Культура
ПИСЬМА К ЛЮБИМОЙ ЖЕНЩИНЕ
14 июня
В Мемориальный музей-квартиру Михаила Зощенко, что на канале Грибоедова, 9, позвонили из московского антикварного магазина и предложили купить архив Лидии Чаловой. Цену, правда, заломили для музея неподъемную. С деньгами помог комитет по культуре. Безусловно, самой ценной частью архива оказались письма самого Зощенко.
Имя Лидии Чаловой для сотрудников музея не было новым. Ее воспоминания опубликованы в сборнике "Вспоминая Зощенко" в 1992 году еще при жизни автора. Написаны они сдержанно. Составить представление о характере взаимоотношений с Зощенко практически невозможно.
Теперь ясно, что с Лидией Чаловой Михаила Михайловича связывали годы любви. В некоторых официальных документах он не раз называл ее своей женой.
Михаила Зощенко принято считать человеком мрачным, нелюдимым, замкнутым, крайне эгоистичным, которого всерьез волновало лишь собственное творчество и здоровье. Письма свидетельствуют о другом.
"ВЫ О НАШЕЙ ОСОБЕ НЕ ТАК УЖ ЧАСТО ДУМАЕТЕ..."
Впервые Лидия Чалова увидела знаменитого писателя в 1929 году в редакции "Красной газеты", где работала в гонорарном отделе. Выписывая квитанцию, она спросила: "Как ваша фамилия?" Зощенко смутился - такого вопроса ему уже давно не задавали. К тому времени он был одним из самых известных, читаемых и издаваемых советских писателей.
Шесть лет спустя они познакомились по-настоящему. В Гослитиздате, где Чалова уже работала редактором. Отношения складывались исключительно деловые. Она замужем, Зощенко женат. Три года спустя муж Лидии Александровны, военный инженер, трагически погиб. Михаил Михайлович чисто по-человечески помог молодой женщине прийти в себя, принял живое участие в ее дальнейшей судьбе. Любовь возникла не вдруг. Конечно, 44-летнего Зощенко смущала солидная - 20 лет - разница в возрасте. Роман развивается неспешно и красиво, а при разлуке, как полагается, с письмами и телеграммами.
"Здравствуйте, Лида! Пока, сударыня, получил от Вас всего единственное письмецо. А между тем прошло больше трех недель со дня Вашего отъезда. Из чего можно с грустью заключить, что Вы о нашей особе не так уж часто думаете..." - писал Зощенко летом 1939 года. В первых письмах он обращается к ней на "вы", называет сдержанно Лидой. Позднее будет называть только "Лидуша".
По объему первые письма невелики, но наполнены удивительной, осторожной, сдерживаемой нежностью. Интонация писем 40-го года совсем иная. Он уже пишет не о девушке, за которой ухаживает, а о близкой и любимой женщине, которую боится потерять.
"Мне желательно получить твое письмецо вскоре по приезде. Мало ли что ты не любишь писать. Сядь и напиши подлинней. Крепко тебя целую и обнимаю. Не скучай. И не огорчайся по пустякам. Теперь я знаю, что я от тебя долго не уйду, если ты, конечно, на свободе не выкинешь какое-нибудь коленце".
"БУДУТ КОПАТЬСЯ В МОИХ ЛЮБОВНЫХ ДЕЛАХ..."
Серьезнейшим испытанием для влюбленных стала война. Основная масса писем и телеграмм военного времени. В конце сентября 1941 года Зощенко получает предписание Смольного эвакуироваться из Ленинграда и оказывается в Алма-Ате. Чалова остается в Ленинграде. Почта работает крайне плохо. Открытка, посланная в ноябре, получена Лидией Александровной лишь в феврале 1942-го.
Осознание того, что любимая женщина находится в гораздо более трудных и опасных условиях, чем он, не располагало, вероятно, к пространным описаниям собственной жизни и собственных трудностей. "Лидуша! Я мало тебе писал. Ты не брани меня. Как-то нелегко и горько было писать, чувствуя беспомощность, чувствуя невозможность что-либо изменить. Я ведь очень изводился всю зиму и очень страдал. И даже как-то отупел. Все слова казались ненужными. А я тебя не только не позабыл, напротив - ты мне ближе и дороже чем когда-либо". Письмо датировано маем 1942 года.
