Общество
"ВРЯД ЛИ КТО ЕЕ ЗАМЕНИТ"
10 января
200 лет назад, 9 января 1807 года, в Штутгарте родилась Фредерика-Шарлотта-Мария, принцесса Вюрмтебергская - будущая русская великая княгиня Елена Павловна. Полвека прожила она в Петербурге и все эти годы преданно служила своей новой Отчизне. Когда Елены Павловны не стало, было образовано Ведомство учреждений великой княгини. В него вошли институты, училища, больницы и приюты, которые она создала и неустанно опекала. То, что эта женщина по велению души делала одна с небольшим штатом своих помощников, стало выполнять целое министерство.
В 1823 году, едва приехав в Петербург, 17-летняя принцесса мгновенно очаровала буквально всех. Еще на пути в Россию она сумела выучить русский язык настолько, что могла в подлиннике читать главный петербургский бестселлер тех лет - "Историю государства Российского" Николая Карамзина.
Лишь на великого князя Михаила, который должен был стать ее супругом, принцесса не произвела никакого впечатления. Несмотря на все ее усилия, Миша Косолапый, как с детства прозвали его в августейшей семье, оставался к нареченной совершенно холоден.
- Отправьте меня домой! - расплакавшись, заявила невеста вдовствующей императрице Марии Федоровне.
Однако царица-мать рассудила по-своему: стерпится - слюбится. И свадьба вскоре состоялась. А вот полюбила она - Россию. Причем всем сердцем.
КНЯГИНЯ МИЛОСЕРДИЯ
В самом конце 1847 года хирург Николай Пирогов, уже по праву считавшийся мировой знаменитостью, вернулся в Петербург с Кавказской войны. Обуреваемый планами переустройства военно-полевой хирургии, он сразу, даже не переодевшись, в полевой форме, кинулся с докладом к военному министру. Но генерал не дал ему и рта раскрыть:
- Кто вам позволил, милостивый государь, являться сюда в таком виде?!
От неожиданности и обиды у 37-летнего профессора столичной Медико-хирургической академии брызнули слезы.
Николай Иванович слыл человеком решительным и энергичным, а потому никто не сомневался: его намерение подать в отставку бесповоротно. И только великая княгиня Елена Павловна сумела удержать Пирогова от этого опрометчивого шага. Она беседовала с хирургом долго и обстоятельно, вникая во все подробности того, как лучше организовать вывоз раненых с передовой в тыл и в чем отличия двух новомодных способов анестезии - эфира и хлороформа.
Та беседа была для Елены Павловны не минутным движением души. Когда спустя несколько лет началась Крымская война, великая княгиня вновь встретилась с великим хирургом. На сей раз Елена Павловна предложила Пирогову организовать на фронте широкую помощь раненым, а для этого набрать из числа волонтеров сестер милосердия. Это была настоящая революция в мировой медицинской практике: женский уход за больными в клиниках уже существовал и в России, и в других странах, но в полевых лазаретах и на перевязочных пунктах медицинские сестры впервые в мире появились именно там, под Севастополем.
...В Петербурге она основала Елизаветинскую больницу для детей бедняков и, приняв под свою опеку, расширила Максимиллиановскую больницу. С началом Крымской войны учредила Крестовоздвиженскую общину сестер милосердия, ставшую предтечей российского Красного Креста. В те дни просторные помещения ее дворца превратились в склад медикаментов и теплых вещей для защитников Севастополя. А на Кирочной улице северной столицы великая княгиня, вложив собственные средства, построила Клинический институт для усовершенствования врачей (ныне МАПО), который до самой революции заслуженно носил ее имя.
МУЗА МЕЦЕНАТСТВА
Жизнь великих княгинь всегда состояла из торжественных выездов и приемов, балов, светских сплетен, забот о детях и нарядах... Елена Павловна тоже этого не чуралась, но главными для нее были заботы государственные.
Да, во дворцах великой княгини и под ее руководством часто гремели блестящие празднества, тем не менее в небольших залах устраивались и совсем другие приемы - для деятелей искусства... Встречи членов августейшей семьи с простыми смертными, да к тому же тет-а-тет, не были предусмотрены этикетом придворной жизни, поэтому музыкантов, артистов, художников, писателей она приглашала к себе от имени княжны Львовой или княгини Одоевской. Нередко такие приглашения поступали молодым, начинающим; как любила говорить сама великая княгиня, "надо подвязать крылья юному таланту".
Елена Павловна за свой счет приглашала в Россию концертировать знаменитых зарубежных музыкантов, ей удалось основать Русское музыкальное общество, открыть Петербургскую консерваторию. Великая княгиня помогла выпустить первое посмертное издание собрания сочинений Гоголя, дала средства на доставку из Италии картины Александра Иванова "Явление Христа народу"... Она покровительствовала Карлу Брюллову и Ивану Айвазовскому, поддерживала дружеские отношения с Николаем Карамзиным и видными богословами, иные из которых, по их собственному признанию, оказались удивлены тем, что эта женщина настолько сведуща в российском православии.
