Культура
ВЛАДИМИР АТЛАНТОВ: "ЗВАНИЯ ДОБЫВАЛИСЬ ВСЕМИ ВОЗМОЖНЫМИ СПОСОБАМИ..."
30 ноября
"СЛУЖИТЬ БЫЛ РАД..."
- Владимир Андреевич, два года назад, на прошлом конкурсе, все удивлялись, что побеждают преимущественно ребята из Академии молодых певцов Мариинского театра. В том году на конкурсе Елены Образцовой - опять они!
- В жюри тоже все удивляются: что такое, все наши да наши! Но что ж поделать, если они поют лучше других? Отдать свой голос за какого-нибудь иностранца из "политических соображений" я не могу. Потом вы же скажете, что Атлантов ведет себя, мягко говоря, как-то странно. Объективно получается, что мы крепче.
- Конкурсов сейчас много. Конкурсантам вольготно: здесь пособирал призы, там пособирал...
- Страна изменилась, и обстановка в ней, и мировоззрение человека. Если вспомнить мои конкурсы, я их ненавидел! Я так боялся, я смертельно боялся! Но за меня решали, куда и когда я должен ехать. Меня ставили перед фактом: от Ленинградской консерватории должен ехать ты. Честно скажу: своими ногами я бы ни на один конкурс не пошел. И на оперную сцену, кстати, также до сих пор боюсь выходить. При подготовке к конкурсам не происходит расширение репертуара, концентрация внимания сосредотачивается на состоянии голоса в определенные моменты. Ты полгода долбал в одну точку. Если удавалось гвоздь добить до шляпки - значит, получал золотые медали. Но, справедливости ради, следует сказать, что, если кто-то и не получал наград, он делал колоссальный рывок вперед. Человек готовился, значит, совершенно иначе относился к работе, жил в напряженнейшем режиме, в рамках программы подбирал наиболее подходящие для него, для его голоса произведения. Да и новые знакомства могли сыграть в дальнейшем свою положительную роль. Еще меня в конкурсах привлекали деньги. А где мне было еще их взять? Я же нигде не работал, а мальчик уже был большой, да и девушки уже появились, в конце концов нужно же было их пригласить куда-то. Бытие определяет сознание. Так что не нужно удивляться, что ребята таким образом зарабатывают деньги. Время-то сейчас непростое. Да и Моцарт, и Верди писали музыку и получали за работу деньги.
- Ладно, деньги деньгами, а еще конкурс дает известность. Кстати, какую роль участие в конкурсах сыграло в вашей жизни?
- Все происходило само собой, можно сказать, автоматически. Я никогда не думал об этом. Жил как жил, вдруг куда-то поманили, зарплату повысили. Я ни к кому не ходил, не просил. Другие, я слышал, ходили, я - нет. Популярность рано ко мне пришла. Мне даже было неловко, что я еще пацан, а у меня уже такие "солидные погоны", что аж самому страшно - народный артист, лауреат... Но в конце концов я от всех своих званий отказался. Когда понял, что они разъединяют творческих людей. Мне звания представлялись в виде костей, которые бросают как собакам. Людей разъединяли, сеяли, взращивали зависть. А зависть - самое страшное, что я вообще могу себе представить. В Большом театре я сказал, что, если увижу на афише, что я лауреат, народный артист СССР, - на сцену не выйду. Перестали писать.
- Кроме вас в постановке участвовали артисты со званиями, их указывали на афише, а вас - нет?
- Конечно. А как же? Очень часто в театре считается, что звание должно даваться за выслугу лет. Как в армии. Артисты, прослужив определенный срок в театре, приходили к руководству и спрашивали, почему им не присваивается очередное звание. Когда присваивалось звание, спрашивали, почему не повышают зарплату. А уж звания добывались тогда всеми возможными способами.
НЕ ОТ БОЛЬШОГО ТАЛАНТА
- Вы, как человек старшего поколения, принимаете только классическую постановку?
