Культура
А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?.. БЫЛ!
13 октября
ЗАБИНТОВАННАЯ ЛОШАДКА
Работал я тогда в "Лицедеях" и под впечатлением той лошадки придумал номер. Оделся в костюм, забинтовал руки, а вместо головы у меня был череп забинтованной лошади. Посмотрел в зеркало - здорово! Чувствую, не могу с места сойти, потому что очень сильный образ. И вдруг я начал двигаться, как конь. У меня появляется шаг, иноходь... И пошел я иноходью по комнате...
Договорились с Полуниным, что вечером я покажу "одну штуку". Мы друг другу показывали номера, какие-то истории. Все ребята казались мне бывалыми клоунами, а я - новенький, весь зажатый. И вот слышу: "Кто там следующий? Давай!" Я из-за кулисы, босой, конским шагом вышел. А пол был гулкий, деревянный. Сразу все стихли, я и услышал звук та-та-та, та-та-та... Это была музыка моих ног. Я поскакал. И потом стал боком, боком, боком продвигаться по залу. Чувствую, что иду с каким-то напряжением, потому что люди не хотят это существо видеть близко. И впервые я испытал лошадиный посыл. Я понял: ага, значит, у зала есть общее сознание. Это открытие было для меня очень важным.
Потом мой номер вошел в "Сны", наш последний со Славой спектакль. Там была и линия Полунина, и линия Адасинского. И мы подумали, зачем нам портить две компании. Не лучше ли мне идти своей дорогой, а Славе - своей.
И с этой лошадкой мы пошли в разные стороны видения реальности.
КАК МЭР ОТКЛИКНУЛСЯ НА СКАЗКУ
Мне вспомнилась "Забытая кукла" Евгения Сергеевича Деммени. Я в той сказке была лягушкой. Начинался спектакль, как всегда, с рождения кукол. Потом по трансляции объявили: "Артисты, зайдите в мастерскую и забейте в голову гвозди". Это рабочий момент: надо наметить точки для подвязки куклы, чтобы она была подвижной и выразительной. Ну а на сцене марионетки всегда живые существа.
Евгений Сергеевич жил в театре очень вдохновенно. Утром, когда он появлялся, по всем службам проносилось: "Деммени пришел". Проходя по театру, он мог белоснежным платком провести по крышке рояля. И не дай бог, если на ткани оставались пылинки. От его взгляда не ускользала ни одна деталь. Увидев однажды мои грустные глаза, он спросил: "А почему вы сегодня без маникюра?"
Я все больше увлекалась лягушкой, которая даже танцевать научилась. В ту пору Деммени репетировал с указкой. Он мог ею подправить движение, позу. А моей лягушке это очень не нравилось. И однажды я попросила: "Евгений Сергеевич, пожалуйста, не трогайте мою куклу указкой". Он пристально посмотрел на лягушку, сказал: "Извините" и отошел. И потом увлечение указкой у него как-то прошло.
С этой сказкой, пережившей своего со-
здателя, связано одно удивительное событие. В начале 70-х в нашем доме на Невском затеяли капитальный ремонт, который затянулся на многие годы. Отчаявшись ждать, сделали мы сюжет для телепередачи "Рампа". Съемки шли на развороченном втором этаже театра, в потолке которого зияла дыра. А в кадре были персонажи из "Забытой куклы". Катя стояла у лужи и плакала, жалуясь, что у кукол нет дома. А лягушка скакала, радуясь, что тут так мокренько и симпатичненько.
К нашему изумлению, реакция на этот сюжет последовала незамедлительно. Оказалось, в тот день "Рампу" смотрел вместе с внуком мэр Ленинграда Александр Сизов. Ребенок узнал Катю и лягушку и попросил дедушку помочь героям своей любимой сказки. Сизов был человеком энергичным. Он тут же нажал на все рычаги, и ремонтное болото вмиг преобразилось. Нашлись и деньги, и материалы. Через несколько месяцев, не веря своему счастью, мы переступили порог обновленного театра... Дарить детям сказки - обычное дело марионеток. А тут мы сами получили сказочный подарок благодаря нашему юному зрителю.
ТО Я - МУМУ, ТО ДЯДЬКА С ПУЛЕМЕТОМ
Снимки бывают разные - и проходные, и выставочные. Ну а какой ценой достается тот или иной кадр, об этом знает только фоторепортер.
