Я стараюсь, чтобы какая-то мысль была всегда. И, как выясняется, это до сих пор кому-то нужно. Для меня самое дорогое, когда за кулисы заходят взрослые люди с детьми, просят подписать книжку и говорят, что, воспитали своих детей на моем чувстве юмора. За этих детишек я спокоен. Хотя, может быть, им будет трудно жить с нормальным чувством юмора в стране, в которой мы с вами живем.
Вопреки воле родителей мечтал стать химиком
- А ваши дети пошли по вашим стопам?
- Был момент, когда я пытался их приобщить к творчеству. Сына даже увлек киношной деятельностью. Водил с собой на съемки фильма "Недотепа" (это такие коротенькие актерские истории без слов, может быть, кто-то из зрителей еще помнит). У нас там снимались Фарада, Мигицко и многие другие замечательные актеры. Паша приходил, смотрел, как они искали и создавали образ. Это очень увлекательно. И он заболел киношной деятельностью. И это до сих пор ему нравится. Но занимается он серьезным бизнесом, к которому, сразу скажу, я не имею никакого отношения.
- Вы сами кем хотели стать в детстве? Да и вообще - как становятся писателями-сатириками?
- Чистая случайность, счастливая для меня. Потому что многие проживают всю жизнь в поисках себя, да так и не находят. Я в детстве мечтал стать зоотехником и до сих пор люблю животных, обожаю собак. Потом мне подарили набор "Юный химик". Я вливал красную жидкость в зеленую, и она становилась фиолетовой. Увлекшись химическими фокусами, я заявил, что мечтал всю жизнь стать химиком. А было мне восемь лет! Я закончил, вопреки воле родителей, химический техникум, окончил Технологический институт, проработал два года по специальности. Так что в сумме у меня ушло 13 лет для того, чтобы понять, что профессия, которую я получил, мне абсолютно не нужна. Потом я помыкался то там, то там. И начал понемножку писать. Оказалось, что написанное вызывает реакцию у слушателей. А писать смешное я начал со времени вступления в брак. Такая странная взаимосвязь... Которая до сих пор никак не закончится.
А до знакомства с женой я писал совершенно чудовищные стихи, которые позже сжег. Я тогда, чтобы остаться анонимом в случае провала, печатал на одном листе четверостишие свое, потом четверостишие Брюсова и четверостишие Блока - все без обозначения авторов - и давал на лекциях девочкам почитать и выбрать, какое больше понравится, и почти всегда они говорили, что мое. Я домой не шел, а летел на крыльях. Ну, вы представляете: Блок сзади, Брюсов сзади, а я впереди - вот это счастье.
- Среди ваших книг нет ни одной серьезной?
- У меня вышло уже шесть книг. Последняя - "Игра слов". Конечно же, несерьезная, потому что я не умею серьезно думать (заметьте, думать, а не размышлять), да и публика мне не смешного не простит. Хотя пара вещей там есть достаточно лиричных. Когда человек с юмором пытается делать серьезные вещи, это всегда превращается в графоманство, как мне кажется.
Беседовала Елена ДАНИЛОВА
