Общество
СРЕДА ОСКОРБЛЕНИЯ
23 ноября
-Жид, жид, жид по веревочке бежит! - частенько кричали у нас во дворе на Таврической улице в годы моего детства.
Еврейских мальчишек и девчонок в нашем большом шестиэтажном доме хватало, но никто не обижался. Все мы с пеленок привыкли: никому не адресованное оскорбление национального достоинства - это вовсе и не оскорбление. Так, что-то вроде присказки, словесного мусора или обыденного остроумства. Вот когда тебе прямо в лицо говорят, что ты такой-то и рассякой-то, тогда да, можно (и надо) обижаться, а потом пускать в ход кулаки, если они у тебя, конечно, есть.
Ничего удивительного, что даже вполне интеллигентные люди не стесняются рассказывать анекдоты про чукчей, грузин или тех же евреев, где герои глупы, уродливы и обладают всеми грехами, какие есть на белом свете. А в обществе, которое искренне считает себя приличным, можно услышать такие слова, как "финики", "немчура", "итальяшки", "америкосы" и далее по географической карте.
Когда при мне кто-нибудь произносит вполне безобидную, нейтральную фразу типа: "А там на углу стояли "черные", - я сразу пытаюсь уточнить:
- Какие "черные"? Такие, как я? - и тычу пальцем в собственную физиономию, несущую на себе следы моих далеких бухарских предков.
Собеседник обычно теряется, краснеет, как маков цвет, и тут же принимается уверять, что вовсе не хотел меня обидеть.
И я ему верю. В своей межнациональной невоспитанности почти все мы - сущие дикари. Это нам нисколько не в укор. Ведь ни в детском саду, ни в школе, ни в семье нас не учили уважительному отношению к тем, у кого другой разрез глаз, форма носа, цвет кожи и волос. Но и не в оправдание, потому что взрослые, в конце концов, люди, сами уже должны понимать...
Однако не понимаем. Включая облеченных властью, которые обязаны понимать хотя бы в силу своего должностного положения.
Вот известный думский депутат. Высмеивая политику Михаила Саакашвили, он старательно пародировал грузин, говорящих на русском языке. Причем не где-нибудь в баньке с друзьями, а прямо с трибуны Государственной думы.
Ладно, Бог с ним, с депутатом: человек, как известно, страдает острой формой русского шовинизма, который в его среде считается патриотизмом. Но все остальные, сидящие в зале, в президиуме... Им бы устыдиться при виде этой сцены, одернуть коллегу, а они... заливались смехом. Хотел бы я посмотреть, как в парламенте какой-нибудь другой страны выступал бы какой-нибудь тамошний депутат и под хохот всего зала таким же макаром представлял русского, - с какими гневными филиппиками обрушились бы думцы и на этого оратора, и на весь этот парламент, и на всю эту страну!
А вот сеть суши-баров. В самом центре многонационального Петербурга неоновыми буквами выведено слово, воспринимаемое в русском языке однозначно как уничижительно-пренебрежительное по отношению к целому народу: "Япошка". Вполне допускаю, что хозяева этих уважаемых предприятий общественного питания не хотели никого обидеть. Но куда смотрели те, кто эти предприятия регистрировал, почему не подсказали, не объяснили?
Ну а если б подсказали, объяснили? Если б толерантность воспитывалась в каждом из нас с раннего детства? Были бы мы тогда обязательно корректны в своей речи? Боюсь, вряд ли. Потому что так уж устроен человек, что ему частенько хочется - обычно даже неосознанно, - чтобы рядом жил кто-то, кого можно считать ниже себя. Пусть хотя бы на полступенечки, а ниже. Не случайно даже в странах, считающихся хорошим примером толерантности, качество это держится далеко не только на воспитании.
Помню, в середине девяностых, когда как раз разворачивались трагические события в Югославии, стоял я на берлинской остановке и в одиночестве ждал трамвая. Неподалеку остановились двое. "Слыхал, к нам привезут сорок тысяч сербских беженцев? - сказал один другому и, оглянувшись на меня, тут же добавил: - Я, конечно, ничего не имею против сербов, но у нас ведь у самих безработица". Эта оговорка насчет того, что он не имел ничего против отдельного народа, очень симптоматична. В Германии одно неуважительное слово о людях другой национальности легко может привести к уголовному преследованию. Немецкий закон неотвратим, а потому немец законобоязлив. Чего, собственно, и нам желаю.
...И все-таки за последние десятилетия толерантность в нашем обществе сделала огромный шаг вперед. Когда-то говорили грубо: "Жидовская морда!" Теперь более цивилизованно: "Лицо кавказской национальности!" Как говорится, почувствуйте разницу.
