Общество
БОЖЕСТВЕННАЯ МУЗЫКА - ЭТО ТРУД
12 января
Рождественская служба в православном храме особенно торжественна для впервые пришедших. Это ощущение создается запахом елей, которыми украшен храм, особенно праздничным запахом ладана, белыми одеждами священства. Во многих храмах рождественская служба, как и пасхальная, совершается ночью, а потому запоминается на целый год.
Без кого в хоре нельзя
Мне же это Рождество запомнится надолго - я пела в церковном хоре. Навыки хорового пения у меня имелись с детства: когда-то приходилось подпевать и в церкви, но общего понимания такой сложной службы, конечно, не было. Если бы не умение читать с листа произведения, вряд ли бы меня допустили до этого почти таинства.
Кого-кого, а сопрано (женщин с самыми высокими голосами) в любом хоре всегда хватает. Это и мелодия, и поддержка для средних голосов, и порой "лицо" хора. В качестве такого "лица" мне и пришлось выступить. Белый платок и длинная юбка дополнили мой благочестивый облик.
Некоторые люди, впервые приходящие в храм, думают, что где-то под сводами включен магнитофон - так удивительно и неправдоподобно красиво бывает церковное пение. Смею заверить, что это не магнитофон, а тяжелый физический труд. Пение начинается по крайней мере за час до службы. На репетиции главное не "пропеть" голос до основной работы. При правильном пении шестичасовая нагрузка на связки не скажется на голосе, а многие профессионалы приходят на службы сразу после выступления в театре, на концерте, в другом православном храме и даже... синагоге.
Я - крокодила
В отличие от молящихся, певчие часто не имеют возможности сосредоточиться на смысле происходящего. Напряжение возникает в самом начале богослужения, потому что большая часть песнопений (так называют все, что исполняется во время службы) не имеет написанных нот или под имеющуюся мелодию нужно подставлять все время разные слова. Следить за словами - самая большая проблема, особенно если они написаны по-церковнославянски, а особенно для басов - как известно, мужчины не могут делать два дела одновременно... Беда тому храму, где певчие плохо произносят слова или просто глотают их. В таком случае прихожанам остается слушать прекрасную, но непонятную мелодию. И это в лучшем случае: некоторые слова можно случайно исковеркать, и тогда рождается очередная профессиональная шутка, которых за многолетнюю хоровую практику накопилось немало. Самая известная из них: вместо слов из псалма "Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою" можно услышать "я - крокодила пред Тобою"...
Выбор произведений, кстати, чаще всего ложится на плечи дирижера (регента), но в некоторых храмах "репертуар" отдается на откуп самим священникам. Оттого в Петербурге в разных районах можно услышать и классический итальянский партес (естественно, русских композиторов - Бортнянский, Чесноков, Турчанинов, Львов), и византийское двуголосие, и греческие распевы, и даже грузинские, совершенно удивительные трехголосия. В храме, где довелось петь мне, можно услышать все вышеперечисленное - понемногу.
Чай между песнопениями
Бодрость, накатывающая на певчего в первый час службы (иногда стимулируемая чаем из термоса, ибо горло пересыхает), постепенно спадает к середине, когда заканчивается всенощное бдение, но еще не началась сама литургия. От обилия нот, сборников и книжек рябит в глазах, где-то внизу (а хор обычно стоит "на хорах" - то есть на балконе) мелькают люди и отблески свечей, все настойчивее пахнет елками и ладаном - так, что на какое-то мгновение уже не понимаешь, где ты и что делаешь. Глаза по инерции смотрят в ноты, а голос продолжает воспроизводить все мыслимые и немыслимые скачки на интервалы, интонации, модуляции. На праздничную службу в храме скапливается столько народа, что порой пропадает акустика (если она вообще была), и голосу приходится прорываться будто сквозь глухую стену. А потому уже через полчаса пения на спине проступает пот, а на лбу образуется складка от натуги. Конечно же, я говорю про тех, кто делает это впервые или нечасто.
