Культура
"Я ПОМЕШАН НА ЛЮБВИ К ЖИЗНИ!.."
04 октября
Глеб Горбовский родился в семье учителей. Правда, репрессированных. Его отцу было предъявлено бредовое обвинение в подготовке покушения на одного из сподвижников Сталина - Лазаря Кагановича. Конечно же, это обстоятельство не могло не сказаться на судьбе будущего поэта, ныне лауреата Государственной и других престижных республиканских премий, действительного члена Академии российской словесности. По поводу последнего Глеб Яковлевич горько иронизирует: "Академик без среднего образования!"
Подростком Горбовский учился в Ленинградском полиграфическом техникуме, затем работал модельщиком, слесарем, грузчиком, лесорубом и сплавщиком в Сибири, в геологических экспедициях на Камчатке, Сахалине, в Якутии. Теперь его коллега по поэтическому цеху Константин Кузьминский восторгается: "Глеб - это эпоха! Вот вчера опять всю ночь говорили о Глебе. Глеб - это мерило!" А один из столпов бардовской песни Александр Городницкий в своих мемуарах написал: "Только поэтический глаз Горбовского мог заметить очевидную вещь: "Крокодилы ходят лежа". И еще: "Мне неоднократно приходилось в самых разных местах до хрипоты спорить, доказывать авторство Глеба в "народной" песне "Когда качаются фонарики ночные..."
Отправляясь на встречу с Глебом Горбовским, я в который раз услышал по радио назойливую рекламу: "Единственный писатель, книги которого до сих пор воруют в магазинах и библиотеках..." Нет, это, конечно же, не о Горбовском, о другом, но он, наверное, единственный писатель России, а может быть, и в мире, книги которого во все времена, вплоть до недавнего, печатались в самиздате.
- Я начинал со стихов, которые никак нельзя было издавать. "Скука, скука, боюсь скуки. Я от скуки могу убить. Я от скуки податливей суки. Бомбу в руки - стану бомбить!.." 50-й год... Поэт Борис Тайгин в своем домашнем издательстве "БэТа" публиковал многих современников, тех, кого отметала цензура. После того как в начале 60-х я стал издаваться на государственном уровне, но "не весь", Боря не перестал выпускать книжицы моих стишат. В самые трудные перестроечные годы, когда у него не было ни денег, ни бумаги, он выпрашивал на почте рекламные листовки, печатал на обороте, и сборнички продолжали выходить. Затрудняюсь сказать, сколько их набралось, всяко за восемьдесят. С рукописями я обращаюсь небрежно, поэтому еще я благодарен ему за то, что многие мои вещи просто сохранились.
Сейчас, когда нет цензуры, казалось бы, издавайся! Но! Есть деньги - можешь хоть в сафьяновом переплете! Так и делают! Я не буду называть имена. Они раньше были или могли бы быть гопниками от поэзии, а сегодня - поэты! Несчастные люди!..
Ну а как мне, с моей мизерной пенсией быть? Кстати, о пенсии. Несколько лет назад пенсионер по фамилии Храмутичев издал тоненькую книжицу моих стихов "Флейта в бурьяне". Наверное, не одну свою пенсию вложил в это дело.
За то, что мои книги выходят - "Окаянная головушка", "Распутица", прежде всего нужно благодарить Лидию Гладкую, мою первую жену. Она сама писала гениальные стихи. Душевно трогающие... Смелые! В 1956-м, когда наши войска ввели в Венгрию, Лида написала: "Там русское "стой" - как немецкое "хальт". И поплатилась, конечно же. Мы были с ней женаты всего три года. Потом каждый жил своей жизнью. Почти полвека спустя Лида бросила все и занялась мной. Она не вернулась ко мне, как возвращаются жены. Но без нее я бы пропал. Это великая женщина! К моему 70-летию Лидия Дмитриевна задумала издать семитомник, но и к 75-летию не получилось. Причина известна.
