Культура
"КОГДА Я БЫЛ МАЛЕНЬКИМ..."
01 июня
День защиты детей, отмечаемый с 1950 года, - один из первых международных праздников. Оно и понятно: дети - наше будущее. "Будущее", ставшее настоящим, героев публикации "НВ" в той или иной степени известно. Поскольку все они - и кинорежиссер Владимир Хотиненко, и музыкант Владимир Спиваков, и актриса Татьяна Васильева, и режиссер Александр Галибин, и создатель "Ералаша" - люди публичные, если и не "наше все", то наша гордость уж точно. А каково было их далекое прошлое - то бишь детство - светлым, радостным или не очень?
ПРАЗДНИК В ЩЕРБАКОВСКИХ БАНЯХ
Татьяна ВАСИЛЬЕВА
- Я не очень люблю свое детство - слишком много унижений и нищеты испытала. И к сожалению, так случилось, что тяжелые воспоминания, связанные с детством, оказались связаны с Ленинградом. До сих пор мне в нем тревожно, хотя город тянет.
...Мы жили на Загородном. Там такой страшный коридор из глухих стен домов. И ворота раньше были кованые, очень красивые. А в конце этого коридора - дом, где я и жила...
У нас была коммунальная квартира. Знаете, такая классическая ленинградская коммуналка - длинный коридор и комнаты по обеим сторонам коридора. Маленькая, я очень боялась оказаться в этом коридоре. Мне казалось, что не найду дорогу домой.
В этой квартире было все - и совместное празднование Нового города, и драки, и любовь, и ненависть. Мама моя драчунов разнимала и за справедливость боролась. Уж не знаю, как она жива осталась среди всех этих пьяных мужиков. Она защищала женщин, а они потом мирились с мужьями и ненавидели мою маму. А папу ненавидели как еврея. Ему, например, рекомендовалось мыться в пять утра, когда еще все спали.
...У нас были две крохотные комнаты. Вернее, одна, перегороженная шкафом. Жили чудовищно, у нас ничего почти не было, лакомством считались самые обычные сушки. Но тогда я этого не понимала, мне казалось, что другой жизни не бывает.
А по субботам я ходила в Щербаковские бани. Для меня эти субботы были самым большим праздником, который я должна была еще заслужить: вымыть квартиру и свою комнату, вымыть дочиста, и только после этого мама отпускала меня с подругой в баню. Мы по дороге покупали мыло, три часа отстаивали в очереди, а потом три часа мылись. И вот этот запах - мыла, горячей воды, распаренных тел, березовых веников - он как будто остался со мной, хотя я, конечно же, давным-давно не хожу ни в какие бани. Он остался запахом праздника в детстве...
ГЛОТОК СВОБОДЫ
Александр ГАЛИБИН
- У меня совершенно удивительные воспоминания детства, связанные с замечательным чувством свободы. Я не любил пионерские лагеря. Они подавляли муштрой, как и детский сад, кстати. А так как моим родителям жилось довольно тяжело, в садике я находился почти круглосуточно. И помню, что там только один человек меня любил - это Валентина Кузьминична. Она, к сожалению, постеснялась ко мне однажды подойти. Мы были в одном храме. И кто-то сказал: "Здесь Валентина Кузьминична, если вы помните, из вашего детства". Я кинулся ее искать, но, увы, не нашел.
Но мне повезло. В 7 лет родители сняли дачу в поселке неподалеку от Репино. И с тех пор с первых чисел июня до конца августа я был предоставлен сам себе. С этой летней жизнью связаны очень яркие и мощные воспоминания о свободе. Отлично помню свое первое ощущение, когда только приехал на дачу и понял, что все окружающее принадлежит мне. Все! Поначалу был оглушен от осознания того, что не знаю, что делать с этим богатством. Стал все больше отдаляться от дома. Ходил к озерам, куда мы отправлялись на велосипедах с удочками. Там удивительные места, заповедные, река Сестра.
Было все - и драки, и голод, и воровство. Воровали картошку, капусту, морковку, брюкву. Мы даже ловили и жарили голубей - деревенские научили. Сейчас я, конечно, себе не представляю, как бы съел жареного голубя. А тогда ничего, ел...
