Культура
МАКСИМ ШОСТАКОВИЧ: "ОТЕЦ НЕ ДИРИЖИРОВАЛ, Я НЕ ПИШУ МУЗЫКУ..."
06 июля
Максим Шостакович родился в 1938 году. Окончил специальную музыкальную школу при Ленинградской консерватории и фортепианный факультет Московской консерватории, параллельно обучался дирижированию. Работал ассистентом Евгения Светланова. Возглавлял Симфонический оркестр Центрального телевидения и Всесоюзного радио. В 1981 году эмигрировал из Советского Союза. В конце 90-х вернулся в Россию. Много гастролирует по всему миру.
Нынешний год - год столетия Дмитрия Шостаковича. Максим Дмитриевич, как он сам признается, не просто нарасхват, а наразрыв. В начале беседы с корреспондентом "НВ" он пунктиром попытался обозначить юбилейные маршруты: Петербург - Москва - Греция - Австрия - Чехия (фестиваль "Пражская весна") - Англия - Петербург (день рождения отца, 25 сентября) - Мексика и т. д.
"В МУЗЫКЕ ОТЦА МНОГО ПЕТЕРБУРГА"
- Максим Дмитриевич, когда-то ваш отец переехал из родного Питера в столицу. Вы тоже уроженец нашего города, а жили...
- Где родители, там и я. Отец тоже, кстати, мечтал вернуться в Ленинград, но - будем так говорить - не успел. Вот я как бы осуществил его мечту.
- А между тем вас называют гражданином мира? Не с вашей ли подачи?
- Гражданином мира? Не знаю... Во всяком случае, я считаю себя русским человеком. И живу в России, и дети мои живут в России, и я хочу, чтобы у них было чувство национального самосознания, чтобы они выросли настоящими людьми и при этом не потеряли русского языка. Человек должен иметь и чтить свою родину.
- Сейчас, когда можно жить в любой точке мира...
- Я тоже живу - и там, и там, и там. Но важно, что внутреннее осознание мое - русское. А то, что я выбрал Петербург, в этом ничего странного нет. Это мой родной город, и я его очень люблю. Мои любимые места - это, конечно же, Карельский перешеек, Комарово, в котором я практически вырос. А в городе? Я думаю, если взять путь от въезда в город, со стороны аэропорта, - Московский проспект, Подольская улица, улица Марата, Невский, Кировский, теперь Каменноостровский, проспект и до выезда на Приморское шоссе - все-все мое родное, близкое.
Георгий Васильевич Свиридов вспоминал, как мой отец однажды посоветовал ему: "Молодой человек, ходите по Ленинграду, здесь камни учат!" В музыке отца очень много Петербурга, не только Ленинградская симфония.
В ПСЕВДОНИМЕ НЕ БЫЛО НЕОБХОДИМОСТИ
- С именем Дмитрия Шостаковича связано огромное количество легенд и даже мифов. У одного и того же автора, а именно у Софьи Михайловны Хентовой, читаю в двух разных книгах: по одной версии отец назвал вас в честь рабочего с Выборгской стороны Максима - героя кинофильма "Юность Максима", к которому он писал музыку, по другой - в честь друга Максима Кострикина, ставшего жертвой сталинских репрессий. Такой необычный жест протеста.
- Это всего лишь предположения. Честно говоря, мне никогда родители не говорили, почему я Максим, а сам я как-то не задавался вопросом, в честь кого. Ну назвали и называли. Я, как вы понимаете, не возражал.
- Максим Дмитриевич, в каком возрасте пришло осознание, что вы - Шостакович. Когда вы почувствовали ответственность перед фамилией?
- Осознания приходили по крайней мере дважды. В 48-м, когда отец в очередной раз оказался в опале, маленьким мальчиком, зная, что музыку отца преследуют, слыша, как его называют формалистом и чуть ли не врагом народа, я нутром чувствовал, что это несправедливо, и понимал, что мне надо вести себя особым образом: не допускать шалостей, плохо не поступать. Потому что мое поведение обязательно отразится и на отце. А потом, когда я уже стал за дирижерский пульт, ощутил, какая же это не только большая радость, но и огромная ответственность - исполнять симфоническую музыку великого Шостаковича.
- А как же рогатка?
