Культура
КНИЖНАЯ СРЕДА С СЕРГЕЕМ ПРОХОРОВЫМ
20 сентября
РОМАН НА ДВОИХ
Первое впечатление от книги, ее антураж настраивают на несерьезный, бурлескный лад. Главный герой следователь Степанов - ходячая пародия на советского разведчика и на героя современного телесериала одновременно. У многих персонажей "говорящие" фельетонные фамилии (премьер Михал Михалыч Сафьянов, балерина Молочкова). Убийство происходит в театре, где, понятное дело, и жертва понарошку, и душегуб обязан быть с бородой из ваты. В общем, смех и улыбки.
Осознание того, что Сорокин и Митрофанов написали не глумливый постмодерн, а настоящий детектив, лихо закрученный, головоломно сложный и абсолютно канонический, приходит где-то ближе к середине книги.
"Трупы..." написаны хлесткими короткими "телевизионными" фразами, которым, впрочем, страсть как не хватает парадоксальной афористичности и хотя бы крупинки юмора. Пожалуй, это и до крайности сложный, запутанный финал - единственные минусы, постигшие совместный труд литератора и политика.
Модная московская книжка. Кто бы о Мариинке что-нибудь подобное сочинил? """
Почти шестьсот страниц этой книги (Дмитрий Смирнов. Временный Немец. М., Новое литературное обозрение. 2006) - один сплошной парадокс. И один сплошной афоризм, изложенный затейливо, витиевато, с особенным вниманием к системе эпиграфов (перед каждой главой - свой), к ритму изложения, к скрытым перекрестным цитированиям и к сложной архитектонике всего текста.
Герой сидит где-то на диком, очень диком Западе, тянет бесконечное пиво в каком-то голливудообразном баре и не спеша производит воспоминания - о давно и, похоже, безвозвратно покинутой России. Но, вспоминая о так хорошо нам знакомых реалиях (будь то психиатр на призывной комиссии в военкомате или чиновник, выдающий разрешение на открытие частной фирмы), герой рассказывает о них как стопроцентный американец - то есть без рефлексии, без непременного слезотечения и обязательного, почти ритуального испития водки.
Утомленный, но благородный. Слегка и по-хорошему циничный. Родной братец персонажа Брюса Уиллиса из триллера "Герой-одиночка". Такому главному герою невозможно не симпатизировать. Но у него есть одна нешуточная проблема. Настоящие герои действуют. А этот еще нестарый перец хоть и красиво, но бездеятельно воспоминает. Все шестьсот страниц своих парадоксальных "мемуаров".
Любителям хорошей "вкусной" прозы и застывшего на старте сюжета."""""
Сенсация, скандал, потрясение основ и фурор вселенского масштаба - примерно так воспринимали и мы эту книжную новинку (Евангелие от Иуды. М., АСТ-Астрель. 2006), разглядывая ее обложку. Как это обычно и бывает, с точки зрения беллетристики научная суперсенсация оказалась увлекательной не сильнее бухгалтерского квартального отчета. Апокрифическое Евангелие от Иуды - это примерно 15 маленьких страничек текста, в которых масса слов и фраз взяты в квадратные скобки - как восстановленные по контексту или смыслу. Разумеется, такое извинительно для рукописи, пролежавшей 15 веков в египетской пустыне. Но когда и все остальные слова "увешаны" подробными комментариями, сносками, объяснениями и толкованиями... Через бесконечные "ну, что я [пропущены две строчки], но ты испытаешь" и "[...] свет [пропущены две строки] возле [...] дает [...] дух [который находится] внутри вас обитает в этой [плоти] среди ангельского..." приходится продираться, словно сквозь терновник, шиповник и барбарис. При этом уловить ту самую смысловую особенность текста, которая наделала столько шуму, по силам только тренированному академическому уму.