- Нет, почему же? Посмотрите, как классически ставит Дзеферелли. Каждый его спектакль - чудо. От его постановок по миру идет волна как от землетрясения. Но когда я пел в Opera Bastille и в классической опере бегали эсэсовцы с автоматами, а в "Аиде" и "Борисе Годунове" артисты были в шинелях и буденовках... Чем режиссер занимается? Надругательством. И никто из композиторов не может встать и врезать ему в ухо, сказать: "Я тебя убью, не смей смотреть даже в сторону моей оперы". А вообще, то, о чем мы видим и слышим в опере, - это вечные темы - любовь, предательство, преданность, самопожертвование, и мне странно ощущать состояния человеческого напряжения в декорациях, которые мешают, разрушают настроение, созданное музыкой. Ведь то, что мы делаем, - музыкальная драматургия, в которую певцы пытаются проникнуть, как и режиссеры. Сценическая драматургия - это из другой оперы.
- Кстати, о другой опере. Может, проблема как раз в том, что у нас не хватает театров разных направлений для разных опер?
- Пишите новые оперы - и там давайте лудите. Мой стиль воспроизводства человеческих состояний такой же, какой был в начале 60-х годов. И я знаю, что за 100 лет до меня пытались делать точно так же. И еще раньше - с тех пор, как родилась опера. Остальное - не от большого таланта. Можно было бы сказать, что искусство должно заставлять думать. Но когда я первый раз увидел Давида во Флоренции, я ни о чем не мог думать - я просто обалдел. Я был поражен красотой, гармонией. Мне казалось, что ничего подобного сделать нельзя, а оно, оказывается, уже есть.
ВСЕ ХОРОШЕЕ - ВОПРЕКИ
- Если посмотреть на культурную жизнь города: да, у нас есть Мариинский театр, у нас есть хорошая школа - но она у нас одна. И когда те же "академики" выходят петь "Вестсайдскую историю", это вызывает напряжение, потому что другой стиль пения, это мюзикл. У нас мало аутентичного исполнения.
- Да, мало. А что, у нас ставятся мюзиклы? Если нет навыков, их надо приобретать. Оперному певцу перестроиться довольно сложно, но записал же ту же "Вестсайдскую историю" Каррерас!
- Сейчас российские певцы спокойно уезжают на Запад. Как вы считаете, советский режим, запрещавший уезжать, сыграл свою роль в формировании русской оперной школы?
- Все, что было сделано хорошего, было сделано вопреки. Мы были исключением, мы боролись против этого. И, поверьте, в те времена, выезжая, многое делали, выступая в других коллективах на Западе для смягчения отношения к нашей стране.
...И ОХОТНИЧЬИ ТРОФЕИ
- Теперь, если можно, о личном. Говорят, вы - охотник. Несколько странное хобби для оперного певца.
- Знаете, в чем весь ужас? Не только я, но и жена моя охотится. И когда приезжает она, у охотников начинается вибрация: она ни разу не промазала. Однажды ночью в горах начался сильный снегопад. Мне нужно было через овражек перейти даже не по мостику, а по досочке. Ну и оступился, упал вниз. Там не очень высоко, но все-таки. Было больно, но сознания не потерял. Мне помогли выбраться, и я продолжил охоту. Чувствовал, правда, что что-то не то. Потом, когда всей компанией собрались за столом, у меня сильно покалывало в левой стороны груди, я сдуру решил, что у меня предынфарктное состояние. Но врачи сказали, что у меня два ребра сломано. Но и после этого с охотой не завязал. Я же там больше наслаждаюсь природой.
- И все же похвастайтесь своими охотничьими достижениями.
- Стреляю я прилично. Среди моих трофеев есть 24-сантиметровые клыки кабана, есть рога несколько добытых мною оленей, которые также считаются золотыми, по 12-13 килограммов каждый.
- Вы их развешиваете по стенкам?
- Обязательно. Веду образ жизни поместного дворянина. В свободное время, о котором раньше мог только мечтать, перечитываю любимые книги. Паустовского, например, не говоря уже о Толстом или Чехове. Читая "Афоризмы французских писателей", вдруг понимаю, какой я дурак.
- Не хотелось бы заканчивать наш разговор этим выражением...