Пережившая первую, самую страшную блокадную зиму, Чалова не собиралась уезжать из родного города. Но в апреле 42-го ее сестра родила дочь, и, чтобы спасти младенца, нужно было всеми возможными способами выбираться на Большую землю. Лидия Александровна пишет Зощенко и просит организовать ее семье вызов, что сделать было весьма непросто, тем более человеку, который совершенно не умел ходить по инстанциям и просить. Однако Зощенко удалось добиться вызова, и уже в сентябре он встречал Чалову с матерью, сестрой и племянницей на алма-атинском вокзале.
Поселившись вместе с Михаилом Михайловичем, Лидия Александровна прежде всего взяла на себя заботы о хозяйстве и здоровье любимого человека. Со здоровьем у Зощенко постоянно возникали проблемы. На работе сердца сказывались высокогорье, плохое питание, к тому же писатель изнурял себя работой, торопился закончить давно начатую автобиографическую повесть "Перед восходом солнца". В Алма-Ате они прожили до февраля 1943 года, и, видимо, несмотря ни на что, это было счастливое время для обоих.
Весной 1943 года Зощенко получил телеграмму: редакция журнала "Октябрь" готова печатать "Перед восходом солнца". Он уезжает в Москву. Снова разлука, снова письма.
"Ты знаешь, Лидуша, я тут, было, хотел совсем не печатать книгу. Получается столь интимно и откровенно, что стало мне не по себе. Вернее, я хотел прекратить печатать после 1-й части. (...) ...будут люди копаться в моих любовных и прочих делах. Стоит ли это?"
Несмотря на все сомнения, к концу лета главная книга Михаила Зощенко, писавшаяся долго и трудно, закончена и отдана в печать.
В сентябре Лидия Чалова приехала в столицу. Там в гостинице "Москва" они проживут почти полгода - последние месяцы совместной жизни.
"ВЕРОЯТНО, ВСЕГДА БУДУ ТЕБЯ ЛЮБИТЬ..."
Неприятности, начавшиеся после публикации первой части "Перед восходом солнца", оказались первым витком травли Зощенко. Его вывели из состава редколлегии журнала "Крокодил", где ему совсем недавно предлагали занять место ответственного редактора. Пришлось освободить номер в гостинице. Вызов, необходимый для возвращения в Ленинград, получить никак не удавалось. С вызовом помогла, как ни странно, Лидия Александровна. Теперь пороги обивала она.
В начале апреля 1944 года Зощенко вернулся в родной город. Время для него продолжало оставаться тяжелым и безрадостным. Печататься стало крайне трудно, что и как теперь писать, он не знал. Состояние здоровья продолжало ухудшаться. Но самым мучительным для него было ожидание возвращения Лидии Александровны.
А Чалова уже не спешит. В ее жизни произошли серьезные перемены... Дальше в переписке - перерыв, затянувшийся на несколько месяцев.
"Лидуша! Эти дни я ужасно огорчался, расстраивался. Я не думал, что так нелегко с тобой расставаться, - пишет Зощенко 29 ноября 1944 года. - Я понимаю, что это единственный ход. Разумом я это понимаю, тем не менее грустно весьма. Нет сомнения, что я тебя люблю. И вероятно, всегда буду тебя любить. Ты извини меня, Лида, если я тебе доставил огорчения. Я всегда хотел, чтоб тебе было хорошо со мной. И чтоб никаких - внутренних и внешних - препятствий не было. Ну не вышло - не вышло".
После выхода в августе 1946 года знаменитого Постановления "О журналах "Звезда" и "Ленинград" для Зощенко наступили страшные годы вынужденного молчания, унижений, настоящей нужды. Немногие близкие люди помогали, поддерживали. Лидия Чалова, несмотря на разрыв, первой спешила на помощь. И Зощенко всеми своими маленькими и редкими удачами и радостями в первую очередь спешил поделиться с ней.
Удивительные, искренние, бережно сохраненные Лидией Чаловой письма - яркое свидетельство того, что Михаил Зощенко был человек благородный, умеющий любить нежно и преданно. Человек необычайной доброты, способный на глубокие чувства, но очень закрытый.