Это отнюдь не литературный мегабестселлер и уж тем более не комфортная беллетристика "под пледом". Это научный артефакт, объект серьезного изучения и толкования. ""
Сергей ПРОХОРОВ
Первое впечатление от книги, ее антураж настраивают на несерьезный, бурлескный лад. Главный герой следователь Степанов - ходячая пародия на советского разведчика и на героя современного телесериала одновременно. У многих персонажей "говорящие" фельетонные фамилии (премьер Михал Михалыч Сафьянов, балерина Молочкова). Убийство происходит в театре, где, понятное дело, и жертва понарошку, и душегуб обязан быть с бородой из ваты. В общем, смех и улыбки.
Осознание того, что Сорокин и Митрофанов написали не глумливый постмодерн, а настоящий детектив, лихо закрученный, головоломно сложный и абсолютно канонический, приходит где-то ближе к середине книги.
"Трупы..." написаны хлесткими короткими "телевизионными" фразами, которым, впрочем, страсть как не хватает парадоксальной афористичности и хотя бы крупинки юмора. Пожалуй, это и до крайности сложный, запутанный финал - единственные минусы, постигшие совместный труд литератора и политика.
Модная московская книжка. Кто бы о Мариинке что-нибудь подобное сочинил? """
Почти шестьсот страниц этой книги (Дмитрий Смирнов. Временный Немец. М., Новое литературное обозрение. 2006) - один сплошной парадокс. И один сплошной афоризм, изложенный затейливо, витиевато, с особенным вниманием к системе эпиграфов (перед каждой главой - свой), к ритму изложения, к скрытым перекрестным цитированиям и к сложной архитектонике всего текста.
Герой сидит где-то на диком, очень диком Западе, тянет бесконечное пиво в каком-то голливудообразном баре и не спеша производит воспоминания - о давно и, похоже, безвозвратно покинутой России. Но, вспоминая о так хорошо нам знакомых реалиях (будь то психиатр на призывной комиссии в военкомате или чиновник, выдающий разрешение на открытие частной фирмы), герой рассказывает о них как стопроцентный американец - то есть без рефлексии, без непременного слезотечения и обязательного, почти ритуального испития водки.
Утомленный, но благородный. Слегка и по-хорошему циничный. Родной братец персонажа Брюса Уиллиса из триллера "Герой-одиночка". Такому главному герою невозможно не симпатизировать. Но у него есть одна нешуточная проблема. Настоящие герои действуют. А этот еще нестарый перец хоть и красиво, но бездеятельно воспоминает. Все шестьсот страниц своих парадоксальных "мемуаров".
Любителям хорошей "вкусной" прозы и застывшего на старте сюжета."""""
Сенсация, скандал, потрясение основ и фурор вселенского масштаба - примерно так воспринимали и мы эту книжную новинку (Евангелие от Иуды. М., АСТ-Астрель. 2006), разглядывая ее обложку. Как это обычно и бывает, с точки зрения беллетристики научная суперсенсация оказалась увлекательной не сильнее бухгалтерского квартального отчета. Апокрифическое Евангелие от Иуды - это примерно 15 маленьких страничек текста, в которых масса слов и фраз взяты в квадратные скобки - как восстановленные по контексту или смыслу. Разумеется, такое извинительно для рукописи, пролежавшей 15 веков в египетской пустыне. Но когда и все остальные слова "увешаны" подробными комментариями, сносками, объяснениями и толкованиями... Через бесконечные "ну, что я [пропущены две строчки], но ты испытаешь" и "[...] свет [пропущены две строки] возле [...] дает [...] дух [который находится] внутри вас обитает в этой [плоти] среди ангельского..." приходится продираться, словно сквозь терновник, шиповник и барбарис. При этом уловить ту самую смысловую особенность текста, которая наделала столько шуму, по силам только тренированному академическому уму.
Это отнюдь не литературный мегабестселлер и уж тем более не комфортная беллетристика "под пледом". Это научный артефакт, объект серьезного изучения и толкования. ""
Сергей ПРОХОРОВ