- А, да, было и такое. В Комарово у нас на дачном участке росла сосна, я забирался на нее и пулял в обидчиков отца.
- Известны случаи, когда люди меняли фамилию, чтобы, допустим, не было двух Хейфицев...
- Если бы мы с отцом оба играли на скрипке, может быть, и следовало бы взять псевдоним, чтобы слушатели не путались. Но Дмитрий Дмитриевич - композитор, создатель, а я дирижер, интерпретатор. Это две совершенно разные профессии. Я не пишу музыку, а отец не дирижировал.
ВСЕ ПО ВОЛЕ БОЖИЕЙ
- Максим Дмитриевич, чем вы можете объяснить странное увлечение Шостаковича футболом, притом что он не был спортивным человеком, да и в футбол вроде бы сам не играл.
- Он иногда мог со мной, мальчиком, погонять мяч. А так, серьезно, конечно же, не играл. Но в футболе толк знал. Я помню, как он мне с гордостью показывал удостоверение судьи какой-то там категории. Почему странное увлечение? Нормальное.
- Ладно бы Дмитрий Дмитриевич только болел на стадионах или у репродуктора, но ведь он же еще составлял таблицы футбольных первенств. Терял драгоценное время.
- Что значит "терял время"? Такой у него был отдых. Отец, переключаясь на футбол, отвлекался и от музыки, и от мирских дел. Наверное, в такие минуты дух его уравновешивался, нервное напряжение спадало, после чего можно было возвращаться в мир музыки.
- А вы, чтобы отдохнуть, на что переключаетесь?
- Я очень люблю природу. Раньше рыбу часто ловил. А теперь с детьми то туда поеду, то туда. В лес, на море. Дети освоили сноуборд, езжу с ними на горку. На горных лыжах катаюсь.
- Вас можно встретить на обычном склоне или только на элитных горных курортах?
- Не обязательно курорты, можно и здесь, рядышком, в Павловске. Мы в Павловске сейчас живем. Там есть гора.
- На лыжне вас узнают?
- Да нет, вряд ли. Меня раньше всегда и везде узнавали. Когда я, работая в Гостелерадио, дирижировал музыкальные вечера для юношества, постоянно появлялся на телеэкране. А сейчас у меня борода. Это хорошо, что не узнают. Я очень жалею актеров, которые не могут выйти из дому, спокойно пройтись по улице.
- А когда узнавали, подходили, говорили слова признательности? Или были и такие, что критиковали.
- Критиковали? Редко. Чаще - слова благодарности. После удачного исполнения. Люди мне письма пишут и сейчас - интересные, добрые, некоторые - глубокие, я их берегу.
- По какому адресу пишут?
- По разным.
- Как когда-то было принято: "Москва, Кремль..."
- Ну зачем Кремль! Можно написать и по адресу Филармонии - мне передадут.
- Максим Дмитриевич, я заметил странную закономерность. На
9 августа 1941 года Гитлер назначил банкет в гостинице "Астория". Годом позже 9 августа в Большом зале Филармонии исполнялась Седьмая Ленинградская симфония Шостаковича. 9 августа 1975 года Дмитрия Дмитриевича не стало.
- 9 августа родился мой сын, которого тоже зовут Дмитрий.
- Прямо мистика какая-то!
- Нет, я думаю, случайные совпадения.
- Вы не склонны к мистике?
- Нет. Я человек верующий, православный христианин, в приметы и суеверия не верю и считаю: все делается по воле Божией.
"Я ВСЕГО ЛИШЬ СЫН"
- Развейте, пожалуйста, еще один миф. Я вычитал у той же Хентовой, что до 84-го ваша квартира в Москве была под наблюдением КГБ. То есть даже три года спустя после того, как вы эмигрировали.
- Ну еще бы! Мы жили в ведомственном доме Министерства иностранных дел, нашими соседями были послы, советники. На одном этаже с нами жил замминистра Яков Малик. Все они по долгу службы были связаны с заграницей, и надзор, естественно, был. Я, правда, его сам не замечал, да и не задавался такой задачей - обнаружить.
- Софья Михайловна преподносит иначе: надзор за квартирой и за Дмитрием Дмитриевичем - при его жизни, а также за вами.
