Культура
ДАНИИЛ КРАМЕР: "ИГРА ПО НОТАМ - ЕЩЕ НЕ МУЗЫКА!"
09 июня
Даниил Крамер - обладатель Европейской премии им. Густава Малера и почетного места в Книге рекордов Гиннесса. Заслуженный артист России, открывший в Московской консерватории впервые за всю историю ее существования класс джазовой импровизации. Создатель всемирно известных сборников джазовых пьес. Пианист, которого французская пресса называет "циркачом на клавишах" и "виртуозом классики и джаза", английская - "неистовым джазменом" и "профессором ритма", немецкая - "колдуном клавиатуры", а российские критики уже давно окрестили его просто "богом импровизации".
"НЕ ДАЙ БОГ СЛОМАТЬ ПАЛЕЦ!"
- Даниил, у кого, как не у композитора, спрашивать, как музыка на свет появляется?
- Она появляется на свет так же, как и ваша речь. Попробуйте осмыслить, как вы разговариваете? Обнаружите, что за микронную долю секунды до того, как произнести слово, вы еще не знаете, что его произнесете. Мне очень трудно сказать, что же именно заставляет меня творить. Завидую художникам, которые могут заявить: "Под влиянием того-то я создал это". Некие "толчки" есть. Но глухонемой, умирающий, нищий, покинутый всеми Бетховен пишет оду "К радости". Мы можем сказать, что его положение явилось толчком к созданию самой жизнелюбивой музыки на свете?.. Для меня в искусстве есть два непреложных постулата. Во-первых, без мистики искусства не существует. Мистика начинается и тогда, когда искусство действует на людей. Попробуйте отдать себе отчет в том, насколько громадно количество людей, имеющих CD, пластинки, радио, но все же приходящих на концерты. Хотя есть невероятное множество причин сидеть дома. Есть великая энергетика, которую невозможно передать никак иначе. Искусство для этого создается. Смысл не в наборе нот, слов или красок, а в том, что странным, непостижимым для меня, человека, который всю жизнь в искусстве, способом - мистическим способом - с помощью этих символов происходит обмен различными энергиями.
- Наверное, это та самая движущая сила, благодаря которой на вашем недавнем концерте в Петербургской филармонии зритель бежал к сцене с галерки, чтобы пожать вашу руку?!
- Значит, мне удалось тронуть его душу и обменяться с ним энергией. Это обязано происходить! Помню, как еще классе в четвертом, в советские атеистические времена, моя учительница, когда никто не слышал, говорила мне совершенно крамольные вещи: "Данечка! Мало хорошо играть! Нужно, чтобы ты своей правой щечкой, которой все время сидишь к людям, ощутил ниточки, которые от каждого человека идут к тебе. И пока ты играешь, постарайся суметь их взять и прикрепить, по каждой передать каждому человеку то, что ты хочешь ему рассказать".
Максимальная аудитория, для которой я играл, - 8 тысяч человек. Ушел со сцены пьяный. Этот страшный ментальный удар случился на открытой площадке во Франции на одном из известных музыкальных фестивалей. К ауре толпы я довольно восприимчив. При этом работаю с публикой, искренне ее любя. У меня же больше ничего нет. Есть только руки и люди, для которых эти руки играют. И стоит чему-то оборваться, как мне нечего будет в этой жизни делать. Музыкант очень уязвим. Стоит мне сломать палец, стоит публике от меня устать - и мне конец.
"КРАМЕР ПРОТИВ КРАМЕРА"?
- В прессе вас называют миссионером и пропагандистом джаза, а вы активно этому сопротивляетесь. Давайте проясним обстановку: какова сверхзадача вашего творчества и всей вашей деятельности?
- Конечно, все, что я делаю, - миссия и пропаганда. Но это не цель. Побочным эффектом моей деятельности в России стала пропаганда хорошего джаза. А за рубежом я миссионер российского джаза. Похвастаюсь, что именно после моих приездов президент сената Франции сказал: "Понятия не имел, что в России существует джаз мирового уровня". Действительно, несколько российских музыкантов, среди которых и я, в Европе открыли новую качественную сторону российского джаза. Отрадно, что сейчас он вышел на высокий мировой уровень и может равняться с любым джазом, в том числе и с американским. Не встречал нелюбви - встречал непонимание джаза среди тех людей, которые его не знают. В былые времена, когда джаз считался "западной заразой", люди, которые его запрещали, на своих междусобойчиках слушали джаз!