Наталия АРЕФЬЕВА, заместитель директора по научной работе Государственного литературно-мемориального
Имя Лидии Чаловой для сотрудников музея не было новым. Ее воспоминания опубликованы в сборнике "Вспоминая Зощенко" в 1992 году еще при жизни автора. Написаны они сдержанно. Составить представление о характере взаимоотношений с Зощенко практически невозможно.
Теперь ясно, что с Лидией Чаловой Михаила Михайловича связывали годы любви. В некоторых официальных документах он не раз называл ее своей женой.
Михаила Зощенко принято считать человеком мрачным, нелюдимым, замкнутым, крайне эгоистичным, которого всерьез волновало лишь собственное творчество и здоровье. Письма свидетельствуют о другом.
"ВЫ О НАШЕЙ ОСОБЕ НЕ ТАК УЖ ЧАСТО ДУМАЕТЕ..."
Впервые Лидия Чалова увидела знаменитого писателя в 1929 году в редакции "Красной газеты", где работала в гонорарном отделе. Выписывая квитанцию, она спросила: "Как ваша фамилия?" Зощенко смутился - такого вопроса ему уже давно не задавали. К тому времени он был одним из самых известных, читаемых и издаваемых советских писателей.
Шесть лет спустя они познакомились по-настоящему. В Гослитиздате, где Чалова уже работала редактором. Отношения складывались исключительно деловые. Она замужем, Зощенко женат. Три года спустя муж Лидии Александровны, военный инженер, трагически погиб. Михаил Михайлович чисто по-человечески помог молодой женщине прийти в себя, принял живое участие в ее дальнейшей судьбе. Любовь возникла не вдруг. Конечно, 44-летнего Зощенко смущала солидная - 20 лет - разница в возрасте. Роман развивается неспешно и красиво, а при разлуке, как полагается, с письмами и телеграммами.
"Здравствуйте, Лида! Пока, сударыня, получил от Вас всего единственное письмецо. А между тем прошло больше трех недель со дня Вашего отъезда. Из чего можно с грустью заключить, что Вы о нашей особе не так уж часто думаете..." - писал Зощенко летом 1939 года. В первых письмах он обращается к ней на "вы", называет сдержанно Лидой. Позднее будет называть только "Лидуша".
По объему первые письма невелики, но наполнены удивительной, осторожной, сдерживаемой нежностью. Интонация писем 40-го года совсем иная. Он уже пишет не о девушке, за которой ухаживает, а о близкой и любимой женщине, которую боится потерять.
"Мне желательно получить твое письмецо вскоре по приезде. Мало ли что ты не любишь писать. Сядь и напиши подлинней. Крепко тебя целую и обнимаю. Не скучай. И не огорчайся по пустякам. Теперь я знаю, что я от тебя долго не уйду, если ты, конечно, на свободе не выкинешь какое-нибудь коленце".
"БУДУТ КОПАТЬСЯ В МОИХ ЛЮБОВНЫХ ДЕЛАХ..."
Серьезнейшим испытанием для влюбленных стала война. Основная масса писем и телеграмм военного времени. В конце сентября 1941 года Зощенко получает предписание Смольного эвакуироваться из Ленинграда и оказывается в Алма-Ате. Чалова остается в Ленинграде. Почта работает крайне плохо. Открытка, посланная в ноябре, получена Лидией Александровной лишь в феврале 1942-го.
Осознание того, что любимая женщина находится в гораздо более трудных и опасных условиях, чем он, не располагало, вероятно, к пространным описаниям собственной жизни и собственных трудностей. "Лидуша! Я мало тебе писал. Ты не брани меня. Как-то нелегко и горько было писать, чувствуя беспомощность, чувствуя невозможность что-либо изменить. Я ведь очень изводился всю зиму и очень страдал. И даже как-то отупел. Все слова казались ненужными. А я тебя не только не позабыл, напротив - ты мне ближе и дороже чем когда-либо". Письмо датировано маем 1942 года.