В мае 1986 года я получил задание снять для газеты "Ленинградский рабочий" делегата ХХVII съезда, электросварщицу
11-го мостоотряда Валентину Дворцову. Она работала на реконструкции железнодорожного моста через Неву. Утром приезжаю к ней, и мы идем на ее рабочее место. Под ногами - узкие доски без перил, ходят ходуном. Поснимал я мою героиню и, отказавшись от провожатого, пошел на берег. Иду по мосткам - и вдруг одна из досок под ногой опрокидывается, и я лечу с моста в воду. Да еще летевшая за мной доска бьет меня по голове.
Огромная репортерская сумка тут же наполнилась водой. И, как Муму, я стал идти ко дну. Вода обжигала, но каким-то чудом, яростно работая руками, я все же добрался до берега. Рабочие помогли мне выбраться. Не теряя ни минуты, схватил я такси и помчался домой. Быстро переоделся и - в редакцию. В голове только одна забота: не повредилась ли пленочка? И вот открываю в темноте мокрую кассету, заправляю пленку в бачок, проявляю... Все в порядке! И отлегло от сердца. А вот аппаратуру чинили два месяца...
Вторая история - тоже майская. Дело было в 1975 году, в День Победы. Мне надо было снять прохождение оркестра по Невскому проспекту. За неделю я нашел точку съемки на крыше 18-го дома. Когда сверху смотришь, впечатление такое, что дом расположен на середине Невского. Дал я дворнику червонец, чтобы он никого больше на крышу не пускал. За час до начала марша я был уже на высоте. Поставил "Зенит" на штатив, жду. И вдруг внизу в полной тишине раздался звонкий мальчишеский голос:
"Мама, смотри, дяденька сидит с пулеметом". Меня пот холодный прошиб. Даже не знаю, сколько длилась пауза, но тут какой-то мужик крикнул: "Так это ж фотокорреспондент!" Вслед раздался хохот. Такое было впечатление, что весь Невский дружно заржал.
Ну а кадр получился интересный. Столько народу на Невском я никогда больше не видел. Как-то моя работа висела на выставке в Музее истории города. Писатель Илья Штемлер долго вглядывался в снимок и вдруг говорит: "Павел, гляди, вот и я тут иду!"
МИКРОБАЙКА ОТ О. С.
Услышал однажды по радио свою тассовскую информацию в исполнении легендарного диктора советских времен Юрия Левитана. За-слу-шал-ся!
Олег СЕРДОБОЛЬСКИЙ
Работал я тогда в "Лицедеях" и под впечатлением той лошадки придумал номер. Оделся в костюм, забинтовал руки, а вместо головы у меня был череп забинтованной лошади. Посмотрел в зеркало - здорово! Чувствую, не могу с места сойти, потому что очень сильный образ. И вдруг я начал двигаться, как конь. У меня появляется шаг, иноходь... И пошел я иноходью по комнате...
Договорились с Полуниным, что вечером я покажу "одну штуку". Мы друг другу показывали номера, какие-то истории. Все ребята казались мне бывалыми клоунами, а я - новенький, весь зажатый. И вот слышу: "Кто там следующий? Давай!" Я из-за кулисы, босой, конским шагом вышел. А пол был гулкий, деревянный. Сразу все стихли, я и услышал звук та-та-та, та-та-та... Это была музыка моих ног. Я поскакал. И потом стал боком, боком, боком продвигаться по залу. Чувствую, что иду с каким-то напряжением, потому что люди не хотят это существо видеть близко. И впервые я испытал лошадиный посыл. Я понял: ага, значит, у зала есть общее сознание. Это открытие было для меня очень важным.
Потом мой номер вошел в "Сны", наш последний со Славой спектакль. Там была и линия Полунина, и линия Адасинского. И мы подумали, зачем нам портить две компании. Не лучше ли мне идти своей дорогой, а Славе - своей.
И с этой лошадкой мы пошли в разные стороны видения реальности.
КАК МЭР ОТКЛИКНУЛСЯ НА СКАЗКУ
Мне вспомнилась "Забытая кукла" Евгения Сергеевича Деммени. Я в той сказке была лягушкой. Начинался спектакль, как всегда, с рождения кукол. Потом по трансляции объявили: "Артисты, зайдите в мастерскую и забейте в голову гвозди". Это рабочий момент: надо наметить точки для подвязки куклы, чтобы она была подвижной и выразительной. Ну а на сцене марионетки всегда живые существа.
Евгений Сергеевич жил в театре очень вдохновенно. Утром, когда он появлялся, по всем службам проносилось: "Деммени пришел". Проходя по театру, он мог белоснежным платком провести по крышке рояля. И не дай бог, если на ткани оставались пылинки. От его взгляда не ускользала ни одна деталь. Увидев однажды мои грустные глаза, он спросил: "А почему вы сегодня без маникюра?"