- Смотря о каком доме идет речь. Мы же еще жили и в композиторском доме. Наверное, КГБ интересно было знать, о чем разговаривают композиторы, какая крамола у них в головах, какие государственные тайны они зашифровывают нотными знаками. Повторяю: я наблюдения не замечал, но, возможно, все было так, как Хентова пишет. Она же биограф Шостаковича. Я всего лишь сын.
Беседовал Владимир ЖЕЛТОВ
Нынешний год - год столетия Дмитрия Шостаковича. Максим Дмитриевич, как он сам признается, не просто нарасхват, а наразрыв. В начале беседы с корреспондентом "НВ" он пунктиром попытался обозначить юбилейные маршруты: Петербург - Москва - Греция - Австрия - Чехия (фестиваль "Пражская весна") - Англия - Петербург (день рождения отца, 25 сентября) - Мексика и т. д.
"В МУЗЫКЕ ОТЦА МНОГО ПЕТЕРБУРГА"
- Максим Дмитриевич, когда-то ваш отец переехал из родного Питера в столицу. Вы тоже уроженец нашего города, а жили...
- Где родители, там и я. Отец тоже, кстати, мечтал вернуться в Ленинград, но - будем так говорить - не успел. Вот я как бы осуществил его мечту.
- А между тем вас называют гражданином мира? Не с вашей ли подачи?
- Гражданином мира? Не знаю... Во всяком случае, я считаю себя русским человеком. И живу в России, и дети мои живут в России, и я хочу, чтобы у них было чувство национального самосознания, чтобы они выросли настоящими людьми и при этом не потеряли русского языка. Человек должен иметь и чтить свою родину.
- Сейчас, когда можно жить в любой точке мира...
- Я тоже живу - и там, и там, и там. Но важно, что внутреннее осознание мое - русское. А то, что я выбрал Петербург, в этом ничего странного нет. Это мой родной город, и я его очень люблю. Мои любимые места - это, конечно же, Карельский перешеек, Комарово, в котором я практически вырос. А в городе? Я думаю, если взять путь от въезда в город, со стороны аэропорта, - Московский проспект, Подольская улица, улица Марата, Невский, Кировский, теперь Каменноостровский, проспект и до выезда на Приморское шоссе - все-все мое родное, близкое.
Георгий Васильевич Свиридов вспоминал, как мой отец однажды посоветовал ему: "Молодой человек, ходите по Ленинграду, здесь камни учат!" В музыке отца очень много Петербурга, не только Ленинградская симфония.
В ПСЕВДОНИМЕ НЕ БЫЛО НЕОБХОДИМОСТИ
- С именем Дмитрия Шостаковича связано огромное количество легенд и даже мифов. У одного и того же автора, а именно у Софьи Михайловны Хентовой, читаю в двух разных книгах: по одной версии отец назвал вас в честь рабочего с Выборгской стороны Максима - героя кинофильма "Юность Максима", к которому он писал музыку, по другой - в честь друга Максима Кострикина, ставшего жертвой сталинских репрессий. Такой необычный жест протеста.
- Это всего лишь предположения. Честно говоря, мне никогда родители не говорили, почему я Максим, а сам я как-то не задавался вопросом, в честь кого. Ну назвали и называли. Я, как вы понимаете, не возражал.
- Максим Дмитриевич, в каком возрасте пришло осознание, что вы - Шостакович. Когда вы почувствовали ответственность перед фамилией?
- Осознания приходили по крайней мере дважды. В 48-м, когда отец в очередной раз оказался в опале, маленьким мальчиком, зная, что музыку отца преследуют, слыша, как его называют формалистом и чуть ли не врагом народа, я нутром чувствовал, что это несправедливо, и понимал, что мне надо вести себя особым образом: не допускать шалостей, плохо не поступать. Потому что мое поведение обязательно отразится и на отце. А потом, когда я уже стал за дирижерский пульт, ощутил, какая же это не только большая радость, но и огромная ответственность - исполнять симфоническую музыку великого Шостаковича.
- А как же рогатка?
- А, да, было и такое. В Комарово у нас на дачном участке росла сосна, я забирался на нее и пулял в обидчиков отца.
- Известны случаи, когда люди меняли фамилию, чтобы, допустим, не было двух Хейфицев...