- Правда ли, что один из ведущих джазовых исполнителей мира и самый знаменитый джазмен России - Даниил Крамер - к джазу пришел отнюдь не сразу, да еще по первости называл его "ужасной гадостью"?
- Просто я не считал его музыкой, а воспринимал как развлекательный ширпотреб. У меня на то были веские причины. В начале 70-х годов, когда я в пацанячьем возрасте еще обитал в городе Харьков, та джазовая информация, которую можно было получить, была совершенно попсовой. Как в том анекдоте, когда один другому напел Карузо, и не понравилось. Естественно, я джаз считал совершенно нестоящим делом и им не болел. Под него можно было потанцевать, в кафе посидеть, но не более. Не Бах, знаете ли, не Бетховен!
- Бахом и Бетховеном, стало быть, болели?
- "Болезнь Баха" у меня никогда не проходила, а вот "болезнь Бетховена" сменилась "болезнью Моцарта". Люблю Чайковского, но почему-то никогда им не болел. Есть еще болезнь, правда не настолько неизлечимая, - "болезнь Шопена". Есть у отдельных композиторов вещи, от которых подкатывает комок к горлу - три-четыре произведения, которые, когда буду умирать, попрошу, чтобы сыграли мне на прощание. В частности, "Грезы" того же Шумана. Не могу передать, что происходит с моей душой, когда слышу эту музыку.
- Вы человек, получивший классическое образование, и человек, играющий джаз по всему миру. Какой-то "Крамер против Крамера" получается. Борьбу
этих двух начал, двух учений в себе ощущаете?
- Они отнюдь не борются, а так полюбили друг друга, что я уже не могу играть джаз, не применяя классику. Наверное, сейчас с трудом бы понял, как играть классику, если бы не владел джазом.
- Крамер-человек и Крамер-музыкант в вас всегда в гармонии? Или бывают внутриличностные конфликты?
- Пребывай я всегда в гармонии с самим собой, меня бы звали "господь бог". Но я уверен, что личность в результате конфликта не разрушается, если этот конфликт созидателен. Важен вопрос направленности. Единственное, что я умею делать, - играть. Самое главное для музыканта - выйти на сцену, имея что сказать, а не набор заученных нот, которые он может высокопрофессионально исполнить. Одной гармонии мало. Давайте посмотрим на Моцарта, на страшного человека - соединение игрока и гения, авантюриста и правдолюбца. Много ли известно гениев, которые были идеальными людьми? Чем талантливее человек, тем он страннее с точки зрения обывателя. Нестранных людей не существует вообще в природе.
ШУТКИ ШУТКАМИ, А РЕКОРД ПОСТАВЛЕН
- Ваше имя занесено в Книгу рекордов Гиннесса - рекорд по импровизационности. Шутка, обернувшаяся рекордом. Расскажите поподробнее эту историю.
- Не знаю, занесен ли я в английскую, но в русской версии я есть. Перед 1 апреля на телевидении мне предложили разыграть такую шутку - поставить рекорд по импровизации. Я удивленно приподнял брови: "В чем ставить-то будем, в импрах, что ли?" Договорились, что попробуем поставить рекорд скорости, но я не был готов, потому что грипповал, а для рук это не лучшее состояние. Для меня было полной неожиданностью, когда с группой телеканала туда пришли очень милые и серьезные мужчина и женщина, которые сказали, что они из Книги рекордов Гиннесса. Я взялся за сердце, а они сказали, что решили: шутка шуткой, а вдруг получится?! Они записали все условия рекорда. А когда все закончилось, оказалось, рекорд поставлен. Больше всего на свете я боялся "переиграть" руку. Потому что, когда пианист болен, все мышцы уязвимы. Правда, я опытный пианист - если бы почувствовал неладное, тут же прекратил бы это баловство. Никакие рекорды не стоят карьеры музыканта.
- Как насчет высокопарной мысли - оставить что-то потомкам?
- Уже оставил. Но, понимаете, Шопену, лежащему в земле, все равно, играем мы его произведения или нет. Не все равно нам.