- Вернемся к высокому искусству. В России продолжают повторять, что "в области балета мы впереди планеты всей". Только ли балета? На Западе про нашу оперу говорят: "Эти русские производят такой огонь!.."
Алина ЦИОПА
- Владимир Андреевич, два года назад, на прошлом конкурсе, все удивлялись, что побеждают преимущественно ребята из Академии молодых певцов Мариинского театра. В том году на конкурсе Елены Образцовой - опять они!
- В жюри тоже все удивляются: что такое, все наши да наши! Но что ж поделать, если они поют лучше других? Отдать свой голос за какого-нибудь иностранца из "политических соображений" я не могу. Потом вы же скажете, что Атлантов ведет себя, мягко говоря, как-то странно. Объективно получается, что мы крепче.
- Конкурсов сейчас много. Конкурсантам вольготно: здесь пособирал призы, там пособирал...
- Страна изменилась, и обстановка в ней, и мировоззрение человека. Если вспомнить мои конкурсы, я их ненавидел! Я так боялся, я смертельно боялся! Но за меня решали, куда и когда я должен ехать. Меня ставили перед фактом: от Ленинградской консерватории должен ехать ты. Честно скажу: своими ногами я бы ни на один конкурс не пошел. И на оперную сцену, кстати, также до сих пор боюсь выходить. При подготовке к конкурсам не происходит расширение репертуара, концентрация внимания сосредотачивается на состоянии голоса в определенные моменты. Ты полгода долбал в одну точку. Если удавалось гвоздь добить до шляпки - значит, получал золотые медали. Но, справедливости ради, следует сказать, что, если кто-то и не получал наград, он делал колоссальный рывок вперед. Человек готовился, значит, совершенно иначе относился к работе, жил в напряженнейшем режиме, в рамках программы подбирал наиболее подходящие для него, для его голоса произведения. Да и новые знакомства могли сыграть в дальнейшем свою положительную роль. Еще меня в конкурсах привлекали деньги. А где мне было еще их взять? Я же нигде не работал, а мальчик уже был большой, да и девушки уже появились, в конце концов нужно же было их пригласить куда-то. Бытие определяет сознание. Так что не нужно удивляться, что ребята таким образом зарабатывают деньги. Время-то сейчас непростое. Да и Моцарт, и Верди писали музыку и получали за работу деньги.
- Ладно, деньги деньгами, а еще конкурс дает известность. Кстати, какую роль участие в конкурсах сыграло в вашей жизни?
- Все происходило само собой, можно сказать, автоматически. Я никогда не думал об этом. Жил как жил, вдруг куда-то поманили, зарплату повысили. Я ни к кому не ходил, не просил. Другие, я слышал, ходили, я - нет. Популярность рано ко мне пришла. Мне даже было неловко, что я еще пацан, а у меня уже такие "солидные погоны", что аж самому страшно - народный артист, лауреат... Но в конце концов я от всех своих званий отказался. Когда понял, что они разъединяют творческих людей. Мне звания представлялись в виде костей, которые бросают как собакам. Людей разъединяли, сеяли, взращивали зависть. А зависть - самое страшное, что я вообще могу себе представить. В Большом театре я сказал, что, если увижу на афише, что я лауреат, народный артист СССР, - на сцену не выйду. Перестали писать.
- Кроме вас в постановке участвовали артисты со званиями, их указывали на афише, а вас - нет?
- Конечно. А как же? Очень часто в театре считается, что звание должно даваться за выслугу лет. Как в армии. Артисты, прослужив определенный срок в театре, приходили к руководству и спрашивали, почему им не присваивается очередное звание. Когда присваивалось звание, спрашивали, почему не повышают зарплату. А уж звания добывались тогда всеми возможными способами.
НЕ ОТ БОЛЬШОГО ТАЛАНТА
- Вы, как человек старшего поколения, принимаете только классическую постановку?
