Культура
КАКОЙ-ТО СПЕКТАКЛЬ О КАКОМ-ТО МОНАРХЕ
19 сентября
Александринский театр, пережив капитальный ремонт и торжественный юбилей, наконец-то открыл сезон в родных стенах, ослепляющих чистотой и новенькой позолотой. Древнегреческую трагедию о царе Эдипе нам представил греческий режиссер Теодорос Терзопулос. Специально для роли Эдипа приглашен московский актер Александр Мохов. И вот что из этого букета событий вышло...
Отремонтированная и усовершенствованная сцена Александринского театра обнажена. В центре желтый луч выхватывает из темноты мужскую фигуру в черном распахнутом пальто. Справа и слева в кулисах замерли мужские фигуры с обнаженными торсами. На арьерсцене в свете неярких прожекторов выгибается женская фигура в белом. В центре - сам герой Эдип-царь, по бокам - хор, представленный александринскими актерами, позади - царица Иокаста (Юлия Марченко). Периодически из люков появляются прорицатель Тиресий (Семен Сытник) и брат Иокасты Креонт (Игорь Волков). У всех без исключения прилизанные головы, выбеленные лица и раскрытые рты. (Рты актеры держат открытыми по 10-15 минут. Это вызывает прилив сострадания к несчастным.) И все полтора часа действия актеры смотрят на пятый ярус балкона. Не успевает Эдип эмоционально и экспрессивно отчитать свой монолог, как его тут же не менее
экспрессивно подхватывают Креонт, Тиресий или Иокаста. Текст выплескивается агрессивно и страстно, льется на бедные зрительские головы несмолкаемым водопадом, изредка перебиваемый звуком... ну, как бы поточнее его описать?.. как будто кто-то подавился. Это Эдип или Иокаста реагируют на очередной удар судьбы.
Непонятно, на какой способ восприятия рассчитана данная постановка: эмоционально сопереживать происходящему невозможно, ведь ни с самими героями, ни между ними ничего не происходит. Обо всем нам вещают в тяжелых для современного уха стихах Софокла. Смотреть не на что: за весь спектакль "хор самураев" (а костюмы, агрессивная пластика и воинственные выкрики вызывают именно такие ассоциации) несколько раз подпрыгнул, наклонился, присел - это не назовешь ни танцем, ни тем более зрелищем. Слушать - трудно. Однообразие пластическое и ритмическое. Да и размышлять не о чем, хотя в финале человек "от хора", впав почти в истерику, завывая и трясясь, рассказывает нам об ужасах судьбы Эдипа. А мы остаемся равнодушными. Когда самолет падает - это страшно, а когда какой-то зомбированный человек всякими немыслимыми способами выкалывает себе глаза - смешно и нелепо. После спектакля Александринского театра так и хочется спросить: "Что им Гекуба, что они Гекубе?" И ответ будет: а ничего. Просто так. Просто какая-то древнегреческая трагедия о каком-то древнегреческом царе.
Виктория АМИНОВА
Отремонтированная и усовершенствованная сцена Александринского театра обнажена. В центре желтый луч выхватывает из темноты мужскую фигуру в черном распахнутом пальто. Справа и слева в кулисах замерли мужские фигуры с обнаженными торсами. На арьерсцене в свете неярких прожекторов выгибается женская фигура в белом. В центре - сам герой Эдип-царь, по бокам - хор, представленный александринскими актерами, позади - царица Иокаста (Юлия Марченко). Периодически из люков появляются прорицатель Тиресий (Семен Сытник) и брат Иокасты Креонт (Игорь Волков). У всех без исключения прилизанные головы, выбеленные лица и раскрытые рты. (Рты актеры держат открытыми по 10-15 минут. Это вызывает прилив сострадания к несчастным.) И все полтора часа действия актеры смотрят на пятый ярус балкона. Не успевает Эдип эмоционально и экспрессивно отчитать свой монолог, как его тут же не менее
экспрессивно подхватывают Креонт, Тиресий или Иокаста. Текст выплескивается агрессивно и страстно, льется на бедные зрительские головы несмолкаемым водопадом, изредка перебиваемый звуком... ну, как бы поточнее его описать?.. как будто кто-то подавился. Это Эдип или Иокаста реагируют на очередной удар судьбы.
Непонятно, на какой способ восприятия рассчитана данная постановка: эмоционально сопереживать происходящему невозможно, ведь ни с самими героями, ни между ними ничего не происходит. Обо всем нам вещают в тяжелых для современного уха стихах Софокла. Смотреть не на что: за весь спектакль "хор самураев" (а костюмы, агрессивная пластика и воинственные выкрики вызывают именно такие ассоциации) несколько раз подпрыгнул, наклонился, присел - это не назовешь ни танцем, ни тем более зрелищем. Слушать - трудно. Однообразие пластическое и ритмическое. Да и размышлять не о чем, хотя в финале человек "от хора", впав почти в истерику, завывая и трясясь, рассказывает нам об ужасах судьбы Эдипа. А мы остаемся равнодушными. Когда самолет падает - это страшно, а когда какой-то зомбированный человек всякими немыслимыми способами выкалывает себе глаза - смешно и нелепо. После спектакля Александринского театра так и хочется спросить: "Что им Гекуба, что они Гекубе?" И ответ будет: а ничего. Просто так. Просто какая-то древнегреческая трагедия о каком-то древнегреческом царе.
Виктория АМИНОВА