...А когда все закончилось, оказалось, рекорд поставлен. Больше всего на свете я боялся "переиграть" руку. Правда, я опытный пианист - если бы почувствовал неладное, тут же прекратил бы это баловство. Никакие рекорды не стоят карьеры музыканта.
Беседовала Марина ЛИСОВЕЦ
"НЕ ДАЙ БОГ СЛОМАТЬ ПАЛЕЦ!"
- Даниил, у кого, как не у композитора, спрашивать, как музыка на свет появляется?
- Она появляется на свет так же, как и ваша речь. Попробуйте осмыслить, как вы разговариваете? Обнаружите, что за микронную долю секунды до того, как произнести слово, вы еще не знаете, что его произнесете. Мне очень трудно сказать, что же именно заставляет меня творить. Завидую художникам, которые могут заявить: "Под влиянием того-то я создал это". Некие "толчки" есть. Но глухонемой, умирающий, нищий, покинутый всеми Бетховен пишет оду "К радости". Мы можем сказать, что его положение явилось толчком к созданию самой жизнелюбивой музыки на свете?.. Для меня в искусстве есть два непреложных постулата. Во-первых, без мистики искусства не существует. Мистика начинается и тогда, когда искусство действует на людей. Попробуйте отдать себе отчет в том, насколько громадно количество людей, имеющих CD, пластинки, радио, но все же приходящих на концерты. Хотя есть невероятное множество причин сидеть дома. Есть великая энергетика, которую невозможно передать никак иначе. Искусство для этого создается. Смысл не в наборе нот, слов или красок, а в том, что странным, непостижимым для меня, человека, который всю жизнь в искусстве, способом - мистическим способом - с помощью этих символов происходит обмен различными энергиями.
- Наверное, это та самая движущая сила, благодаря которой на вашем недавнем концерте в Петербургской филармонии зритель бежал к сцене с галерки, чтобы пожать вашу руку?!
- Значит, мне удалось тронуть его душу и обменяться с ним энергией. Это обязано происходить! Помню, как еще классе в четвертом, в советские атеистические времена, моя учительница, когда никто не слышал, говорила мне совершенно крамольные вещи: "Данечка! Мало хорошо играть! Нужно, чтобы ты своей правой щечкой, которой все время сидишь к людям, ощутил ниточки, которые от каждого человека идут к тебе. И пока ты играешь, постарайся суметь их взять и прикрепить, по каждой передать каждому человеку то, что ты хочешь ему рассказать".
Максимальная аудитория, для которой я играл, - 8 тысяч человек. Ушел со сцены пьяный. Этот страшный ментальный удар случился на открытой площадке во Франции на одном из известных музыкальных фестивалей. К ауре толпы я довольно восприимчив. При этом работаю с публикой, искренне ее любя. У меня же больше ничего нет. Есть только руки и люди, для которых эти руки играют. И стоит чему-то оборваться, как мне нечего будет в этой жизни делать. Музыкант очень уязвим. Стоит мне сломать палец, стоит публике от меня устать - и мне конец.
"КРАМЕР ПРОТИВ КРАМЕРА"?
- В прессе вас называют миссионером и пропагандистом джаза, а вы активно этому сопротивляетесь. Давайте проясним обстановку: какова сверхзадача вашего творчества и всей вашей деятельности?
- Конечно, все, что я делаю, - миссия и пропаганда. Но это не цель. Побочным эффектом моей деятельности в России стала пропаганда хорошего джаза. А за рубежом я миссионер российского джаза. Похвастаюсь, что именно после моих приездов президент сената Франции сказал: "Понятия не имел, что в России существует джаз мирового уровня". Действительно, несколько российских музыкантов, среди которых и я, в Европе открыли новую качественную сторону российского джаза. Отрадно, что сейчас он вышел на высокий мировой уровень и может равняться с любым джазом, в том числе и с американским. Не встречал нелюбви - встречал непонимание джаза среди тех людей, которые его не знают. В былые времена, когда джаз считался "западной заразой", люди, которые его запрещали, на своих междусобойчиках слушали джаз!
- Правда ли, что один из ведущих джазовых исполнителей мира и самый знаменитый джазмен России - Даниил Крамер - к джазу пришел отнюдь не сразу, да еще по первости называл его "ужасной гадостью"?