Я все больше увлекалась лягушкой, которая даже танцевать научилась. В ту пору Деммени репетировал с указкой. Он мог ею подправить движение, позу. А моей лягушке это очень не нравилось. И однажды я попросила: "Евгений Сергеевич, пожалуйста, не трогайте мою куклу указкой". Он пристально посмотрел на лягушку, сказал: "Извините" и отошел. И потом увлечение указкой у него как-то прошло.
С этой сказкой, пережившей своего со-
здателя, связано одно удивительное событие. В начале 70-х в нашем доме на Невском затеяли капитальный ремонт, который затянулся на многие годы. Отчаявшись ждать, сделали мы сюжет для телепередачи "Рампа". Съемки шли на развороченном втором этаже театра, в потолке которого зияла дыра. А в кадре были персонажи из "Забытой куклы". Катя стояла у лужи и плакала, жалуясь, что у кукол нет дома. А лягушка скакала, радуясь, что тут так мокренько и симпатичненько.
К нашему изумлению, реакция на этот сюжет последовала незамедлительно. Оказалось, в тот день "Рампу" смотрел вместе с внуком мэр Ленинграда Александр Сизов. Ребенок узнал Катю и лягушку и попросил дедушку помочь героям своей любимой сказки. Сизов был человеком энергичным. Он тут же нажал на все рычаги, и ремонтное болото вмиг преобразилось. Нашлись и деньги, и материалы. Через несколько месяцев, не веря своему счастью, мы переступили порог обновленного театра... Дарить детям сказки - обычное дело марионеток. А тут мы сами получили сказочный подарок благодаря нашему юному зрителю.
ТО Я - МУМУ, ТО ДЯДЬКА С ПУЛЕМЕТОМ
Снимки бывают разные - и проходные, и выставочные. Ну а какой ценой достается тот или иной кадр, об этом знает только фоторепортер.
В мае 1986 года я получил задание снять для газеты "Ленинградский рабочий" делегата ХХVII съезда, электросварщицу
11-го мостоотряда Валентину Дворцову. Она работала на реконструкции железнодорожного моста через Неву. Утром приезжаю к ней, и мы идем на ее рабочее место. Под ногами - узкие доски без перил, ходят ходуном. Поснимал я мою героиню и, отказавшись от провожатого, пошел на берег. Иду по мосткам - и вдруг одна из досок под ногой опрокидывается, и я лечу с моста в воду. Да еще летевшая за мной доска бьет меня по голове.
Огромная репортерская сумка тут же наполнилась водой. И, как Муму, я стал идти ко дну. Вода обжигала, но каким-то чудом, яростно работая руками, я все же добрался до берега. Рабочие помогли мне выбраться. Не теряя ни минуты, схватил я такси и помчался домой. Быстро переоделся и - в редакцию. В голове только одна забота: не повредилась ли пленочка? И вот открываю в темноте мокрую кассету, заправляю пленку в бачок, проявляю... Все в порядке! И отлегло от сердца. А вот аппаратуру чинили два месяца...
Вторая история - тоже майская. Дело было в 1975 году, в День Победы. Мне надо было снять прохождение оркестра по Невскому проспекту. За неделю я нашел точку съемки на крыше 18-го дома. Когда сверху смотришь, впечатление такое, что дом расположен на середине Невского. Дал я дворнику червонец, чтобы он никого больше на крышу не пускал. За час до начала марша я был уже на высоте. Поставил "Зенит" на штатив, жду. И вдруг внизу в полной тишине раздался звонкий мальчишеский голос:
"Мама, смотри, дяденька сидит с пулеметом". Меня пот холодный прошиб. Даже не знаю, сколько длилась пауза, но тут какой-то мужик крикнул: "Так это ж фотокорреспондент!" Вслед раздался хохот. Такое было впечатление, что весь Невский дружно заржал.
Ну а кадр получился интересный. Столько народу на Невском я никогда больше не видел. Как-то моя работа висела на выставке в Музее истории города. Писатель Илья Штемлер долго вглядывался в снимок и вдруг говорит: "Павел, гляди, вот и я тут иду!"
МИКРОБАЙКА ОТ О. С.
Услышал однажды по радио свою тассовскую информацию в исполнении легендарного диктора советских времен Юрия Левитана. За-слу-шал-ся!
Олег СЕРДОБОЛЬСКИЙ