Еще недавно в нашей бескрайней пушкиниане имя Елены Павловны упоминалось крайне редко и к тому же вскользь, мимоходом. Между тем именно великая княгиня была одной из немногих в высшем свете, кто понимал великую значимость Пушкина для российской культуры. Сохранилось несколько писем Елены Павловны Жуковскому, отправленных адресату в начале 1837 года. Вот первое, написанное сразу после трагической дуэли: "Добрейший г. Жуковский! Узнаю сейчас о несчастии с Пушкиным - известите меня, прошу Вас, о нем и скажите мне, есть ли надежда спасти его. Я подавлена этим ужасным событием, отнимающим у России такое прекрасное дарование, а у его друзей - такого выдающегося человека". И в тот же вечер еще одно письмо - с предложением послать за Мандтом, одним из лучших врачей столицы. А на утро третье: "Итак, свершилось, и мы потеряли прекраснейшую славу нашего отечества!"
МИНИСТР РЕФОРМЫ
Когда Елены Павловны не стало, Иван Тургенев с грустью написал: "Вряд ли кто ее заменит".
Однако далеко не все разделяли это чувство. Николай I называл великую княгиню le savant de famille (что-то вроде: "семейный академик"), да и Александр II прислушивался к ее мнению, и высшие сановники не считали для себя зазорным с ней советоваться. Тем не менее при дворе Елену Павловну недолюбливали: слишком многим эта женщина служила живым укором. Ведь она одна - по собственному почину! - делала то, что надлежало выполнять мужчинам, облеченным властью. Да вдобавок без всяких бюрократических проволочек, мздоимства, расчета на какие-либо награды. И наконец, самое главное - она бралась за такие дела, которые подчас требовали большого гражданского мужества.
Александр II начал свое царствование с призыва к помещикам добровольно отречься "от существующего порядка владения душами" и создания негласного комитета по подготовке отмены крепостного права. Это были шаги просвещенного монарха, но очень робкие, ибо даже царь опасался той бури, какую неминуемо должно было вызвать решение об освобождении крестьян. Помещики, конечно, царскому призыву не вняли, сославшись на то, что для освобождения крестьян нет никаких правовых начал. Но Елену Павловну, одну из немногих, отсутствие этих начал не смутило. По ее инициативе видный ученый в области сельского хозяйства барон Александр Энгельгардт, а также либеральный чиновник Николай Милютин разработали экономическую модель реформы, и в 1858 году крестьяне имения Карловка, принадлежавшего великой княгине, обрели свободу.
Позже именно на основании этого опыта было составлено знаменитое "Положение об освобождении крестьян". Однако уже наступил 1861 год, а молодой император по-прежнему колебался, не решаясь придать "Положению..." силу закона.
- Вспомните Святое Писание, - уговаривала его Елена Павловна. - "Сеющие в слезах пожнут с радостью".
Сергей АЧИЛЬДИЕВ
В 1823 году, едва приехав в Петербург, 17-летняя принцесса мгновенно очаровала буквально всех. Еще на пути в Россию она сумела выучить русский язык настолько, что могла в подлиннике читать главный петербургский бестселлер тех лет - "Историю государства Российского" Николая Карамзина.
Лишь на великого князя Михаила, который должен был стать ее супругом, принцесса не произвела никакого впечатления. Несмотря на все ее усилия, Миша Косолапый, как с детства прозвали его в августейшей семье, оставался к нареченной совершенно холоден.
- Отправьте меня домой! - расплакавшись, заявила невеста вдовствующей императрице Марии Федоровне.
Однако царица-мать рассудила по-своему: стерпится - слюбится. И свадьба вскоре состоялась. А вот полюбила она - Россию. Причем всем сердцем.
КНЯГИНЯ МИЛОСЕРДИЯ
В самом конце 1847 года хирург Николай Пирогов, уже по праву считавшийся мировой знаменитостью, вернулся в Петербург с Кавказской войны. Обуреваемый планами переустройства военно-полевой хирургии, он сразу, даже не переодевшись, в полевой форме, кинулся с докладом к военному министру. Но генерал не дал ему и рта раскрыть:
- Кто вам позволил, милостивый государь, являться сюда в таком виде?!
От неожиданности и обиды у 37-летнего профессора столичной Медико-хирургической академии брызнули слезы.
Николай Иванович слыл человеком решительным и энергичным, а потому никто не сомневался: его намерение подать в отставку бесповоротно. И только великая княгиня Елена Павловна сумела удержать Пирогова от этого опрометчивого шага. Она беседовала с хирургом долго и обстоятельно, вникая во все подробности того, как лучше организовать вывоз раненых с передовой в тыл и в чем отличия двух новомодных способов анестезии - эфира и хлороформа.
Та беседа была для Елены Павловны не минутным движением души. Когда спустя несколько лет началась Крымская война, великая княгиня вновь встретилась с великим хирургом. На сей раз Елена Павловна предложила Пирогову организовать на фронте широкую помощь раненым, а для этого набрать из числа волонтеров сестер милосердия. Это была настоящая революция в мировой медицинской практике: женский уход за больными в клиниках уже существовал и в России, и в других странах, но в полевых лазаретах и на перевязочных пунктах медицинские сестры впервые в мире появились именно там, под Севастополем.
