Экономика
НЕФТЯНКУ НУЖНО ВЕРНУТЬ ГОСУДАРСТВУ
28 декабря
В 1990-е годы, когда цены на нефть были низкими, государство доверило добычу и экспорт нефти частным компаниям. В отличие от газовой отрасли, которая через контрольный пакет акций "Газпрома" принадлежит государству, нефтянка живет по своим законам. Сейчас 80 процентов нефти добывается пятью компаниями. Отсутствуют эффективные механизмы влияния государства на эту отрасль. Это явные признаки монополизации.
Мы еще долгое время останемся страной сырьевой ориентации. Это нужно признать. Доля нефтяной промышленности в настоящее время составляет 16 процентов валового внутреннего продукта (ВВП) России (примерно 200 миллиардов долларов ежегодно), дает четверть всех налоговых поступлений и треть валютной выручки. На самом деле выручка может быть заметно больше. Ведь примерно из 400 миллионов тонн добываемой в год нефти только 10 процентов перерабатывается внутри страны. Все понимают, что экспортировать, к примеру, металлическую руду или круглый лес - это нонсенс. Но экспорт сырой нефти почему-то считается нормальным.
Другая проблема - падение запасов нефти. В добывающей отрасли существует закон: извлекаемого сырья должно быть не больше, чем вновь разведанного. Нормальным показателем считается превышение разведки над добычей на 120 процентов. У нас же в нефтяной отрасли за 2004-2006 годы воспроизводство составило 64 процента. То есть месторождения истощаются. Доля извлеченных из действующих месторождений запасов уже составила 60 процентов.
Нефтяникам невыгодно вкладывать
деньги в разведку. Оно и понятно: 80 процентов месторождений находятся в северных районах. Для того чтобы определить, пригодны они для промышленного освоения или нет, необходимо пробурить поисковые скважины, стоимость каждой из них составляет 8-10 миллионов долларов. А вероятность того, что нефть будет открыта, составляет, судя по мировой и российской практике, 1 к 8. Так зачем тратить деньги? Лучше осваивать уже известные месторождения. Истощатся они лет через 10-20, а там видно будет. Поэтому компании, получившие лицензии на добычу нефти с какой-либо территории, наращивают объемы добычи за счет экстенсивных методов - увеличивают количество скважин. Проще говоря, снимают с месторождения сливки. Происходит варварская эксплуатация: компании не заботятся об увеличении извлекаемости нефти из одной скважины, а переходят сразу же на другие. Низкопродуктивные же скважины закрывают, и восстановить их потом практически невозможно.
Государство, конечно, может получить дополнительную прибыль, увеличивая налоги для нефтяников. Что и происходит. После принятия нового Таможенного кодекса в 2003 году налоги для экспортеров энергоресурсов были привязаны к мировым ценам на нефть. Однако мы наблюдаем совершенно непропорциональную этим ценам тенденцию. Так, с 2003 по 2005 год цены на нефть увеличились на 83 процента. Казалось бы, налоги для нефтяников, если соблюдать все правила, также должны увеличиться на эту цифру. В реальности получается наоборот. Ставка налога на добычу полезных ископаемых возросла на 153 процента, экспортная таможенная пошлина - на 329 процентов. Это при том, что себестоимость добычи нефти в среднем увеличилась на 41 процент, а доля транспортной составляющей - на 39 процентов. Экспортеры реально потеряли за это время 18 процентов своих доходов.
Однако механическое повышение налогов вызывает естественное желание их компенсировать за счет увеличения той же экстенсивной добычи. Конечно, волевым приказом не заставишь частные фирмы заняться разведкой новых месторождений, внедрять новую технику. Но, например, дифференцировать налоги на сверхнормативные запасы вполне возможно. Через налоги можно сделать выгодной разведку и освоение новых месторождений, обеспечить грамотную эксплуатацию действующих, сделать выгодным экспорт нефтепродуктов и не столь прибыльной перекачку за рубеж сырой нефти. Хотя только налоговых механизмов может оказаться недостаточно. Государство должно начать возвращать упущенный контроль над нефтяной отраслью.
