Культура
АРХИТЕКТОРЫ ХОТЯТ ПОКАЗАТЬ СВОЕ "Я"
13 сентября
НАС ЛИШИЛИ КЛАССИЧЕСКОГО КАДРА
Мы начинаем поездку от пристани у Медного всадника. Направляемся к нашим первым объектам - кораблям-спортзалам и пристаням-ресторанам у Петропавловской крепости. По пути попадается "Кронверк", пришвартованный на Адмиралтейской набережной. Этот плавучий "общепит" знаменит тем, что лишил нас классического кадра: шпиль Петропавловки между двумя разведенными пролетами Дворцового моста. В Европе все набережные заставлены дебаркадерами, в Голландии даже живут на них, - пожимает плечами Виталий Калинин.
Минуя фонтан, приближаемся к Заячьему острову.
- Раньше здесь другие фрегаты стояли, - продолжает Виталий Калинин, - на месте "Кронверка" был дебаркадер, который сгорел и затонул в конце 1970-х. В старинных кораблях я ничего плохого не вижу, любой из них смотрится лучше, чем вот такое сооружение (показывает рукой на ресторан "Европа", большую белую плавучую пристань у Кронверкского моста).
ВСЕ ВЫШЕ И ВЫШЕ...
- На самом деле даже когда мы говорим об историческом центре, надо понимать, что он не весь входит в охраняемые территории, - Александр Шухободский показывает карту. - Пирамидки на выделенной объединенной охранной зоне - это лакуны, пустые места, оставшиеся после разрушенных в войну домов, садики на их местах. Проекты зданий, претендующие на свое появление в таких местах, конечно, проходят согласование, но правила, которые прописаны для окружающих территорий, на них не действуют: например, высота зданий может доходить до 48 метров согласно действующему временному высотному регламенту.
Именно в таких лакунах появились современные здания у Казанского собора и гостиница на Почтамтской улице.
- Со стороны Почтамтской улицы довольно симпатично смотрится, а со стороны Исаакиевской площади как стальной пузырь, - досадует Виталий Калинин.
Регламент в историческом центре разрешает строить здания высотой до 23,5 метров, при особом разрешении - до 28. Но внутри центр делится на разные зоны, например, на Охте, где высотку собирается строить "Газпром", - четвертая зона, разрешающая строить дома до 48 метров. Говорят, что на набережной Европы инвесторы предполагают строительство домов до двадцати этажей.
- Вот, пожалуйста, сталинский ампир, - Виталий Калинин смотрит на желтое здание Петровской набережной. Мы к нему привыкли с рождения, а на самом-то деле тоже не очень вписывается.
Но это все кажется мелочью, потому как поодаль уже "красуются" строительные краны, да и серые стены новостроек высятся прямо за спиной невысоких зданий Петроградской стороны. Неминуемо идет возведение "Монблана" за гостиницей "Санкт-Петербург". Его видно с любой точки набережной - от моста Лейтенанта Шмидта и далее до Троицкого моста.
- Пресса пишет, что строят незаконно и квартиры там продают незаконно, - подмечает руководитель Северо-Западной Росохранкультуры. - Существует мнение, что если запретить этот проект, то застройщик может отсудить несколько миллионов рублей у города. Сегодня город не вмешивается, смотрит, что из этого получится: а вдруг будет амнистия типа дачной?
Руководство Росохранкультуры вспоминает заграничный опыт: в Париже тоже есть свой "Монблан". Его было решено оставить как памятник ошибке. И теперь, даже прогуливаясь по аутентичным аллеям Люксембургского сада - на другом краю центра города, - парижане не могут полностью погрузиться в прошлый век: высокая башня Монпарнас все время попадается на глаза. Хотя Париж имеет и положительные примеры развития архитектурного дела.
- Раньше все возмущались появлению Центра Помпиду, а теперь туда экскурсии водят, - говорит Александр Шухободский, - то же, что у нас было с домом Зингера: сначала говорили, что безобразие, а теперь считают одним из самых красивых зданий на Невском проспекте.
- Строительство в историческом центре ультрасовременных зданий - это самое большое безумие. Санкт-Петербург становится похожим на любой другой европейский город и, на мой взгляд, теряет свою ансамблевую уникальность, - вступает в наш разговор Виталий Калинин. - Эти проекты связаны с деньгами и с желанием многих архитекторов показать свое "я". Они не хотят вписывать новые здания под стиль существующих, хотят сказать новое слово, чтобы все потом знали: был такой архитектор. Поэтому среди модерна и появляется бетон, стекло и синий цвет.
ПОЧЕМУ МИХАЙЛОВСКИЙ ЗАМОК РАЗНОЦВЕТНЫЙ?
Подплываем к Литейному мосту.
- Большой дом тоже выступает, - говорят наши собеседники, - но как здание, построенное более чем 50 лет назад, он уже сегодня является памятником конструктивизма.
