Культура
АККОРД ЕЩЕ РЫДАЛ...
29 июня
Международный фестиваль "Музыкальная коллекция" стал настоящим подарком к 85-летию Санкт-Петербургской академической филармонии.
Справедливости ради надо заметить, что весна нынешнего года, период белых ночей был насыщен, как никогда, значимыми событиями в художественной жизни Петербурга. Ну, об этом наверняка будут говорить критики и музыковеды. Мне же показалось уместным поговорить об одном вечере в Малом зале Филармонии, где состоялся вокальный вечер заслуженного артиста России, солиста Мариинского театра Василия Герелло.
Надо сказать, что репертуарный график артиста в этом сезоне чрезвычайно плотный. Это и участие в премьерах родного театра и практически во всех фестивалях города, выступления и гастроли в Европе, Америке. В эти дни он отправляется в Чили, чтобы к завершению сезона успеть дать сольные концерты для питерской публики, которая обожает и уважает своего любимого артиста.
А в том, что это так, можно было убедиться на концерте в Мариинском, где, как говорят, яблоку упасть было негде: Герелло исполнял арии из опер своего мирового (в географическом смысле слова) репертуара.
Между тем, несмотря на триумф, кое-где в прессе звучали вопросы к исполнителю: "Достаточно ли внимания в репертуаре певца уделяется отечественным гениям музыкального творчества?"
Василий Георгиевич говорит, что этот же репертуарный вопрос стоит и перед театром. И должен быть адекватно решен. И на то, что тенденция возвращения к родным именам отчетливо просматривается, указывает июньская афиша Мариинки.
А вот доверительный ответ нашей публике от Василия Герелло прозвучал на том памятном, почти камерном, вечере, когда он, под аккомпанемент заслуженной артистки России Марины Мишук, перед переполненным и взволнованным залом исполнил полный венок хрестоматийно-российского романса.
Два отделения. Чайковский, Рахманинов, Абаза, Малашкин, Булахов, Шишкин. На стихи Толстого, КР, Ратгауза, Тютчева, Гейне в переводе Мея... Все читаное-перечитаное, все с детства на слуху... Но реакция зала на кажущуюся простоту слов, на мелодичный строй музыкальных фраз, на то, как своим мужественно-бархатистым баритоном выпевал свои партии Василий Герелло, была неописуемой: это и восторг, и радость, и наслаждение вновь обретенным и искренне услышанным.
Однако Мишук и Герелло не были бы блистательными музыкальными художниками, если бы не подготовили своим слушателям и поклонникам замечательный сюрприз.
Имеется в виду романс Рахманинова на слова Мережковского "Христос воскрес!". Собственно говоря, это произведение можно было рассматривать как эпиграф к тому настроению, к тому мироощущению, которое и подвигнет наших артистов-творцов выражать свое отношение к происходящему с точки зрения тех ценностей, которые должны сопровождать реальную, а не "как бы жизнь" человека.
Если музыканты такого уровня вновь ставят и художественной интуицией своей ощущают своевременность постановки важных вопросов, то едва дышавший зал, скованный сутью слов этого романса, даже не аплодировал. Запомнились надсоновские слова: "Аккорд еще рыдает".
Конечно, были аплодисменты, конечно - крики "браво". Василий и Марина бисировали. Концерт, о котором они говорили как о "почти эксперименте", состоялся. Им дарили цветы. Очень много цветов, много щедрых аплодисментов от публики своему любимцу - Герелло. Этому артисту воздается за его постоянную щедрость и любовь к публике, за его бесшабашную манеру тратить и дарить свой голос и талант всегда и полной мерой, в любом зале, любому слушателю. И это - самое ценное, самое дорогое и самое значительное, за что ответной любовью воздается ему - певцу России Василию Герелло.
Борис ГРИГОРЬЕВ
Справедливости ради надо заметить, что весна нынешнего года, период белых ночей был насыщен, как никогда, значимыми событиями в художественной жизни Петербурга. Ну, об этом наверняка будут говорить критики и музыковеды. Мне же показалось уместным поговорить об одном вечере в Малом зале Филармонии, где состоялся вокальный вечер заслуженного артиста России, солиста Мариинского театра Василия Герелло.
Надо сказать, что репертуарный график артиста в этом сезоне чрезвычайно плотный. Это и участие в премьерах родного театра и практически во всех фестивалях города, выступления и гастроли в Европе, Америке. В эти дни он отправляется в Чили, чтобы к завершению сезона успеть дать сольные концерты для питерской публики, которая обожает и уважает своего любимого артиста.
А в том, что это так, можно было убедиться на концерте в Мариинском, где, как говорят, яблоку упасть было негде: Герелло исполнял арии из опер своего мирового (в географическом смысле слова) репертуара.
Между тем, несмотря на триумф, кое-где в прессе звучали вопросы к исполнителю: "Достаточно ли внимания в репертуаре певца уделяется отечественным гениям музыкального творчества?"
Василий Георгиевич говорит, что этот же репертуарный вопрос стоит и перед театром. И должен быть адекватно решен. И на то, что тенденция возвращения к родным именам отчетливо просматривается, указывает июньская афиша Мариинки.
А вот доверительный ответ нашей публике от Василия Герелло прозвучал на том памятном, почти камерном, вечере, когда он, под аккомпанемент заслуженной артистки России Марины Мишук, перед переполненным и взволнованным залом исполнил полный венок хрестоматийно-российского романса.
Два отделения. Чайковский, Рахманинов, Абаза, Малашкин, Булахов, Шишкин. На стихи Толстого, КР, Ратгауза, Тютчева, Гейне в переводе Мея... Все читаное-перечитаное, все с детства на слуху... Но реакция зала на кажущуюся простоту слов, на мелодичный строй музыкальных фраз, на то, как своим мужественно-бархатистым баритоном выпевал свои партии Василий Герелло, была неописуемой: это и восторг, и радость, и наслаждение вновь обретенным и искренне услышанным.
Однако Мишук и Герелло не были бы блистательными музыкальными художниками, если бы не подготовили своим слушателям и поклонникам замечательный сюрприз.
Имеется в виду романс Рахманинова на слова Мережковского "Христос воскрес!". Собственно говоря, это произведение можно было рассматривать как эпиграф к тому настроению, к тому мироощущению, которое и подвигнет наших артистов-творцов выражать свое отношение к происходящему с точки зрения тех ценностей, которые должны сопровождать реальную, а не "как бы жизнь" человека.
Если музыканты такого уровня вновь ставят и художественной интуицией своей ощущают своевременность постановки важных вопросов, то едва дышавший зал, скованный сутью слов этого романса, даже не аплодировал. Запомнились надсоновские слова: "Аккорд еще рыдает".
Конечно, были аплодисменты, конечно - крики "браво". Василий и Марина бисировали. Концерт, о котором они говорили как о "почти эксперименте", состоялся. Им дарили цветы. Очень много цветов, много щедрых аплодисментов от публики своему любимцу - Герелло. Этому артисту воздается за его постоянную щедрость и любовь к публике, за его бесшабашную манеру тратить и дарить свой голос и талант всегда и полной мерой, в любом зале, любому слушателю. И это - самое ценное, самое дорогое и самое значительное, за что ответной любовью воздается ему - певцу России Василию Герелло.
Борис ГРИГОРЬЕВ