- Просто я не считал его музыкой, а воспринимал как развлекательный ширпотреб. У меня на то были веские причины. В начале 70-х годов, когда я в пацанячьем возрасте еще обитал в городе Харьков, та джазовая информация, которую можно было получить, была совершенно попсовой. Как в том анекдоте, когда один другому напел Карузо, и не понравилось. Естественно, я джаз считал совершенно нестоящим делом и им не болел. Под него можно было потанцевать, в кафе посидеть, но не более. Не Бах, знаете ли, не Бетховен!
- Бахом и Бетховеном, стало быть, болели?
- "Болезнь Баха" у меня никогда не проходила, а вот "болезнь Бетховена" сменилась "болезнью Моцарта". Люблю Чайковского, но почему-то никогда им не болел. Есть еще болезнь, правда не настолько неизлечимая, - "болезнь Шопена". Есть у отдельных композиторов вещи, от которых подкатывает комок к горлу - три-четыре произведения, которые, когда буду умирать, попрошу, чтобы сыграли мне на прощание. В частности, "Грезы" того же Шумана. Не могу передать, что происходит с моей душой, когда слышу эту музыку.
- Вы человек, получивший классическое образование, и человек, играющий джаз по всему миру. Какой-то "Крамер против Крамера" получается. Борьбу
этих двух начал, двух учений в себе ощущаете?
- Они отнюдь не борются, а так полюбили друг друга, что я уже не могу играть джаз, не применяя классику. Наверное, сейчас с трудом бы понял, как играть классику, если бы не владел джазом.
- Крамер-человек и Крамер-музыкант в вас всегда в гармонии? Или бывают внутриличностные конфликты?
- Пребывай я всегда в гармонии с самим собой, меня бы звали "господь бог". Но я уверен, что личность в результате конфликта не разрушается, если этот конфликт созидателен. Важен вопрос направленности. Единственное, что я умею делать, - играть. Самое главное для музыканта - выйти на сцену, имея что сказать, а не набор заученных нот, которые он может высокопрофессионально исполнить. Одной гармонии мало. Давайте посмотрим на Моцарта, на страшного человека - соединение игрока и гения, авантюриста и правдолюбца. Много ли известно гениев, которые были идеальными людьми? Чем талантливее человек, тем он страннее с точки зрения обывателя. Нестранных людей не существует вообще в природе.
ШУТКИ ШУТКАМИ, А РЕКОРД ПОСТАВЛЕН
- Ваше имя занесено в Книгу рекордов Гиннесса - рекорд по импровизационности. Шутка, обернувшаяся рекордом. Расскажите поподробнее эту историю.
- Не знаю, занесен ли я в английскую, но в русской версии я есть. Перед 1 апреля на телевидении мне предложили разыграть такую шутку - поставить рекорд по импровизации. Я удивленно приподнял брови: "В чем ставить-то будем, в импрах, что ли?" Договорились, что попробуем поставить рекорд скорости, но я не был готов, потому что грипповал, а для рук это не лучшее состояние. Для меня было полной неожиданностью, когда с группой телеканала туда пришли очень милые и серьезные мужчина и женщина, которые сказали, что они из Книги рекордов Гиннесса. Я взялся за сердце, а они сказали, что решили: шутка шуткой, а вдруг получится?! Они записали все условия рекорда. А когда все закончилось, оказалось, рекорд поставлен. Больше всего на свете я боялся "переиграть" руку. Потому что, когда пианист болен, все мышцы уязвимы. Правда, я опытный пианист - если бы почувствовал неладное, тут же прекратил бы это баловство. Никакие рекорды не стоят карьеры музыканта.
- Как насчет высокопарной мысли - оставить что-то потомкам?
- Уже оставил. Но, понимаете, Шопену, лежащему в земле, все равно, играем мы его произведения или нет. Не все равно нам.
...А когда все закончилось, оказалось, рекорд поставлен. Больше всего на свете я боялся "переиграть" руку. Правда, я опытный пианист - если бы почувствовал неладное, тут же прекратил бы это баловство. Никакие рекорды не стоят карьеры музыканта.
Беседовала Марина ЛИСОВЕЦ