Рядом на маленьком старинном домике темно-бордового цвета висит огромная реклама, чуть ли не больше самого объекта, которому на вид дашь лет 200.
- С рекламой надо разбираться, конечно, - говорит Виталий Анатольевич. - Она еще не так давит, как в Москве, но... Установить тот же Ariston у домика Петра I - все равно что сделать растяжку между Ростральными колоннами. Реклама находится в ведении города, и есть положения о ее размещении. Но я не знаю документа, где перечислены памятники, у которых и на которых запрещено размещать рекламу. От нее не защищены даже памятники федерального значения, у нас на Дворцовой площади на каждый праздник вешают огромный баннер.
Мы поворачиваем к Смольному собору.
- Пресса и общественность дискутируют о возможном строительстве небоскреба "Газпрома" напротив Смольного, а ведь у собора должна была быть возведена колокольня высотой в 120 метров. Ее макет сохранился в Академии художеств, - говорит Виталий Калинин.
Возвращаемся в центр города и сворачиваем на Фонтанку. С воды отчетливо видно, что одна сторона Михайловского замка одного цвета, другая - иного. Лесов никаких нет, строительных люлек - также.
- Так ведь он просто недокрашенный! - восклицают чиновники. - Видимо, денег не хватило...
С воды большинство домов выглядит прилично. Но не нужно забывать, что в большинстве из них жить невозможно, они попросту не отвечают санитарным нормам.
- Мы обязаны сохранять архитектуру, но и комфортность жизни должна повышаться, - поясняет Александр Шухободский. - Нельзя превратить весь город в памятник, потому что тогда он, скорее всего, станет кладбищем. На самом деле, если мы возьмем любой дворец - Шереметевых, Юсуповых, - каждый последующий владелец перестраивал его под себя, и эти дворцы все равно жили.
Наш "инспекционный" кораблик заканчивает свое путешествие. Впечатление двоякое. Петербург старый и Петербург новый живут в напряженных отношениях, как отцы и дети из школьного сочинения. Безусловно, некоторые здания надо перестраивать, тем более что история знает много удачных примеров. В старых домах действительно порой жить непросто: вода в кране не доходит на последние этажи, в подвалах и коридорах бегают крысы и мыши... Вот только жаль, что петербуржцам приходится выбирать между красотой и удобством. А те, от кого это зависит, не могут обеспечить ни того, чтобы новые удобные дома были красивыми, ни даже того, чтобы красивые старые дома оставались пригодными для жилья.
Алина ЦИОПА
Мы начинаем поездку от пристани у Медного всадника. Направляемся к нашим первым объектам - кораблям-спортзалам и пристаням-ресторанам у Петропавловской крепости. По пути попадается "Кронверк", пришвартованный на Адмиралтейской набережной. Этот плавучий "общепит" знаменит тем, что лишил нас классического кадра: шпиль Петропавловки между двумя разведенными пролетами Дворцового моста. В Европе все набережные заставлены дебаркадерами, в Голландии даже живут на них, - пожимает плечами Виталий Калинин.
Минуя фонтан, приближаемся к Заячьему острову.
- Раньше здесь другие фрегаты стояли, - продолжает Виталий Калинин, - на месте "Кронверка" был дебаркадер, который сгорел и затонул в конце 1970-х. В старинных кораблях я ничего плохого не вижу, любой из них смотрится лучше, чем вот такое сооружение (показывает рукой на ресторан "Европа", большую белую плавучую пристань у Кронверкского моста).
ВСЕ ВЫШЕ И ВЫШЕ...
- На самом деле даже когда мы говорим об историческом центре, надо понимать, что он не весь входит в охраняемые территории, - Александр Шухободский показывает карту. - Пирамидки на выделенной объединенной охранной зоне - это лакуны, пустые места, оставшиеся после разрушенных в войну домов, садики на их местах. Проекты зданий, претендующие на свое появление в таких местах, конечно, проходят согласование, но правила, которые прописаны для окружающих территорий, на них не действуют: например, высота зданий может доходить до 48 метров согласно действующему временному высотному регламенту.
Именно в таких лакунах появились современные здания у Казанского собора и гостиница на Почтамтской улице.
- Со стороны Почтамтской улицы довольно симпатично смотрится, а со стороны Исаакиевской площади как стальной пузырь, - досадует Виталий Калинин.
Регламент в историческом центре разрешает строить здания высотой до 23,5 метров, при особом разрешении - до 28. Но внутри центр делится на разные зоны, например, на Охте, где высотку собирается строить "Газпром", - четвертая зона, разрешающая строить дома до 48 метров. Говорят, что на набережной Европы инвесторы предполагают строительство домов до двадцати этажей.
- Вот, пожалуйста, сталинский ампир, - Виталий Калинин смотрит на желтое здание Петровской набережной. Мы к нему привыкли с рождения, а на самом-то деле тоже не очень вписывается.