Владимир ЛИТВИНЕНКО, ректор Горного института, член правительственной комиссии по вопросам топливно-
Мы еще долгое время останемся страной сырьевой ориентации. Это нужно признать. Доля нефтяной промышленности в настоящее время составляет 16 процентов валового внутреннего продукта (ВВП) России (примерно 200 миллиардов долларов ежегодно), дает четверть всех налоговых поступлений и треть валютной выручки. На самом деле выручка может быть заметно больше. Ведь примерно из 400 миллионов тонн добываемой в год нефти только 10 процентов перерабатывается внутри страны. Все понимают, что экспортировать, к примеру, металлическую руду или круглый лес - это нонсенс. Но экспорт сырой нефти почему-то считается нормальным.
Другая проблема - падение запасов нефти. В добывающей отрасли существует закон: извлекаемого сырья должно быть не больше, чем вновь разведанного. Нормальным показателем считается превышение разведки над добычей на 120 процентов. У нас же в нефтяной отрасли за 2004-2006 годы воспроизводство составило 64 процента. То есть месторождения истощаются. Доля извлеченных из действующих месторождений запасов уже составила 60 процентов.
Нефтяникам невыгодно вкладывать
деньги в разведку. Оно и понятно: 80 процентов месторождений находятся в северных районах. Для того чтобы определить, пригодны они для промышленного освоения или нет, необходимо пробурить поисковые скважины, стоимость каждой из них составляет 8-10 миллионов долларов. А вероятность того, что нефть будет открыта, составляет, судя по мировой и российской практике, 1 к 8. Так зачем тратить деньги? Лучше осваивать уже известные месторождения. Истощатся они лет через 10-20, а там видно будет. Поэтому компании, получившие лицензии на добычу нефти с какой-либо территории, наращивают объемы добычи за счет экстенсивных методов - увеличивают количество скважин. Проще говоря, снимают с месторождения сливки. Происходит варварская эксплуатация: компании не заботятся об увеличении извлекаемости нефти из одной скважины, а переходят сразу же на другие. Низкопродуктивные же скважины закрывают, и восстановить их потом практически невозможно.
Государство, конечно, может получить дополнительную прибыль, увеличивая налоги для нефтяников. Что и происходит. После принятия нового Таможенного кодекса в 2003 году налоги для экспортеров энергоресурсов были привязаны к мировым ценам на нефть. Однако мы наблюдаем совершенно непропорциональную этим ценам тенденцию. Так, с 2003 по 2005 год цены на нефть увеличились на 83 процента. Казалось бы, налоги для нефтяников, если соблюдать все правила, также должны увеличиться на эту цифру. В реальности получается наоборот. Ставка налога на добычу полезных ископаемых возросла на 153 процента, экспортная таможенная пошлина - на 329 процентов. Это при том, что себестоимость добычи нефти в среднем увеличилась на 41 процент, а доля транспортной составляющей - на 39 процентов. Экспортеры реально потеряли за это время 18 процентов своих доходов.
Однако механическое повышение налогов вызывает естественное желание их компенсировать за счет увеличения той же экстенсивной добычи. Конечно, волевым приказом не заставишь частные фирмы заняться разведкой новых месторождений, внедрять новую технику. Но, например, дифференцировать налоги на сверхнормативные запасы вполне возможно. Через налоги можно сделать выгодной разведку и освоение новых месторождений, обеспечить грамотную эксплуатацию действующих, сделать выгодным экспорт нефтепродуктов и не столь прибыльной перекачку за рубеж сырой нефти. Хотя только налоговых механизмов может оказаться недостаточно. Государство должно начать возвращать упущенный контроль над нефтяной отраслью.
Владимир ЛИТВИНЕНКО, ректор Горного института, член правительственной комиссии по вопросам топливно-