- Нет, почему же? Посмотрите, как классически ставит Дзеферелли. Каждый его спектакль - чудо. От его постановок по миру идет волна как от землетрясения. Но когда я пел в Opera Bastille и в классической опере бегали эсэсовцы с автоматами, а в "Аиде" и "Борисе Годунове" артисты были в шинелях и буденовках... Чем режиссер занимается? Надругательством. И никто из композиторов не может встать и врезать ему в ухо, сказать: "Я тебя убью, не смей смотреть даже в сторону моей оперы". А вообще, то, о чем мы видим и слышим в опере, - это вечные темы - любовь, предательство, преданность, самопожертвование, и мне странно ощущать состояния человеческого напряжения в декорациях, которые мешают, разрушают настроение, созданное музыкой. Ведь то, что мы делаем, - музыкальная драматургия, в которую певцы пытаются проникнуть, как и режиссеры. Сценическая драматургия - это из другой оперы.
- Кстати, о другой опере. Может, проблема как раз в том, что у нас не хватает театров разных направлений для разных опер?
- Пишите новые оперы - и там давайте лудите. Мой стиль воспроизводства человеческих состояний такой же, какой был в начале 60-х годов. И я знаю, что за 100 лет до меня пытались делать точно так же. И еще раньше - с тех пор, как родилась опера. Остальное - не от большого таланта. Можно было бы сказать, что искусство должно заставлять думать. Но когда я первый раз увидел Давида во Флоренции, я ни о чем не мог думать - я просто обалдел. Я был поражен красотой, гармонией. Мне казалось, что ничего подобного сделать нельзя, а оно, оказывается, уже есть.
ВСЕ ХОРОШЕЕ - ВОПРЕКИ
- Если посмотреть на культурную жизнь города: да, у нас есть Мариинский театр, у нас есть хорошая школа - но она у нас одна. И когда те же "академики" выходят петь "Вестсайдскую историю", это вызывает напряжение, потому что другой стиль пения, это мюзикл. У нас мало аутентичного исполнения.
- Да, мало. А что, у нас ставятся мюзиклы? Если нет навыков, их надо приобретать. Оперному певцу перестроиться довольно сложно, но записал же ту же "Вестсайдскую историю" Каррерас!
- Сейчас российские певцы спокойно уезжают на Запад. Как вы считаете, советский режим, запрещавший уезжать, сыграл свою роль в формировании русской оперной школы?
- Все, что было сделано хорошего, было сделано вопреки. Мы были исключением, мы боролись против этого. И, поверьте, в те времена, выезжая, многое делали, выступая в других коллективах на Западе для смягчения отношения к нашей стране.
...И ОХОТНИЧЬИ ТРОФЕИ
- Теперь, если можно, о личном. Говорят, вы - охотник. Несколько странное хобби для оперного певца.
- Знаете, в чем весь ужас? Не только я, но и жена моя охотится. И когда приезжает она, у охотников начинается вибрация: она ни разу не промазала. Однажды ночью в горах начался сильный снегопад. Мне нужно было через овражек перейти даже не по мостику, а по досочке. Ну и оступился, упал вниз. Там не очень высоко, но все-таки. Было больно, но сознания не потерял. Мне помогли выбраться, и я продолжил охоту. Чувствовал, правда, что что-то не то. Потом, когда всей компанией собрались за столом, у меня сильно покалывало в левой стороны груди, я сдуру решил, что у меня предынфарктное состояние. Но врачи сказали, что у меня два ребра сломано. Но и после этого с охотой не завязал. Я же там больше наслаждаюсь природой.
- И все же похвастайтесь своими охотничьими достижениями.
- Стреляю я прилично. Среди моих трофеев есть 24-сантиметровые клыки кабана, есть рога несколько добытых мною оленей, которые также считаются золотыми, по 12-13 килограммов каждый.
- Вы их развешиваете по стенкам?
- Обязательно. Веду образ жизни поместного дворянина. В свободное время, о котором раньше мог только мечтать, перечитываю любимые книги. Паустовского, например, не говоря уже о Толстом или Чехове. Читая "Афоризмы французских писателей", вдруг понимаю, какой я дурак.
- Не хотелось бы заканчивать наш разговор этим выражением...
- Вернемся к высокому искусству. В России продолжают повторять, что "в области балета мы впереди планеты всей". Только ли балета? На Западе про нашу оперу говорят: "Эти русские производят такой огонь!.."
Алина ЦИОПА