Пережившая первую, самую страшную блокадную зиму, Чалова не собиралась уезжать из родного города. Но в апреле 42-го ее сестра родила дочь, и, чтобы спасти младенца, нужно было всеми возможными способами выбираться на Большую землю. Лидия Александровна пишет Зощенко и просит организовать ее семье вызов, что сделать было весьма непросто, тем более человеку, который совершенно не умел ходить по инстанциям и просить. Однако Зощенко удалось добиться вызова, и уже в сентябре он встречал Чалову с матерью, сестрой и племянницей на алма-атинском вокзале.
Поселившись вместе с Михаилом Михайловичем, Лидия Александровна прежде всего взяла на себя заботы о хозяйстве и здоровье любимого человека. Со здоровьем у Зощенко постоянно возникали проблемы. На работе сердца сказывались высокогорье, плохое питание, к тому же писатель изнурял себя работой, торопился закончить давно начатую автобиографическую повесть "Перед восходом солнца". В Алма-Ате они прожили до февраля 1943 года, и, видимо, несмотря ни на что, это было счастливое время для обоих.
Весной 1943 года Зощенко получил телеграмму: редакция журнала "Октябрь" готова печатать "Перед восходом солнца". Он уезжает в Москву. Снова разлука, снова письма.
"Ты знаешь, Лидуша, я тут, было, хотел совсем не печатать книгу. Получается столь интимно и откровенно, что стало мне не по себе. Вернее, я хотел прекратить печатать после 1-й части. (...) ...будут люди копаться в моих любовных и прочих делах. Стоит ли это?"
Несмотря на все сомнения, к концу лета главная книга Михаила Зощенко, писавшаяся долго и трудно, закончена и отдана в печать.
В сентябре Лидия Чалова приехала в столицу. Там в гостинице "Москва" они проживут почти полгода - последние месяцы совместной жизни.
"ВЕРОЯТНО, ВСЕГДА БУДУ ТЕБЯ ЛЮБИТЬ..."
Неприятности, начавшиеся после публикации первой части "Перед восходом солнца", оказались первым витком травли Зощенко. Его вывели из состава редколлегии журнала "Крокодил", где ему совсем недавно предлагали занять место ответственного редактора. Пришлось освободить номер в гостинице. Вызов, необходимый для возвращения в Ленинград, получить никак не удавалось. С вызовом помогла, как ни странно, Лидия Александровна. Теперь пороги обивала она.
В начале апреля 1944 года Зощенко вернулся в родной город. Время для него продолжало оставаться тяжелым и безрадостным. Печататься стало крайне трудно, что и как теперь писать, он не знал. Состояние здоровья продолжало ухудшаться. Но самым мучительным для него было ожидание возвращения Лидии Александровны.
А Чалова уже не спешит. В ее жизни произошли серьезные перемены... Дальше в переписке - перерыв, затянувшийся на несколько месяцев.
"Лидуша! Эти дни я ужасно огорчался, расстраивался. Я не думал, что так нелегко с тобой расставаться, - пишет Зощенко 29 ноября 1944 года. - Я понимаю, что это единственный ход. Разумом я это понимаю, тем не менее грустно весьма. Нет сомнения, что я тебя люблю. И вероятно, всегда буду тебя любить. Ты извини меня, Лида, если я тебе доставил огорчения. Я всегда хотел, чтоб тебе было хорошо со мной. И чтоб никаких - внутренних и внешних - препятствий не было. Ну не вышло - не вышло".
После выхода в августе 1946 года знаменитого Постановления "О журналах "Звезда" и "Ленинград" для Зощенко наступили страшные годы вынужденного молчания, унижений, настоящей нужды. Немногие близкие люди помогали, поддерживали. Лидия Чалова, несмотря на разрыв, первой спешила на помощь. И Зощенко всеми своими маленькими и редкими удачами и радостями в первую очередь спешил поделиться с ней.
Удивительные, искренние, бережно сохраненные Лидией Чаловой письма - яркое свидетельство того, что Михаил Зощенко был человек благородный, умеющий любить нежно и преданно. Человек необычайной доброты, способный на глубокие чувства, но очень закрытый.
Наталия АРЕФЬЕВА, заместитель директора по научной работе Государственного литературно-мемориального