Сергей АЧИЛЬДИЕВ, обозреватель "НВ"
Еврейских мальчишек и девчонок в нашем большом шестиэтажном доме хватало, но никто не обижался. Все мы с пеленок привыкли: никому не адресованное оскорбление национального достоинства - это вовсе и не оскорбление. Так, что-то вроде присказки, словесного мусора или обыденного остроумства. Вот когда тебе прямо в лицо говорят, что ты такой-то и рассякой-то, тогда да, можно (и надо) обижаться, а потом пускать в ход кулаки, если они у тебя, конечно, есть.
Ничего удивительного, что даже вполне интеллигентные люди не стесняются рассказывать анекдоты про чукчей, грузин или тех же евреев, где герои глупы, уродливы и обладают всеми грехами, какие есть на белом свете. А в обществе, которое искренне считает себя приличным, можно услышать такие слова, как "финики", "немчура", "итальяшки", "америкосы" и далее по географической карте.
Когда при мне кто-нибудь произносит вполне безобидную, нейтральную фразу типа: "А там на углу стояли "черные", - я сразу пытаюсь уточнить:
- Какие "черные"? Такие, как я? - и тычу пальцем в собственную физиономию, несущую на себе следы моих далеких бухарских предков.
Собеседник обычно теряется, краснеет, как маков цвет, и тут же принимается уверять, что вовсе не хотел меня обидеть.
И я ему верю. В своей межнациональной невоспитанности почти все мы - сущие дикари. Это нам нисколько не в укор. Ведь ни в детском саду, ни в школе, ни в семье нас не учили уважительному отношению к тем, у кого другой разрез глаз, форма носа, цвет кожи и волос. Но и не в оправдание, потому что взрослые, в конце концов, люди, сами уже должны понимать...
Однако не понимаем. Включая облеченных властью, которые обязаны понимать хотя бы в силу своего должностного положения.
Вот известный думский депутат. Высмеивая политику Михаила Саакашвили, он старательно пародировал грузин, говорящих на русском языке. Причем не где-нибудь в баньке с друзьями, а прямо с трибуны Государственной думы.
Ладно, Бог с ним, с депутатом: человек, как известно, страдает острой формой русского шовинизма, который в его среде считается патриотизмом. Но все остальные, сидящие в зале, в президиуме... Им бы устыдиться при виде этой сцены, одернуть коллегу, а они... заливались смехом. Хотел бы я посмотреть, как в парламенте какой-нибудь другой страны выступал бы какой-нибудь тамошний депутат и под хохот всего зала таким же макаром представлял русского, - с какими гневными филиппиками обрушились бы думцы и на этого оратора, и на весь этот парламент, и на всю эту страну!
А вот сеть суши-баров. В самом центре многонационального Петербурга неоновыми буквами выведено слово, воспринимаемое в русском языке однозначно как уничижительно-пренебрежительное по отношению к целому народу: "Япошка". Вполне допускаю, что хозяева этих уважаемых предприятий общественного питания не хотели никого обидеть. Но куда смотрели те, кто эти предприятия регистрировал, почему не подсказали, не объяснили?
Ну а если б подсказали, объяснили? Если б толерантность воспитывалась в каждом из нас с раннего детства? Были бы мы тогда обязательно корректны в своей речи? Боюсь, вряд ли. Потому что так уж устроен человек, что ему частенько хочется - обычно даже неосознанно, - чтобы рядом жил кто-то, кого можно считать ниже себя. Пусть хотя бы на полступенечки, а ниже. Не случайно даже в странах, считающихся хорошим примером толерантности, качество это держится далеко не только на воспитании.
Помню, в середине девяностых, когда как раз разворачивались трагические события в Югославии, стоял я на берлинской остановке и в одиночестве ждал трамвая. Неподалеку остановились двое. "Слыхал, к нам привезут сорок тысяч сербских беженцев? - сказал один другому и, оглянувшись на меня, тут же добавил: - Я, конечно, ничего не имею против сербов, но у нас ведь у самих безработица". Эта оговорка насчет того, что он не имел ничего против отдельного народа, очень симптоматична. В Германии одно неуважительное слово о людях другой национальности легко может привести к уголовному преследованию. Немецкий закон неотвратим, а потому немец законобоязлив. Чего, собственно, и нам желаю.
...И все-таки за последние десятилетия толерантность в нашем обществе сделала огромный шаг вперед. Когда-то говорили грубо: "Жидовская морда!" Теперь более цивилизованно: "Лицо кавказской национальности!" Как говорится, почувствуйте разницу.
Сергей АЧИЛЬДИЕВ, обозреватель "НВ"