- Если бы мы с отцом оба играли на скрипке, может быть, и следовало бы взять псевдоним, чтобы слушатели не путались. Но Дмитрий Дмитриевич - композитор, создатель, а я дирижер, интерпретатор. Это две совершенно разные профессии. Я не пишу музыку, а отец не дирижировал.
ВСЕ ПО ВОЛЕ БОЖИЕЙ
- Максим Дмитриевич, чем вы можете объяснить странное увлечение Шостаковича футболом, притом что он не был спортивным человеком, да и в футбол вроде бы сам не играл.
- Он иногда мог со мной, мальчиком, погонять мяч. А так, серьезно, конечно же, не играл. Но в футболе толк знал. Я помню, как он мне с гордостью показывал удостоверение судьи какой-то там категории. Почему странное увлечение? Нормальное.
- Ладно бы Дмитрий Дмитриевич только болел на стадионах или у репродуктора, но ведь он же еще составлял таблицы футбольных первенств. Терял драгоценное время.
- Что значит "терял время"? Такой у него был отдых. Отец, переключаясь на футбол, отвлекался и от музыки, и от мирских дел. Наверное, в такие минуты дух его уравновешивался, нервное напряжение спадало, после чего можно было возвращаться в мир музыки.
- А вы, чтобы отдохнуть, на что переключаетесь?
- Я очень люблю природу. Раньше рыбу часто ловил. А теперь с детьми то туда поеду, то туда. В лес, на море. Дети освоили сноуборд, езжу с ними на горку. На горных лыжах катаюсь.
- Вас можно встретить на обычном склоне или только на элитных горных курортах?
- Не обязательно курорты, можно и здесь, рядышком, в Павловске. Мы в Павловске сейчас живем. Там есть гора.
- На лыжне вас узнают?
- Да нет, вряд ли. Меня раньше всегда и везде узнавали. Когда я, работая в Гостелерадио, дирижировал музыкальные вечера для юношества, постоянно появлялся на телеэкране. А сейчас у меня борода. Это хорошо, что не узнают. Я очень жалею актеров, которые не могут выйти из дому, спокойно пройтись по улице.
- А когда узнавали, подходили, говорили слова признательности? Или были и такие, что критиковали.
- Критиковали? Редко. Чаще - слова благодарности. После удачного исполнения. Люди мне письма пишут и сейчас - интересные, добрые, некоторые - глубокие, я их берегу.
- По какому адресу пишут?
- По разным.
- Как когда-то было принято: "Москва, Кремль..."
- Ну зачем Кремль! Можно написать и по адресу Филармонии - мне передадут.
- Максим Дмитриевич, я заметил странную закономерность. На
9 августа 1941 года Гитлер назначил банкет в гостинице "Астория". Годом позже 9 августа в Большом зале Филармонии исполнялась Седьмая Ленинградская симфония Шостаковича. 9 августа 1975 года Дмитрия Дмитриевича не стало.
- 9 августа родился мой сын, которого тоже зовут Дмитрий.
- Прямо мистика какая-то!
- Нет, я думаю, случайные совпадения.
- Вы не склонны к мистике?
- Нет. Я человек верующий, православный христианин, в приметы и суеверия не верю и считаю: все делается по воле Божией.
"Я ВСЕГО ЛИШЬ СЫН"
- Развейте, пожалуйста, еще один миф. Я вычитал у той же Хентовой, что до 84-го ваша квартира в Москве была под наблюдением КГБ. То есть даже три года спустя после того, как вы эмигрировали.
- Ну еще бы! Мы жили в ведомственном доме Министерства иностранных дел, нашими соседями были послы, советники. На одном этаже с нами жил замминистра Яков Малик. Все они по долгу службы были связаны с заграницей, и надзор, естественно, был. Я, правда, его сам не замечал, да и не задавался такой задачей - обнаружить.
- Софья Михайловна преподносит иначе: надзор за квартирой и за Дмитрием Дмитриевичем - при его жизни, а также за вами.
- Смотря о каком доме идет речь. Мы же еще жили и в композиторском доме. Наверное, КГБ интересно было знать, о чем разговаривают композиторы, какая крамола у них в головах, какие государственные тайны они зашифровывают нотными знаками. Повторяю: я наблюдения не замечал, но, возможно, все было так, как Хентова пишет. Она же биограф Шостаковича. Я всего лишь сын.
Беседовал Владимир ЖЕЛТОВ