Профессионалы же успевают набирать эсэмэски, обмениваться книгами и последними новостями, попить чай или бегать в туалет в перерывах между пением. Труднее всех приходится регенту, который не только испытывает все тяготы простого певчего, но и пытается организовать "грамотный менеджмент" в хоре, то есть управление потоком голосов и бумаг перед его глазами. В глазах дирижера, обычно расширенных и взволнованных, отражается весь хор и весь "ужас происходящего". Ведь за каждую ошибку, а они случаются довольно часто, регент отвечает буквально головой. С другой стороны, священники называют его вторым человеком после себя в иерархии храмовых служителей.
Нон-стоп
Иногда качество пения зависит от настроения и физического состояния самих певчих и тем более дирижера. Благо тем хорам, если в храме, где они поют, священник и дьякон имеют не то что абсолютный слух, а хотя бы его зачатки. Порой камертоном (инструмент, по которому сверяют тональность) за всю службу приходится воспользоваться всего несколько раз только потому, что священник несколько часов подряд не сходит со своей "ля". Один "съехавший" с тональности хорист или просто приболевший ларингитом и сипящий свою партию может напрочь выбить из строя целый коллектив.
Психологическое напряжение к концу возрастает настолько, что не хочется ни спать, ни есть. В жестах и движениях появляется нервозность, на лице блуждает улыбка (в общем-то на религиозном языке это иногда означает состояние благодати), а главное - невозможно прекратить петь.
Впрочем, и с окончанием службы пение не прекращается. Не успеет хорист выпить глоток вина и надкусить первую после поста куриную ногу-гриль (а после службы в храмах обычно устраивают праздничную трапезу для клира и иногда для прихожан), как снова нужно петь - на сей раз рождественские колядки. Когда заканчиваются колядки, в ход идут все имеющиеся в наличии праздничные песни.
Застолье, начинающееся часов в 5-6 утра, в крупных храмах и соборах прерывается уже к 7, потому что начинается ранняя праздничная литургия. И где усталость, где напряжение? Голос, как ни в чем не бывало, продолжает хвалить Рожденного от Девы.
Камилла НИГМАТУЛЛИНА
Без кого в хоре нельзя
Мне же это Рождество запомнится надолго - я пела в церковном хоре. Навыки хорового пения у меня имелись с детства: когда-то приходилось подпевать и в церкви, но общего понимания такой сложной службы, конечно, не было. Если бы не умение читать с листа произведения, вряд ли бы меня допустили до этого почти таинства.
Кого-кого, а сопрано (женщин с самыми высокими голосами) в любом хоре всегда хватает. Это и мелодия, и поддержка для средних голосов, и порой "лицо" хора. В качестве такого "лица" мне и пришлось выступить. Белый платок и длинная юбка дополнили мой благочестивый облик.
Некоторые люди, впервые приходящие в храм, думают, что где-то под сводами включен магнитофон - так удивительно и неправдоподобно красиво бывает церковное пение. Смею заверить, что это не магнитофон, а тяжелый физический труд. Пение начинается по крайней мере за час до службы. На репетиции главное не "пропеть" голос до основной работы. При правильном пении шестичасовая нагрузка на связки не скажется на голосе, а многие профессионалы приходят на службы сразу после выступления в театре, на концерте, в другом православном храме и даже... синагоге.
Я - крокодила
В отличие от молящихся, певчие часто не имеют возможности сосредоточиться на смысле происходящего. Напряжение возникает в самом начале богослужения, потому что большая часть песнопений (так называют все, что исполняется во время службы) не имеет написанных нот или под имеющуюся мелодию нужно подставлять все время разные слова. Следить за словами - самая большая проблема, особенно если они написаны по-церковнославянски, а особенно для басов - как известно, мужчины не могут делать два дела одновременно... Беда тому храму, где певчие плохо произносят слова или просто глотают их. В таком случае прихожанам остается слушать прекрасную, но непонятную мелодию. И это в лучшем случае: некоторые слова можно случайно исковеркать, и тогда рождается очередная профессиональная шутка, которых за многолетнюю хоровую практику накопилось немало. Самая известная из них: вместо слов из псалма "Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою" можно услышать "я - крокодила пред Тобою"...