Мне 75, а я помешан на любви к жизни. Я всегда перед сном "Отче наш" читаю. А когда выхожу на улицу, "Господи благослови!" говорю. Больше всего я природу люблю. Люблю, когда все зеленеет. И осень тоже люблю. Осенью я родился...
Владимир ЖЕЛТОВ
Подростком Горбовский учился в Ленинградском полиграфическом техникуме, затем работал модельщиком, слесарем, грузчиком, лесорубом и сплавщиком в Сибири, в геологических экспедициях на Камчатке, Сахалине, в Якутии. Теперь его коллега по поэтическому цеху Константин Кузьминский восторгается: "Глеб - это эпоха! Вот вчера опять всю ночь говорили о Глебе. Глеб - это мерило!" А один из столпов бардовской песни Александр Городницкий в своих мемуарах написал: "Только поэтический глаз Горбовского мог заметить очевидную вещь: "Крокодилы ходят лежа". И еще: "Мне неоднократно приходилось в самых разных местах до хрипоты спорить, доказывать авторство Глеба в "народной" песне "Когда качаются фонарики ночные..."
Отправляясь на встречу с Глебом Горбовским, я в который раз услышал по радио назойливую рекламу: "Единственный писатель, книги которого до сих пор воруют в магазинах и библиотеках..." Нет, это, конечно же, не о Горбовском, о другом, но он, наверное, единственный писатель России, а может быть, и в мире, книги которого во все времена, вплоть до недавнего, печатались в самиздате.
- Я начинал со стихов, которые никак нельзя было издавать. "Скука, скука, боюсь скуки. Я от скуки могу убить. Я от скуки податливей суки. Бомбу в руки - стану бомбить!.." 50-й год... Поэт Борис Тайгин в своем домашнем издательстве "БэТа" публиковал многих современников, тех, кого отметала цензура. После того как в начале 60-х я стал издаваться на государственном уровне, но "не весь", Боря не перестал выпускать книжицы моих стишат. В самые трудные перестроечные годы, когда у него не было ни денег, ни бумаги, он выпрашивал на почте рекламные листовки, печатал на обороте, и сборнички продолжали выходить. Затрудняюсь сказать, сколько их набралось, всяко за восемьдесят. С рукописями я обращаюсь небрежно, поэтому еще я благодарен ему за то, что многие мои вещи просто сохранились.
Сейчас, когда нет цензуры, казалось бы, издавайся! Но! Есть деньги - можешь хоть в сафьяновом переплете! Так и делают! Я не буду называть имена. Они раньше были или могли бы быть гопниками от поэзии, а сегодня - поэты! Несчастные люди!..
Ну а как мне, с моей мизерной пенсией быть? Кстати, о пенсии. Несколько лет назад пенсионер по фамилии Храмутичев издал тоненькую книжицу моих стихов "Флейта в бурьяне". Наверное, не одну свою пенсию вложил в это дело.
За то, что мои книги выходят - "Окаянная головушка", "Распутица", прежде всего нужно благодарить Лидию Гладкую, мою первую жену. Она сама писала гениальные стихи. Душевно трогающие... Смелые! В 1956-м, когда наши войска ввели в Венгрию, Лида написала: "Там русское "стой" - как немецкое "хальт". И поплатилась, конечно же. Мы были с ней женаты всего три года. Потом каждый жил своей жизнью. Почти полвека спустя Лида бросила все и занялась мной. Она не вернулась ко мне, как возвращаются жены. Но без нее я бы пропал. Это великая женщина! К моему 70-летию Лидия Дмитриевна задумала издать семитомник, но и к 75-летию не получилось. Причина известна.
Мне 75, а я помешан на любви к жизни. Я всегда перед сном "Отче наш" читаю. А когда выхожу на улицу, "Господи благослови!" говорю. Больше всего я природу люблю. Люблю, когда все зеленеет. И осень тоже люблю. Осенью я родился...
Владимир ЖЕЛТОВ