ЗА ЛЮБОВЬ - В КРАПИВУ
Борис ГРАЧЕВСКИЙ
- Вспоминая детство, я чаще всего вспоминаю Новый год. Обожал этот праздник. Для моего поколения Новый год - это запах мандаринов. Эта мандаринина - зеленоватая, кислая, - но она так пахла, что теперь, когда я "слышу" этот запах, сразу вспоминаю свое юные годы. А еще помню, как рылся в мешке с конфетами, хотя всегда терпеть их не мог, но в тот день это было святое. Я в детстве жил на Бауманской улице, рядом с резиденцией патриарха всея Руси. И мы его встречали со службы. Собравшуюся со всей округи детвору патриарх угощал конфетами, и я, ненавидя эти карамельки, послушно их наворачивал...
Мне часто вспоминаются роскошные елки, которые были в доме отдыха, где я провел все свое детство. У меня же в паспорте, в графе "место рождения", написано: "Дом отдыха Полушкино". Папа работал культработником в этом самом подмосковном доме отдыха. И понятное дело, развлекал всех на елках. Так что я с 6 лет на сцене. Я же большой кривляка был, мне только дай волю потанцевать, повыпендриваться...
С домом отдыха Полушкина связана и моя первая любовь. Там в углу дома была прачечная. В первой комнате чавкала и противно воняла стиральная машина. А во второй - гладили. И вот этот сумасшедший запах глаженого прокаленного белья я обожаю - он мне напоминает мою первую любовь. Влюбился я в три года, в дочку прачки. Так что из прачечной я просто не вылезал, чего только ни делал, чтобы понравиться Таньке. И все напрасно! А однажды она повела за собой - в яму с крапивой! Как же я рыдал! Тогда я испытал свое первое горькое разочарование.
НАЕДИНЕ С МОРСКОЙ СВИНКОЙ
Владимир СПИВАКОВ
- Я никогда не забывал своего детства, оно всегда ко мне возвращалось... Это, знаете, как дерево: куда бы его ни пересаживали, оно всегда помнит свое первое место.
Разве я могу забыть все те места в Петербурге, где я жил, когда был маленьким? Наверное, поэтому он мне очень часто снится. Петербург для меня навсегда - это та первая коммуналка, где у нас была очень маленькая комнатка, отец с дивана ногой качал кроватку моей сестры. Я никогда не забуду, как в этой интернациональной квартире (а в ней жили и евреи, и татары, и русские) справляли все вместе на кухне национальные праздники...
Никогда не забуду, как ходил в детский сад у Технологического института, куда водила меня наша соседка. Все время вспоминаю утренний заснеженный Ленинград, троллейбусную остановку на Литейном, себя, сонного, державшегося за тяжелое драповое пальто соседки в ожидании троллейбуса, который довезет до Техноложки... И вечера, когда уже всех детей забрали, а я оставался один с морской свинкой...
"МЫ БАСТУЕМ!"
Владимир ХОТИНЕНКО
- Жизнь в маленьком городе, а я родом из алтайского Славгорода, по-своему замечательна, но я жил с ощущением, что Красная-то площадь - там, где-то далеко-далеко. Наверное, поэтому я в детстве постоянно врал. За что в пионерском лагере однажды даже отлупили. У меня есть фотография, где стою с фингалом, заработанным за вранье. Я все время рассказывал фильмы, которых никогда не видел (на ходу сочинял), и нес всякую ерунду. И вот однажды окончательно заврался - в течение часа придумал какой-то сюжет про Гражданскую войну, причем с аллюзиями на гоголевского "Вия". И, помню, это вызвало у кого-то дикое раздражение... В Славгороде, где был один-единственный кинотеатр, я мечтал о кино. Кино тогда было всем. Неспроста меня выгнали из школы с самым страшным запретом - запретом ходить в кино... Дело было так. У нас классе в пятом была игра - ездили друг на друге верхом, сражались как бы. Ну, ерунда полная. И вот за это нас попытались наказать. Как сейчас помню, учительница заходит в класс и выговаривает: "Так! Что это такое, в советское время вы..." И вдруг раздается писк: "Мы бастуем!" Надо было видеть выражение ее лица, когда она это услышала! Что тут началось! Меня, как зачинщика, и еще двух моих товарищей быстро сдали. И мы подались в бега. А дело происходило зимой. Отъехали от города на каких-то санях, потом на тракторе, и замерзли, так что пришлось возвращаться домой...