Выбор произведений, кстати, чаще всего ложится на плечи дирижера (регента), но в некоторых храмах "репертуар" отдается на откуп самим священникам. Оттого в Петербурге в разных районах можно услышать и классический итальянский партес (естественно, русских композиторов - Бортнянский, Чесноков, Турчанинов, Львов), и византийское двуголосие, и греческие распевы, и даже грузинские, совершенно удивительные трехголосия. В храме, где довелось петь мне, можно услышать все вышеперечисленное - понемногу.
Чай между песнопениями
Бодрость, накатывающая на певчего в первый час службы (иногда стимулируемая чаем из термоса, ибо горло пересыхает), постепенно спадает к середине, когда заканчивается всенощное бдение, но еще не началась сама литургия. От обилия нот, сборников и книжек рябит в глазах, где-то внизу (а хор обычно стоит "на хорах" - то есть на балконе) мелькают люди и отблески свечей, все настойчивее пахнет елками и ладаном - так, что на какое-то мгновение уже не понимаешь, где ты и что делаешь. Глаза по инерции смотрят в ноты, а голос продолжает воспроизводить все мыслимые и немыслимые скачки на интервалы, интонации, модуляции. На праздничную службу в храме скапливается столько народа, что порой пропадает акустика (если она вообще была), и голосу приходится прорываться будто сквозь глухую стену. А потому уже через полчаса пения на спине проступает пот, а на лбу образуется складка от натуги. Конечно же, я говорю про тех, кто делает это впервые или нечасто.
Профессионалы же успевают набирать эсэмэски, обмениваться книгами и последними новостями, попить чай или бегать в туалет в перерывах между пением. Труднее всех приходится регенту, который не только испытывает все тяготы простого певчего, но и пытается организовать "грамотный менеджмент" в хоре, то есть управление потоком голосов и бумаг перед его глазами. В глазах дирижера, обычно расширенных и взволнованных, отражается весь хор и весь "ужас происходящего". Ведь за каждую ошибку, а они случаются довольно часто, регент отвечает буквально головой. С другой стороны, священники называют его вторым человеком после себя в иерархии храмовых служителей.
Нон-стоп
Иногда качество пения зависит от настроения и физического состояния самих певчих и тем более дирижера. Благо тем хорам, если в храме, где они поют, священник и дьякон имеют не то что абсолютный слух, а хотя бы его зачатки. Порой камертоном (инструмент, по которому сверяют тональность) за всю службу приходится воспользоваться всего несколько раз только потому, что священник несколько часов подряд не сходит со своей "ля". Один "съехавший" с тональности хорист или просто приболевший ларингитом и сипящий свою партию может напрочь выбить из строя целый коллектив.
Психологическое напряжение к концу возрастает настолько, что не хочется ни спать, ни есть. В жестах и движениях появляется нервозность, на лице блуждает улыбка (в общем-то на религиозном языке это иногда означает состояние благодати), а главное - невозможно прекратить петь.
Впрочем, и с окончанием службы пение не прекращается. Не успеет хорист выпить глоток вина и надкусить первую после поста куриную ногу-гриль (а после службы в храмах обычно устраивают праздничную трапезу для клира и иногда для прихожан), как снова нужно петь - на сей раз рождественские колядки. Когда заканчиваются колядки, в ход идут все имеющиеся в наличии праздничные песни.
Застолье, начинающееся часов в 5-6 утра, в крупных храмах и соборах прерывается уже к 7, потому что начинается ранняя праздничная литургия. И где усталость, где напряжение? Голос, как ни в чем не бывало, продолжает хвалить Рожденного от Девы.
Камилла НИГМАТУЛЛИНА