Но это все кажется мелочью, потому как поодаль уже "красуются" строительные краны, да и серые стены новостроек высятся прямо за спиной невысоких зданий Петроградской стороны. Неминуемо идет возведение "Монблана" за гостиницей "Санкт-Петербург". Его видно с любой точки набережной - от моста Лейтенанта Шмидта и далее до Троицкого моста.
- Пресса пишет, что строят незаконно и квартиры там продают незаконно, - подмечает руководитель Северо-Западной Росохранкультуры. - Существует мнение, что если запретить этот проект, то застройщик может отсудить несколько миллионов рублей у города. Сегодня город не вмешивается, смотрит, что из этого получится: а вдруг будет амнистия типа дачной?
Руководство Росохранкультуры вспоминает заграничный опыт: в Париже тоже есть свой "Монблан". Его было решено оставить как памятник ошибке. И теперь, даже прогуливаясь по аутентичным аллеям Люксембургского сада - на другом краю центра города, - парижане не могут полностью погрузиться в прошлый век: высокая башня Монпарнас все время попадается на глаза. Хотя Париж имеет и положительные примеры развития архитектурного дела.
- Раньше все возмущались появлению Центра Помпиду, а теперь туда экскурсии водят, - говорит Александр Шухободский, - то же, что у нас было с домом Зингера: сначала говорили, что безобразие, а теперь считают одним из самых красивых зданий на Невском проспекте.
- Строительство в историческом центре ультрасовременных зданий - это самое большое безумие. Санкт-Петербург становится похожим на любой другой европейский город и, на мой взгляд, теряет свою ансамблевую уникальность, - вступает в наш разговор Виталий Калинин. - Эти проекты связаны с деньгами и с желанием многих архитекторов показать свое "я". Они не хотят вписывать новые здания под стиль существующих, хотят сказать новое слово, чтобы все потом знали: был такой архитектор. Поэтому среди модерна и появляется бетон, стекло и синий цвет.
ПОЧЕМУ МИХАЙЛОВСКИЙ ЗАМОК РАЗНОЦВЕТНЫЙ?
Подплываем к Литейному мосту.
- Большой дом тоже выступает, - говорят наши собеседники, - но как здание, построенное более чем 50 лет назад, он уже сегодня является памятником конструктивизма.
Рядом на маленьком старинном домике темно-бордового цвета висит огромная реклама, чуть ли не больше самого объекта, которому на вид дашь лет 200.
- С рекламой надо разбираться, конечно, - говорит Виталий Анатольевич. - Она еще не так давит, как в Москве, но... Установить тот же Ariston у домика Петра I - все равно что сделать растяжку между Ростральными колоннами. Реклама находится в ведении города, и есть положения о ее размещении. Но я не знаю документа, где перечислены памятники, у которых и на которых запрещено размещать рекламу. От нее не защищены даже памятники федерального значения, у нас на Дворцовой площади на каждый праздник вешают огромный баннер.
Мы поворачиваем к Смольному собору.
- Пресса и общественность дискутируют о возможном строительстве небоскреба "Газпрома" напротив Смольного, а ведь у собора должна была быть возведена колокольня высотой в 120 метров. Ее макет сохранился в Академии художеств, - говорит Виталий Калинин.
Возвращаемся в центр города и сворачиваем на Фонтанку. С воды отчетливо видно, что одна сторона Михайловского замка одного цвета, другая - иного. Лесов никаких нет, строительных люлек - также.
- Так ведь он просто недокрашенный! - восклицают чиновники. - Видимо, денег не хватило...
С воды большинство домов выглядит прилично. Но не нужно забывать, что в большинстве из них жить невозможно, они попросту не отвечают санитарным нормам.
- Мы обязаны сохранять архитектуру, но и комфортность жизни должна повышаться, - поясняет Александр Шухободский. - Нельзя превратить весь город в памятник, потому что тогда он, скорее всего, станет кладбищем. На самом деле, если мы возьмем любой дворец - Шереметевых, Юсуповых, - каждый последующий владелец перестраивал его под себя, и эти дворцы все равно жили.
Наш "инспекционный" кораблик заканчивает свое путешествие. Впечатление двоякое. Петербург старый и Петербург новый живут в напряженных отношениях, как отцы и дети из школьного сочинения. Безусловно, некоторые здания надо перестраивать, тем более что история знает много удачных примеров. В старых домах действительно порой жить непросто: вода в кране не доходит на последние этажи, в подвалах и коридорах бегают крысы и мыши... Вот только жаль, что петербуржцам приходится выбирать между красотой и удобством. А те, от кого это зависит, не могут обеспечить ни того, чтобы новые удобные дома были красивыми, ни даже того, чтобы красивые старые дома оставались пригодными для жилья.
Алина ЦИОПА