...В Петербурге она основала Елизаветинскую больницу для детей бедняков и, приняв под свою опеку, расширила Максимиллиановскую больницу. С началом Крымской войны учредила Крестовоздвиженскую общину сестер милосердия, ставшую предтечей российского Красного Креста. В те дни просторные помещения ее дворца превратились в склад медикаментов и теплых вещей для защитников Севастополя. А на Кирочной улице северной столицы великая княгиня, вложив собственные средства, построила Клинический институт для усовершенствования врачей (ныне МАПО), который до самой революции заслуженно носил ее имя.
МУЗА МЕЦЕНАТСТВА
Жизнь великих княгинь всегда состояла из торжественных выездов и приемов, балов, светских сплетен, забот о детях и нарядах... Елена Павловна тоже этого не чуралась, но главными для нее были заботы государственные.
Да, во дворцах великой княгини и под ее руководством часто гремели блестящие празднества, тем не менее в небольших залах устраивались и совсем другие приемы - для деятелей искусства... Встречи членов августейшей семьи с простыми смертными, да к тому же тет-а-тет, не были предусмотрены этикетом придворной жизни, поэтому музыкантов, артистов, художников, писателей она приглашала к себе от имени княжны Львовой или княгини Одоевской. Нередко такие приглашения поступали молодым, начинающим; как любила говорить сама великая княгиня, "надо подвязать крылья юному таланту".
Елена Павловна за свой счет приглашала в Россию концертировать знаменитых зарубежных музыкантов, ей удалось основать Русское музыкальное общество, открыть Петербургскую консерваторию. Великая княгиня помогла выпустить первое посмертное издание собрания сочинений Гоголя, дала средства на доставку из Италии картины Александра Иванова "Явление Христа народу"... Она покровительствовала Карлу Брюллову и Ивану Айвазовскому, поддерживала дружеские отношения с Николаем Карамзиным и видными богословами, иные из которых, по их собственному признанию, оказались удивлены тем, что эта женщина настолько сведуща в российском православии.
Еще недавно в нашей бескрайней пушкиниане имя Елены Павловны упоминалось крайне редко и к тому же вскользь, мимоходом. Между тем именно великая княгиня была одной из немногих в высшем свете, кто понимал великую значимость Пушкина для российской культуры. Сохранилось несколько писем Елены Павловны Жуковскому, отправленных адресату в начале 1837 года. Вот первое, написанное сразу после трагической дуэли: "Добрейший г. Жуковский! Узнаю сейчас о несчастии с Пушкиным - известите меня, прошу Вас, о нем и скажите мне, есть ли надежда спасти его. Я подавлена этим ужасным событием, отнимающим у России такое прекрасное дарование, а у его друзей - такого выдающегося человека". И в тот же вечер еще одно письмо - с предложением послать за Мандтом, одним из лучших врачей столицы. А на утро третье: "Итак, свершилось, и мы потеряли прекраснейшую славу нашего отечества!"
МИНИСТР РЕФОРМЫ
Когда Елены Павловны не стало, Иван Тургенев с грустью написал: "Вряд ли кто ее заменит".
Однако далеко не все разделяли это чувство. Николай I называл великую княгиню le savant de famille (что-то вроде: "семейный академик"), да и Александр II прислушивался к ее мнению, и высшие сановники не считали для себя зазорным с ней советоваться. Тем не менее при дворе Елену Павловну недолюбливали: слишком многим эта женщина служила живым укором. Ведь она одна - по собственному почину! - делала то, что надлежало выполнять мужчинам, облеченным властью. Да вдобавок без всяких бюрократических проволочек, мздоимства, расчета на какие-либо награды. И наконец, самое главное - она бралась за такие дела, которые подчас требовали большого гражданского мужества.
Александр II начал свое царствование с призыва к помещикам добровольно отречься "от существующего порядка владения душами" и создания негласного комитета по подготовке отмены крепостного права. Это были шаги просвещенного монарха, но очень робкие, ибо даже царь опасался той бури, какую неминуемо должно было вызвать решение об освобождении крестьян. Помещики, конечно, царскому призыву не вняли, сославшись на то, что для освобождения крестьян нет никаких правовых начал. Но Елену Павловну, одну из немногих, отсутствие этих начал не смутило. По ее инициативе видный ученый в области сельского хозяйства барон Александр Энгельгардт, а также либеральный чиновник Николай Милютин разработали экономическую модель реформы, и в 1858 году крестьяне имения Карловка, принадлежавшего великой княгине, обрели свободу.
Позже именно на основании этого опыта было составлено знаменитое "Положение об освобождении крестьян". Однако уже наступил 1861 год, а молодой император по-прежнему колебался, не решаясь придать "Положению..." силу закона.
- Вспомните Святое Писание, - уговаривала его Елена Павловна. - "Сеющие в слезах пожнут с радостью".
Сергей АЧИЛЬДИЕВ