В конце концов, был издан приказ директора не пускать Хотиненко в школу. И в кино...
Материалы подготовила Елена ОТРАДИНА
ПРАЗДНИК В ЩЕРБАКОВСКИХ БАНЯХ
Татьяна ВАСИЛЬЕВА
- Я не очень люблю свое детство - слишком много унижений и нищеты испытала. И к сожалению, так случилось, что тяжелые воспоминания, связанные с детством, оказались связаны с Ленинградом. До сих пор мне в нем тревожно, хотя город тянет.
...Мы жили на Загородном. Там такой страшный коридор из глухих стен домов. И ворота раньше были кованые, очень красивые. А в конце этого коридора - дом, где я и жила...
У нас была коммунальная квартира. Знаете, такая классическая ленинградская коммуналка - длинный коридор и комнаты по обеим сторонам коридора. Маленькая, я очень боялась оказаться в этом коридоре. Мне казалось, что не найду дорогу домой.
В этой квартире было все - и совместное празднование Нового города, и драки, и любовь, и ненависть. Мама моя драчунов разнимала и за справедливость боролась. Уж не знаю, как она жива осталась среди всех этих пьяных мужиков. Она защищала женщин, а они потом мирились с мужьями и ненавидели мою маму. А папу ненавидели как еврея. Ему, например, рекомендовалось мыться в пять утра, когда еще все спали.
...У нас были две крохотные комнаты. Вернее, одна, перегороженная шкафом. Жили чудовищно, у нас ничего почти не было, лакомством считались самые обычные сушки. Но тогда я этого не понимала, мне казалось, что другой жизни не бывает.
А по субботам я ходила в Щербаковские бани. Для меня эти субботы были самым большим праздником, который я должна была еще заслужить: вымыть квартиру и свою комнату, вымыть дочиста, и только после этого мама отпускала меня с подругой в баню. Мы по дороге покупали мыло, три часа отстаивали в очереди, а потом три часа мылись. И вот этот запах - мыла, горячей воды, распаренных тел, березовых веников - он как будто остался со мной, хотя я, конечно же, давным-давно не хожу ни в какие бани. Он остался запахом праздника в детстве...
ГЛОТОК СВОБОДЫ
Александр ГАЛИБИН
- У меня совершенно удивительные воспоминания детства, связанные с замечательным чувством свободы. Я не любил пионерские лагеря. Они подавляли муштрой, как и детский сад, кстати. А так как моим родителям жилось довольно тяжело, в садике я находился почти круглосуточно. И помню, что там только один человек меня любил - это Валентина Кузьминична. Она, к сожалению, постеснялась ко мне однажды подойти. Мы были в одном храме. И кто-то сказал: "Здесь Валентина Кузьминична, если вы помните, из вашего детства". Я кинулся ее искать, но, увы, не нашел.
Но мне повезло. В 7 лет родители сняли дачу в поселке неподалеку от Репино. И с тех пор с первых чисел июня до конца августа я был предоставлен сам себе. С этой летней жизнью связаны очень яркие и мощные воспоминания о свободе. Отлично помню свое первое ощущение, когда только приехал на дачу и понял, что все окружающее принадлежит мне. Все! Поначалу был оглушен от осознания того, что не знаю, что делать с этим богатством. Стал все больше отдаляться от дома. Ходил к озерам, куда мы отправлялись на велосипедах с удочками. Там удивительные места, заповедные, река Сестра.
Было все - и драки, и голод, и воровство. Воровали картошку, капусту, морковку, брюкву. Мы даже ловили и жарили голубей - деревенские научили. Сейчас я, конечно, себе не представляю, как бы съел жареного голубя. А тогда ничего, ел...
