Культура
НЕ БЛОКБАСТЕР, А ДЕТСКАЯ СКАЗКА
27 декабря
Ожидание усиливалось тем, что бюджет картины составлял 13 миллионов долларов, а в основу сюжета лег одноименный роман Марии Семеновой, ставший бестселлером. Возникали и намеки на то, что "Волкодав" станет российским киноответом на "Властелина колец". Однако когда премьера состоялась, то выяснилось, что надо вспоминать не автора Семенову, а Уильяма Шекспира и название его комедии "Много шума из ничего".
Самое главное и навязчивое впечатление от увиденного в творении Николая Лебедева заключается в постоянном ощущении того, что где-то когда-то все уже было видено-перевидено. Всплывали невольные воспоминания об "Андрее Рублеве" и "Ярославне, королеве Франции". Дикие нравы, дикие люди в сочетании с непонятными религиозными верованиями - вот суть того, что явлено в "Волкодаве". Разобраться во всей фантасмагорической путанице борьбы с какими-то Жадобой и Мараной сможет, наверное, только тот зритель, который знаком с литературным перво-
источником.
Зрелище же вышло по жанру и вовсе лишенное каких-либо видимых и ощущаемых признаков жанра. Режиссеру Лебедеву по вкусу нечто вроде триллерообразных и детективных загадок, которые он с азартом реализует на аморфном псевдоисторическом материале. Если это фильм о Руси языческой, то где тогда возможные приметы эпохи, не говоря уже об этнографических и географических обозначениях? Происходящее на экране весьма смутно ассоциируется с чем-то древнеславянским. И если в тексте романа подобные связи еще можно было выявить, то в изобразительном решении картины возникает странный гибрид "Властелина колец" и "Садко". Былинного духа нет и в помине. И дело не спасает даже мощная фигура Волкодава, которого с таким темпераментом изображает Александр Бухаров.
В конце концов, пафос ленте добавляет профессионально адаптированная к нуждам зубодробительного мистического жанра картины музыка Алексея Рыбникова да беспрестанные полеты камеры над поверхностью земли. Мол, широка ты, матушка-Русь. Но Руси в "Волкодаве" нет и в помине. И это самое обидное. В очередной раз мы получили некое псевдокино, в котором главным является даже не мнимый жанр русского фэнтези и не попытка национальной само-
идентификации, а некая сказочная антология штампов, заимствованных у голливудского кино времен "Конана-варвара".
А может, не стоит надувать щеки и тягаться с заокеанскими мастерами громадных бюджетов, компьютерных технологий и отработанных постановочных приемов? Может, создать нечто свое, родное, в котором бы действительно рассказывалась история из жизни нашей, а не "киношной" Руси? Трагических и драматических моментов там найдется немало. Стоит только захотеть. И не воспринимать фильм как некий пиар-продукт, на который надо загонять публику путем сверхъестественных рекламных усилий.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
Самое главное и навязчивое впечатление от увиденного в творении Николая Лебедева заключается в постоянном ощущении того, что где-то когда-то все уже было видено-перевидено. Всплывали невольные воспоминания об "Андрее Рублеве" и "Ярославне, королеве Франции". Дикие нравы, дикие люди в сочетании с непонятными религиозными верованиями - вот суть того, что явлено в "Волкодаве". Разобраться во всей фантасмагорической путанице борьбы с какими-то Жадобой и Мараной сможет, наверное, только тот зритель, который знаком с литературным перво-
источником.
Зрелище же вышло по жанру и вовсе лишенное каких-либо видимых и ощущаемых признаков жанра. Режиссеру Лебедеву по вкусу нечто вроде триллерообразных и детективных загадок, которые он с азартом реализует на аморфном псевдоисторическом материале. Если это фильм о Руси языческой, то где тогда возможные приметы эпохи, не говоря уже об этнографических и географических обозначениях? Происходящее на экране весьма смутно ассоциируется с чем-то древнеславянским. И если в тексте романа подобные связи еще можно было выявить, то в изобразительном решении картины возникает странный гибрид "Властелина колец" и "Садко". Былинного духа нет и в помине. И дело не спасает даже мощная фигура Волкодава, которого с таким темпераментом изображает Александр Бухаров.
В конце концов, пафос ленте добавляет профессионально адаптированная к нуждам зубодробительного мистического жанра картины музыка Алексея Рыбникова да беспрестанные полеты камеры над поверхностью земли. Мол, широка ты, матушка-Русь. Но Руси в "Волкодаве" нет и в помине. И это самое обидное. В очередной раз мы получили некое псевдокино, в котором главным является даже не мнимый жанр русского фэнтези и не попытка национальной само-
идентификации, а некая сказочная антология штампов, заимствованных у голливудского кино времен "Конана-варвара".
А может, не стоит надувать щеки и тягаться с заокеанскими мастерами громадных бюджетов, компьютерных технологий и отработанных постановочных приемов? Может, создать нечто свое, родное, в котором бы действительно рассказывалась история из жизни нашей, а не "киношной" Руси? Трагических и драматических моментов там найдется немало. Стоит только захотеть. И не воспринимать фильм как некий пиар-продукт, на который надо загонять публику путем сверхъестественных рекламных усилий.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