ЗА ЛЮБОВЬ - В КРАПИВУ
Борис ГРАЧЕВСКИЙ
- Вспоминая детство, я чаще всего вспоминаю Новый год. Обожал этот праздник. Для моего поколения Новый год - это запах мандаринов. Эта мандаринина - зеленоватая, кислая, - но она так пахла, что теперь, когда я "слышу" этот запах, сразу вспоминаю свое юные годы. А еще помню, как рылся в мешке с конфетами, хотя всегда терпеть их не мог, но в тот день это было святое. Я в детстве жил на Бауманской улице, рядом с резиденцией патриарха всея Руси. И мы его встречали со службы. Собравшуюся со всей округи детвору патриарх угощал конфетами, и я, ненавидя эти карамельки, послушно их наворачивал...
Мне часто вспоминаются роскошные елки, которые были в доме отдыха, где я провел все свое детство. У меня же в паспорте, в графе "место рождения", написано: "Дом отдыха Полушкино". Папа работал культработником в этом самом подмосковном доме отдыха. И понятное дело, развлекал всех на елках. Так что я с 6 лет на сцене. Я же большой кривляка был, мне только дай волю потанцевать, повыпендриваться...
С домом отдыха Полушкина связана и моя первая любовь. Там в углу дома была прачечная. В первой комнате чавкала и противно воняла стиральная машина. А во второй - гладили. И вот этот сумасшедший запах глаженого прокаленного белья я обожаю - он мне напоминает мою первую любовь. Влюбился я в три года, в дочку прачки. Так что из прачечной я просто не вылезал, чего только ни делал, чтобы понравиться Таньке. И все напрасно! А однажды она повела за собой - в яму с крапивой! Как же я рыдал! Тогда я испытал свое первое горькое разочарование.
НАЕДИНЕ С МОРСКОЙ СВИНКОЙ
Владимир СПИВАКОВ
- Я никогда не забывал своего детства, оно всегда ко мне возвращалось... Это, знаете, как дерево: куда бы его ни пересаживали, оно всегда помнит свое первое место.
Разве я могу забыть все те места в Петербурге, где я жил, когда был маленьким? Наверное, поэтому он мне очень часто снится. Петербург для меня навсегда - это та первая коммуналка, где у нас была очень маленькая комнатка, отец с дивана ногой качал кроватку моей сестры. Я никогда не забуду, как в этой интернациональной квартире (а в ней жили и евреи, и татары, и русские) справляли все вместе на кухне национальные праздники...
Никогда не забуду, как ходил в детский сад у Технологического института, куда водила меня наша соседка. Все время вспоминаю утренний заснеженный Ленинград, троллейбусную остановку на Литейном, себя, сонного, державшегося за тяжелое драповое пальто соседки в ожидании троллейбуса, который довезет до Техноложки... И вечера, когда уже всех детей забрали, а я оставался один с морской свинкой...
"МЫ БАСТУЕМ!"
Владимир ХОТИНЕНКО
- Жизнь в маленьком городе, а я родом из алтайского Славгорода, по-своему замечательна, но я жил с ощущением, что Красная-то площадь - там, где-то далеко-далеко. Наверное, поэтому я в детстве постоянно врал. За что в пионерском лагере однажды даже отлупили. У меня есть фотография, где стою с фингалом, заработанным за вранье. Я все время рассказывал фильмы, которых никогда не видел (на ходу сочинял), и нес всякую ерунду. И вот однажды окончательно заврался - в течение часа придумал какой-то сюжет про Гражданскую войну, причем с аллюзиями на гоголевского "Вия". И, помню, это вызвало у кого-то дикое раздражение... В Славгороде, где был один-единственный кинотеатр, я мечтал о кино. Кино тогда было всем. Неспроста меня выгнали из школы с самым страшным запретом - запретом ходить в кино... Дело было так. У нас классе в пятом была игра - ездили друг на друге верхом, сражались как бы. Ну, ерунда полная. И вот за это нас попытались наказать. Как сейчас помню, учительница заходит в класс и выговаривает: "Так! Что это такое, в советское время вы..." И вдруг раздается писк: "Мы бастуем!" Надо было видеть выражение ее лица, когда она это услышала! Что тут началось! Меня, как зачинщика, и еще двух моих товарищей быстро сдали. И мы подались в бега. А дело происходило зимой. Отъехали от города на каких-то санях, потом на тракторе, и замерзли, так что пришлось возвращаться домой...
В конце концов, был издан приказ директора не пускать Хотиненко в школу. И в кино...
Материалы подготовила Елена ОТРАДИНА
